Японо-американские отношения. 
Мировая политика

Правительство США стремится адаптировать японо-американский Договор о взаимной обороне 1960 г. к новым, постбиполярным историческим условиям. Японо-американский военный союз крайне важен для США. И дело не только в том, что ни одна из союзных с Соединенными Штатами стран не выплачивает американской стороне столь большую компенсационную сумму за присутствие вооруженных сил США на своей территории, как Япония (4 млрд долл, ежегодно). Огромное значение для Соединенных Штатов имеет и активная финансовая и материальная поддержка со стороны Японии американской политики в Ираке и Афганистане, и готовность японской стороны к взаимодействию с американцами в развитии системы противоракетной обороны театра военных действий.

Так, японские круги высказывали намерение создать такую ограниченную систему на своей территории, а также желание развивать сотрудничество с США в производстве систем ПРО типа «Патриот» РЛС-3 и проведении научно-исследовательских и конструкторских работ по созданию новой противоракеты морского базирования.

В апреле 2012 г. было опубликовано совместное заявление американо-японского консультативного комитета безопасности, в котором говорилось о договоренности по планам передислокации американского контингента морской пехоты с Окинавы на остров Гуам. После перегруппировки на Окинаве останется около 10 тыс. морских пехотинцев. Соглашение также устанавливает расходы японской стороны на передислокацию на Гуам в размере 3,1 млрд долл, от общей стоимости мероприятия в 8,6 млрд долл.

Один из элементов соглашения подразумевает устройство площадок для совместной боевой подготовки американских и японских вооруженных сил на Гуаме и в Содружестве Северных Марианских островов. В соглашении подтверждаются обязательства обеих стран перенести постоянный аэродром морской пехоты «Футенма» в более отдаленные районы острова Окинава. До того, как это произойдет, оба государства разделяют затраты на поддержание работоспособности базы. Определять график работ по перемещению базы должна японская сторона.

В настоящее время 3-я тактическая экспедиционная группа морской пехоты США перебрасывается с территории Окинавы на остров Гуам (8 тыс. военнослужащих из 18 тыс. морских пехотинцев, расквартированных на Окинаве, и 9 тыс. членов их семей). Однако данный факт не означает ослабления японо-американского военного союза: скорее, можно говорить о его дальнейшем развитии в новых условиях.

Так, после катастрофического землетрясения и цунами в марте 2011 г. американские войска в Японии оказали большую помощь в преодолении последствий стихийного бедствия (в рамках операции «Томодачи»). Например, американская авиабаза «Йокота» сыграла большую роль в восстановлении воздушных перевозок сразу после катастрофы. Американские военные доставляли воду и продовольствие пострадавшим, содействовали материальнотехническому обеспечению в зоне бедствия. Всего в ликвидации последствий катастрофы принимали участие до 17 тыс. американских военнослужащих и 100 ед. авиатехники.

Руководство Тихоокеанского командования высоко оценивает готовность Японии к взаимодействию с другими американскими союзниками в Азиатско-Тихоокеанском регионе, включая Южную Корею и Австралию. Разумеется, США хотели бы более активного участия японских сил самообороны в поддержании весьма выгодного Соединенным Штатам статус-кво в регионе, однако экономические трудности Японии, вынуждающие ее неуклонно сокращать свои оборонные расходы с 2002 г., превращают Японию скорее в потребителя, чем производителя безопасности.

Особое значение, с точки зрения Тихоокеанского командования, имеет трехстороннее американо-японско-южнокорейское военное сотрудничество, поскольку эти три страны разделяют «общие ценности», а также располагают финансовыми ресурсами и материально-техническим потенциалом для того, чтобы дать ответ на вызовы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. По такой же «треугольной» модели Тихоокеанское командование выстраивает свое военное сотрудничество в формате США — Япония — Австралия и США — Япония — Индия.

Однако эти усилия Соединенных Штатов встретили неоднозначную реакцию со стороны правительства Японии. В Азиатско-Тихоокеанском регионе отсутствуют в настоящее время многосторонние военно-политические блоки, и главная причина этому — позиция государств региона.

Российский исследователь этого региона А. Д. Богатуров объяснил это особой структурой безопасности в данном регионе: «Особенностью региональной структуры стабильности было и то, что с 1945 до 1995 г. она эволюционировала из типично „лидерской“ в особую структуру, которую в книге предлагается назвать „пространственной“… В „пространственной“ структуре отношений отдельные полюсы-лидеры (СССР и США, например) почемулибо бывают нс в состоянии оказывать определяющее влияние на положение дел, а степень организованности „фоновых“ стран, и составляющих региональное „пространство“, приближается к уровню, когда сопротивление этого пространства может нейтрализовать импульсы со стороны как минимум одного, наиболее мощного полюса или всех полюсов в отдельности»^[1].

Непросто идут и переговоры Японии и США о создании ТрансТихоокеанского партнерства (ТТП). Хотя США проявляют интерес к этому проекту с 2008 г., Япония только в марте 2013 г. решила начать переговоры о вступлении в ТТП. Видный российский японовед Дмитрий Викторович Стрельцов отмечал: «В Токио, безусловно, есть влиятельные силы, которые остро чувствуют, что односторонняя ориентация на ТТП приведет к чрезмерной зависимости Японии от США и существенно ограничит ее свободу рук на международной арене. Примечательно, что во многих комментариях и аналитических материалах японских СМИ, посвященных экономическому регионализму, Америка нередко выступает в качестве соперника, которого следует опасаться, пусть и в ином смысле, нежели Китая»^[2].

• [1] Богатуров Л. Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (1945—1995). М.: Конверт — МОНФ, 1997. С. 10−11.
• [2] Стрельцов Д. В. Япония между восточноазиатским и транстихоокеанскимрегионализмом // Вестник Московского университета. Международные отношения и мировая политика. 2012. № 3. С. 92.