Толерантность. 
Профессиональная этика журналиста

Ни для кого не секрет, что в современном российском обществе, в котором еще не сложилась устойчивая система демократических ценностей, идея толерантности не стала общепринятой. Более того, в ситуации экономической, политической и социальной нестабильности появляется все больше оснований для конфликтов, они приобретают все более острую форму, особенно в моменты чрезвычайных ситуаций. Для России как трансформирующегося общества характерен значительный конфликтный потенциал, величина которого зависит от конкретно-исторических, социально-экономических, этноконфессиональных, политико-идеологических, культурно-цивилизационных условий того или иного региона. И хотя специалистам понятно, что в основе этих конфликтов лежат демографические, экономические, экологические, технологические, политические, а также социокультурные факторы, которые отражают различия в менталитете, культуре, религии, образовании, этике разных народов и цивилизаций, многие обвиняют российскую прессу в том, что эпидемия нетерпимости обрушилась на общество именно по вине журналистов. Иногда обвиняют всю прессу в целом, иногда — только негосударственную.

Многие специалисты утверждают, что СМИ России, освещая проблему насилия, в основном живописуют жестокость, с которой участники насильственных акций расправляются друг с другом. По их мнению, все это приводит к тому, что массовое сознание отнюдь не настраивается на борьбу с насилием, а, наоборот, начинает либо воспринимать его как естественный элемент жизни либо восхищаться насилием и насильниками. Тем не менее медиа, определяющие общественную повестку дня и выступающие лидерами мнений, потенциально способны формировать и массово распространять толерантные настроения.

В связи с этим возникает необходимость изучения информационного пространства, конструируемого массмедиа, с целью определения соотношения в нем толерантности/интолерантности.

Начнем с определения понятий. Понятие «толерантность» в разных работах трактуется по-разному. Одни понимают под толерантностью терпимость, снисходительность к чужим недостаткам. Другие рассматривают толерантность как способность человека, сообщества, государства слышать и уважать мнение других, не враждебно встречать мнение, отличное от своего. Третьи используют для расшифровки этого понятия такие категории, как дружелюбие, спокойствие, мирная настроенность. Все сходятся во мнении, что толерантный человек — это тот, что с уважением относится к интересам, привычкам, верованиям других людей, стремится понять их и достичь взаимного согласия без применения насилия, давления.

Такое многообразие толкований не случайно. В английском языке имеются три слова: toleration, tolerance и tolerationism. Некоторые авторы пытались развести их так, чтобы они относились к разным аспектам толерантности: понятием tolerance обозначают действие или практику толерантности, а термином toleration — учение о ее необходимости. Другие отмечают, что в обыденном словоупотреблении toleration как раз и означает действие толерантности (либо некоторую склонность к тому, чтобы быть толерантным). Статьи Оксфордского словаря при толковании toleration и tolerance в некоторых моментах пересекаются. Отмечается, что толерантность (toleration) может практиковаться индивидами либо группами индивидов. В своей частной жизни толерантными могут быть мужчины и женщины, а на общественном уровне — общества, другие социальные группы, правительства или государства. Таким образом, толерантность можно рассматривать и как морально-нравственную установку человека на терпимость, снисходительность, понимание другого, и как характеристику любых социальных структур — человека, социальной группы, общественного института или общества в целом, — фиксирующую специфическую ориентацию на разрешение конфликтных ситуаций, возникающих в процессе взаимодействия с другими социальными структурами. Специфичность этой ориентации заключается в стремлении понять позицию другой стороны, объяснить ей свою позицию и в процессе диалога найти взаимоприемлемое решение.

Категорией, противоположной по своему социальному смыслу толерантности, является экстремизм, опирающийся на насилие как главный инструмент решения проблем. Высшее проявление экстремизма — терроризм — стремится к насильственному насаждению мировоззрения, идеологии, морали, политики, своего образа жизни, используя для решения своих задач убийства мирных жителей, угрозы убийств или других форм насилия в качестве главного средства достижения целей. Терроризм всегда носит внеправовой характер, демонстративно не желает считаться с нарушаемым им нравом — уголовным, гражданским, экономическим, национальным и международным, правом другого человека на жизнь и свободу. Террористы присваивают себе функции и обвинителей, и судей, и палачей^[1].

Проблема толерантности имеет глубокие исторические корни. Она занимала умы едва ли не всех крупных мыслителей и общественных деятелей. Вот как писал о терпении Тертуллиан: «Велика сила терпения, ибо веру оно укрепляет, мир водворяет, любви содействует, смирению научает, покаянию содействует, к исповеданию предназначает, плотью руководит, духу служит, язык обуздывает, руку удерживает, искушения подавляет, соблазны изгоняет, мученичество венчает»^[2].

Можно указать в Европе на Канта и Гегеля, а в России — на Карамзина и Толстого. И легко заметить, что в разные эпохи и у разных авторов черты и свойства толерантности видятся по-разному.

Для христианина в Библии сформулирована максима «Люби ближнего своего, как самого себя», а терпение, коренящееся в смирении, скромности, любви, считается одним из свойств истинного христианина, от которого требуется перенесение любых страданий и невзгод в преддверии «жизни вечной». А через века во Всеобщей декларации прав человека записано: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг к другу в духе братства». Осознание равенства, достоинства и прав — основа уверенной самоидентификации людей в обществе, их здорового самосознания, признания и понимания равенства, достоинства и прав других, их человеческой идентичности. Выделим: толерантность предполагает признание равенства и затем братских отношений с «другими», гуманистических норм жизни «земного братства» людей.

Эта связь (гуманизм — толерантность) имеет принципиально важное значение. Толерантность освещена светом заботы о человеке и развития homo humanus, и потому это — «своеобразная форма его гуманистических устремлений»^[3]. Но общегуманистический аспект толерантности в религиозных концепциях затемнен ссылкой на то, что смирение, аскетизм, послушание, покорность угодны Богу и олицетворяют стремление к совершенству, тогда как нетерпимость идет от дьявола. Но стоит напомнить и о религиозной нетерпимости к еретикам, иноверцам, диссидентам, которая проявилась в крестовых походах, деятельности инквизиции или, скажем, в судьбе протопопа Аввакума. Характерна реплика Д. Юма об идущей от претензии на совершенство «нетерпимости почти всех религий»^[4]. Последовавшие через столетия извинения церковных иерархов мало что меняют.

Из общегуманистического представления о толерантности логически строго следует практическое требование признания «другого» как объективно сущей части мира людей и идей. Как сказано в одной из посвященных этой теме работ: «В своей самой простой и основной форме толерантность есть признание за другими права на уважение их личности и самоидентичности». И далее: толерантность требует уважать право других «быть такими, какие они есть, не допускать причинения им вреда, поскольку причинение вреда другому означает причинение вреда всем, в том числе и самому себе»^[5].

Эти определения как исходная характеристика справедливы, кроме, разумеется, предельно абстрактного и потому оторванного от реальности заключительного пассажа. Как верна, но крайне недостаточна позиция, согласно которой толерантность суть только «терпимое отношение к „инаковосги“». И вовсе неверно представление этого же автора, который как будто считает, что терпима едва ли не всякая «инаковость»: принятая им позиция «обязывает толерантно относиться к поведению других людей». И считает, что это делает возможным «только культура постмодерна»^[6]. Такая позиция может завести очень далеко, ведь сразу возникает вопрос — следует ли признавать «всякого другого» и затем — признавать его «ради чего»? Однако акцентировать для начала стоит только одно — толерантность начинается с признания неизбежной и необходимой инаковости «другого» и «других» как органических частей человеческого сообщества.

Если толерантность органично связана с гуманистическим пониманием и признанием разнообразия людей и идей в мире, то требуется ответ — «ради чего» толерантность. Представление о том, что терпение необходимо для спасения души и блаженной жизни в ином мире, вряд ли приемлемо для «земных» целей. Тут требуется иная логика.

Вот почему все чаще подчеркивается, что толерантность — вовсе не равнодушное признание «иных», не притерпелость ко «всякому», не дозволенность «всего». Как свобода предполагает признание и творческое использование объективной необходимости на гуманистической основе, так и толерантные отношения допустимы и необходимы между органичными для общества социальными группами, представляющими их интересы общественными объединениями и вырабатываемыми ими идейными концепциями. Нечего и говорить, что толерантность неприменима к антиобщественным силам — преступным группировкам, экстремистским организациям, античеловеческим идеям. Давно и верно сказано: «Крайняя толерантность, идущая до терпения своей противоположности, ставит совесть в тупик, поскольку, слепо терпя злых и безумных, творящих насилие, толерантность может обратиться против своего же принципа»^[7].

Таким образом, к толерантности и в религиозной, и в светской интерпретации складывалось двоякое отношение. Характерно, что В. С. Соловьев утверждал: «Под терпимостью понимается допущение чужой свободы, хотя бы предполагалось, что она ведет к теоретическим и практическим заблуждениям». При этом он подчеркивал: «И это свойство и отношение не есть само по себе ни добродетель, ни порок, а может быть в разных случаях тем или другим, смотря по предмету (например, торжествующее злодеяние сильного над слабым не должно быть терпимо, и поэтому „терпимость“ к нему не добродетельна, а безнравственна), главным же образом — смотря по внутренним мотивам, каковыми здесь могут быть и великодушие, и милосердие, и малодушие, и уважение к правам других, и пренебрежение к их благу, и глубокая уверенность в побеждающей силе высшей истины, и равнодушие к этой истине»^[8].

Значит, равенство различных сообществ и социальных групп, идей и мнений, желаний и действий как одно из важных свойств толерантности признается лишь относительно взглядов и поведенческих актов только тех, говоря современным языком, кто признает правовые рамки демократического общества и придерживается их.

Так к идее (правда, пока неявно выраженной) гуманистических основ толерантности добавилась важная идея, что толерантность вовсе не абсолютна, идея и нормы толерантности должны быть строго определены содержательно, притом и с ограничивающей интерпретацией.

Трансформирующим «переводом» на «гражданский» язык этих составляющих толерантности еще в XVII в. стали работы Дж. Локка — его четыре послания о веротерпимости. Не считая возможным в сфере религии терпимо относиться к католикам и атеистам, Локк, развивая «принцип терпимости» в общественной сфере, писал о гражданском долге «доброжелательства и человеколюбия», но при этом считал, что «правом на терпимость» не обладают те, кто требует «каких-то привилегий в сравнении с другими смертными и влияния в делах государства, которые под тем или иным предлогом требуют некую власть над людьми равно как и те, кто отказывается призывать к терпимости по отношению ко всем, не разделяющим их собственные взгляды», причем государство имеет право преследовать такие попытки^[9]. А в XX в. К. Поппер формулирует своего рода максиму: «Терпимость ко всем, кто сам терпим и не проповедует нетерпимость»^[10].

Следовательно, толерантность как гуманная доброжелательность не распространяется на тех, кто исповедует интолерантные подходы (на современном языке — на экстремистов). Отсюда естественное и законное противопоставление необходимой толерантности и толерантности недопустимой.

Под толерантностью чаще всего понимается морально-нравственная установка на терпимость, снисходительность, понимание другого. Толерантный человек — это человек, который с уважением относится к интересам, привычкам, верованиям других людей, стремится понять их и достичь взаимного согласия без применения насилия, давления. На наш взгляд, это чрезмерно узкое толкование данной категории.

Таким образом, толерантность есть не только нравственная характеристика отдельного человека, но и специфическая технология взаимодействия людей, которая обеспечивает достижение целей через уравновешивание интересов, убеждение сотрудничающих сторон в необходимости поиска взаимоприемлемого компромисса^[11].

Так понимаемая толерантность представляет собой интересную исследовательскую проблему. Например, можно предложить следующие параметры этой категории.

• 1. Уровень толерантности. Если исходить из предложенной выше оппозиции «экстремизм — толерантность», то можно предположить, что высшая точка толерантности связана с идеей непротивления злу насилием и следованием принципу: если тебя ударили по правой щеке, подставь левую. Нормальная, средняя степень толерантности обозначена максимой «Око за око, зуб за зуб», минимальная толерантность описывается тезисом «Если враг не сдается, его уничтожают». В качестве гипотезы можно предположить, что есть социальные структуры, изначально ориентированные на агрессию, силовое решение проблем, и есть структуры, в большей степени ориентированные на переговоры, поиск согласия, компромисс.
• 2. Предмет толерантности. Под предметом толерантности понимается та характеристика личности, социальной группы или иного объединения людей, которая может быть полем согласования интересов, взаимопонимания, поиска компромиссов. Понятно, что у разных субъектов предмет толерантности может быть разным. Один готов примириться с тем, что кто-то верит в другого бога, но ни за что не признает его право иметь иные политические взгляды. Другой, наоборот, готов не обращать внимания на политические взгляды, если есть совпадение в религиозной принадлежности. Третий не может поступиться некоторыми нравственными императивами, которые не могут быть для него предметом торга.

Другими словами, у каждого человека, каждой социальной группы, каждого общества есть некие пределы, некие зоны, где толерантность не допускается и, но отношению к которым звучит знаменитое «Не могу поступиться принципами». Предметное поле толерантности можно изобразить в виде некоей розы ветров, где векторами являются религиозные, политические, экономические, нравственные и иные взгляды.

Однако исследователи констатируют: «Существует опасный и трагический контраст между движением к человеческой солидарности на глобальном уровне и явным укреплением нетерпимости на уровне дифференцированных сообществ»^[12]. И дается объяснение одной из причин: «Интолерантность проистекает из убежденности человека или социокультурной группы в том, что их система верований или образ жизни является высшим», а отсюда и предубежденность к «другим», оскорбления, дискриминация, преследования, запугивание, сегрегация и — как крайность — насилие^[13].

Понятно, что противостоять интолерантности надо. Однако крайне труден ответ на вопрос о том, возможно ли принуждение «несогласных» к толерантному поведению. Как практически реализовать тезис К. Поппера «Во имя терпимости следует провозгласить право не быть терпимым к нетерпимым»?^[14]

И тем не менее следует признать: осознанная толерантность — основа общественно-политической корректности. От Дж. Локка идет мысль, что «исходным фактом» толерантности является понимание того, что людей соединяет нечто общее и существенное, а Д. Юм исходил из того, что интересы различных групп «не являются действительно различными» и надо жертвовать чем-то «во имя интересов мира и общественного порядка»^[15]. Поэтому толерантность, исключая конфронтационную нетерпимость, индифферентность или неравноправие, предполагает равноправное сотрудничество ради согласования подходов и решений в интересах всех.

По мнению С. М. Липсета, «нормальная жизнь общества возможна только в том случае, если противоборствующие лагери готовы к компромиссу. Это включает не только простое признание права оппозиции проповедовать свои взгляды, но также некоторую умеренность в собственных политических позициях и пристрастиях». Конечно, никто «легко и охотно» не отступит от изначально заявленной позиции, но компромисс необходим, и он достижим при нормальных отношениях между несогласными — при условии, что «различия невелики»^[16]. Другими словами, подлинная толерантность предполагает постоянную готовность к диалогу между культурами и цивилизациями, государствами и союзами государств, социальными группами и объединениями.

И заключительный аккорд, чрезвычайно важный для нашей страны: «Моральный идеал толерантности прежде всего предполагает, что любой человек способен быть морально ответственным. Следовательно, он направлен против любого постоянного патернализма, предполагающего принципиальную неспособность к толерантности некоторых членов общества, поскольку это последнее утверждение несовместимо с моралью, содержащейся в позитивном аспекте толерантности»^[17].

Очевидным проявлением интолератности в СМИ является язык вражды. Этим понятием обозначаются тексты (а также заголовки, фотографии и иные элементы медиаконтента), прямо или косвенно способствующие возбуждению национальной или религиозной вражды или хотя бы неприязни^[18].

• [1] Энциклопедическое определение терроризма: «ТЕРРОР (терроризм) (лат. tenor —страх, ужас) — насильственные действия (преследования, разрушения, захват заложников, убийства и др.) с целью устрашения, подавления политических противников, конкурентов, навязывания определенной линии поведения. Различают индивидуальный и групповой террор (например, действия экстремистских политических группировок) и государственныйтеррор (репрессии диктаторских и тоталитарных режимов). В 70−90-х гг. XX в. получилраспространение международный террор (убийства или похищение глав иностранных государств и правительств, их дипломатических представителей, взрывы помещений посольств, миссий, международных организаций, взрывы в аэропортах и вокзалах, угон воздушныхсудов)». Политическое определение терроризма: «Термин „терроризм“ означает действие, которое: связано с актом насилия или актом, создающим опасность для жизни людей, сохранности имущества или объектов инфраструктуры; и имеет целью: а) устрашение или принуждение гражданского населения; б) оказание воздействия на политику правительства путемустрашения или принуждения; или в) оказание воздействия на линию поведения правительства путем масштабных разрушений, убийств, похищения людей или взятия заложников». (Раздел 3 Указа Президента США от 24 сентября 2001 г.).
• [2] Тертуллиан. О терпении // Избр. соч. М., 1994. С. 332.
• [3] Родионов Т. П. Толерантность как социоприродное явление // Толерантность. Якутск, 1994. С. 78.
• [4] Юм Д. Малые сочинения. М., 1996. С. 460.
• [5] Риэрдон Б. Р. Толерантность — дорога к миру. М., 2001. С. 13, 32.
• [6] Бодршшн А. П. Проблема толерантности в свете учения о ценностях // Вести. РУДИ.Философия. 1999. № 1. С. 211−212.
• [7] Jankelevitch V. Traitedeverfus. Paris, 1970. Р. 759.
• [8] Соловьев В. С. Сочинения. М" 1990. Т. 2. С. 195.
• [9] Локк Дж. Сочинения. М" 1986. Т. 3. С. 100, 124.
• [10] Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1. С. 292.
• [11] Предвосхищая дальнейший разговор, полагаю необходимым уже здесь заявить, что такпонимаемая толерантность есть предпосылка, условие и одновременно продукт либерального, демократического общества. Только в обществе, признающем в качестве высшей ценности и главного богатства свободную суверенную человеческую личность, толерантностьстановится естественным атрибутом цивилизованности. И наоборот, в обществе, где к идеесуверенной личности относятся с подозрением, толерантность также рассматривается каксиноним мягкотелости и неумения бороться «за светлые идеалы».
• [12] The Politics of Toleration in the Modern Life. Durham, 2000. P. 25.
• [13] Риэрдон Б. Э. Толерантность — дорога к миру. М., 2001. С. 16, 19−20.
• [14] Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1. С. 328.
• [15] ЮмД. Сочинения. В 2 т. М., 1996. Т. 2. С. 602, 623, 775.
• [16] Липсет С. М. Свобода и толерантность // Новое время. 1991. № 21. С. 28−29.
• [17] Николсон П. П. Толерантность как моральный идеал // Вести. Урал, межрегион, ин-тобществ, отношений. Толерантность. URL: http://virlib.eunnet.net/vestimion/01₀₂/007.html (дата обращения: 17.10.2016).
• [18] Язык вражды в СМИ. Правовые и этические стандарты / под ред. Г. Ю. Араповой. Воронеж: Элист, 2011; Язык вражды против общества: сб. ст. / сост. А. Верховский. М. :Центр «Сова», 2007; Дзялошинекий И. М. Образы вражды в российских СМИ: социальные, культурные, профессиональные факторы. URL: http://pandia.ru/text/78/054/9849.php (датаобращения: 17.10.2016).