Общие точки зрения для онтологического соединения космологической и психологической идей единицы

Если то общее воззрение, на которое указывает это ретроспективное прослеживание онтологической мысли, проводится единовременно соответственно как космологической, так и психологической идее, тогда, по-видимому, можно было бы заключить, что мир следует рассматривать как бесконечное множество абсолютных атомов, каждый из которых объективно является отношением одной материальной точки к другим, будучи, однако, по своему собственному бытию простой волевой единицей, и в то же время, вследствие того, что эта и другие аналогичные единицы взаимно определяют друг друга, — такой единицей, которая способна к ощущению. Однако это допущение содержит в себе противоречие, которое очевидно вытекает из сочетания совершенно различных точек зрения. Ход событий в мире мы можем рассматривать или по отношению к его собственному бытию, или касательно внешнего отношения его частей; но мы никоим образом не можем допустить, чтобы первое определялось вторым, или второе первым. Итак, понятно, конечно, каким образом один атом может благодаря своему отношению к какому-либо другому атому изменять пространственное положение последнего, так как по существу дела всякий атом определяется лишь при посредстве таких внешних отношений к другим, и стало быть, предполагается и зависящим от них. Но совершенно непонятно, каким образом один атом должен влиять на самостоятельное бытие другого атома, каким образом, стало быть, внешнее отношение могло бы обращаться во внутренний процесс. Однако это затруднение тотчас же исчезает, если мы припомним, что, хотя последние идеи единицы космологического и психологического рассмотрений следует признать сопряженными друг с другом, их, однако, никоим образом нельзя рассматривать как тождественные именно потому, что ведь каждое из этих двух рассмотрений стоит на совершенно иной точке зрения. Для волевых единиц возможны только внутренние, а для атомов только внешние отношения. Две воли с одинаковым содержанием представляли бы собой одну и ту же волю, напротив того, атомы как точки, определяемые лишь внешними отношениями, должны все в совокупности мыслиться как однородные между собой. Лишь в том случае, если последние волевые единицы предполагаются различными между собой, возможно многообразие бытия, лишь тогда, стало быть, возможно и взаимное определение воль друг другом, а посредством последнего и развитие волевых единиц более высокого порядка. Так как далее это взаимное определение состоит в ощущении и в сочетании его с каким-либо индивидуальным хотением становится представляющей деятельностью, то вместе с тем оказывается данным и условие для того самоотличения, на основании которого может развиться самосознание, а с ним и обработка представлений мышлением. Ведь именно в представляющей деятельности в одно и то же время вытекающие из взаимного определения деятельности единичной воли рассматриваются как внутреннее переживание самой этой воли, отношения же последней к другим волям — как чисто внешние отношения, вспомогательными средствами для которых представляются, сообразно законам образования представлений, сперва непосредственное пространственно-временное воззрение, затем понятие соответствующего воззрению экстенсивного распорядка. Таким образом, здесь вытекающее из взаимного определения воль друг другом действование личной индивидуальной воли целиком приписывалось самой этой последней, будто бы оно было только ее собственным самоопределением; все дальнейшее представляющая деятельность рассматривает как данный в формах воззрения распорядок объектов, относительно которых без противоречий не дано ничего, кроме этого внешнего распорядка их, так что задача мышления состоит теперь в том, чтобы все более и более отграничивать понятия об этих объектах от первоначально субъективных составных частей и таким образом свести их к их чисто объективному содержанию. В качестве такового тогда в конце концов необходимо остается взаимное отношение друг к другу единиц, которые сами определены только внешним образом, то есть посредством своего размещения относительно друг друга.

Эти соображения не исключают, впрочем, возможности пользоваться для известных случаев с целью облегчения эмпирического трактования воззрением, соответствующим вышеупомянутому способу изображения, возникшему благодаря непосредственному сочетанию обеих точек зрения, на которые становится миросозерцание. Случай к этому представляется тогда именно, когда явления, об исследовании которых идет дело, должны быть анализируемы одновременно и со стороны их физической, и со стороны их психической связи, или же если, как это бывает в большинстве проблем психологии и во многих проблемах физиологии, определенная связь должна в силу условий нашего познания быть прослежена частью на физической, а другой частью на психической стороне. Во всех этих случаях мы остаемся на той психофизической точке зрения, согласно которой материальные атомы рассматриваются в то же время как психические единицы, которые физически находятся лишь во внешнем, психически — лишь во внутреннем взаимном определении. При этом следует, однако, всегда сознавать, что это понимание отнюдь не должно быть рассматриваемо как окончательное, так как оно сочетает друг с другом предпосылки, которые сами по себе несоединимы. Поэтому оно должно исчезнуть в тот момент, когда совершается переход космологического рассмотрения мира, признающего за объектами реальность, подлежащую определению независимо от субъекта, в онтологическое, которое требует сведения субъекта и объекта к общему единству, потому что оба они даны лишь друг для друга и при посредстве друг друга.