Постбиполярный период. 
История стран азии и африки после второй мировой войны

Крах на Токийской фондовой бирже в 1990 г. ознаменовал собой начало нового этапа японской истории. Стремительное падение цен на недвижимость и ценные бумаги означало, что «мыльный пузырь» в экономике лопнул. Начался длительный период экономической стагнации.

Большие последствия для экономического развития имело Плазское соглашение 1985 г., принятое на совещании министров финансов ведущих капиталистических стран. В результате отхода от жесткой привязки иены к доллару произошел стремительный рост курса японской валюты к американской, и Япония стала утрачивать свои позиции на мировых рынках в качестве экспортера готовой продукции. Это ускорило структурные изменения ее экономики в сторону сервизации, т. е. усиления роли отраслей третичного сектора. Кроме того, в силу подорожания стоимости рабочей силы и иных внутренних издержек начался активный вывод производств за рубеж, и прежде всего в страны Азии (феномен «выхолащивания промышленности»). Если ранее основным реципиентом японских инвестиций были «новые индустриальные страны» (Южная Корея, Гонконг, Тайвань и Сингапур), то с 1990;х гг. существенно усилилось значение Китая и стран АСЕАН в качестве «сборочного цеха» японских корпораций. В результате японская экономика в 1990;х гг. приобрела качественно новые черты, позволяющие говорить о начале ее перехода на постиндустриальную стадию развития.

Это важно!

Для постиндустриальной стадии развития характеры низкие темны экономического роста, хроническая дефляция, размывание вертикально структурированной корпоративной системы и других атрибутов ограниченно рыночной модели японской экономики, а также иные черты, свидетельствующие о серьезных изменениях модели экономического роста.

В социальной сфере свое влияние стали оказывать демографические сдвиги, выразившиеся в постарении населения и становлении «малодетного общества». В связи с проводившейся японскими корпорациями с начала.

1990;х гг. политикой реструктуризации, предполагавшей отказ от системы «пожизненного найма», в японском обществе проявился феномен «потерянного поколения"', целое поколение молодежи, получив в 1990;х гг. университетское образование, не могло устроиться на постоянную работу и по этой причине создать семью, завести детей и т. д.

Коренные перемены произошли и в политической области. Прежде всего исчез идеологический водораздел, по которому происходило противостояние между «консервативными» и «прогрессивными» политическими силами. Для внешних и внутренних условий Японии стали характерны новые угрозы, к числу которых можно отнести политический, военный и экономический подъем Китая, ужесточение конкуренции за сырьевые ресурсы на мировых рынках, новые вызовы, связанные со стихийными бедствиями и техногенными катастрофами.

Перейдя на стадию постиндустриального развития, страна лишилась существенной части экспортных доходов, что, в свою очередь, сделало невозможным проведение масштабной перерасиределенческой деятельности. На это наложился субъективный момент: разочарование избирателей в правящей партии, связанное с ростом политической коррупции, неспособностью ЛДП к самореформированию и к выдвижению новых лидеров, способных повести за собой партийные массы, отсутствием процесса смены поколений в руководстве партии, неспособность покончить со старой фракционной структурой и т. д. В стране вырос уровень абсентеизма на выборах. В этих условиях политические субъекты были поставлены перед необходимостью привлекать избирателей путем выдвижения политических программ, постановки общенациональных задач и т. д.

В результате ЛДП в 1993 г. впервые за всю историю своего существования проиграла на выборах, уступив власть коалиции из семи оппозиционных партий во главе с лидером Новой партии Японии М. Хосокава (М. Hosokawa). И хотя менее чем через год ЛДП вернула себе бразды правления, она уже не смогла поддерживать монопольную власть и была вынуждена вступать в коалиции — сперва с СПЯ, а затем, вплоть до своего ухода в оппозицию в 2009 г., и с партией Комэйто. Это знаменовало конец «системы 1955 года» и начало эпохи коалиционных правительств.

Это важно!

В 1994 г. в период правления кабинета М. Хосокава в стране была проведена политическая реформа, направленная на усиление роли политических партий как субъектов политического процесса, повышение интереса к политической сфере со стороны общественности, сокращение политической коррупции. Важнейшим шагом стало введение смешанного принципа формирования верхней и нижней палат парламента. В нижней палате 300 депутатов стали избираться в «малых округах» по мажоритарному принципу (каждый округ получает одно место) из числа соперничающих между собой кандидатов, а 200 мест — по принципу пропорционального представительства, когда конкуренция на выборах происходит между политическими партиями, которые по итогам голосования заполняют полученные места своими представителями, внесенными в предварительно представленные «партийные списки». Вводилась новая редакция Закона о регулировании политических фондов, призванного повысить прозрачность финансирования избирательных кампаний выборных должностных лиц. В частности, политические пожертвования разрешалось передавать только политическим партиям, но не отдельным кандидатам. Одновременно вводилась система государственных дотаций политическим партиям пропорционально их представительству в парламенте.

В 1990;х гг. происходил процесс реструктуризации партийно-политической системы. Все левые и центристские партии, за исключением КПЯ, пережили процесс неоднократных расколов, слияний и поглощений. В 1998 г. на базе нескольких существующих партий возникла Демократическая партия Японии (ДНЯ), объединившая в своих рядах представителей разнородных политических течений — от социал-демократического до правонационалистического. После постепенного укрепления позиций ДПЯ многие заговорили о возможности становления в Японии двухпартийной системы.

В конце 1990;х — начале 2000;х гг. Либерально-демократическая партия инициировала административно-финансовую реформу. В ходе ее проведения было сокращено количество ведомств и численность кабинета министров, укреплен институт премьер-министра, которой был наделен более эффективными инструментами для реализации своих политических инициатив, создана канцелярия кабинета министров как орган координации деятельности правительства, опробованы новые экспертно-вспомогательные механизмы, призванные повысить независимость и объективность принимаемых политическим руководством решений. Была создана более гибкая и эффективная система государственного регулирования финансово-банковского сектора экономики.

С 2001 по 2006 г. несколько коалиционных кабинетов возглавлял лидер ЛДП Дз. Коидзуми (J. Koizumi). Он представлял собой нехарактерный для Японии тип политика-популиста, умеющего зажигать массы яркими лозунгами и принимать нетривиальные решения. Коидзуми оказался востребованным избирателями как политический деятель, бросивший вызов дискредитировавшей себя в глазах общества системе закулисной политики.

Это важно!

В период правления Дз. Коидзуми в стране была сделана попытка структурных реформ в политической и социально-экономической областях. Эти реформы опирались на принципы радикального рыночного фундаментализма и преследовали цель максимального дерегулирования экономики и ликвидации институциональных ограничений предпринимательской свободы, сокращения роли правительства в экономических процессах, минимизирования социальных обязательства государства и реализации иных мер, характерных для неолиберальной экономической модели.

Правительство активно поддерживало политику реструктуризации в корпоративном секторе экономики, в ходе которой предприятия отказывались от найма работников на постоянной основе и активно сокращали персонал. В 2005 г. правительство Коидзуми начало приватизацию почтовой корпорации, а когда против выступили влиятельные деятели ЛДП, недовольные утратой политической опоры на местах (руководители почтовых отделений традиционно занимаются организацией избирательных кампаний), решительно распустил нижнюю палату парламента, фактически превратив относительно второстепенный вопрос о почтовой реформе в референдум о доверии к себе как политическому лидеру. В результате ЛДП одержала яркую победу, что в определенном смысле означало, что популизм начинает играть ключевую роль в публичной политике.

Вместе с тем структурные реформы Коидзуми сопровождались сильными социальными издержками', ростом безработицы, расслоением общества и усилением социальных контрастов, появлением ранее нехарактерной для Японии проблемы бедности. После ухода в отставку Дз. Коидзуми его курс был продолжен, однако в условиях усиления негативных социальных последствий реформ, а также слишком частой смены глав кабинетов и отсутствия у них личной харизмы, ЛДП катастрофически теряла поддержку.

30 августа 2009 г. ЛДП потерпела сокрушительное поражение на выборах в палату представителей от ДПЯ, которая получила 308 мест из 480. ЛДП не смогла выдвинуть конкурентоспособных и конструктивных программ решения наиболее острых проблем, стоящих перед Японией в социально-экономической области, а также области безопасности. Тактика ЛДП была основана главным образом на критике ДПЯ и стремлении максимально использовать ее промахи, но не на выдвижении политических альтернатив.

Вместе с тем власть ДПЯ быстро принесла разочарование японским избирателям. Основная часть предвыборных обещаний в социальной сфере так и оказалась невыполненной, а старая политика закулисного лоббирования частных интересов в парламенте возродилась в полном объеме. На прошедших в июле 2010 г. выборах ДПЯ утратила большинство в палате советников, в результате чего возникла ситуация «перекрученного парламента», когда верхняя и нижняя палаты контролируются противостоящими политическими силами. Все это существенно осложнило деятельность правительства, вынужденного проявлять большую осмотрительность в своих действиях. Особенно в сложном положении оказалось правительство ДПЯ после «тройной катастрофы 11 марта 2011 г.» (цунами, землетрясение и авария на АЭС «Фукусима-1»); оно было подвергнуто суровой критике за ошибки, допущенные при организации работ по ее ликвидации.

В результате прошедших 16 декабря 2012 г. выборов в нижнюю палату парламента к власти вновь вернулась Либерально-демократическая партия, которая со своим партнером по коалиции получила в нижней палате квалифицированное большинство. Основную роль сыграли протестные голоса избирателей, изверившихся в популистских лозунгах ДПЯ. Свою роль, особенно на фоне обострения территориальных споров с Китаем и Южной Кореей, сыграл также рост националистических настроений в обществе. Многие поверили лидеру ЛДП С. Абэ (Sh. Abe), который выступил с обещаниями внести изменения в конституцию, легализовать «силы самообороны» в качестве «оборонительной армии» и т. д. Кроме того, внимание электората, особенно в регионах с депрессивной экономикой и традиционно зависимых от государственных заказов, привлекло обещание ЛДП стимулировать экономику бюджетными деньгами, продолжая политику массированных государственных инвестиций в инфраструктурное строительство.

Успех либерал-демократов был повторен на выборах в палату советников 21 июля 2013 г. Правящая коалиция получила в верхней палате уверенное большинство — 135 мест ив 242 — однако не смогла обеспечить себе там конституционного большинства. В результате Япония вступила в долгожданный период политической стабильности (следующие общенациональные выборы, скорее всего, состоятся не раньше 2016 г.), что, безусловно, можно считать позитивом. После ухода кабинета Дз. Коидзуми в отставку в 2006 г. в Японии сменилось шесть премьер-министров, что дало основание некоторым экспертам говорить о появлении в Японии синдрома «премьера вращающихся дверей» — политического лидера страны, озабоченного лишь сиюминутной целью выживания возглавляемого им кабинета. Тот факт, что правительство в течение как минимум трех последующих лет будет опираться на уверенное большинство в обеих палатах, бесспорно, даст ему свободу рук и позволит принимать любые, даже не очень популярные решения. При этом относительно длительный характер пребывания у власти одного кабинета будет иметь положительное влияние и на международные позиции Японии, которые терпели ущерб из-за калейдоскопичной смены правительств.

С другой стороны, карт-бланш, полученный кабинетом Абэ из рук избирателей, может сослужить ему плохую службу: в отсутствие реальных рычагов сдерживания со стороны оппозиции правительство рискует утратить обратную связь с обществом, а многие его радикальные инициативы, которые при иной ситуации оказались бы заблокированными, теперь получат зеленый свет.

Это интересно!

Среди проблем реорганизации политической системы, которые стоят перед Японией в начале второго десятилетия XXI в., следует особо выделить вопрос о создании двухпартийной системы. Однако процесс ее формирования осложняется тем обстоятельством, что между основными партиями, претендующими на роль системообразующих (ЛДП и ДПЯ), отсутствует идеологический водораздел по принципиальным вопросам государственного управления, наличие которого дало бы основания охарактеризовать одну из партий как «консервативную», а другую как «либеральную». Программное сходство между ДПЯ и ЛДП наблюдается по большинству вопросов финансовой, налоговой и экономической политики. В этих условиях политически мотивированному избирателю трудно сделать сознательный выбор, основанный на идеологических, а не личностных предпочтениях, а партиям — сложнее сформировать когорту «твердых голосов», являющуюся важным атрибутом двухпартийной системы.

Между тем партии так называемого третьего полюса, наиболее заметными среди которых являются созданное в 2012 г. Общество реставрации Японии, а также Партия всех, так и нс смогли обозначить себя в качестве действенной альтернативы двум ведущим партиям, о чем убедительно свидетельствовали итоги выборов 2012—2013 гг. Поэтому на повестку дня встает вопрос о дальнейшем переформатировании партийно-политического пространства и создании новых оппозиционных партий, дифференцирующих себя от партии власти по программно-идеологическому принципу.

Другим важной проблемой является поиск более совершенной системы принятия политических решений со стороны «партии власти». После прихода в 2009 г. к власти администрации ДНЯ на повестку дня был поставлен вопрос о внедрении в японскую политическую систему Вестминстерской (британской) модели, в которой в центре принятия решений стоит кабинет министров, выполняющий функции «политической диспетчерской». В рамках этой системы политическое звено государственного управления не противостоит бюрократии, а осуществляет непосредственное руководство ею изнутри кабинета министров. Поскольку эта система противоречит устоявшимся в Японии традициям консенсз’альной демократии, ее внедрение сопряжено со значительными трудностями и потребует значительного времени.

В 1990—2010;х гг. во внешней политике Японии более активно проявлялась линия на повышение политического веса страны в решении глобальных проблем, в связи с чем в ее внешнеполитическом инструментарии стала усиливаться военная компонента. В 1991 г. во время войны в Персидском заливе Япония избежала прямого вовлечения в боевые действия, ограничившись крупным финансовым вкладом в пользу антииракской коалиции. Однако «дипломатия чековой книжки» вызвала критику со стороны союзников, недовольных нежеланием Японии рисковать жизнями своих солдат. В 1992 г. вступил в силу закон о миротворческих операциях, позволивший направлять за пределы Японии контингенты «сил самообороны» для участия в военных операциях ООН за рубежом. В результате Япония смогла участвовать в миротворческих миссиях в Камбодже, Мозамбике, Восточном Тиморе и других странах. На основании специально принятого в октябре 2001 г. Закона о специальных мерах по борьбе с терроризмом Япония приняла участие в 2001—2009 гг. в операциях по тыловой поддержке действий антитеррористической коалиции в Ираке и Афганистане.

Одновременно Япония проявляла большую активность в выдвижении инициатив в деле решения глобальных проблем, например, в области ядерного разоружения, потепления климата, развития социальной и экономической инфраструктуры в беднейших странах мира. В качестве неядерной державы, имеющей моральные обязательства в качестве единственной в мире страны, пострадавшей от применения атомного оружия, Япония продолжала линию на укрепление режима ДНЯО и последовательно добивалась прогресса в области ядерного разоружения. Во второй половине 1990;х гг. Япония, провозгласив цель обретения страной статуса «зеленой сверхдержавы», стала одним из организаторов движения за подписание Киотского протокола — международного соглашения, касающегося сокращения эмиссии парниковых газов. Япония играла важную роль в системе Официальной помощи развитию, посредством которой она стремилась З’крепить свои экономические и политические позиции в развивающихся странах, особенно в Восточной Азии. Однако с середины 2000;х гг. в связи с переживаемыми страной финансово-экономическими трудностями Япония стала уступать свои позиции в ОЭСР другим странам Запада.

Краеугольным камнем внешней политики Японии в постбиполярный период продолжал оставаться японо-американский военно-стратегический союз. Токио исходил из того, что военные базы США в Восточной Азии служат стабилизирующим фактором для региональной системы международной безопасности, которая столкнулась с рядом новых угроз, связанных, в частности, с военным подъемом Китая, разработкой КНДР ядерного оружия, обострением давних территориальных споров между странамисоседями и т. д. Вместе с тем в связи с сокращением американского военного присутствия в АТР Япония стала брать на себя в рамках союза более значительный объем военных функций. Новые тенденции в развитии союза были зафиксированы в «Руководящих принципах японо-американского сотрудничества в области обороны» 1997 г., в основу которых был положен ситуативный подход к проблеме обеспечения безопасности. В соответствии с этим принципом, в сферу совместной ответственности сторон входит не только территория самой Японии, но и прилегающий к ней обширный регион, включающий морские акватории Восточной Азии к северу от Филиппин и Тайваня, а также Корейский полуостров. С начала 2000;х гг. Япония взяла курс на создание совместной с Соединенными Штатами системы противоракетной обороны театра военных действий (ПРО ТВД), направленной, по официальным заявлениям Токио, на нейтрализацию угроз, связанных с северокорейской ядерной программой.

Одновременно модифицировалась и правовая база японо-американского военно-стратегического сотрудничества. В связи с участием Японии в ПРО ТВД были ослаблены запреты, касающиеся экспорта оружия и передачи за рубеж военных технологий. Правящей Либерально-демократической партией Японии неоднократно поднимался вопрос о пересмотре мирной конституции, однако позиция общественного мнения не позволила консерваторам начать процедуру пересмотра. В конце 2010 г. в Японии были опубликованы «Основные направления Программы национальной обороны», в которых декларировался переход от «базовой» к «динамичной» обороне с целью обеспечить более гибкий ответ на внешние военные угрозы.

В 2006 г. была достигнута договоренность о переводе части дислоцированной в Японии военной группировки США (8 гыс. морских пехотинцев) на острове Гуам и о передислокации военной базы США Футэмма (Futenma) на Окинаве в другой район острова. Эта база доставляла местному населению большие неудобства в связи с высоким уровнем шума от расположенного на ней военного аэродрома. Однако население района Окинавы, куда планировалось перевести базу, выступило резко против планов передислокации. Поиски альтернативного варианта с передислокацией базы за пределы Окинавы, предпринятые в 2009 г. правительством ДПЯ во главе с И. Хатоямой, успехом не увенчались. Пришедший ему на смены кабинет Н. Кана (N. Кап) подтвердил действенность соглашений 2006 г. В этом же направлении пообещало действовать и правительство С. Абэ.

В региональной политике Токио особое место традиционно занимала Восточная Азия. Япония установила партнерские отношения с блоком АСЕАН, вошла во все региональные структуры экономической интеграции, включая форматы «АСЕАН плюс три» и Восточноазиатский саммит.

С 2002 г. Япония взяла курс на заключение со странами региона соглашений о свободной торговле (ССТ) и об экономическом партнерстве (СЭП) на двусторонней и многосторонней основе. Соглашения были заключены с Сингапуром, Малайзией, Филиппинами, Индонезией и другими странами ЮВА, а также с блоком АСЕАН. С конца 2000;х гг. на повестку дня вышел вопрос об участии Японии в многосторонних интеграционных проектах — Транстихоокеанском партнерстве (ТТП), Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве, а также «Большой тройке» с участием Японии, Китая и Южной Кореи. Токио взял курс на параллельное участие во всех группировках, рассчитывая таким образом компенсировать недостатки каждого из подобных объединений. В марте 2013 г. кабинет С. Абэ официально объявил о подключении к переговорам о ТТП.

В двусторонних отношениях с основными азиатскими партнерами у Японии продолжали сохраняться противоречия и проблемные точки Причиной острого недовольства Китая, Южной Кореи и других стран Восточной Азии в 2002—2006 гг. стали визиты японских официальных лиц в храм Ясукуни. В этом храме, как считается, покоятся души японских военнослужащих, в том числе и те, кто был осужден за военные преступления на территории стран, подвергшихся в годы Второй мировой войны японской агрессии. Свою роль раздражителя играла также «проблема учебников»: недовольство ряда стран, пострадавших от японской агрессии, вызвало издание при одобрении властей учебников истории средней школы, в которых отсутствует однозначная оценка агрессивной политики Японии в странах Азии в период Второй мировой войны.

Для японо-китайских отношений было характерно их волнообразное развитие, т. е. поочередная смена периодов условного потепления и похолодания в политической сфере, при активном развитии экономических связей (формула «в экономике горячо, в политике холодно»). Например, в первой половине 2000;х гг. преобладала тенденция к охлаждению политических отношений, затем с 2006 г. японское руководство отказалось от посещения Ясукуни и взяло курс на восстановление отношений с Пекином. Однако с осени 2010 г. в двусторонних отношениях наметился новый кризис, связанный с обострением территориального конфликта вокруг островов Сэнкаку (Дьяоюйдао). В результате данного конфликта в Японии произошло усиление алармистских настроений в отношении китайской угрозы для национальной безопасности страны, что, в свою очередь, усилило позиции той части внешнеполитического истеблишмента, которая ориентируется на усиление военно-стратегического сотрудничества с США.

Большие сложности для японской дипломатии представляла в 1990— 2010;х гг. ситуация на Корейском полуострове. С Южной Кореей отношения у Японии развивались в целом позитивно, хотя вышеупомянутые проблемы Ясукуни и учебников омрачали политический климат. Несмотря на рост товарооборота, между двумя странами сохранялись торгово-экономические противоречия, не позволившие им заключить соглашение о свободной торговле. С конца 1990;х гг. наметилась тенденция к установлению взаимодействия двух стран в сфере национальной обороны.

На фоне форсированной реализации КНДР с первой половины 1990;х гг. ракетно-ядерной программы в Японии нарастало ощущение прямой военной угрозы, во многом связанное с фактором географической близости (территория Японии находится в прямой досягаемости для северокорейских ядсрных ракет). Существенное влияние на позицию Японии оказывала также «проблема похищенных». Речь идет о нескольких десятках японских граждан, которые были похищены северокорейскими спецслужбами в 1970—1980;х гг. Некоторые из них, по мнению Японии, продолжают против своей воли удерживаться в КНДР.

В первой половине 2000;х гг. Япония пыталась решать ее в ходе диалога на высшем уровне. Дважды (в 2002 и 2004 гг.) в Пхеньян наносил визит премьер-министр Японии Дз. Коидзуми, который в ходе встреч с Ким Чен Иром добился возращения в Японию одной из семей похищенных, а также части останков умерших в КНДР японских граждан. Постепенно по отношению к Пхеньяну возобладала линия на «силовое дожимание» северокорейского режима путем сворачивания диалога и ужесточения экономических санкций. Особенно эти санкции, предусматривающие не только запрет на торговлю, но и ограничение на денежные переводы в КНДР, усилились после проведенных Пхеньяном в 2006, 2009 и 2013 гг. ядерных испытаний.

В 1990—2010;х гг. активно развивался регулярный диалог на высшем уровне с Россией. Начало этому процессу положил визит президента СССР М. С. Горбачева в Японию в апреле 1991 г. В совместном советско-японском заявлении от 16 апреля 1991 г. признавалось существование территориальной проблемы, подчеркивалась необходимость ее решения как необходимого условия для заключения мирного договора, вводился безвизовый режим посещения спорных территорий. При этом в декларации поименно назывались все четыре острова, ставшие объектом спора.

В ходе визита президента России Б. Н. Ельцина в Японию в октябре 1993 г. была принята Токийская декларация, в которой подтверждалось намерение сторон добиваться скорейшего заключения мирного договора путем решения территориального вопроса на основе выработанных между двумя странами документов, а также принципов законности и справедливости. Во второй половине 1990;х гг. японская сторона стала придерживаться позиции отделения территориального вопроса от иных аспектов двусторонних отношений с Россией. Особенно явно потепление политического климата между двумя странами наметилось при премьер-министре Р. Хасимото (R. Hashimoto), который провозгласил доктрину «евразийской дипломатии», акцентировавшую внимание на России и среднеазиатских республиках. Между лидерами Японии и России установились личные доверительные отношения, прошла серия встреч, в том числе и в неформальной обстановке («встречи без галстуков»). Во время визита японского премьер-министра в Россию в 1998 г. была подписана Московская декларация, в которой ставилась задача строительства отношений созидательного партнерства между Российской Федерацией и Японией.

В марте 2001 г. во время встречи Президента России В. В. Путина с премьер-министром Японии И. Мори (Y. Mori) была принята Иркутская декларация, в которой признавалось основополагающее юридическое значение для переговоров о мирном договоре советско-японской совместной декларации 1956 г. Однако с приходом в 2001 г. к власти кабинета Дз. Коидзуми Япония встала на жесткую позицию, в соответствии с которой Токио будет обсуждать судьбу островов Хабомаи и Шикотан только в едином пакете с островами Кунашир и Итуруп, при том, что к вопросу о сроках и условиях их передачи Япония выражала свою готовность «подходить гибко».

В ходе состоявшегося 9—12 января 2003 г. официального визита премьер-министра Японии Дз. Коидзуми в Россию было подписано Совместное заявление о принятии «Плана действий». В этом документе намечены направления приложения дальнейших усилий в таких областях, как углубление политического диалога, переговоры по мирному договору, сотрудничество на международной арене, торгово-экономическое взаимодействие, развитие связей в правоохранительной и оборонной областях, углубление культурных и гуманитарных обменов.

Активно развивались торгово-экономические связи двух стран. Россия для Японии является важнейшим экономическим партнером, поставщиком энергетических ресурсов, цветных металлов, морепродуктов, леса, топлива для атомной промышленности, а также других сырьевых товаров, имеющих стратегическое значение. В 2007 г. японская автомобилестроительная компания «Тойота» построила под Санкт-Петербургом свой первый в России автосборочный завод, после чего к строительству собственных сборочных мощностей в России приступили все основные автопроизводители Японии. С 2009 г. Россия стала одним из ключевых поставщиков сжиженного газа в Японию.

Однако по вопросу о территориальном размежевании японская сторона продолжала проявлять жесткость и неуступчивость. В принятой летом 2009 г. японским парламентом резолюции говорилось о «незаконной оккупации» островов. Очередной эмоциональный всплеск наблюдался в связи с состоявшейся 1 ноября 2010 г. поездкой Президента России Д. А. Медведева на остров Кунашир, который был охарактеризован японской стороной в качестве шага, «осложняющего» двусторонние отношения. Неоднократно, в том числе и на высшем уровне, Россия подтверждала свою готовность продолжать поиск взаимоприемлемого решения проблемы мирного договора, включая и ее пограничный аспект.

С 2013 г. в отношениях с Россией наметилось новое потепление. 29—30 апреля 2013 г. Москву посетил премьер-министр Японии С. Абэ, который встретился с Президентом России В. В. Путиным. В ходе визита были подписаны важные соглашения, касающиеся сотрудничества в газовом секторе, в частности, в деле освоения месторождений в Якутии и под Иркутском, строительстве газопровода протяженностью 3200 км из Восточной Сибири во Владивосток, а также строительстве крупного завода по сжижению природного газа под Владивостоком общей мощностью 15 млн т СПГ в год. Важным результатом визита стало решение об учреждении фонда поощрения прямых частных японских инвестиций в российскую экономику.

В ходе визита были достигнуты договоренности, нацеленные на активизацию сотрудничества России и Японии в сфере безопасности. Россия и Япония решили запустить принципиально новый для двусторонних отношений диалоговый формат встреч — «2 + 2» — между министрами иностранных дел и обороны. Стороны пришли к соглашению о расширении связей между оборонными ведомствами двух стран, начале регулярных консультаций между министерством иностранных дел Японии и секретариатом Совета безопасности РФ, продолжении взаимодействия в борьбе с терроризмом и морским пиратством. Было решено проводить как минимум один раз год регулярные встречи министров иностранных дел.

Большое значение в ходе визита имел вопрос о продвюкении переговоров о заключении мирного договора. Стороны договорились продолжить работу над этим сложным, но таким важным для обеих стран вопросом. Отвечая на вопрос японского журналиста, как долго будет продолжаться процесс в направлении мирного договора, японский премьер-министр отметил стоящие на пути решения данного вопроса трудности, сказав о том, что «волшебной палочки, чтобы одним взмахом все решить, в мире нс существует».

Таким образом, для каждого из основных этапов послевоенной истории Японии характерны свои специфические изменения в сферах экономики и общества, во внутренней и внешней политике. Особое внимание следует обратить на послевоенные демократические реформы, заложившие основы демократического строя современной Японии. Вместе с тем отчетливо заметны фундаментальные отличия японской политической модели от западной.