Экзистенциальная и гуманистическая психология: данности бытия личности

Если в конце XIX в. Сёрен Кьеркегор говорил о том, что Бог умирает, то в начале XX в. для европейской культуры стало очевидно, что Бог умер. Но «свято место пусто не бывает», и место священника оказалось занято экзистенциальным философом, а затем экзистенциальным психологом.

Сёрен Обю Кьеркегор (1813−1855).

Сёрен Обю Кьеркегор (дат. Soren Aabye Kierkegaard) — датский философ, протестантский теолог и писатель. Основатель экзистенциальной философии. Именно он ввел и утвердил понятие экзистенции (уникальной и неповторимой человеческой жизни) в философском и культурном обиходе. Он же обратил внимание на поворотные моменты в человеческой жизни, открывающие возможность жить далее совершенно иначе, чем жилось до сих пор.

Тяжелая социально-экономическая ситуация в Европе и Америке, постоянные небывало разрушительные войны, где погибло немыслимое количество мирного населения, безумие фашизма и других тоталитарных режимов, постоянные экономические кризисы, — все это заставило поставить вопрос о смысле жизни, трагизме бытия, смысле смерти, одиночества. То есть, те вопросы существования (экзистенции), с которыми сталкивается любой человек: проблемы, которые являются центральными в философии экзистенциализма. Экзистенциальный психолог и психотерапевт поднимает тему подлинной природы человека, смысла Бытия человека, возможностей духовного совладания с данностями существования (И. Ялом): бессмысленностью, смертностью, изоляцией и пр.

Экзистенциальная психотерапия (англ. existential therapy) выросла из идей экзистенциальной философии (Мартина Хайдеггера, Карла Ясперса, Альбера Камю, Жан-Поля Сартра, Н. А. Бердяева и др.) и психологии, которые сосредоточены не на изучении проявлений психики человека, а на самой его жизни в неразрывной связи с миром и другими людьми (тут-бытие, бытие-в-мире, бытие-вместе).

В экзистенциальной психологии выделяют четыре основных узла экзистенциальных проблем, пути решения которых помогает найти экзистенциальная психотерапия:

• 1) проблемы времени, данности жизни и смерти;
• 2) проблемы свободы, ответственности и выбора;
• 3) проблемы общения, любви и одиночества;
• 4) проблемы смысла жизни.

В настоящее время целый ряд разных психотерапевтических подходов обозначается одним и тем же термином экзистенциальной психотерапии (или экзистенциального анализа):

• — экзистенциальный анализ: основатель Людвиг Бинсвангер;
• — Dasein-анализ (дазайн-анализ): основатель Медард Босс;
• — логотерапия: основатель Виктор Франкл, его ученик Альфрид Лэнгле продолжает ее как экзистенциальный анализ;
• — экзистенциальное консультирование Джеймса Бьюджентала, Ирвина Ялома;
• — пасторская психотерапия Ролло Мэя.

Экзистенциальная психотерапия обращена, в первую очередь, к клиенту — взрослому, хорошо образованному человеку, которому нс чужды размышления о смысловом содержании жизни. Из предыдущего текста очевидно, что экзистенциальный психолог, в сознании образованного европейца, занял место священника.

Задача рассматривать идеи представителей экзистенциальной психотерапии — достаточно трудна: она требует раскрытия не только (и не столько) психологических феноменов, но и философских, поэтому ограничимся лишь поверхностным их обзором.

Каждый молодой человек задается вопросом: в чем смысл жизни? Если нет Бога, если все люди «умирают насовсем», зачем нужно стремиться достигать каких-то целей, терпя лишения и преодолевая трудности, зачем отказывать себе в удовольствиях, зачем стремиться реализовать себя в творчестве или другими способами усложнять себе жизнь? Альбер Камю считал жизнь театром абсурда; он писал, что для понимания причин, заставляющих человека совершать бессмысленную работу, нужно представить спускающегося с горы Сизифа, находящего удовлетворение в отчетливом осознании тщетности и безрезультатности собственных усилий.

Соответственно, чтобы жить в бессмысленном мире, человек должен сам создать, построить, обнаружить собственный, индивидуальный смысл своей жизни — это первая экзистенциальная задача, которую должен решить человек для того, чтобы существовать. Но человеку очень трудно даже признать бессмысленность своей жизни. Ирвин Ялом описал невротические способы борьбы с бессмысленностью: нигилизм (отрицание всего духовного в человеке, цинизм), вегетативная форма (отказ от жизни в обыденном существовании), маниакальная активность (действие ради действия — чтобы не оставалось времени подумать — «а зачем?» …).

Виктор Эмиль Франкл (1905−1997).

Виктор Эмиль Франкл (нем. Viktor Emil Frank!) — австрийский психиатр, психолог и невролог, узник нацистского концентрационного лагеря. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы служили слова Ф. Ницше: «Тот, кто знает, „зачем“ жить, преодолеет почти любое „как“». В. Франкл является создателем логотерапии — метода экзистенциального психоанализа, ставшего основой Третьей Венской школы психотерапии.

Виктор Франкл в своей логотерапии пытался заниматься, в первую очередь, поисками ответов на вопрос о смысле жизни. Логотерапия может быть переведена как «лечение смыслом»; логос здесь понимается как Осмысленное Слово (термин древнегреческой философии, означающий одновременно «слово» (или «предложение», «высказывание», «речь») и «смысл» (или «понятие», «суждение», «основание»).

Согласно логотерапии, движущей силой человеческого поведения является стремление найти и реализовать существующий во внешнем мире смысл жизни. Одним из ключевых сугубо человеческих атрибутов является воля к смыслу, которую В. Франкл фактически противопоставил адлерианской воле к власти и фрейдовскому принципу удовольствия. Стремление к смыслу — фундаментальная мотивационная сила в людях, считал В. Франкл. Роль смысла выполняют ценности — смысловые универсалии, обобщающие опыт человечества. Франкл описывает три класса ценностей, позволяющих сделать жизнь человека осмысленной: ценности творчества (в первую очередь труд); ценности переживания (в частности любовь) и ценности отношения (сознательно вырабатываемая позиция в критических жизненных обстоятельствах, которые невозможно изменить)^[1].

Одним из важных факторов существования человека, делающего жизнь осмысленной, является смерть. В древнегреческой мифологии боги наказали титанов тем, что титаны знали день своей смерти. Мишель Монтень говорил по этому поводу так: «Ваше бытие, которым вы наслаждаетесь, одной своей половиной принадлежит жизни, другой — смерти. В день своего рождения вы в такой же мере начинаете жить, как и умирать»^[2]. Есть и другое высказывание: «отсутствие смерти сделало бы жизнь бессмысленной». И. Ялом считает, что важная экзистенциальная задача человека — научиться жить в присутствии смерти, т. е. научиться умирать: «…человек боится смерти тем больше, чем меньше он по-настоящему проживает спою жизнь и чем больше его нереализованный потенциал»^[3].

Ирвин Дэвид Ялом (р. 1931).

Ирвин Дэвид Ялом (англ. Iwin David Yalom) — американский психолог и психотерапевт, доктор медицинских наук, талантливый писатель. Ялом полагал, прежде всего, что для каждого пациента должна изобретаться уникальная психотерапия. Основой этой «новой» терапии служит терапия, построенная на межличностных взаимоотношениях «здесь и сейчас» пациента и психотерапевта, на взаимных откровениях.

Еще одна экзистенциальная проблема — одиночество или изоляция. Ребенок, рождаясь, чувствует потребность в привязанности к родителю — это важнейшая для развития потребность. Так же и для духовного становления человека нужен Другой — Учитель. Значимые другие составляют наше личностное пространство, оно без них невозможно, непроговариваемо. Но может ли человек быть всегда «па связи», достаточно ли этого присутствия других в его жизни? В какой-то момент жизни подросток, молодой человек понимает, что присутствие других людей в его жизни не может удовлетворить потребность в переживании связи, соединенности с другими людьми. Как говорят восточные философы: человек приходит один и уходит один. Переживание собственного одиночества — важное экзистенциальное переживание.

Но не все люди готовы встретиться с этим переживанием. По мнению И. Ялома, пути избегания изоляции: слияние и отстранение. «Я существую только как часть другого человека — без него меня нет» или «Мне никто не нужен, люди плохие — им нельзя доверять, лучше быть одному» — иллюстрации типичных высказываний избегающих одиночества людей. Одиночество нужно принять как данность жизни, по мнению экзистенциальных психологов. Но хочется противопоставить этой точке зрения другую, высказанную в русской религиозно-идеалистической философии XIX в., в частности В. С. Соловьевым^[4], о соборности как высшем типе отношений между людьми, проникнутыми сознанием своей глубокой духовной общности.

Продолжая словами И. Ялома, человек одинок в той мере, в какой он отвечает за собственную жизнь; ответственность подразумевает авторство, сознавать свое авторство означает отказаться от веры, что есть другой, кто создает и охраняет тебя. Проблема выбора и ответственности за свой выбор — следующая проблема экзистенциальной психологии и психотерапии.

Выбор — сложная задача, потому что всегда сопровождается анализом плюсов и минусов альтернатив; и выбор одной из множества альтернатив — всегда принятие ее негативных следствий и отказ от положительных сторон остальных вариантов. Сделать самостоятельный выбор (профессии, спутника жизни, даже одежды) — значит взять на себя ответственность за его негативные последствия. Никого нельзя обвинить, не на кого переложить ответственность за ошибки. Р. Мэй говорил о таких переживаниях, как тревога (нормальная и невротическая) и экзистенциальная вина: тревога из-за опасения сделать неверный выбор и вина перед лицом всей своей жизни за неверно совершенные выборы.

Возможность самостоятельно, но ответственно совершать выборы, с помощью которых человек становится Автором своей жизни, ведет к состоянию и переживанию настоящей Свободы. Свобода — возможность творчески реализовывать замысел своей жизни (как замысел сюжета романа реализует писатель), учитывая все препятствующие обстоятельства. Но свобода влечет за собой и опасность — ответа (ответственности) за негативные последствия. Поэтому, по мнению Эриха Фромма, люди стремятся избегать свободы, т. е. избегать ответственности. И они ищут безопасности в таких проявлениях, как авторитаризм, деструктивность, конформность автомата. Несмотря на то, что Э. Фромм был психоаналитиком, его идеи в полной мере являются экзистенциальными. С его точки зрения, позитивная свобода человека может быть достигнута благодаря любви, когда люди объединяются с другими, не жертвуя ощущением индивидуальности или целостности^[5].

Эрих Зелигманн Фромм (1900−1980).

Эрих Зелигманн Фромм (нем. Erich Seligmann Fromm) — немецкий социолог, философ, социальный психолог, психоаналитик, один из основателей неофрейдизма и фрейдомарксизма.

Таким образом, в экзистенциальной психологии и психотерапии существование человека может быть представлено в виде такой трагической метафоры: человек — это большая белая птица (чайка), которая живет только одну ночь; и эта птица летит к рассвету, и никто не может пролететь за нее этот путь, и никто не может пролететь вместе с ней; и она летит одна, но делает это так полно и красиво, что остальные птицы смотрят на нее с восхищением.

Существование человека трагично, но тем не менее полно высших духовных переживаний, и чтобы открыть для человека эти переживания полноты жизни, Встречи с собой и Другим, нужно восстановить фундаментальные условия (основы существования). Например, у ученика В. Франкла — Альфреда Ленгле — эти условия следующие: окружающий мир, жизнь, отношение к самому себе как к Person, широкий горизонт смысла и будущего. Иными словами, нужно сказать жизни «Да» !

Очень близка к идеям об уникальности существования человека практика гуманистической психологии и психотерапии. Направление, обозначаемое также как клиепт-центрированная (или человеко-центрированная) психотерапия, основал Карл Роджерс.

Карл Рэнсом Роджерс (1902−1987).

Карл Рэнсом Роджерс (англ. Carl Ransom Rogers) — американский психолог, один из создателей и лидеров гуманистической психологии (наряду с Абрахамом Маслоу). Роджерс внес большой вклад в создание недирективной психотерапии, которую он называл «личностно-ориентированной психотерапией» (англ. person-centered psychotherapy).

Название этого направления — гуманистическое — возникло в связи с его собственным пониманием истинной природы человека. К. Роджерс полагал, что человек изначально добр, ему присущи общечеловеческие ценности, он осознает и стремится реализовать свой личностный потенциал. Поведение, ведущее человека по пути к несчастью, не соответствует человеческой природе. Жестокость, антисоциальность, незрелость и т. п. — результат страха и психологической защиты; задача психолога — помочь человеку открыть свои позитивные тенденции, которые на глубоких уровнях присутствуют у всех.

Тенденция актуализации (так иначе обозначается потребность в самоактуализации в динамике ее проявления) — причина того, что человек становится более сложным, независимым, социально ответственным.

Для К. Роджерса, родители которого увлекались сельским хозяйством и выписывали много научных журналов по этой тематике, ведущей метафорой развития личности и взаимодействия клиента и психотерапевта была метафора ростка и садовника. Из каждого семени может вырасти прекрасное растение, в каждом заложен потенциал и стремление к росту, но очень важно, на какой почве и в каких условиях происходит этот рост. Если за ростком ухаживают: удобряют почву, поливают, рыхлят, — то он сможет вырасти в прекрасный дуб.

Для того, чтобы человек был способен актуализировать свой потенциал, важны отношения с значимыми людьми. С рождения у ребенка присутствуют две ведущие потребности — потребность в любви и потребность в самоактуализации. Если родители взамен своего отношения требуют от ребенка соответствия их ожиданиям, предъявляют ребенку «условия ценности», то ребенок пытается соответствовать ей, блокируя естественную потребность актуализировать себя. То есть, именно условная любовь, непринятие естественных потребностей и особенностей ребенка и создают почву для невротического развития личности. Отсюда задача клиент-центрированного психотерапевта — восстановить безусловные отношения человека с ним, а затем и с самим собой.

Карл Роджерс предложил несколько условий таких целительных отношений в психотерапии, — по словам ученого, «необходимых и достаточных условий» эффективного психотерапевтического контакта и отношения: конгруэнтность, эмпатия^[6], безусловное принятие. Как он шутил на конференциях с педагогами, «…то есть, клиента, ученика нужно просто любить…». То отношение, которое К. Роджерс разложил на составляющие, сам он понимал как отношение любви человека к человеку. И это оказалось очень сложно для психологов. Можно воспроизвести психотехнику, но нельзя «воспроизвести» отношение любви. Нужно быть тем человеком, который способен испытывать это чувство к человеку, подразумевая самоценность любого человека как такового.

(См. задание 13 к гл. 2.)

Конгруэнтность — подлинность, открытость, честность. Динамическое состояние психотерапевта, в котором различные элементы его внутреннего опыта (эмоции, чувства, установки, переживания и т. п.) адекватно, неискаженно и свободно проживаются, осознаются и выражаются в ходе работы с клиентом. В случае конгруэнтности (и в отличие от эмпатии) речь идет о переживании человеком своих собственных чувств, об их открытости себе и другим людям.

Очевидно, что при таком значении личного отношения психотерапевта и его личности в клиент-центрированной психотерапии не приветствуются психотехники, кроме эмпатии. К. Роджерс был против техник и приемов. Нельзя любить клиента и проявлять это чувство в виде искусственных «техник». Но некоторые приемы все-таки использовались, например — пауза. Оказывается, молчание в терапевтическом процессе имеет такое же сильное воздействие, что и слово.

Во всех случаях главным для К. Роджерса являлось обращение к самоактуализации и подчеркивание роли безусловного позитивного принятия — как того, что позволяет человеку стать «полностью функционирующей личностью» .

Принципы терапии, центрированной на человеке (главное внимание — человеку как таковому, не социальным ролям или идентичности), распространились за пределы психотерапии в традиционном понимании этого слова и легли в основу групп-встреч, охватили проблемы обучения, развития семьи, межнациональных отношений, проявились в общественном движении хиппи и др.

Одним из ярких представителей гуманистической психотерапии был Джеймс Бьюджентал.

Джеймс Бьюджентал (1915−2008).

Джеймс Быоджештюл (англ. James F. Т. Bugental) — американский психолог и психотерапевт. Удостоен награды «За выдающийся вклад в клиническую психологию» Американской психологической ассоциации и первой награды Ролло Майя за вклад в гуманистическую психологию.

Свою психотерапию он называл жизнеизменяющей. Дж. Бьюджентал считал, что у человека есть потенциал осознать свою жизнь, понять ее и предпринять конструктивные шаги на пути к тому, чтобы жить более аутентично, больше стать самим собой. Часто люди не являются собой, а оказываются лишь «социальными машинами», функционирующими по заданным извне правилам. Для того, чтобы стать собой, важно задавать самому себе «базовые вопросы» жизни: «Кто и что я есть? Что такое этот мир, в котором я живу?»^[7].

В концепции Дж. Быоджентала «присутствие» — одно из ключевых понятий. Присутствие означает прежде всего осознание своей субъективности, контакт с собственной внутренней жизнью, с потоком переживаний. «Действительно присутствующий клиент полностью погружен в раскапывание субъективного. …это не „думание о“ или „разгадывание“ своего „Я“. Это скорее открытость внутреннему исследованию, которое более похоже на медитацию или на чтение захватывающего романа, чем не решение арифметических задач»^[8]. Не правда ли, напоминает духовные антропологические психотехники, о которых шла речь выше?

Экзистенциально-гуманистическая психологическая практика имеет глубокие культурные корни и в отечественной психологии. Можно назвать целый ряд талантливых ученых, которые продолжают теоретические и практические исследования в рамках этого направления: Д. А. Леонтьев, Б. С. Братусь, С. В. Кривцова, А. Б. Орлов, Р. Кочунас (литовская школа), А. А. Кроник (,украинская школа) и др.

Одним из наиболее важных направлений, сформировавшихся в России в 1920—1930 гг., стала культурно-историческая теория, авторство которой принадлежит Льву Семеновичу Выготскому (1896−1934). Несмотря на то, что ряд ее положений подвергался и подвергается критике, в том числе со стороны последователей Л. С. Выготского, основные его идеи продуктивно разрабатываются и сейчас как в России, так и во всем мире. Идеи культурно-исторической психологии воплощены ныне не только в психологии, но и в педагогике, и в дефектологии, и в языкознании, и в культурологии, и в искусствознании. Активно функционирует Международное общество культурно-деятельностных исследований (ISCAR). Это направление в отечественной психологической практике продолжено понимающей психотерапией Ф. Е. Василюка.

Согласно замыслу Л. С. Выготского, психология должна изучать не сформировавшуюся и представшую перед исследователем психику испытуемого человека, как это делалось во многих других экспериментальных направлениях психологии, например бихевиоризме, а психику, находящуюся в постоянной трансформации, формировании, так как наиболее продуктивно и единственно правильно для психолога рассматривать развивающегося, эволюционирующего человека. Причем предметом психологии для Л. С. Выготского была даже не психика, а сознание и высшие психические функции.

В развитии ребенка, замечает он, существует как бы две переплетенных линии. Первая следует путем естественного созревания, вторая состоит в овладении культурой, способами поведения и мышления. По теории Л. С. Выготского, развитие мышления и других психических функций происходит в первую очередь не через их саморазвитие, а через использование ребенком «психологических орудий», путем овладения системой знаков-символов, таких как язык, письмо, система счета. Другими словами, человек наделен, с одной стороны, натуральными психическими функциями (непроизвольное внимание, механическое запоминание и воспроизведение и пр.), а с другой — высшими, т. е. опосредованными знаками и символами. У высших психических функций есть средства, с помощью которых они организуются — мнемотехники, речевые установки и пр. Как говорил Л. С. Выготский: «Мысль совершается в слове» .

Приведем пример из практики Л. С. Выготского^[9]. Человек, страдающий болезнью Паркинсона (тяжелое неврологическое заболевание, проявляющееся, в частности, в выраженной некоординированности движений), не может пройти по прямой линии. Для того чтобы помочь ему, на полу выкладываются листы бумаги как внешняя опора: наступая на эти листы (и таким образом решая не одну «большую» задачу, а много «маленьких» задач по перемещению от листа к листу), больной проходит по прямой линии. Принципиален следующий этап: больному предлагают идти не от листа к листу, но идти, представляя себе лежащие на полу листы (в реальности их нет), т. е. ориентироваться на образ. Это оказывается возможным, что означает следующее: больной овладел своим поведением, самостоятельно и произвольно организует его на основе средства, и первоначально формой существования этого средства была внешняя форма — конкретный предмет, внешний стимул.

Откуда же берутся эти психические орудия, или психотехники (о которых уже был разговор выше), опосредующие натуральные психические функции растущего человека? Ответ: в культуре. Именно культура организует сознание человека. Ребенок, овладевая языком (русским, английским, китайским и пр.) и другими знаково-символическими системами культуры овладевает и собственными психическими процессами, учится их осознавать (возникает возможность рефлексии) и ими управлять (они становятся произвольными). Вспомним картины импрессионистов: часто до того, как прочитать название картины, совершенно невозможно понять, что именно изображено. Как только мы читаем название, мы сразу начинаем угадывать в смутных очертаниях картины ее смысл.

Процесс формирования высшей психической функции отнюдь не мгновенен, он растянут на десятилетие, зарождаясь в речевом общении и завершаясь в полноценной символической деятельности. Через общение человек овладевает ценностями культуры; овладевая знаками, человек приобщается к культуре, основными составляющими его внутреннего мира оказываются значения (познавательные компоненты сознания) и смыслы (эмоционально-мотивационные компоненты). Как говорят в культурно-исторической школе — человек «врастает в культуру». Интересно, что эталон развития ребенка задается тоже в культуре. Физиологически рождающийся в XXI в. ребенок ничем не отличается от ребенка III до н.э. Но как же сильно они расходятся в уровне развития уже в 10-летнем возрасте. Если в школе античной Греции ученик, доказавший теорему Пифагора, считался гением, то сейчас учеников 7-го класса, придумавших пять способов доказательства этой теоремы, никто не считает особенно талантливыми.

Основной механизм врастания в культуру — интериоризации: перенос деятельности из внешнего плана во внутренний. Этот процесс не является механическим. Высшие психические функции, пишет Л. С. Выготский, возникают в процессе сотрудничества и социального общения — и они же развиваются из примитивных корней на основе низших, т. е. есть социогенез высших психических функций и есть их естественная история. Центральный момент — возникновение символической деятельности, овладение словесным знаком. Именно он выступает тем средством, которое, став внутренним, кардинально преобразует психическую жизнь.

Первоначально она существует как форма взаимодействия между людьми и лишь позже — как полностью внутренний процесс; это обозначается как переход от интерпсихического к интрапсихическому. Так, слово в развитии ребенка первоначально существует как обращенное от взрослого к ребенку, затем от ребенка ко взрослому, лишь затем ребенок обращает слово на себя, на собственную деятельность (что позволяет осуществлять ее планирование); последнее знаменует начало обращения речи в интрапсихическую форму.

Другой аспект теории Л. С. Выготского — представление о развитии не как о ровно-постепенном, а как о стадиальном, ступенчатом процессе, где периоды ровного накопления новых возможностей сменяются этапами кризиса. Важным моментом в концепции Л. С. Выготского является его отношение к проблеме связи развития и обучения. Должно ли обучение «следовать» за развитием ребенка или же оно должно «вести за собой» развитие? Л. С. Выготский настаивает на втором, и это представление было развернуто им в разработке понятия «зона ближайшего развития»: существует расхождение в уровнях трудности задач, которые может решить ребенок самостоятельно (из зоны актуального развития), и задач, которые он может решить под руководством взрослого (т.е. из зоны ближайшего развития).

Общение ребенка со взрослым, как вы поняли, не формальный момент в концепции Л. С. Выготского; более того, путь через другого в развитии оказывается центральным. Обучение же представляет, по сути, особым образом организованное сотрудничество, общение.

Из учеников и последователей Л. С. Выготского одной из наиболее примечательных и влиятельных в отечественной психологии фигур был Алексей Николаевич Леонтьев (1903- 1979), с именем которого связано развитие " теории деятельности" . В целом А. Н. Леонтьев развивал важнейшие идеи своего учителя, уделяя, однако, основное внимание тому, что оказалось недостаточно разработано Л. С. Выготским — проблеме деятельности. Общий принцип, которым руководствовался А. II. Леонтьев в своем подходе, может быть сформулирован так: внутренняя, психическая деятельность возникает в процессе интериоризации внешней, практической деятельности и имеет принципиально то же строение. В этой формулировке намечено направление поиска ответов на важнейшие теоретические вопросы психологии: как возникает психическое, каково его строение и как его изучать. Важнейшие следствия из этого положения: изучая практическую деятельность, мы постигаем и закономерности психической деятельности; управляя организацией практической деятельности, мы управляем организацией внутренней, психической деятельности.

Подробнее об этой теории и других теоретических подходах отечественной школы культурно-исторической психологии и деятельностного подхода вы узнаете в других теоретических курсах; здесь ограничимся перечислением фамилий наиболее крупных ученых, с трудами которых должен быть знаком каждый психолог, живущий в Российской Федерации: С. Л. Рубинштейн, А. Р. Лурия, Д. Б. Эльконин, П. Я. Гальперин, В. Н. Мясищев, Д. Н. Узнадзе и др.

В контексте идей культурно-деятельностной школы Л. С. Выготского — А. II. Леонтьева, а также личностно-центрированной психотерапии К. Роджерса, в отечественной психологической практике развивается понимающая психотерапия, основателем которой является Федор Ефимович Василюк.

Одно из основных понятий понимающей психотерапии — переживание, которое представляется как особая интегральная единица сознания (Л. С. Выготский), особая целостная внутренняя деятельность, внутренняя работа, с помощью которой человеку удается перенести те или иные (обычно тяжелые) жизненные события и положения, восстановить утраченное душевное равновесие, словом, справиться с критической ситуацией.

Федор Ефимович Василюк (р. 1953).

Федор Ефимович Василюк — российский психотерапевт, доктор психологических наук, заведующий кафедрой индивидуальной и групповой психотерапии Московского городского психолого-педагогического университета, профессор, основоположник понимающей психотерапии.

Ф. Е. Василюк выделяет четыре уровня функционирования сознания, соответственно, на этих уровнях и «происходит работа» переживания. «Процесс переживания можно описать как протекающий по четырем связанным между собой каналам, каждый из которых может быть ведущим в той или иной фазе переживания»^[10]. Первый режим — сознавание: когда человеку «неожиданно пришла в голову странная мысль», или его «охватило чувство гнева», или «отвлек неожиданный звук». Феномены активного отношения к собственной психической активности, когда человек активно комментирует, осмысляет, оценивает собственную активность, репрезентируют уровень рефлексии. Когда человека переполняют эмоции, он испытывает тоску, радость или какие-то еще сложные чувства — такого рода процессы относятся к уровню непосредственною переживания. Психические процессы, не прослеживаемые внутренним наблюдением, относятся к уровню бессознательного.

Задача понимающего психотерапевта в диалоге с клиентом — помочь ему восстановить или осознать переживание во всей его полноте, на всех режимах сознания, сделать переживание опосредованным языком и другими знаковосимволическими системами. Модель уровневого построения переживания позволяет представить душевную работу по совладанию с кризисом в виде некоторой «мелодии»: человек в кризисной ситуации то отдается течению чувств на уровне непосредственного переживания, то пытается на уровне сознавания обдумать ситуацию, принять решение, проанализировать возможные исходы, то ставит перед собой рефлексивные вопросы, то забывается от усталости сном, и работа переживания продолжается в форме сновидения^[11].

Для того, чтобы сделать натуральное переживание человека культурным, Ф. Василюк предлагает психотехники эмпатии^[12], кларификации, майевтики^[13], интерпретации. Также для работы с бессознательным им разработаны психотехника выбора^[14] и режиссерская постановка симптома.

Завершая обзор современных психологических практик, нужно упомянуть направления, которые в него не вошли, но являются интересными и самобытными: нарративная психотерапия (М. Уайт), позитивная психотерапия (Н. Перешкиан), провокативная психотерапия (Ф. Фарелли). С этими направлениями рекомендуем вам познакомиться самостоятельно.

(См. задание 14 к гл. 2.)

• [1] Краткий психологический словарь. 2-е изд., испр, и дои. / иод общ. ред. А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского. Ростов н/Д: ФЕНИКС, 1998.
• [2] Монтень. Опыты: в 3 кн. М.: Голос, 1992. Т. 1. С. 98.
• [3] Ялом И. Д. Лечение от любви и другие психотерапевтические новеллы / пер. с англ. А. Б. Фенько. М.: Независимая фирма «Класс», 1997.
• [4] Соловьев В. С. Смысл любви // Соловьев В. С. Соч. в 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 545.
• [5] Фромм Э. Искусство любить. Исследование природы любви = The Art of Loving. An Enquiry into the Nature of Love (1956) / пер. с англ. Л. А. Чернышевой. M.: Педагогика, 1990.
• [6] Rogers С. R. A theory of therapy, personality and interpersonal relationships as developed in the clientcentered framework // Psychology: A study of a science. Volume III: Formulations of the Person and the Social Contects / ed. Sigmund Koch. N. Y.: McGraw-Hill Book Company, 1959.
• [7] Bugental J. F. Т. The art of the psychotherapist. N. Y., 1987.
• [8] Братченко С. Л. Экзистенциально-гуманистический подход Джеймса Быоджентала: человек в поисках самого себя // Психологические проблемы самореализации личности. Вып. 2. СПб., 1998. С. 56−66.
• [9] Цит. по: Бачков В. И., Гриншпун И. Б., Пряжников Н. С. Введение в профессию «психолог» …
• [10] Василюк Ф. Е. Модель стратиграфического анализа сознания // Московск. психотерап. журнал. 2008. № 4. С. 9−36.
• [11] Василюк Ф. Е. Модель стратиграфического анализа сознания. С. 9−36.
• [12] Василюк Ф. Е. Семиотика и техника эмпатии // Вопросы психологии. 2007. № 1. С. 3−14.
• [13] Василюк Ф. Е. Майевтика как метод понимающей психотерапии // Вопросы психологии. 2008. № 5. С. 31−43.
• [14] Василюк Ф. Е. Психотехника выбора // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. М.: Смысл, 1997. С. 284−314.