Критика современных обществ

Франкфуртцы подвергли критике как антигуманизм западного капиталистического общества, так и советские, «социалистические» формы организации социальной жизни, которые характеризовались ими как насильственные и тоталитарные по своей сути. Они были убеждены в том, что данные формы организации социальной жизни создали системы господства над человеком, которые ограничивали его гуманистический потенциал.

Анализ разных форм тоталитарности, включая те, которые свойственны американскому капитализму, все более убеждал их в том, что только экономическими факторами, как бы они не были важны сами по себе, объяснить природу антигуманизма, господства невозможно. Поэтому они все более обращаются к исследованию культурных реалий современных обществ.

Особой критике франкфуртцы подвергли общество в СССР, основанное на «ложных удобствах» тоталитарности, а также советский ортодоксальный марксизм, в котором, по их мнению, были также утрачены критические, негативные моменты, а общественная жизнь трактовалась однобоко — с позиций классового редукционизма, принципа, который все социальные отношения, по существу, сводил к классовой борьбе. Причем сознание советских марксистов было парадоксальным образом расколото и раздвоено: полная апологетика всего «социалистического» сочеталась с неприятием всего «буржуазного» .

В этом контексте социологи считали необходимым поставить под вопрос социальную силу, способную утвердить гуманный социальный порядок. Такой силой, как известно, К. Маркс считал рабочий класс. Сегодня же, по мнению франкфуртцев, он утратил способность к критике и отрицанию существующих репрессивных реалий.

Движение к будущему свободному обществу франкфуртцам виделось в гуманистическом развитии личности через активное участие в интеллектуальной и политической жизни, отстаивание гражданских прав, а также через сексуальную эмансипацию. Они полагали, что современные общества подавляют сексуальность, что латентно порождает агрессивные импульсы.

На эту тему Г. Маркузе написана известная работа " Эрос и цивилизация", в которой с крайне радикальных позиций отстаиваются принципы «деэтатизации» сексуальных отношений, а также сексуальной эмансипации, понимаемой как выведение сферы интимных отношений из-под влияния морали. Но главное в движении к свободам — формирование критического сознания, негативных моментов, диалектической мысли в духе К. Маркса, которые только способны к изменению существующего статус-кво. В связи с этим Г. Маркузе прямо призывал к реанимации освободительной борьбы за социальные изменения, активно выступал за эмансипацию эроса и был одним из лидеров сексуальной революции 1960;х гг.^[1]

Все представители Франкфуртской школы критиковали западное общество, основанное на формальном типе рациональности. Они считали, что подобная рациональность дегуманизирует человеческие отношения, сопряжена с жестокой регламентацией и доминированием, выступает как средство властвования одних людей над другими и потому по своей сути является иррациональной рациональностью. Франкфуртцы также не приняли видение рационализации общественной жизни К. Марксом, которое, как известно, сводилось к переходу к новому способу производства, считая такой подход неправомерно ограниченным экономической сферой.

Таким образом, вклад франкфуртцев в социологию состоит в том, что, используя отдельные компоненты марксистской теории и методологии, предложив при этом свои методы исследования общества, они сумели углубить представления о роли культуры в обществе, о сложности процессов формирования общественного сознания и человеческих отношений, особенно в плане возможных перспектив их гуманизации, преодоления различных форм отчуждения.

Неоценима их роль в выявлении ограниченных возможностей позитивистской методологии, показе несостоятельности экономического детерминизма, равно как и попыток сведения многогранности социальной жизни к классовому редукционизму, при этом ими была раскрыта огромная роль коммуникативных, психологических и биологических факторов в жизни людей.

• [1] Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда. Киев, 1995.