Развитие отечественного джаза в 1960—1980-е годы

История джаза во всем мире не была ровной, спокойной и безмятежной. Но ни в одной другой стране не было столько нападок на джаз, как это было в СССР и в Германии при фашистском режиме. Вокруг джаза шли не просто споры — шла идейная борьба. В 1940;е гг. джазовая музыка ассоциировалась у советских критиков с «идолопоклонством перед Западом», с «гнилой буржуазной идеологией», с происками «безродных космополитов». «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь!» — лозунг того времени был на вооружении чиновников от искусства в борьбе с джазом. Многие оркестры были распущены, а репертуар оставшихся немногочисленных коллективов строго контролировался и дозировался: исключались произведения многих зарубежных композиторов и репрессированных авторов, а бэнд-лидерам вменялось в обязанность включать в свои программы произведения советских авторов. Время административного «разгибания саксофонов» продлилось до 1955 г.

Первая оттепель 1957—1962 гг. в СССР принесла заметные плоды в культурном обмене между странами. Летом 1957 г. в Москве проходил VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, приподнявший «железный занавес» и впустивший в страну западные джазовые коллективы, повлиявшие на формирование нового поколения советских джазменов. Позднее российским музыкантам и почитателям джазовой музыки посчастливится услышать прославленные американские коллективы: оркестр Бенни Гудмена (1962), септет Эрла Хайнза (1966), джаз-оркестр Иллинойского университета (1968). Следует отметить, что в первой половине XX в. в американских университетах была хорошая традиция — создавать свои джазовые коллективы. К сожалению, в XXI в. больших университетских джазовых оркестров в США стало значительно меньше. А советским музыкантам в 1960;е гг. было чему поучиться у своих заокеанских коллег.

В конце 1950;х гг. под патронажем комсомола (а власть постоянно контролировала вкусы, настроения и движения молодежи) при дворцах и домах культуры стали возникать различные клубы по интересам. Это были клубы туристической песни, киноклубы, клубы шахматистов, филателистов, нумизматов и т. д. В больших городах — Москве, Ленинграде, Куйбышеве, Новосибирске — появились джаз-клубы, где энтузиасты проводили лекции, прослушивания грамзаписей любимой музыки и организовывали концерты джазовых ансамблей. «Живую» джазовую музыку можно было послушать на танцевальных вечерах в учебных заведениях. Особенно популярны были джаз-клубы в молодежных кафе, открывшиеся под эгидой комсомола после 1961 г.: «Аэлита», «Синяя птица», «Молодежное» (Москва), «Белые ночи», «Буратино» (Ленинград), кафе «Квадрат» (Новосибирск). Музыканты, принимавшие участие в клубных выступлениях, как правило, имели далеко не музыкальные специальности. Они получали образование в технических и гуманитарных вузах, музыкой занимались в свободное от учебы или работы время. «Дети оттепели» представляли собой небольшие составы музыкантов, их называли ансамблями, в сущности, это были комбо — состав до девяти человек.

Это был, можно сказать, романтический период развития советского джаза. Развивало его так называемое «поколение физиков», их еще называют «шестидесятники». Они играли и слушали джаз. Это была их музыка, их своеобразное «джазовое пространство», образ жизни, некий социальный протест против тоталитарного общества. Ведь джаз — это всегда свобода от тисков и догматов. Студентам, рабочим, инженерам разных специальностей отсутствие опыта и музыкального образования заменяла самозабвенная любовь к джазу. Так, тенор и сопрано-саксофонист Алексей Зубов (род. 1936) был физиком; тромбонист Константин Бахолдин (1936—1987) получил образование в институте связи; саксофонист и в дальнейшем создатель известнейшего ансамбля «Арсенал» Алексей Козлов (род. 1935) был архитектором; альт-саксофонист, дирижер и создатель оркестров Георгий Гаранян (1934—2010) был станкостроителем. В дальнейшем они, конечно, получили фундаментальное музыкальное образование, но начинали будущие корифеи советского джаза как дилетанты и большие энтузиасты джазового движения. Они были готовы играть джаз круглые сутки! Учились джазу, где могли и как могли: по пластинкам, по записям на «ребрах», т. е. записи были сделаны на рентгеновских снимках большими умельцами. Счастливчики, у которых были хорошие радиоприемники, слушали передачи Уиллиса Коновера (1920—1997) — журналиста и радиокомментатора «Голоса Америки», который с начала 1950;х гг. вел ежедневные программы «Музыка США» и «Час джаза». Благодаря европейским ретрансляторам эти передачи можно было слушать в СССР (позднее эти передачи глушились).

Среди тех, кто увлекался джазом, были и молодые профессионалы — студенты и выпускники музыкальных учебных заведений. Молодежные кафе и джаз-клубы, конечно, позволяли профессионалам играть полюбившуюся музыку, участвовать в джем-сешнах, но зарабатывать на жизнь, как правило, джазменам приходилось в оркестрах далеко не джазовых… Порой, музыканты играли не то, что хочется: на танцах, аккомпанировали солистам-певцам и т. д. Привлекательными для джазменов в то время могли быть лишь биг-бэнд Иосифа Вайнштейна в Ленинграде и оркестр Олега Лундстрема в Москве. В крупных городах СССР, где имелись консерватории и музыкальные училища, задачу возрождения джаза решали любительские оркестры. Музыканты таких оркестров выполняли в какой-то мере роль джазовых школ.

В 1960;е гг. одним из самых стильных биг-бэндов страны был Концертный эстрадный ансамбль Всесоюзного радио и телевидения под управлением Вадима Людвиковского (1925—1995). Руководитель оркестра был образованным, опытным пианистом, композитором и дирижером. С 1966 по 1972 г. в состав коллектива входили будущие прославленные джазмены: саксофонисты Георгий Гаранян, Геннадий Гольштейн, Алексей Зубов, трубач Константин Носов, тромбонисты Константин Бахолдин и контрабасист Адольф Сатановский, исполнитель на ударных инструментах Александр Гореткин и пианист Борис Фрумкин. Высококлассные музыканты чаще всего работали в студии, хотя иногда и принимали участие в джазовых фестивалях (Москва, Прага, Варшава).

Большим пропагандистом джазовой музыки на филармонической эстраде был Юрий Саульский (1925—2005), композитор, разносторонне образованный музыковед, который создал необычный по составу коллектив — «ВИО-66». В вокально-инструментальный оркестр входила вокальная группа (октет). И хотя сам жанр вокального джаза восходил к традиции американских вокальных ансамблей, версии известных джазовых тем в оркестре Саульского всегда были самостоятельными и звучали по-новому. Юрий Саульский был замечательным композитором, писавшим для своего коллектива, но в оркестре были и другие музыканты, сочинявшие музыку: саксофонисты Алексей Козлов (род. 1935), Михаил Цуриченко (1944—1988) и Юрий Чугунов (род. 1938), барабанщик Владимир Журавский (1931—1972), пианист Алексей Мажуков (1936—2011). «ВИО-66» просуществовал всего пять лет. Коллективу приходилось смешивать в концертах джазовую программу, которую массовая советская публика мало понимала, с развлекательно-популярной частью. И постепенно «ВИО-66» перешел на обычную песенно-инструментальную программу.

В Ленинграде был знаменит оркестр Иосифа Вайнштейна (1918— 2001). Организованный еще в 1946 г. как танцевальный оркестр, с годами бэнд стал выступать с концертами инструментального джаза. Репертуар оркестра составляли пьесы Каунта Бэйси, Гленна Миллера, Гарри Джеймса, Рэя Энтони, Куинси Джонса и многих других классиков джаза. И даже критики в своих рецензиях указывали на подлинное джазовое направление оркестра Вайнштейна: «Академия джаза», «В джазе только классика!», «Цитадель джаза», «Этот серьезный, серьезный джаз» и т. д. К концу 1960;х гг. оркестр считался «самым свинговым биг-бэндом» в России. Музыканты самого высокого класса составляли костяк коллектива, но центром оркестра всегда был квинтет Гольштейна — Носова. Оркестр Иосифа Вайнштейна был своеобразной джазовой школой, через которую за тридцать лет существования прошло столько музыкантов, что из них, по словам самого маэстро, «можно было бы составить тридцать биг-бэндов».

Высокое искусство и успешная плодотворная деятельность часто являются для талантливых музыкантов той путеводной звездой, которая затем освещает им путь в творчестве. В СССР стали появляться оркестры, которые были ориентированы, как оркестры Олега Лундстрема и Иосифа Вайнштейна, на инструментальное джазовое направление. В1963 г. в Туле свою первую программу показал Приокский эстрадный оркестр, руководимый пианистом, композитором, аранжировщиком и бэнд-лидером Анатолием Кроллом (род. 1943). Кролл получил основательное классическое музыкальное образование (окончил Челябинское музыкальное училище по классу фортепиано, затем — Российскую академию музыки им. Гнесиных). Сначала работал в Ульяновске, затем — в Узбекистане. «Именно тогда я понял, что больше всего хочу посвятить себя джазовой музыке, — говорил Кролл, — и я переехал в Россию»^[1].

В своем биг-бэнде Анатолию Кроллу удалось собрать лучших музыкантов со всей страны. В «инкубатор джазовых музыкантов» стремились многие талантливые исполнители, а некоторые уже сложившиеся джазмены специально приезжали на репетиции оркестра даже из Москвы, чтобы поучиться у Кролла. Как и многие мэтры джаза, Анатолий Кролл — прекрасный музыкант. В 1967 г. пианист выступил на международном джазовом фестивале в Таллине со своими музыкантами: саксофонистом Александром Пигциковым (род. 1945), контрабасистом Сергеем Мартыновым (1944—1992) и барабанщиком Юрием Генбачевым (род. 1941). Пьесы, написанные Кроллом («Откровение», «Баллада», «Движение»), произвели на фестивале настоящий фурор.

С 1971 г. А. Кролл живет в Москве. В течение двадцати лет он возглавлял оркестр «Современник» (бывший оркестр Эдди Рознера). За эти непростые для джаза годы биг-бэнду приходилось создавать не только джазовые, но и песенные программы. А в 1980;е гг. оркестр А. Кролла создал тематические программы: «Антологию джазовой песни» (1981) и «Антологию биг-бэнда» (1983). Российскому зрителю полюбился замечательный музыкальный фильм режиссера Карена Шахназарова «Мы из джаза» (1983), в котором авторы попытались популярно рассказать о некоторых страницах истории джаза в СССР. В фильме звучала музыка в исполнении оркестра маэстро А. Кролла и певицы Ларисы Долиной.

В 1990;е гг. А. Кролл руководил новым коллективом — «МКСбэндом», позднее, в 2003 г., организовал «Академик-бэнд», в который вошли студенты Российской академии музыки. За годы своего существования биг-бэнд превратился в своеобразную джазовую школу для музыкантов и вокалистов, и теперь «Академик-бэнд» по праву считается одним из самых прославленных джазовых коллективов России, с успехом выступающим как на российских, так и на международных джазовых фестивалях. На концертах оркестра Анатолия Кролла всегда звучит прекрасный классический свинг и пьесы самого руководителя биг-бэнда: «Хоровод», «Признание», «Концертино для контрабаса и оркестра», «Путешествие», «Блюз Старого Арбата». Анатолий Ошерович Кролл — профессор Российской академии музыки — большое внимание уделяет пропаганде джазового искусства в России, возглавляет комиссию эстрадной и джазовой музыки в Союзе композиторов, принимает участие в организации фестивалей.

В 1960—1970;е гг. в СССР появилось немало популярных коллективов, которые были созданы профессиональными музыкантами. Их возглавляли пианист Борис Рычков, трубач и мультиинструменталист Герман Лукьянов, пианист Михаил Кулль, тенор-саксофонист, впоследствии педагог и автор первого джазового учебника «Гармония в джазе» Юрий Чугунов, альт-саксофонист и впоследствии создатель оркестра «Саксофоны Санкт-Петербурга» Геннадий Гольштейн, пианист, аранжировщик, дирижер и впоследствии руководитель мемориального оркестра им. Олега Лундстрема Борис Фрумкин, гитарист Алексей Кузнецов. Кроме того, что эти музыканты — высочайшие профессионалы, всех их можно назвать талантливыми композиторами, писавшими музыку для своих коллективов, для популярных кинофильмов и спектаклей.

В отличие от своих предшественников, которые заложили фундамент советского джаза, музыканты середины XX в. в России уже владели навыками импровизации. Ансамбли были разными по составу, но часто исполняли джазовые стандарты. Так, «Ленинградский диксиленд» Всеволода Королева (1938—1974) привлекал зрителей старыми проверенными временем ритмами: «Когда святые маршируют», «Сент-Луи блюз», «Рэгтайм 12-й улицы», «Блюз Савой» — или удивлял слушателей джазовыми интерпретациями народных песен «Светит месяц», «Вечерний звон» и т. д. Не остались без внимания джазменов и популярные советские песни. По-новому зазвучало произведение композитора В. Соловьева-Седого «Вечерняя песня» в исполнении ансамбля пианиста Михаила Кулля, песню А. Флярковского «Стань таким» интерпретировали в джазовом стиле музыканты трио пианиста Игоря Бриля, квинтет вибрафониста и аккордеониста Леонида Гарина предложил слушателям известную песню Т. Хренникова «Колыбельная Светланы» и «Хороши вечера на Оби» А. Фаттаха в джазовой обработке. Композиции на темы известных и популярных мелодий представлял ленинградский ансамбль Давида Голощекина — мультиинструменталиста и безупречного интерпретатора джазовой классики. Музыканты ансамбля Д. Голощекина исполняли произведения как классиков джаза (Дюк Эллингтон, Дж. Гершвин), так и джазовые версии известных советских песен («Осень» Андрея Петрова). Уровень исполнительства здесь выходил на первый план, но все ансамбли работали в рамках мэйнстрима, т. е. основного джазового направления.

В 1960;е гг., когда приоткрылся «железный занавес», советские музыканты стали выезжать на международные джазовые фестивали. На фестивале «Джаз-Джембори» в Варшаве (Польша) большой успех выпал на долю московского трубача Андрея Товмасяна (1942—2014) и его композиции «Господин Великий Новгород». Многие известные музыканты называли А. Товмасяна одним из лучших трубачей Европы, хотя инструмент музыкант освоил самостоятельно, изучая манеру игры, «кинематику движений» американских трубачей Клиффорда Брауна и Ли Моргана. Трубачам, изучающим тот или иной стиль игры хороших музыкантов, очень важно знать, какой аппликатурой исполняется та или иная фраза, поэтому Товмасян где-то раздобыл кинопроектор «Украина» и смотрел дома джазовые фильмы (где он их доставал — никто не знал). Так трубач постигал тонкости игры на одном из самых сложных инструментов, но беглое чтение нот Товмасян так и не освоил. Это, конечно, вредило джазмену, не позволяло работать в биг-бэндах, где можно было иметь стабильный заработок. Поэтому чаще всего приходилось работать в ресторанах — «братских могилах джаза», как их называли музыканты. С 1982 по 1984 г. музыкант был солистом в оркестре Олега Лундстрема. Андрей Товмасян редко записывался, потому что боялся, что его музыку «украдут» (да, история джаза знает такие примеры, это не новость!) В результате всего пережитого (два года в тюрьме за коммерческую деятельность) Товмасян стал инвалидом. В конце 1980;х гг. Андрей Товмасян на долгие годы исчез из музыки: жил затворником в своей квартире, писал стихи и прозу, потом из-за болезни надолго попал в больницу. Лечение дало положительный результат. И с 2001 г. Товмасян, к удивлению любителей и знатоков джаза, изредка стал появляться на публике, в московских джаз-клубах. В августе 2002 г. в ансамбле ветеранов советского джаза музыкант выступил на фестивале «Джаз в саду Эрмитаж». 1 октября 2012 г. некогда прославленный трубач Андрей Товмасян отметил свое 70-летие в московском джаз-клубе «Эссе». Товмасяном написана книга «Воспоминания» (пока готовится к изданию), охватывающая огромный период жизни музыканта: от детства, приобщения к джазу, пути к славе в 1960;е гг., времени затворничества и болезни — до выздоровления и постепенного возвращения к жизни.

В 1962 г. в Москве появился оригинальный и интересный по своему составу ансамбль трубача и композитора Германа Лукьянова (1936—2007): флюгельгорн, фортепиано и контрабас, позднее появились ударные. Многих музыкантов озадачивало, что вместо регулярного ритмического пульса, гармонической последовательности в развитии исходного тематического материала была лишь неограниченная свобода импровизации. Но ансамбль Германа Лукьянова с большим успехом выступал на джазовых фестивалях, снялся в фильме «Семь нот в тишине», гастролировал за рубежом.

1970;е гг. для джазовых ансамблей можно считать «счастливыми» и плодотворными. Джазовые музыканты повзрослели, «выпорхнули» из-под опеки комсомола, который в те годы боролся, в основном, с рок-движением, поэтическим вольнодумством бардов и взрывной «электронной музыкой». Джазмены попали, наконец, в поле зрения государственных концертных организаций, став частью культурной программы страны. А такой статус позволял музыкантам иметь и стабильную работу, и стабильную зарплату. В стране к этому времени более десяти лет работали джаз-клубы, молодежные кафе, во многих больших городах (Воронеж, Куйбышев, Днепропетровск, Ярославль, Рига, Ставрополь, Хабаровск, Новосибирск) проводились конкурсы и фестивали джазовой музыки, в музыкальных училищах были открыты эстрадноджазовые отделения, а главное — сложилась аудитория, способная понимать серьезный инструментальный джаз и любившая сложную музыку.

В 1977 г. Герман Лукьянов создал джазовый ансамбль «Каданс» (Камерный джаз-ансамбль): два саксофона, труба, тромбон, рояль, контрабас и ударные. Это был своеобразный минибэнд, в игре которого прослеживалось сочетание стиля кул («прохладного») и модального джаза. Интересные поиски ансамбля отражены в двух пластинках 1982 и 1984 гг. фирмы «Мелодия»: «Иванушка-дурачок» и «Путь к Олимпу».

Ансамбль исполняет музыку Лукьянова, да и возник этот коллектив как инструмент для воплощения композиторских идей самого руководителя. О музыкантах «Каданса» можно говорить только в превосходной степени, потому что исполнить то, что сочиняет Лукьянов-композитор, сложно. Музыка изобилует ритмическими наслоениями, полифоничностью, требует определенной манеры исполнения на духовых инструментах — прямым, без вибрато, звуком. Музыкант всегда критически относился к высокому диапазону, к «кричащей» трубе, поэтому выбирал для исполнения более низко звучащие инструменты — альтгорн, теноргорн. «Каданс» — это ансамбль солистов, которым подвластен любой джаз, но имеющий свой голос, узнаваемость и свою эстетику. В 2000 г. Герман Лукьянов собрал новую группу, назвав ее «Каданс Миллениум». Музыканты популярны в джазовом мире, много гастролируют в России и за рубежом, принимают участие в фестивалях, записывают свою музыку. Они понимают, что в джазе без «вечнозеленых» тем трудно завоевать симпатии зрителей, тогда и рождаются на сцене «знакомые незнакомцы», т. е. тема настолько при-хотливо интерпретируется джазменами «Каданса», что после исполнения таких произведений можно смело давать двойное авторство. Лукьянов-аранжировщик использует полифонические приемы в музыке. «Родные» гармонии эвергринов или классических произведений соединяются с новые гармониями. Прекрасны и неповторимы вариации на темы знаменитых джазовых стандартов: Коула Портера «Любовь на продажу», Телониуса Монка «Около полуночи» и произведений Джорджа Гершвина.

В джазовой идиоме можно исполнять произведения любых композиторов самых разных эпох. Так, «Модерн джаз квартет» исполнял канонические произведения И. С. Баха. А трио французского пианиста Жака Лусье (род. 1934) исполняет джазовые импровизации на музыку классических композиторов: Антонио Вивальди, Камиля Сен-Санса, Мориса Равеля, Клода Дебюсси, Георга Фридриха Генделя, Эрика Сати. Конечно, это уже совсем по-новому звучащие композиции, потому что даже основная тема, сыгранная в начале произведения, исполняется произвольно, ad libitum, но с сохранением мелодической основы. Поэтому таким джазовым прочтениям классики можно вполне присвоить двойное авторство: «Весна» Вивальди — Лусье, «Болеро» Равеля — Лусье и т. д.

Одним из первых филармонических джазовых коллективов был ансамбль «Аллегро», организованный в 1978 г. пианистом, аранжировщиком, композитором Николаем Левиновским (род. 1944). К моменту создания своего коллектива Левиновский был уже опытным, сложившимся музыкантом. Высшее образование он получил на теоретикокомпозиторском факультете Саратовской консерватории. До 1978 г. джазмен работал во многих коллективах, исполняя музыку из репертуара американского саксофониста Джона Колтрейна, делал оригинальные джазовые обработки народных песен, которые приносили музыканту на многочисленных фестивалях наибольший успех. «Аллегро» Н. Левиновского на первых же гастролях обрел успех у почитателей инструментального джаза. Затем последовали успешные выступления на фестивалях в Тбилиси (Грузия) и в Москве. Одновременно с успехом на фестивальном поприще, у ансамбля возникает возможность сделать грамзаписи. Николай Левиновский объяснял выбор для записи своих композиций («Отдавали молоду», «Ах, Самара-городок») тем, что вырос он в атмосфере русской музыки, родного языка, поэтому и следует родному голосу, который требует предельной искренности. Некоторые критики отмечали, что в композициях «Аллегро» можно разглядеть, например, и джаз-рок. Для воплощения музыкальных идей Н. Левиновского всегда нужны были не только сильные музыканты, но и яркие индивидуальности, такие как контрабасист Виктор Двоскин (род. 1948), барабанщик Виктор Епанешников (род. 1941), саксофонист Владимир Коновальцев (1943—2011), исполнитель на ударных инструментах и перкуссионист Юрий Генбачев (1941—2018). Руководитель «Аллегро» выступает здесь как режиссер-постановщик, умело направляющий исполнителей в единое русло задуманных им цветозвуковых полотен.

В 1990;е гг., не самое благоприятное время для российской культуры, Николай Левиновский эмигрировал в США. Карьера музыканта сложилась в джазовой Мекке довольно успешно. Он организовал в Нью-Йорке биг-бэнд, который часто выступает в джаз-клубах. В состав бонда входят как американские, так и российские музыканты, живущие в Америке, — трубач Александр Сипягин (род. 1967), саксофонист Сергей Гурбелошвили (род. 1948). Компанию NLO-Records Левиновский организовал для записи своих музыкальных проектов, он пишет аранжировки для музыкальных театров, ведет джазовую рубрику в русскоязычной газете «Новое русское слово». В 1995 г. Левиновский восстановил свою группу «Аллегро» для выступлений на фестивалях в Америке и России (Москве и Новокузнецке), часто выступает с российскими музыкантами на джазовых фестивалях. В 2007 г. в США вышла книга Н. Левиновского «Держи квадрат, чувак!» — увлекательный рассказ о том, «как все было» в российском джазе. Н. Левиновский говорит в этой книге о том, что «ему необходимо было почувствовать себя личностью, что благодаря джазу он по-иному увидел остальную музыку и мир». В 2013 г. мэтр джаза Николай Левиновский принимал участие в жюри телевизионного конкурса «Большой джаз» российского канала «Культура».

В 1970;е гг. не было более популярного и известного в российском джазовом сообществе ансамбля, чем «Арсенал» саксофониста Алексея Козлова (род. 1935), который сплавил идеи джаза и рока (фьюжн) с академической, эстрадной и народной музыкой. Алексей Козлов — талантливый, ищущий музыкант, прошедший достаточно долгий путь на джазовом поприще. Сам музыкант ведет отсчет своего творческого пути с 1957 г. когда в Москве проходил VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Именно на этом фестивале Алексей, тогда еще саксофонист-самоучка, выступил впервые (в музыкальной школе будущий саксофонист-виртуоз учился по классу фортепиано, позднее, в 1981 г., окончил музыкальное училище по классу саксофона).

Забегая вперед, можно привести слова известного российского писателя Александра Кабакова из предисловия к книге самого Алексея Козлова «Козел на саксе»: «…он сделал гораздо больше, чтобы войти в историю двадцатого столетия, чем может сделать обычный человек искусства. Джазмен в советской стране был настоящим посланцем иной жизни — жизни, достойной человека, не унизительной, не рабской. Саксофонист Козлов честно исполнял эту миссию, ему есть что о ней вспомнить»^[2].

Но прежде чем была написана книга создателя «Арсенала», рассказывающая о долгом и непростом пути российского джазмена и «закоренелого стиляги» в стране Советов, музыканту пришлось испытать на себе все «изгибы» российских джазовых дорог. В 1960;е гг. Алексей Козлов — выпускник Московского архитектурного института — принимал активное участие в создании джаз-клубов в московских кафе «Молодежное», «Ритм», «Печора» и участвовал в джазовых зарубежных и российских фестивалях. Алексей Козлов, прекрасный саксофонист, был участником многих джазовых коллективов 1960—1970;х гг., в которых в разные годы играли: пианист Игорь Бриль (род. 1944), контрабасист и бас-гитарист Анатолий Соболев (1947—2003), барабанщик Владимир Журавский (1931—1972), саксофонист Александр Пищиков (род. 1945), контрабасист, пианист и аранжировщик Юрий Маркин (род. 1942), гитарист Николай Громин (1938—2017), исполнители на ударных инструментах Владимир Васильков (1944—2013) и Михаил Кудряшов (род. 1949).

В1973 г. Алексей Козлов создал ансамбль «Арсенал», который заложил основы отечественного джаз-рока. Коллектив, состоявший из студентов Московской консерватории и Института им. Гнесиных, был организован на базе Московской студии музыкальной импровизации во дворце культуры «Москворечье». Прообразом того, что исполняли музыканты, служила музыка популярных во всем мире американских джаз-роковых ансамблей «Кровь, пот и слезы» и «Чикаго», хотя сами композиции были оригинальными, иногда включали джазовые обработки популярных песен. «Арсенал» для той поры был коллективом неординарным, поэтому московские концер-тные организации не торопились принимать на работу джаз-бунтарей. А вот периферийная Калининградская филармония не побоялась взять «под свое крыло» будущий прославленный ансамбль, устраивая гастроли коллектива по всей стране. «Арсенал», пробиваясь «из подполья» на большую эстраду, приобретал широкую популярность в стране и за рубежом. Успешными были и выступления джаз-рокового ансамбля на международных фестивалях: в Польше (1978), Венгрии (1979), в Западном Берлине (1980).

Алексей Козлов и его музыканты всегда были готовы к творческому обновлению. В арсенале ансамбля было много замыслов и достаточно средств для их воплощения. В 1980;е гг. джазмен не довольствовался только музыкальным материалом, он создал своеобразный джазовый театр, в котором музы-канты-инструменталисты исполняли брейкданс и пантомиму. Здесь все было подчинено замыслу руководителя ансамбля — Алексея Козлова — от музыки до движений на сцене и костюмов исполнителей. Это был не просто джаз-рок, это было яркое джаз-роковое представление! Музыкант-исследователь всегда стремился к сплаву, казалось бы, чуждых друг другу музыкальных элементов, смешивая, например, традиции музыки французских композиторов XIV в. (де Машо) с джазом. Или делал джаз-рок-обработку народной темы «Как при вечере-вечоре». В своей музыке Алексей Козлов часто использует фольклор разных народов. «Танец шамана», например, подсказан композитору совсем не джазовыми мелодиями тувинского певца. В основе некоторых своих пьес музыкант использует подзабытые танцевальные ритмы фокстрота, рэгтайма и чарльстона. «Арсенал» — ансамбль, способный исполнять музыку всех стилевых направлений джаза: мэйнстрима, бона, кула, хард-бопа, модального и фри-джаза. Козлов-композитор пробовал свои силы в стилях: джазрок, фанки-фъюжн, блюз-рок, ЕСМ, New Wave, Hip-Hop, Techno, New Age, New World. В конечном итоге, музыка «Арсенала» — это синтез классической музыки, фольклора и собственно джаза, приправленного ритмом джаз-рока.

В 1990;е гг. Алексей Козлов увлекся созданием программ, которые можно отнести к разновидности «третьего течения» в джазе. Джазмен играл на гастролях во Франции и Германии с камерным оркестром «Солисты Москвы» под управлением Юрия Башмета. С квартетом им. Д. Д. Шостаковича Козлов — музыкант-экспериментатор — пытался переосмыслить исполнение классических произведений разных жанров, сотрудничал с симфоническим оркестром московской филармонии. Успешны были и выступления Алексея Козлова на театральном фестивале в Вудстоке (США, 1990), в прославленном Carnegie Hall (США, Нью-Йорк) с грузинской певицей Тамарой Гвердцители. Козлов вел мастер-классы для студентов джазового отделения университета штата Оклахома в Америке.

В 1999 г. деятельный и ищущий музыкант Алексей Козлов собирает новый состав «Арсенала», создает с пианистом Дмитрием Илугдиным автобиографическую программу «Линия жизни». «Эстетику, близкую к постмодернизму», по словам самого Алексея Семеновича, он пытается воплотить в составе Ars Nova Trio.

Алексей Козлов не только музыкант, композитор, создатель одного из самых успешных ансамблей в нашей стране и многих музыкальных проектов, но и просветитель, выступающий с лекциями-концертами, выпускающий компакт-диски в формате MP3 по темам: «История джаза», «Инструменты в джазе». Козлов был интересен и как ведущий программы на телевидении «Весь этот джаз!», «Импровизация на тему». Музыкант-виртуоз поражает своих почитателей не только прекрасными музыкальными опусами, самые известные из которых — «Опасная игра», «Башня из слоновой кости», «Генезис», «Бесполезный разговор», обработка народной песни «Как при вечере-вечоре».

Джазмен обладает талантом рассказчика, писателя. С 1998 по 2003 г. им написаны несколько книг: «Козел на саксе», «Рок-музыка: история и развитие», «Джаз, рок и медные трубы».

Алексей Козлов считает, что самое большое его достижение — создание отечественного джаз-рока. Музыкант увлекается компьютерными технологиями, обладает, как сам говорит, огромной работоспособностью, если предстоит сделать что-то интересное и необычное. Так был записан, например, сольный диск «Пионерские блатные песни» с Андреем Макаревичем. Всего сольная дискография Козлова насчитывает девять дисков, выпущенных с 1969 по 2006 г. Дискография «Арсенала» — пятнадцать дисков.

Биография Алексея Козлова насыщена громкими событиями и внушительными достижениями. Козлов — легенда российско-советского джаза, энергичный и жизнелюбивый человек, прошедший огромный жизненный путь и путь музыканта-первопроходца. И по сей день, будучи уже в солидном возрасте (в 2012 г. музыканту исполнилось 77 лет!), Алексей Семенович Козлов радует почитателей своего таланта джаз-роковыми ритмами.

Многие музыканты, плодотворно работающие и в XXI в. в непростом жанре, являются и частью истории российского джаза, и его настоящим. По их биографиям можно проследить пути российского джаза, его зарождение, развитие и дальнейшую перспективу.

Давид Голощекин (род. 1944) — один из самых прославленных джазменов России, мультиинструменталист и композитор. Еще во времена юности музыканта мама говорила ему, что «джаз в этой стране — дело бесперспективное». Но юноше, который вырос в артистической среде (отец работал в кинопроизводстве, мать была балериной), повезло на встречи с людьми, увлеченными этой чарующей музыкой. Как во многих интеллигентных семьях, Давид в детстве занимался музыкой: сначала на скрипке, альте, затем освоил фортепиано. Большую роль в формировании музыкального вкуса подростка (психологи утверждают, что именно в подростковом возрасте возникают музыкальные пристрастия на всю жизнь) сыграли передачи по «Голосу Америки» знаменитого радиокомментатора Уиллиса Коновера. Эти передачи с начала 1950;х гг. транслировались на СССР, но затем прекратились. Давиду всегда нравилась музыка, излучающая необычную гармонию, ритм, энергетику. Люди, с которыми сталкивала подростка жизненная и музыкальная дороги, прививали вкус к джазовой тематике и стилистике. Например, у знакомого пианиста, одного из первых крупных коллекционеров джаза в Ленинграде, Юрия Вихарева (1936—1994), была колоссальная коллекция пластинок с записями трубачей Майлза Дэвиса и Диззи Гиллеспи, саксофонистов Чарли Паркера, Джона Колтрейна и Орнетта Коулмена, пианиста Билла Эванса. Это было тогда невероятным счастьем и удачей — слушать, даже по записям, выдающихся джазменов! В 1961 г. руководитель университетского джазквартета — Юрий Вихарев — подбирал музыкантов в свой коллектив. Требовался контрабасист. И Голощекину, поскольку он был скрипачом и альтистом, было предложено за короткий срок освоить контрабас. Давид освоил инструмент быстро, но стер пальцы до такой степени, что они кровоточили, и их пришлось забинтовать. Однако и в таком виде музыкант продолжал репетировать программу для джазового фестиваля в Таллине (1961). Тогда и состоялся дебют молодого (всего шестнадцать лет!) музыканта, названного в прессе вундеркиндом. В этом же году Давид Голощекин окончил музыкальное училище при Ленинградской консерватории, и дальнейшая его судьба навсегда была связана с музыкой. Карьера классического музыканта Давида никогда не прельщала, он навсегда выбрал любимую музыку — джаз. В те времена джаз был на грани запрета, но, к счастью, не все было разогнано и уничтожено! В 1965 г. Давид Голощекин был приглашен в знаменитый и самый лучший на тот момент джаз-бэнд Иосифа Вайнштейна в качестве пианиста, скрипача и аранжировщика. Это была хорошая школа для молодого музыканта, появилась возможность поучиться джазу не только у руководителя оркестра, но и у таких замечательных участников бэнда, как Геннадий Гольштейн, Константин Носов. О периоде работы в биг-бэнде Иосифа Вайнштейна Давид Семенович всегда вспоминает с большой теплотой, и то время считает самым счастливым: на работу музыкант ходил, как на праздник! Но вскоре оркестр был расформирован…

До 1968 г. Давид Голощекин был в поиске «своего» коллектива. Работал в Москве, в оркестре знаменитого Эдди Рознера, затем судьба забросила молодого джазмена в Одесскую филармонию, но, проведя там меньше года, музыкант снова вернулся в Ленинград. Для выражения своих музыкальных идей Голощекину требовался коллектив, работающий в русле джазового мэйнстрима. К этому времени музыкант освоил почти все духовые инструменты: трубу, флюгельгорн, тенори сопрано-саксофон. Барабаны и вибрафон тоже оказались в арсенале мультиинструменталиста. Но скрипка, первоначально освоенная еще в детстве, никогда не вычеркивается из программ прославленного музыканта.

Первое выступление «Ансамбля джазовой музыки» под управлением Давида Голощекина состоялось в октябре 1970 г., на Всесоюзном фестивале в Горьком (ныне — Нижний Новгород), а в 1972 г. ансамбль выпустил первый сольный альбом. Позднее, в 1977 г., мультиинструменталист записал методом многократного наложения диск «Джазовые композиции», на котором звучат десять инструментов, партии которых исполнил один джазмен — Давид Голощекин. Известный историк джаза Юрий Верменич так написал об одной пьесе этого уникального альбома: «Когда в США умер прославленный Хоги Кармайкл (1981), свою передачу о нем „Голос Америки“ завершил записью темы Star Dust именно с этой пластинки Голощекина, а его блестящая скрипичная импровизация прозвучала как подлинный реквием великому композитору»^[3].

В 1978 г. «Ансамбль джазовой музыки» под управлением Давида Голощекина становится лауреатом Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Гаване (Куба). С 1982 по 1988 г. коллектив Д. Голощекина работал в объединении «Ленконцерт». За это время ансамбль объездил всю страну, дал более тысячи концертов и побывал на двадцати джазовых фестивалях в разных странах: Польше, Венгрии, Германии, Финляндии, Швеции, Португалии, США.

Незабываемыми были встречи Давида Голощекина с мировыми джазовыми звездами. Он играл с Дюком Эллингтоном, когда великий маэстро гастролировал со своим прославленным оркестром в СССР. Трубач Диззи Гиллеспи, пианисты Дэйв Брубек, Чик Кориа — Голощекин играл со многими. В коллективе джазмена всегда работали прекрасные музыканты: Станислав Стрельцов, Виктор Щербинин, Андрей Рябов, Дмитрий Колесник. Второе отделение концертов Голощекина было предоставлено вокалистке Эльвире Трафовой, исполнявшей джазовую классику.

Давид Голощекин всегда говорил, что необязательно ездить в НьюЙорк, чтобы слушать джаз. Эту идею прославленный джазмен воплотил в жизнь 1 января 1989 г., создав в городе на Неве единственную в мире Государственную филармонию джазовой музыки (более позднее название — «Джаз-Филармоник-Холл»), «Джазовый дом» является концертной площадкой для многих зарубежных знаменитостей и звезд, отечественных коллективов, джазовых фестивалей «Осенние ритмы» и «Свинг белой ночи», конкурса молодых исполнителей «Джазовые старты» (позднее название — «Осенний марафон»). Большой знаток и пропагандист джаза, Давид Голощекин вел передачи о музыке на радио и телевидении, его приглашали с лекциями в студенческие аудитории. Музыкант не только изумительный импровизатор, вдохновенный интерпретатор джазовой классики и представитель направления мэйнстрим, но и замечательный композитор, автор музыки к театральным постановкам и кинофильмам, участник тринадцати записей других джазовых исполнителей, прекрасный драматург всех своих выступлений. Его композиции: «Полночь в Летнем саду», «Горький сахар», «В старинном квартале», «Петербургская сюита», «Сиреневый час», «Я вспоминаю Чарли», «На солнечной стороне Невского», «Колыбельная „Осенних ритмов“», «Меланхолия».

В жизни джазовых музыкантов в СССР всегда были трудности не только творческого порядка, а самого отношения властей к джазменам и их «музыке духовного порабощения», как власти называли джаз. Парадоксальное определение! Ведь джаз — это музыка свободы. Вот чего боялись власти! В 1991 г. на Ленфильме вышел фильм о непростой жизни советских джазменов — «Когда святые маршируют» (есть у композитора Уильяма Хенди джазовый стандарт с таким названием), где Д. Голощекин исполнил одну из главных ролей. Джазу «человекоркестр» и «рыцарь джаза» никогда не изменял. И обращаясь к гостям «джазового дома», Давид Семенович Голощекин каждый раз говорит, что «здесь они могут получить удовольствие и услышать настоящий джаз!».

До 1990;х гг. в России искусство, в том числе и музыка, под-чинялись коммунистической идеологии, поэтому музыкантам сложно было полностью следовать принципам джаза: свобода и импровизация, раскрепощенность и разнообразие в выборе средств исполнения и самовыражения. Однако часто явления, возникающие в той или иной сфере человеческой жизни, появляются вопреки, а не благодаря складывающимся обстоятельствам. В 1970—1980;е гг. в СССР самым известным фри-джазовым коллективом было трио Вячеслава Ганелина (род. 1944). После окончания композиторского класса Литовской консерватории в 1969 г., Ганелин некоторое время работал в кафе «Неринга» с барабанщиком Владимиром Тарасовым (род. 1947), приехавшим из Архангельска. В 1971 г., во время гастролей дуэта в Свердловске (ныне — Екатеринбург), музыканты нашли третьего близкого по духу джазмена — саксофониста Владимира Чекасина (род. 1947).

Джазовая атмосфера, складывающаяся в Прибалтике, где работали музыканты, была помягче той, которая царила на территории огромной России. И музыка трио Вячеслава Ганелина, трио ГТЧ, как его часто называли, отражала определенный пласт настроений и вкусов людей, была альтернативной культурой в годы так называемого зрелого социализма. Трио Ганелина быстро завоевало популярность и на Родине, и за пределами страны. Зарубежные критики порой с нескрываемым удивлением писали о трио ГТЧ. Так, джазовый критик Йоахим Эрнст Берендт после берлинского фестиваля 1978 г. написал о музыкантах: «Огромным сюрпризом было трио Ганелина из Советской Литвы. Три музыканта с захватывающей интенсивностью играют примерно на пятнадцати инструментах и доводят свое выступление до эйфории. Они показали самый необузданный и одновременно самый организованный фри-джаз, какой мне когда-либо приходилось слышать»^[4].

Участники трио ГТЧ были выдающимися музыкантами, хорошо знающими все стили традиционного джаза. Но построение исполняемого материала было подчинено строгой композиторской логике лидера трио, который умело соединял в своих композициях различные тембры, ритмы, стилистические модификации, современную камерную музыку и фольклор. Иногда это все звучало как пародия, а иногда — как откровение. В своей книге «Трио» барабанщик Владимир Тарасов в 1998 г., вспоминая творческую «кухню» коллектива, напишет: «В основном все выстраивалось по простейшей схеме. Каждый в Трио отвечал за свою территорию: Вячеслав Ганелин — за гармонию и форму композиции, Владимир Чекасин — за мелодическое развитие, а я — за ритмическую основу. Иногда за стержень программы мы брали какую-нибудь известную джазовую пьесу, например Too Close for Comfort или Mack the Knife Курта Вайля, и на ее основе строили свою композицию, играясь с мелодическим и ритмическим развитием»^[5].

Следует попутно отметить, что книга Тарасова не только о музыке и эпохальной группе Вячеслава Ганелина, но и ярком пятнадцатилетием периоде (1971—1986), когда существовало трио, об эпохе застоя в СССР и нелегких путях развития советского джаза. Музыкантам трио иногда не хватало инструментов для того, чтобы реализовать свои музыкальные идеи. Тогда джазмены прибегали к записи в студийных условиях, где все было возможно. И хотя музыканты понимали, что обратной связи при записи не получить, как на живом выступлении, техника наложения звуков, какие-то динамические эффекты позволяли достичь желаемого. Не хотели музыканты и расширять состав трио, так как большим составом, как они говорили, «затруднительно музыкальное взаимопонимание, то „чувство локтя“, которое возникает в трио, невозможно в октете». За весь период существования трио Вячеслава Ганелина музыканты записали 43 пластинки, некоторые записи делались «подпольно», за границей. Большой энтузиаст фри-джаза, работавший на радиостанции Би-Би-Си в Лондоне, — Лео Фейгин — сумел выпустить на своей фирме Leo Records больше десяти дисков с музыкой трио Ганелина, тогда как в СССР записи подобной музыки было сделать труднее.

Очень яркими были выступления музыкантов на фестивалях и концертах. Живо и экспрессивно Лео Фейгин описал концерт трио ГТЧ в театре «Блумсбери» (Лондон), где собрались русские эмигранты, члены общества Великобритания — СССР и все те, кто в той или иной степени интересовался Россией, но был совершенно чужд новой музыке. Ганелин решил не отступать от своих правил — трио исполняло музыку ГТЧ. Первые ряды после первого и второго отделений сидели как истуканы. Тогда Владимир Чекасин решил поставить зрителей «на уши» своими «примочками»: экспрессивно играл на двух саксофонах, прыгал, притопывал, пел в саксофон и бегал по сцене, конвульсивно дергался. Руководителя трио Вячеслава Ганелина всегда коробило избыточное трюкачество Чекасина, он пытался как-то поставить коллегу в музыкальные рамки. И хотя это была настоящая музыкальная война, публика «стояла на ушах». На следующий день после выступления трио ГТЧ почти все лондонские газеты опубликовали рецензии на этот концерт. Спектр публикаций был широк: от плевков и ругани в адрес исполнителей фри-джаза, до хвалебных рецензий, провозглашавших приход новой школы авангардной музыки.

Трио ГТЧ было лауреатом многих всесоюзных и зарубежных фестивалей. С 1976 г. музыканты часто выступали за рубежом: в Варшаве (Польша), Дортмунде и Берлине (Германия), Финляндии и Югославии, Англии и США. Кстати, трио Вячеслава Ганелина было первым джазовым коллективом, который «выпустили» с концертами в Америку. Музыкантов записывали и в России, и за рубежом: в Польше, Германии, Англии, Америке. Самые известные записи трио: Ex Libris (1975), Con Anima (1976), Concerto Grosso (1980), Con Fuoco (1981), Poi Segue, Non Troppo (1982), Ancora da Caro (1984).

В 1986 г. трио ГТЧ распалось. Надо отметить, что для самих музыкантов участие в трио не было какой-то всепоглощающей джазовой деятельностью. Трио для музыкантов всегда было одним из способов самореализации. В 1987 г. Вячеслав Ганелин переехал в Израиль. В Иерусалимской консерватории музыкант преподает курс компьютерной композиции, пишет музыку к кинофильмам, участвует в фестивалях. Барабанщик Владимир Тарасов занимался сольной карьерой, создав программы под общим названием «Atto», писал музыку к кинофильмам и театральным постановкам. Владимир Чекасин организовал квартет, который впоследствии стал основой для организации биг-бэнда в Литовской консерватории. Фри-джаз тоже не был забыт: Чекасин играл с пианистом, композитором и создателем оркестра «Поп-механика» Сергеем Курехиным (1954—1996); саксофонистом, аранжировщиком и бэнд-лидером новосибирского Eurosib International Orchestra Владимиром Толкачевым (род. 1951); пианистом и композитором Юрием Кузнецовым (род. 1953); в дуэте с пианистом Леонидом Чижиком (род. 1947) выступал с сольными программами. То, что делает на сцене Чекасин-музыкант, некоторые критики не решаются назвать в полном смысле музыкой, так как театральные и мимические элементы, жест и движение порой затмевают звук. Владимир Чекасин дает этому свое объяснение: «Вообще-то я не называю это музыкой, это просто определенный момент жизни, правда, заранее запрограммированный. И визуальная, и акустическая части выступлений моего ансамбля — это единое ритмическое движение. Записать происходящий на сцене перфоманс невозможно. Именно поэтому важно находиться в зале в момент исполнения этого сценического действия»^[6].

Владимир Чекасин как преподаватель воспитал нескольких замечательных учеников: саксофонистов Пятраса Вишняускаса, Витаса Лабутиса и др. Известна музыка джазового новатора для кино и театра. Так, за музыку к фильму «Такси-блюз» (1975) Павла Лунгина Владимир Чекасин получил специальную премию. В этом фильме неистовое соло на саксофоне мастерски исполняет (за кадром) сам Чекасин.

Каждый из трио ГТЧ, как написал в своей книге Владимир Тарасов, продолжает свою творческую жизнь. И когда всегдашний поклонник трио Лео Фейгин решил, что спустя десять лет после распада трио, в 1996 г., можно объединить музыкантов и организовать гастроли, Тарасов засомневался: «Но если в день отъезда Ганелина мне было очень жаль, что Трио распадается, находясь в зените славы, то через десять лет у меня не было никакого желания начинать все сначала. Я мыслил по-другому, занимался совершенно новыми проектами, и возвращение в историю меня уже не интересовало, — да оно и невозможно: время другое и мы другие»^[7].

Почти одновременно с возникновением трио ГТЧ, в 1970 г., альтсаксофонистом и флейтистом Владимиром Резицким (1944—2001) был организован джазовый ансамбль «Архангельск». Основу репертуара коллектива составляли композиции самого лидера группы, написанные в разных музыкальных стилях: от мелодий северного русского фольклора, фри-джаза, бибопа и импрессионистской камерной музыки — до латиноамериканских танцевальных ритмов. Первый успех ансамблю принесло выступление на джазовом фестивале в Донецке, в 1973 г. «Архангельск» был необычным джазовым ансамблем, неповторимость его состояла как в оригинальной музыке, так и в театральных действах, сопровождавших джаз, поэтому музыканты были частыми гостями на отечественных фестивалях и традиционной джазовой музыки, и фри-джазовой. Особой популярностью «Архангельск» пользовался на фестивалях авангардной музыки: в Варшаве (Польша, 1988, Jazz Jamboree), Цюрихе (Германия, 1989, фестиваль советского авангардного джаза), Мюнстере (Германия, 1989, 11-й международный джазовый фестиваль), на фестивалях Vossa Jazz и Gabelina Etno Jazz (Италия, 1990). Авангардный ансамбль просуществовал до середины 1990;х гг., 25 лет, затем Резицкий распустил группу и занялся сольной карьерой, принимая участие в различных фри-джазовых проектах: играл с бывшим участником трио ГТЧ Владимиром Тарасовым и живущим в Лондоне пианистом Владимиром Миллером, проводил в 1980—1990;е гг. джазовые фестивали в родном Архангельске.

• [1] Цит. по: Верменич Ю. Джаз: История. Стили. Мастера. С. 305.
• [2] Козлов А. С. Козел на саксе. М., 1998. С. 7.
• [3] Цит. по: Верменич Ю. Джаз: История. Стили, Мастера. С. 193
• [4] Цит. по: Фейертаг В. Б. История джазового исполнительства в России. СПб., 2010.С. 272.
• [5] Тарасов В. Трио. М., 2004. С. 17.
• [6] Барбан Е. Джазовые диалоги. Интервью с музыкантами современного джаза.С. 270.
• [7] Тарасов В. Трио. С. 221.