Изучение карт и исследование по литературным источникам

Рядом с наблюдением стоит исследование по литературным источникам, к которому относится также и изучение карт. Когда путешественник-исследователь попадает в неизвестную до тех пор страну, то ему приходится пользоваться только собственными наблюдениями и расспросами; тут уж не может быть никакой работы по книгам. Даже и для специальных научных исследований не находится часто никаких предварительных работ; они вступают в новую для науки область и принуждены обходиться без литературы; кое-какие карты все же в большинстве случаев оказываются в наличности. Однако таких участков земли, к которым можно отнести сказанное, становится все меньше и меньше; в большинстве стран люди уже побывали, сделали открытия, исследовали; существуют, может быть, и съемки карт и сети наблюдений другого рода. Путешественник должен, по возможности, заранее познакомиться со всем этим или во всяком случае хотя бы после, при обработке своих собственных наблюдений, привлечь к делу весь уже имевшийся до него материал. Исследование по литературным источникам как в страноведении, так и в общем землеведении может обходиться без собственного наблюдения, а перерабатывать только чужой материал, как это сделали, например, Карл Риттер в своем большом труде по землеведению или Элизе Реклю в своей «Nouvelle geographic universelle», хотя этот последний для большинства стран пользовался личными указаниями знатоков этих стран. В общем происходит некоторое разделение труда — один больше годится в наблюдатели, другой в исследователи по литературным источникам; это разделение будет опасно только в том случае, если оно зайдет слишком далеко и один будет слишком пренебрегать литературным исследованием, другой — наблюдением. Для работающего по литературе необходима тоже способность к наблюдению и некоторое непосредственное представление о странах и явлениях, над которыми он работает.

Литературное исследование должно руководствоваться, конечно, общими методами, выработанными скорее филологией и историей, чем естествознанием.

Первой задачей является собирание литературы, которая часто разбросана и трудно доступна. Часто приходится иметь дело со старыми книгами или с иностранной литературой, или с заметками из других научных областей, с местными периодическими или правительственными изданиями различного рода, с отдельными заметками в описаниях путешествий, где их приходится разыскивать с большим трудом среди массы постороннего материала. Необходимо обладать иногда и хорошо развитым литературным чутьем, которого у нас, конечно, меньше, чем у филологов и историков. Да и подсобные средства в географии далеко не так хорошо разработаны, как в тех науках. Составление полной библиографии и основательных литературных обзоров наталкивается на особенно большие трудности вследствие разнородности материала, который приходится заимствовать из самых разнообразных наук; и все-таки к этому делу можно было бы приложить немного больше усилий. Рецензии на географическую литературу, как в «Petermanns Mitteilungen», так и в «Annales de la geographie» очень не полны и по содержанию часто неудовлетворительны. Издававшаяся Берлинским обществом землеведения «Bibliotheca geographica» слишком мало отделяла плевелы от пшеницы и теперь уже закрыта; отчеты «Geographisches Jahrbuch» выходят со слишком большими промежутками и оставляют много пробелов; еще больше это относится к сводным обзорам в «Geographische Zeitschrift»; общая причина этих недостатков заключается, по-видимому, в том, что количество научных работников на поприще географии, вследствие внешних обстоятельств, меньше, чем в других науках.

Вторая задача заключается в критике источников. В каком смысле она необходима, это вытекает из того, что было уже сказано о географическом наблюдении. Критике географических источников в общем приходится меньше, чем в истории, считаться со злонамеренностью составителей источников и с намеренным искажением наблюдений, но и здесь эти недостатки не вполне отсутствуют. История географии знает вымышленные путешествия — напомним хотя бы о путешествиях рыцаря Мандевилл и об открытии северного полюса Куком, а также некоторые восхождения на горы, как, например, мнимое восхождение на Иллимани Ш. Винера. Но она знает и сверхкритические сомнения по отношению к действительным путешествиям, как, например, в древности сомнения в подлинности путешествия Пифея или в средние века — путешествия Марко Поло. Но гораздо больше, чем в истории, критика здесь должна быть направлена на научные способности наблюдателя, потому что большинство научно-географических наблюдений обязательно требует определенной подготовки: при рассмотрении наблюдений я указывал на эти источники ошибок. Критика должна идти в разных направлениях. Она должна направляться на характер и научную подготовку путешественника или вообще наблюдателя, но должна также проверять и самые наблюдения. Для этого служит сравнение наблюдений различных путешественников, затем, где возможно, и собственное представление о стране, а также и критерий внутренней правдоподобности: например сообщения о выходах вулканической природы или о наличии определенных растительных форм могут быть настолько неправдоподобны, что их нельзя будет принять без дальнейших подтверждений. Исследователь, работающий по книжным источникам, должен иметь собственное представление о стране или о тех явлениях природы, к которым относится его исследование, и сличать отдельные наблюдения с этим представлением; если они не подходят друг к другу, то он должен или изменить свое представление или критически рассмотреть материалы наблюдений.

Третья задача заключается в разработке материала. Из строительного камня должно быть сложено здание. Можно при этом удовольствоваться внешним схематическим суммированием материала или перейти к внутренней увязке его. Но здесь уже совершается переход в область синтеза, композиции, изложения, о чем мы будем говорить ниже.

До сих пор я говорил о географических источниках лишь в общих чертах, но они так разнородны, что приходится рассматривать их отдельно.

Первым из видов источников являются карты и наряду с ними профиля. Они служат не только иллюстрацией текстового изложения, наглядными пособиями, как их часто называют, но также и литературными источниками, рабочим материалом. Только карты дают точную, подробную картину пространства. Это относится, конечно, не только к топографическим картам, но также к геологическим, геоботаническим и этнографическим. В них нуждается путешественник уже для того, чтобы получить правильное представление о пространственных отношениях, потому что собственное наблюдение с какого-либо одного пункта всегда искажено в смысле перспективы; если никакой карты нет, путешественник должен набросать карту на основании своих наблюдений. Еще более нужна карта исследователю в условиях кабинетной работы, когда он не знает местности и не может составить себе точного пространственного представления по текстовым описаниям.

Пешель возвел карту в основу географического исследования. Его «Новые проблемы сравнительного землеведения» в существе своем основаны на сравнительном изучении карт, в особенности на изучении обзорных карт. Работы его последователей, Р. Креднера, Люддекке и др., свидетельствовали о дальнейшем методологическом прогрессе, так как они заменили изучение обзорных карт изучением топографических карт большого масштаба и одновременным изучением литературы. Но и у такого изучения были свои большие недостатки, поэтому изучение карт было отодвинуто на второй план непосредственным наблюдением природы, сохранив все-таки наряду о ними некоторое значение. Под влиянием Дэвиса изучение карт опять выступило на передний план. Он организовал свои исследования, по-видимому, первоначально на карте, а затем уже переходил в природе, чтобы на ней проверить полученные результаты, так сказать, выборочным путем; многие последовали его примеру. Я не хочу оспаривать того, что этим методом достигнуты прекрасные результаты, но я думаю, что они привели также и ко многим неверным заключениям.

Необходимо выяснить себе все преимущества и недостатки изучения по картам.

Большим преимуществом карты как перед собственным наблюдением, так и перед текстовыми источниками является пространственная полнота и наглядность. Я уже указывал, что наблюдатель, даже летчик, никогда не видит ландшафта в его действительных очертаниях, а всегда в перспективе, и что его поле зрения всегда ограничено и имеет пробелы; в текстовом изложении восприятие пространственных отношений пропадает почти совсем. Трудно представить себе большее затруднение для географического изучения, чем недостаток точных карт. Географ-путешественник в экзотических странах должен сам себе набросать карту, раз не существует готовой. Только на карте он может в совершенстве ознакомиться с пространственной последовательностью и распределением каких-либо явлений.

Но за этими преимуществами не следует забывать недостатков карты. По сравнению о природой она всегда мала, даже на наших землемерных картах: 1 мм на карте соответствует 25 м в натуре; можно сказать таким образом, что предметы менее 25 или во всяком случае 10 м не могут быть верно изображены на карте. Этим самым мелкие формы земной коры, как и отдельные мелкие постройки и т. д., из карты выпадают. Характерное для школы Дэвиса пренебрежение мелкими формами связано, по-видимому, с преобладанием в ней изучения по картам. Картографическое изображение символично и оперирует условными обозначениями. А это связано с генерализацией и схематизацией. То, что не поддается генерализации, ускользает от картографического изображения. Приходится обращаться к непосредственному наблюдению, к рассматриванию рисунков или использованию текстовых описаний. Некоторое затруднение заключается также и в том, что карта всегда изображает каждый ряд явлений обособленно, и что на одной карте может быть собрана только часть явлений. Карта разрывает то, что в природе связано. Причинная связь разнородных явлений, которая наблюдателю часто непосредственно бросается в глаза в натуре, часто с трудом может быть воспринята на карте. Кто изучает только карту, легко остается при усвоенных шаблонах. Поэтому одно только изучение карты часто ведет к неполным или даже ложным выводам. Нельзя ставить его впереди собственного наблюдения, а также впереди изучения литературных источников.

Второй вид географических источников — это рисунки, картины, чертежи, фотографии. Они прибавляют к очертанию карты вид сбоку, они дают не схематические понятия, а индивидуальную действительность, хотя, конечно, в более или менее уменьшенном виде. Ценнее всего с научной точки зрения они бывают тогда, когда исполнены географом-путешественником, который сознает, какие научно важные факты он должен изобразить. Но и картины художников без специального географического образования могут дать научно ценные представления о местности и ясно изобразить характерные формы поверхности, состав растительного покрова, положение и форму поселений и т. д.

Насчет ценности разного вида рисунков мнения расходятся, и вряд ли даже возможно составить о них общее суждение. Непосвященные в географию люди больше всего склоняются в наше время к тому, чтобы отдать предпочтение фотографии, потому что она свободна от субъективности. Но некоторая субъективность присуща и ей; больше чем у картин и рисунков здесь играют роль случайности освещения; кроме того фотографии дают часто излишние детали, за которыми существенные факты выступают лишь неясно. Научные рисунки, как, например, рисунки американских исследователей Кордильер или штюбелевские рисунки вулканов Эквадора, часто гораздо лучше выявляют существенные черты изображаемых явлений. Картины или зарисовки ландшафтов у прежних художников часто проходят мимо характерных явлений природы, идеализируют формы и тем стирают их своеобразие; большинство новых художников научилось яснее видеть природу и больше заботиться о верности природе, так что их картины могут иметь независимо от их художественной ценности высокое географическое значение.

Богатый географический материал заключается в метеорологических и статистических таблицах. Здесь не приходится объяснять, как можно извлечь из них географические познания путем вычисления средних величин и т. п. Так же не стоит говорить и об использовании работ по флоре, фауне и т. д.

Литературные описания мы имеем в различных формах. Своеобразной географической формой описания являются описания путешествий, которые методологически можно сравнить с летописью в кругу исторических источников. Более старые описания путешествий велись в форме дневников и располагали наблюдения по пути следования. Но уже начиная с Гумбольдта, в описания путешествий научных исследователей вставляются сводные очерки и объяснения; в меньшей мере это наблюдается в записках туристов и путешественников, имевших целью открытие новых земель. Ценность путешествий, конечно, различна в зависимости от характера и научной подготовки путешественника. Из дневников путешествий приходится делать выборки, т. е. приходится брать из них отдельные наблюдения и располагать их более систематически в смысле страноведения или общего землеведения. Мне кажется, что у нас описания путешествий слишком мало используются для науки. Путем тщательного критического сопоставления заключающихся в них отдельных замечаний часто можно составить себе представление о стране, об устройстве ее поверхности, ее климате, ее растительном покрове и т. д.; конечно, эта картина не может иметь одинаковой ценности с непосредственными наблюдениями научно подготовленного путешественника, тем не менее она может временно заменить их. Для докторских диссертаций по географии здесь открывается благодарное поле.

Удобнее всего, конечно, использовать оригинальные описания из трудов соответствующего автора или из сводных обзоров путешествий. Они могут быть разного рода и по-разному приходится их использовать. Часто используемым источником служат составлявшиеся по правительственным поручениям в старинном страноведческом стиле описания стран, содержащие много ценного материала, но по большей части не обнаруживающие в их авторах сколько-нибудь глубокого научного интереса. Геологические, ботанические, зоологические, народоведческие, археологические и прочие описания содержат часто также и ценные географические факты. Гораздо менее богаты ценным материалом, чем это можно было бы ожидать, исторические сочинения, потому что они слишком много уделяют внимания отдельным лицам и слишком мало углубляются в общие условия, особенно в общие материальные условия эпохи. Но историческая география и географические описания, касающиеся истории заселения и т. п., должны опираться на различные исторические источники, хроники и т. д., т. е. заниматься историческим исследованием. Здесь уже с трудом можно провести какую-либо определенную границу между исследованием географическим в историческим.