Компенсация и механизм психической деятельности

У Адлера идея завершенности носит также и общий методологический характер. Согласно этой идее, не только ребенок, но и взрослый человек незавершен. Поэтому во всяком действии индивида «глубоко заложено стремление к завершенности» (Адлер А., 1986, с. 134), т. е. к целостности. Адлер пишет, что «любой шаг на жизненном пути реализует общее стремление к целостности, а компенсация имеет целью сгладить недостатки, достичь высшего уровня развития» (там же). Здесь следует обратить внимание на то, что индивиду еще только предстоит стать завершенным и в этом смысле целостным, хотя Адлер постоянно говорит о целостности человека вообще. Но здесь целостность имеет уже другой смысл. Это прежде всего определенное единство индивида и внутренняя осмысленность его намерений и поведения. Целостность индивида, с одной стороны, осмыслена как целостность его жизни, направляемой жизненной целью, которая организует «под себя» и психику, и соматику индивида. С другой стороны, Адлер говорит о стремлении к целостности, завершенности, цели и т. п. Однако эти два представления о целостности и завершенности не противоречат друг другу. В первом случае речь идет о том, что направление развития психики определено целью, во втором случае — о том, что индивид идентифицируется с представлением о своей целостности, завершенности, совершенстве. Но эта последняя идентификация и является стимулом, направляющим развитие индивида. И именно благодаря ей мы находим на пути к цели целостную (по Адлеру) личность.

Как видим, у Адлера гештальтпсихологические понятия незавершенности и завершения приобретают собственный оттенок. В гештальтпеихологии завершается выполнение потребности, которая уже есть, действие началось, но оно не завершено, потребность же напряжена и требует его завершения. А у Адлера человек стремится к тому, чего у него нет. Его как бы втягивает в какой-то вакуум, в пустой образ чего-то совершенного другого, этот образ как бы взывает к себе, и возникает как бы влечение индивида к наполнению этого образа собой.

Таким образом, адлеровская незавершенность имеет свою специфику. Она не является, допустим, незавершенностью физической, скажем, незавершенностью роста. Нет, рост ребенка представляет собой наполнение уже заданной физической структуры. Согласно Адлеру, человек незавершен как личность, как социальный индивид. Именно этот контекст человеческой незавершенности он и рассматривает. А такая незавершенность возможна только благодаря идентификации индивида с образом завершенности. Незавершенность, которая понимается как недостаточность, предполагает идентификацию с ощущением достаточности и изнутри этой достаточности оценку собственной недостаточ ности.

Итак, чувство неполноценности и незавершенность имеют и другую, положительную сторону и могут быть осмыслены только в контексте диалога, за которым скрывается диалог двух людей, ребенка и значимого окружения (прежде всего, матери). Основным аспектом завершения, согласно Адлеру, является феномен компенсации. Компенсируется всегда некоторый недостаток, первичное состояние недостаточности, точнее, чувства недостаточности. И компенсация является специфическим психологическим и социальным протестом против ощущения этой недостаточности, которая так или иначе осознается как социальная недостаточность. Когда ребенку говорят: «Ты плохой!», он своим поведением, ориентированным на значимое окружение, может стремиться опровергнуть это мнение. Он делает нечто и этим действием хочет сказать: «Смотрите, я не плохой, а хороший!» Но, в сущности, ребенок ведет скрытый диалог внутри себя. Оценка его как плохого уже проникла в его самосознание и «поселилась» там. Ребенок же не хочет принимать это самоощущение, вытесняет его и демонстрирует противоположную установку. И излишний личный акцент в этой демонстрации выдает процесс компенсации. Кто слишком усердно доказывает другим что-то о себе, тот в глубине души не уверен в этом.

На этой теоретической и методической базе и работает адлеровский анализ сознания. Он вылавливает и анализирует типовые высказывания пациента, его жесты и жизненные установки как акты компенсации специфической неполноценности. Согласно Адлеру, процесс компенсации лежит в основе человеческой жизни и представляет собой ее основную творческую силу. Он считает, что все можно рассматривать как компенсацию. За внешним действием, высказыванием, выражением лица, позой важно увидеть недостаток, который это действие, черта характера и т. п. компенсируют. В этом смысле всякий человеческий поступок связан с определенной слабостью, основывается на ней. Когда у слепоглухонемых развивается вибрационная чувствительность, то это непосредственная реакция самосознания на физический недостаток. А когда человек маленького роста активно рвется к власти, стремится всеми силами продемонстрировать свою значимость — то это более сложная реакция самосознания индивида, опирающаяся на его центральную жизненную цель и на выработанный на ее основе стиль жизни. Если мы сумеем изучить стиль жизни этого человека, то сможем уяснить его жизненную цель. Поняв жизненную цель, мы можем выявить комплекс неполноценности, который эта цель компенсирует. Напомним, что Адлер склонен отождествлять процессы формирования психики с процессами компенсации неполноценности. А потому, изучая процессы и структуры компенсации, мы, согласно Адлеру, как раз и занимаемся настоящей психологией.

Компенсация может быть ориентирована на деятельность, работу или общение. В первом случае компенсация может оказаться социально продуктивной (человек в определенном отношении действительно может достигнуть совершенства). В другом случае компенсация может быть ориентирована на видимость. Тогда возникает ситуация невротической компенсации или формируется невротическая целостность индивида. Эти две тенденции компенсации трудно разделить. В социальной жизни соблазн создания видимостей слишком велик. Особенно это касается современной социальной ситуации. Так, К. Юнг описывает личность как определенную оппозицию социальной маски (как необходимого социального элемента развития) и души.

Причем возможности создания видимости со временем расширяются. Это ведет к соблазну все большего отдаления себя от своей видимости, все большего разделения себя, своей души и своей социальной маски. А управляет этим процессом чувство неполноценности. Поэтому в зрелом возрасте сам Адлер, а затем и его последователи приходят к выводу, что продуктивное развитие индивида на основе только чувства неполноценности не является достаточным и оптимальным. Честолюбивое желание превосходить других приводит обычно лишь к усилению конкуренции. Поэтому, может быть, полезнее говорить (и стремиться) о преодолении своих собственных недостатков и трудностей. «Нет сомнения в том, что чувство неполноценности… действительно может быть стимулом к позитивным достижениям, но не в том случае, когда компенсаторное стремление к личному превосходству становится единственным и уже тем более самым действенным стимулом. Какого бы успеха ни добился благодаря этому человек, все равно он носит с собой (наряду с чувством неполноценности как основой) ял сомнения в собственной значимости и поэтому не может (не сомневаясь) наслаждаться выгодами своих достижений и обрести уверенность в себе» (Dreikurs, цит. по: Зеельман К., 2004, с. 50). Поэтому более правильно признание человеком своего чувства неуверенности и ограниченности умений. Более полезно смирение индивида перед своей естественной ограниченностью и честный взгляд на свои «естественные» недостатки. Тогда человек понимает, что он не Бог и нс обязан все знать и все уметь. Это направление мысли, которое также исходит от Адлера, скоро приведет к появлению гуманистической психологии, психологии и психотерапии К. Роджерса, к психологии значимости аутентичности человеческой личности.

Компенсируется в неврозе, согласно Адлеру, не сам недостаток, не просто физическая слабость, а факт сознания этого недостатка или слабости. И это сознание появляется в результате общения индивида с другими людьми, которые этого человека прямо или косвенно оценили как недостаточного. И теперь недостаточность индивида становится фактом его самосознания. Какойто человек может просто не пропустить негативную оценку себя в свое самосознание, если он уверен в своих силах и самостоятелен в принятии решений. Но, скажем, если ребенок зависим от матери, не мыслит свое существование без нее, то все ее негативные оценки легко проникают в его самосознание. Обычно человек не хочет принять негативную самооценку себя, не хочет смириться с существованием такого самосознания, и потому он это содержание самосознания вытесняет и начинает компенсировать его формированием противоположного самосознания, подкрепленного соответствующей социальной активностью. И этой активностью он отвечает значимому социальному окружению, своему обидчику и др. Иначе говоря, процесс компенсации — это диалог двух самосознаний, как внутренний, так и внешний. Это борьба индивида за новое собственное самосознание и за его признание социальным окружением.