Структурно-функциональное направление (Т. Парсонс)

Основоположником структурно-функционального анализа считается американский социолог Т. Парсонс (1902−1979). В работе «Система современных обществ» он рассматривает общество как бесконечное множество взаимодействий людей, в котором присутствуют аспекты относительно устойчивого (структуры), имеющие определенные роли и значения (функции). Функция связывает структуру и процесс и устанавливает их значение для системы. Сама система имеет две оси ориентации: одна показывает, ориентируется ли система на события окружающей среды или на внутренние проблемы; другая — реагирует ли система на сиюминутные потребности или долговременные интересы. Исходной «клеточкой» всей системы общественных отношений является понятие " социальное действие" . Структурно социальное действие состоит из трех основных элементов:

• 1) субъекта действия (или действующего лица);
• 2) ситуации действия и отношения субъекта действия к ситуации;
• 3) его ориентации^[1].

При этом утверждается, что субъект участвует в социальном действии не как «целостная сущность», а лишь в той мере, в какой он играет некую социальную роль. Социальная роль — еще одно ключевое понятие структурно-функционального анализа. По этой причине это направление иногда называют также ролевыми теориями, а применительно к политике — политологией социального действия. В каждый момент своих действий индивид выступает в определенной роли, как бы надевая попеременно различные социальные маски — мужа или отца, сына или друга, начальника или подчиненного, покупателя или продавца, производителя или потребителя и т. д. Социальная роль индивида определяется его ценностными ориентациями в данной ситуации, которые, в свою очередь, детерминированы ценностно-нормативной системой общества.

Методологически важным принципом структурного функционализма является положение о четырех основных функциях любой социальной системы, позволяющее понять место и роль политической системы:

• 1) функция адаптации, которую обеспечивает экономическая подсистема общества;
• 2) функция достижения целей (целедостижения), реализуемая политической подсистемой;
• 3) функция интеграции, осуществляемая через правовую подсистему (она рассматривается отдельно от политической системы, как ее специфический элемент);
• 4) функция воспроизводства системы, а также преодоления различных «скрытых очагов напряженности», которая осуществляется через религию, мораль, общепринятые нормы и ценности, включая специальные институты социализации — семью, систему образования, СМИ и т. д.^[2]

В соответствии с этими принципами структурно-функциональная политология рассматривает и систему властных отношений. Эти отношения интерпретируются: 1) как отношения межличностные, как отношения партнеров, выступающих в определенных ролях; 2) как отношения асимметричные, где индивиды играют роли не равноправных партнеров, а повелителя и подчиняющегося.

Парадигмы структурно-функционального анализа политики

В рамках политологии социального действия выделяют ряд парадигм анализа политики.

• 1. Парадигма сопротивления. В ее основе лежит постулат М. Вебера о том, что любая власть по сути своей есть применение принуждения и насилия. Эта парадигма моделирует политические отношения в обществе как постоянно воспроизводящийся процесс подавления субъектами власти сопротивления со стороны ее объектов. В зависимости от интенсивности сопротивления, форм его подавления и мотивов подчинения выделяют и различные типы властных отношений. Эти классификации разнообразны, однако сводятся к выделению четырех основных типов власти•.
• 1) " стимулированная" власть представляет собой асимметричные отношения, когда субъект власти использует либо позитивные стимулы (ожидаемое вознаграждение), либо негативные (возможное наказание). Власть, основанная на вознаграждении, возрастает вместе с размером ожидаемого вознаграждения. Характерный пример этого типа власти — рост производительности труда работника вследствие ожидаемого им вознаграждения, сопровождающийся повышением степени его подчинения воле вознаграждающего;
• 2) " легитимная" власть, основанная на признании за субъектом власти права требовать определенного социального поведения со стороны объекта власти. Это признание может быть обусловлено религией, культурной традицией, господствующими в данной социальной системе нормами и ценностями, наконец, просто служебным положением человека, занимаемой им должностью (например, право судьи судить, полицейского — следить за общественным порядком, преподавателя — проверять знания учащихся и т. д.);
• 3) «идентифицированная референтная» (от англ. refer — соотносить что-либо с чем-либо) власть, предполагающая отождествление (идентификацию) объектом власти себя с ее субъектом. Речь идет о чувстве общности управляемых и управляющих, их единении в процессе достижения общих целей. Эти цели могут быть действительно общими, например действия командира и солдат в бою, но могут быть и сознательно представлены в качестве таковых с помощью пропагандистских приемов типа «мы все — в одной лодке», «мы делаем одно общее дело». Особой разновидностью «идентифицированной» власти является власть, основанная на престижности субъекта власти в глазах объекта, создаваемая средствами пропаганды;
• 4) «экспертная» власть базируется на обладании субъектом власти специальными знаниями или навыками, отсутствующими у объектов власти, но необходимыми им в данной ситуации. Такова власть капитана судна по отношению к команде и пассажирам, врача — по отношению к больному, адвоката — по отношению к своему подзащитному и т. д.^[3]
• 2. Парадигма обмена. Асимметрия отношений объекта и субъекта власти в этом случае связана не с психологическим влиянием, а с неравным распределением благ, т. е. ресурсов. В результате у индивидов, не обладающих ресурсами, возникает острая потребность в них, напротив, те, кто располагает дефицитными ресурсами, могут трансформировать их излишки во власть, уступая часть ресурсов другим в обмен на желаемое поведение.

По мнению автора этой парадигмы американского социолога П. Блау, индивид тогда имеет власть на другим, когда последний постоянно зависит от него. Эта зависимость линейная, она основана на потребности объекта власти в определенных благах, которые он не может получить иным способом. Соответственно степень власти индивида (его независимости от другого) определяется имеющейся у него возможностью найти необходимые ресурсы независимо от других людей. И степень реальной свободы индивида зависит от его способности управлять своими потребностями (прежде всего материальными)^[4].

Другой автор Р. Эмерсон (1925−1982) заметил, что власть и зависимость, доверие и недоверие в обменных отношения носят более сложный и опосредованный характер. В рамках своей теории социальной сети он сформулировал два вывода: 1) зависимость является источником власти; 2) неопределенность вознаграждения в условиях обмена порождает специфическую мотивацию. В экстремальных условиях вероятен разрыв в обменном цикле, связанный с тем, что границы между внешними и внутренними факторами воздействия стираются^[5].

Однако можно воздействовать непосредственно на поведение объекта власти, а можно и на ситуацию, его положение. В соответствии с этим американский политолог социолог Л. Этциони разделил ресурсы по степени воздействия на утилитарные, принудительные и нормативные, причем первые два вида воздействуют непосредственно на объективные условия, в которых действует индивид, его положение, а последний — на субъективные смыслы его деятельности.

Использование утилитарных ресурсов, главным образом материального вознаграждения, позволяет субъекту власти заставить объект подчиняться в обмен на необходимые ему ресурсы.

К принудительным ресурсам субъект власти прибегает тогда, когда старается изыскать дополнительные способы принуждения, чтобы еще более ограничить свободу другого. Примером может служить угроза увольнения, которая заставляет работника подчиняться требованиям начальства даже против своей воли.

Нормативные ресурсы воздействуют не на условия бытия индивида, а на его субъективное восприятие ситуации: смыслы, ценности, идеалы. Поэтому требования субъекта могут совпадать с ценностными ориентациями объекта, и тогда он подчиняется, а могут и не совпадать, тогда он сопротивляется^[6].

3. Парадигма раздела сфер влияния. Соглашаясь с асимметричным характером властных отношений, сторонники данной парадигмы указывали на инверсионный характер власти, когда в раз.

Амитан Этциони.

личных ситуациях они могут превращаться из объектов в субъекты власти, и наоборот. Автор этой парадигмы американский политолог Д. Рога полагал, что взаимодействующие индивиды постоянно меняются ролями обладателя власти и ее объекта. Например, человек, обладающий властью на работе, может не обладать ею в семье, и, наоборот, рядовой исполнитель, придя домой, может превращаться во всесильного повелителя, но отношению к своим близким. Покупатель и продавец, посетитель ресторана и официант, портной и заказчик — все эти «обслуживающие» и «обслуживаемые» могут меняться местами в соответствии с изменением социальной ситуации. Следовательно, властные отношения не следует рассматривать как иерархически односторонние, поскольку господство одних индивидов или групп в конкретной сфере уравновешивается контролем других в иных сферах.

• [1] Парсонс T. Система современных обществ. Μ., 1988. С. 20.
• [2] Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1988. С. 23−25.
• [3] Political and Related Models. N. Y" 1983. P. 23−27.
• [4] См.: Blau Р. Exehange and Power in Social Life. N. Y., 1964.
• [5] Emercon R. M. Power — Dependence Relation // American sociological Review. 1962. № 27. P. 32.
• [6] Etziony A. A Comparative Analysis of Complex Organizations. N. Y., 1961. P. 19−21.