Введение. 
Историческая социология. 
Часть 1. Первобытное общество

Наука отличается от других областей знания тем, что, исследуя какую-либо сферу реальности, она стремится обнаружить тенденции, закономерности и законы строения, функционирования и развития изучаемых явлений. Эти законы и закономерности образуют теоретическую составляющую науки, без которой она перестает быть наукой. Все знают, что в естественных науках не может быть нескольких законов, объясняющих одно и то же явление именно потому, что истина, отражающая суть какого-нибудь процесса, всегда одна, а поэтому все другие объяснения ложны. Например, скорость движущегося тела прямо пропорциональна пройденному им пути и обратно пропорциональна времени, затраченному на прохождение этого пути. Таким образом, определяя скорость, приходится делить расстояние на время, а не перемножать, не складывать и не вычитать или, наоборот, делить время на расстояние. Более того, для определения скорости не требуется измерять массу тела, его вес или объем, что только увело бы от решения поставленной задачи: определения скорости, т. е. всякое иное решение не отразило бы истины.

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что и общественные науки можно считать науками только тогда, когда они также обнаруживают тенденции, закономерности и законы в строении, функционировании и развитии общества или его частей. Археологи, раскапывая поселения, обнаруживают тенденции к развитию жилища от временного к постоянному. Этнографы прослеживают тенденции к росту объединений людей от рода к племени, далее к союзу племён и, наконец, к большому этносу. Юристы показывают как зарождается традиционное право, нормы которого постепенно формализуются в законах, а своды законов изменяются и совершенствуются с развитием общества. Экономисты не только пользуются законами и закономерностями функционирования экономики, но подобно физикам применяют формулы, например, при планировании хозяйства, когда подсчитываются необходимые расходы и предвосхищаются предполагаемые доходы. Химики пользуются периодической системой Д. И. Менделеева, где каждый элемент закономерно занимает определённую клетку. Только в современной социологии потеряны все ориентиры.

Советская социология пользовалась единой теорией, которая предлагала объяснение социальных процессов, исходя из исторического анализа материальной общественной жизни. Прививаемое бюрократической верхушкой единомыслие, сделало общую теорию советской социологической науки (названной по имени основного марксистского метода исследования общества «историческим материализмом») набором догм, вульгаризировав и извратив марксизм, превратив социальную теорию в средство оправдания бюрократического правления, не нуждавшегося в развитии, поскольку отход от догматизма мог бы показать преходящий характер государственного капитализма, выдававшегося за «развитой социализм». Косность и догматизм официальной теории общества, вызывая у обществоведов неудовлетворенность, а порой и отвращение, оттолкнули многих из них не только от марксизма, но от теории вообще.

«Плюрализм», пришедший с «перестройкой», вылился не только в плюрализм мнений, утверждающих существование бога, «космического разума» и «летающих тарелок», явлений «святых», сверхэнергий экстрасенсов и чудодейственных сил колдунов, способных исцелить и навредить, но также в плюрализм социальных «теорий», где одинаково научными были признаны и структурный функционализм, и бихевиоризм, и символический интеракционизм, и цивилизационный подход, утверждающий «уникальность» отдельных обществ, нередко известных авторам этих концепций настолько слабо, что их представления остановились на уровне описаний миссионеров и путешественников XVII—XIX вв.еков (как правило, не понимавших мировоззрения людей первобытных и раннекласовых обществ), а то и на уровне фантастических рассказов о дальних странах античных и средневековых писателей, записанных с рассказов людей, многие из которых не были в них сами. Стереотипы, сложившиеся у сторонников цивилизационного подхода, заставляют их забывать, что почти все люди давно уже живут в домах, а не в шалашах, ездят на автомобилях, а не на волах, едят мясную и растительную пищу, а не амврозию или манну небесную, что ни мировые, ни даже традиционные первобытные религии не изменяют главных общечеловеческих ценностей, что каждый человек мечтает о счастье, что все хотят быть любимыми и уважаемыми людьми, быть свободными и жить в достатке, пользуясь и транспортом, и телевизором, и компьютером, не отказываясь от любых бытовых удобств, предоставляемых достижениями науки и техники.

Конечно, одни и те же явления можно исследовать различными методами. К примеру, можно определить массу тела на рычажных весах, а можно опустить тело в воду и вычислить массу, исходя из объема вытесненной воды и удельного веса материала, из которого изготовлено измеряемое тело. Результаты будут близки, но во втором случае результат скорее всего будет неточен, а сам метод нерационален. Однако, если бы кто-то вздумал измерять массу тела рулеткой или амперметром, а его размер определять тахометром, то из таких исследований, как ранее выражались, вышел бы просто «конфуз». Почему же теоретические положения, выдвигаемые социологами на основании заключений, полученных разными методами в результате исследований, опирающихся на различные постулаты, надо рассматривать как равноценно научные? Может быть теперь любое количество суждений об одном и том же явлении должно считаться равноценно истинным? Если поднять над землей какое-нибудь тело, то все согласятся, что, если его отпустить, оно полетит вниз, а не вверх или в сторону, потому что существует закон всемирного тяготения. Точно также и общество развивается по присущим ему законам, а не по желанию мнящего себя социологом графомана и даже не по предписанию самодержавного правителя. Можно ограбить своих граждан, можно ввергнуть страну в войну и грабить других, но такое состояние не может продолжаться вечно: агрессора ждет поражение, а грабителя — наказание. Ни Александр Македонский, ни Цезарь, ни Наполеон, ни Гитлер не завоевали весь мир, но автомобили и самолеты, средства массовых коммуникаций и информации распространились по всему миру. И причина проста: нельзя отменить закона всемирного прогрессивного развития. Стремясь сделать более удобной, интересной и счастливой свою жизнь, люди перманентно стихийно осуществляют прогресс, приспосабливаясь к природной и социальной среде, для чего познают её и изменяют в своих интересах. И каждое изменение среды вызывает определённые предвиденные и непредвиденные последствия. Всё, что повышает производительные силы людей, — нужно и полезно для человечества, всё, что тормозит прогресс, неся разрушение культуры и гибель, рано или поздно неминуемо будет отвергнуто. Можно разрушить конкретную культуру и погубить конкретное общество, но то, что возможно в одной стране, то невозможно по отношению ко всему человечеству. Закон всемирного прогрессивного развития — объективный закон, который также не поддается отмене, как и закон всемирного тяготения. Этому учит нас история, которую, как полагает «академик» А. Т. Фоменко (намеренно подменяющий реальную историю историографией) можно «переписать», чему справедливо возражают учёные, знающие историю не по наслышке, а по историческим источникам [см. 8]. Действительно отменить исторические события нельзя, как бы не сомневался в них самый академический из академиков.

Точно также нельзя отменить законы, закономерности и тенденции общественного развития, и отрицание их теми, кто считает себя «социологом», но фактически отрицает и статус социологии как науки. Не стоит забывать о том, что только знакомство с социальной историей позволяет социологу обнаруживать тенденции в развитии обществ и всего человечества, выводить закономерности и даже открывать законы. Прослеживая закономерности на протяжении всей человеческой истории, можно построить жесткую схему, наглядно демонстрирующую последовательные этапы в развитии общественных систем, а внутри них строгую зависимость между подсистемами, социальными группами, социальными институтами и другими элементами общества, и, несмотря на локальные особенности развития, можно увидеть единство общественного прогресса, который укладывается почти в столь же строгую систему, как периодическая система элементов Д. И. Менделеева, позволяющую не только уточнять теоретические выводы, сделанные на основании изучения фактов социальной истории прошлого, но и предсказывать будущее устройство человеческого общества. Отрицание же законов общественного развития есть отрицание не только научного статуса социологии, но обскурантское отрицание закономерностей прошлого и отказ от возможности рационального общественного развития в будущем.

Итак, выявление фундаментальных тенденций, закономерностей и законов общественного развития требует построения последовательных цепочек социальных фактов, рассматриваемых на протяжении длительных периодов истории, и сравнительного рассмотрения развития отдельных обществ, что, в конечном счете, и позволяет обнаружить единство в развитии человеческого общества в целом. Исследования такого рода возможно провести лишь в рамках такой отрасли социологической науки как историческая социология.

«Но главная заслуга истории заключается в том, что она служит средством для умственного развития и притом многими способами. Прежде всего, применение исиорического метода исследования, принципы которого намечены в настоящей работе, очень полезно для ума, потому что излечивает его от легковерия.»

Ш. В. Ланглуа и Ш. Сеньобос.

Введение

в Изучение истории.