Отечественные геополитические идеи и концепции

В результате изучения данной главы студенты должны:

знать

• • теоретические проблемы геополитики и подходы к их решению в исторической ретроспективе;
• • основных представителей отечественной геополитики, содержание основных геополитических концепций, идей и подходов;
• • этапы развития отечественной геополитической мысли;

уметь

• • выделять и анализировать геополитическое содержание и проблематику в географических, политологических и иных исследовательских работах;
• • оценивать развитие геополитических взглядов в прошлом;
• • оценивать геополитическое положение страны (в том числе России) в свете основных геополитических концепций;

владеть

• • навыками выявления, оценки и сравнительного анализа геополитических концепций;
• • терминологией и базовыми навыками геополитического анализа;
• • навыками анализа и систематизации учебного материала.

Истоки и ранние формы геополитической мысли (XI — начало XIX вв.)

Генезис любого явления включает стадии его возникновения и становления. На первой из них выделяются этапы скрытого накопления новых элементов и последующий качественный скачек, переводящий возникающую систему в явную форму. Дальнейшее ее становление приводит к появлению специфических признаков элементов и оформлению системы как развивающегося целого. В таком ключе возможно рассматривать и генезис геополитической мысли. Она существовала на Руси с самого ее образования, но в подавляющей части это была мысль практического и обыденного уровней.

Первым древнерусским философом можно считать киевского митрополита Илариона (ум. ок. 1055), автора «Слова о Законе и Благодати» (1050). Опираясь на аллегорический метод, он построил богословско-историческую концепцию, обосновывавшую включенность Руси в общемировой процесс распространения христианства, и показал, что в культурном и политическом плане она не хуже Византии, чьи гегемонистские притязания на христианский мир порицаются.

В этот же период в Киеве жил Феодосий Печерский (ок. 1008—1074), один из основателей Киево-Печерской лавры. После разделения православной и католической церквей в 1054 г. он призывал Русь к изоляционизму. Как отмечают современные исследователи, от него берет начало традиция консерватизма, дошедшая до славянофильства и евразийства.

Самой известной сегодня концепцией раннего периода является идея и пророчество о Москве как о Третьем Риме Филофея Псковского (ок. 1465—1542), высказанная им в начале XVI в. в послании к царю Василию III (зачатки концепции возникли еще ранее, например, понимание Москвы как «Нового Царьграда»). «Все христианские царства пришли в конец и сошлись в одно царство: два уже Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть», — писал старец Филофей. Но «Ромейское царство» Филофея — это в то же время некое мистическое «неразрушимое» христианское царство, носителями которого могут быть различные государства. Учение Филофея представляло Москву как оплот всего православного мира и не могло служить знаменем централизующегося государства. Как отмечает Р. Ф. Туровский, «эта концепция вошла в плоть и кровь русской геополитики в ту пору, когда геополитика как раз и вырастала из культурных веяний как органичное исполнение государственной политики, а не как отвлеченная академическая концепция». Постепенно с Третьим Римом стали отождествлять и всю Россию, которая представлялась уникальным миром. Эта концепция одной из первых открыла череду идеальных геополитических образов, с которыми российские мыслители отождествляли Россию на протяжении последующей истории. Кроме того, Филофей подчеркивал сакрально-провиденциальное понимание истории, когда падение православных царств связывается с их религиозной изменой.

Историк и переводчик Андрей Иванович Лызлов (1655—1697) в «Скифской истории», посвященной истории борьбы Руси и ее западных соседей с хазарами, половцами, Золотой Ордой и Крымским ханством до конца XVII в., практически выстроил историческую доктрину противостояния кочевого и оседлого миров от Восточной Сибири до Балкан и Юго-Восточной Европы.

Одним из известнейших ранних разработчиков панславистской идеи стал приехавший в Москву в 1659 г. ученый-хорват Юрий Крижапич (1618—1683), через два года сосланный в Тобольск за пропаганду католицизма в форме униатства (которое он желал видеть в качестве религии всего славянства). Его основной труд — «Политика» — пронизан идеей возвышения России как главного центра и оплота мирового славянства. Крижанич предполагал создание в покоряемом Крыму второй, южной России, соединенной с Московией союзом, мыслимым как «славянское царство», притягивающее к себе славян. Однако, как представитель католицизма, он резко выступал против идеи Третьего Рима.

Интерес к союзным отношениям со славянскими странами проявился и в идеях политического деятеля и дипломата Афанасия Лаврентьев вина Ордина-Нащокина (1605—1680), говорившего о союзе с Польшей для объединения обоих крыльев славянства. Союз, по его мнению, будет способствовать развитию экономики и совместной обороне.

Начало XVIII в. ознаменовалось радикальными реформами и значительными политическими шагами императора Петра 1. «Судьбоносной» вехой нового самоопределения страны можно считать 1726 г., когда Россия вошла в блок с Австрией и Испанией против западноевропейских же монархий — Англии, Франции и Пруссии. Значительное влияние на развитие геополитической мысли оказала начатая царем европеизация, ускорившая развитие различных наук. В 1720—1750-х гг. трудами работавших в Санкт-Петербургской Академии наук немецких ученых Георга Вольфганга Крафта и Христиана Николая фон Винцгейма возникло новое научное направление — политическая география, развитая впоследствии Е. Ф. Зябловским и К. И. Арсеньевым и в дальнейшем ставшая основой для формирования классической геополитики.

Самобытный крупный мыслитель эпохи, историк и географ Василий Никитин Татищев (1686—1750), будучи приверженцем сильной исполнительной власти, тем не менее, считал, что конкретная форма этой власти должна определяться каждой страной особо. «Малые» народы, не подвергающиеся нападениям, могут иметь демократию. Великие, но безопасные, — аристократию. Монархическое же правление должно устанавливаться везде, где особо обширны территории, могущие подвергнуться нападениям соседей, и где народ мало просвещен учением. К этому тину стран он относил и Россию, где великое пространство препятствует демократии. Аргумент о необходимости сильной централизованной власти при обширности российских просторов активно используется и поныне.

Вторая половина XV11I в. ознаменовалась появлением крупных государственных проектов, впервые связывавших выгоды политических союзов с естественным географическим положением России. Никита Иванович Панин (1718—1783), в 1763—1781 гг. возглавлявший Коллегию иностранных дел, стремился свою внешнеполитическую деятельность свести в единую систему создания «Северного аккорда» — союза России, Англии, Пруссии, Швеции, Дании, Речи Посполитой против Франции и Австрии. Эта идея в целом потерпела неудачу, но отдельные договоры с рядом стран способствовали усилению России. Этот проект В. Л. Цымбурский называет одним из первых планов русского «похищения Европы» (попытка противопоставить первому в истории Европы «униполю», достигнутому союзом Парижа и Вены, новый европейский центр, который был бы собран вокруг России с опорой на Балтику).

Форму правления и законы ставил в зависимость от географических условий историк Михаил Михайлович Щербатов (1733—1790). В качестве географических факторов он указывал климат, размер территории, плодородие почв и численность населения. Он считал преждевременной отмену крепостного права, так как опасался опустения центра империи за счет миграции населения на плодородные окраины. Он одним из первых обращал внимание на необходимость усиления военного потенциала страны на Дальнем Востоке.

Василий Федорович Малиновский (1765—1814), дипломат, публицист, первый директор Императорского Царскосельского лицея, в работе 1798 г. высказывал мнение, что для предотвращения войн необходимо создание условий, препятствующих их развязыванию, а именно: обязательность согласия народа на нее и создание совета из представителей всех держав. Эти идеи более чем на 100 лет предвосхищали создание Лиги Наций и ООН.

С 1830-х гг. формировались общественно-политические движения славянофилов и западников, которых иногда называют представителями первых геополитических школ в России. Катализатором спора между ними стали работы философа-западника Петра Яковлевича Чаадаева (1794—1856). Первоначально он высказывал мысль о всеобщем единстве народов мира, в связи с чем России надо объединиться с другими народами. Впоследствии, восхваляя Западную Европу, считал, что Россия не относится ни к Западу, ни к Востоку, в чем видел ее недостаток. Однако позднее оторванность от Европы стала восприниматься Чаадаевым как преимущество, позволяющее овладеть западными достижениями, избежав его исторических пороков.

Подобную мысль о преимуществе отсталости, а вернее отсутствия буржуазного сознания, высказывал и Александр Иванович Герцен (1812— 1870). В геополитическом плане он прогнозировал сближение России и США — двух гигантов по сторонам Европы, ненужных ей и призванных лицом друг к другу сооружать «новый мир» на Тихом океане. Не были чуждыми ему и идеи построения в будущем славянской федерации, но на демократических и социалистических началах.

Влиятельным идеологом анархизма был революционер, философ и публицист Михаил Александрович Бакунин (1814—1876), живший в эмиграции. Отрицая любую форму государственной власти, он утверждал идею организации общества «снизу вверх» в виде федерации самоуправляющихся общин, областей, народов. Он стал автором весьма популярного в свое время лозунга создания Соединенных Штатов Европы, выдвинутого им в 1868 г.

В целом западничество базировалось на идее общемировой цивилизации, передовым рубежом которой представлялась Западная Европа, а история России — это история преодоления отсталости от Запада. К этому направлению относят таких мыслителей, как К. Д. Кавелин, Н. В. Станкевич, Н. П. Огарев, П. В. Анненков, поздний В. С. Соловьев и др.

Славянофилы, как и западники, признавали цивилизацию особым уровнем развития общества, но понимали ее во множественном числе. Путь цивилизационного развития России виделся отличным от западного, что предопределяется, по мнению славянофилов, православной религией и доминированием коллективистского, общинного начала жизни над индивидуалистским. Россия, с их точки зрения, призвана оздоровить Европу духом русских общественных идеалов. Особо благожелательно они были настроены к славянским народам, на почве чего позже утвердился панславизм. В это идейное движение входили А. С. Хомяков, И. В. и П. В. Киреевские, К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, В. И. Ламанский.

Вместе с тем оба течения, за исключением некоторых поздних славянофилов, находились в оппозиции к реальной государственной политике. Соответственно, существовала и третья сторона спора — государственники (державники), хотя они и не организовались в единое идейное течение. Их представители — А. М. Горчаков, М. Н. Катков, В. А. Грингмут, Л. А. Тихомиров.