Психологические последствия демонстрации сцен насилия

Психологические исследования последних лет показывают, что телевидение широко транслирует психотравмирующие сюжеты, воздействие которых приобретает патогенный характер и, по мнению ряда психологов, приводят к массовой травматизации населения^[1]. В связи с этим следует считать неприемлемым, в частности:

• — съемку человека «врасплох» в момент острого горя и отчаяния;
• — показ человека в ситуации унижения, оскорбляющего его человеческое достоинство;
• — демонстрацию пыток, морального и физического издевательства;
• — прямое или косвенное оправдание действий агрессора, явившихся причиной страданий жертвы;
• — показ торжества и безнаказанности насильника (будь то конкретные лица или социальный субъект);
• — предоставление слова в эфире насильнику (что косвенно «легализует» его действия);
• — прямое или косвенное обвинение или порицание самой жертвы;
• — призывы к коллективному покаянию и искуплению;
• — сарказм или юмор в адрес жертвы^[2].

Включение субъекта в массовую коммуникацию изменяет психотехнику восприятия, мышления и поведения. Как отмечают психологи, СМИ «часто подогревают невротические и психопатические симптомы у людей с неустойчивой незрелой психикой» способствуют их обострению^[3].

Д. Брайант и С. Томпсон анализируют поведенческие механизмы, с помощью которых реализуется воздействие телевизионного насилия на ребенка: катарсис, возбуждение, дизингибиция, имитация, десенсибилизация. Изменения в поведении под влиянием телевидения происходят на эмоциональном и на когнитивном уровнях.

По утверждению В. Абакумова и А. Обмелько, просмотр сцен насилия вызывает такие виды психологического воздействия, как когнитивное (зритель воспринимает телевизионный мир как реальный); эмоциональное (устанавливает немедленную или долгосрочную эмоциональную реакцию); поведенческое (влияет на поведение зрителя)^[4].

Обратимся к тем механизмам и эффектам, которые связаны с воздействием насилия на психику человека.

Механизм растормаживания объясняется тем, что по мере привыкания телезрителей к сценам насилия и жестокости, особенно насилия, оправданного ситуацией или санкционированного обществом, ослабляется сдерживающее действие социальных санкций, направленных против совершения правонарушений^[2].

В результате эффекта возбуждения происходит катализация текущего психоэмоционального состояния зрителя поступающей информацией.

Регулярный просмотр сцен насилия делает зрителя менее восприимчивым к жестокости не только на экране, но и в реальной жизни (эффект десенсибилизации). Происходит обучение моделям поведения зрителей, которые сами иногда пытаются имитировать увиденное по телевизору. Это особенно касается маленьких детей и школьников, отождествляющих себя с персонажами фильмов и пытающихся подражать им. Практически неконтролируемый контент негативного содержания, выдаваемый СМИ, серьезно затрагивает молодое поколение, у которого этический комплекс «хорошо — плохо» не сформирован, что может привести к асоциальным проявлениям в будущем^[2]. Бесспорно доказанные факты прямого воздействия телевидения на психологически «слабую» аудиторию, заставляют ученых искать ответы на конкретные вопросы: Какой вид насилия могут спровоцировать СМИ? В каком объеме? В течение какого времени идет воздействие? Как это ассоциируется с личным опытом и типом личности? При каких условиях это может привести к тому, что люди могут прибегнуть к насилию.

Отмечена различная реакция людей на телевизионные передачи, поскольку для любого человека характерен неповторимый набор психологических свойств, поэтому каждый избирательно выстраивает линию поведения, усвоенного из СМИ, в соответствии со своими привычками и характерологическими особенностями^[7].

Тем не менее учеными установлено, что существуют и общие психологические последствия просмотра сцен жестокости и насилия. Д. Брайант и С. Томпсон акцентируют внимание на том, что наименее устойчивы к негативному воздействию дети. Исследователями также определено несколько компонентов, которые усиливают восприимчивость ребенка к медианасилию.

" 1. Преступник представляет собой привлекательную ролевую модель.

• 2. Насилие выглядит оправданным.
• 3. За насилием не следует возмездия (преступные действия не вызывают раскаяния, не осуждаются, не наказываются).
• 4. Жертва насилия несет минимальный ущерб.
• 5. Сцена насилия воспринимается зрителем как реалистичная"^[8].

Рассмотрим подробнее точку зрения Р. Харриса на проблему насилия на телевидении. Говоря о моделировании насилия в этом СМИ, он подчеркивает, что в результате наблюдения за насилием па телеэкране люди делаются более грубыми и жестокими. Р. Харрис пишет: «Моделирование происходит при соблюдении ряда условий. Прежде всего, зритель должен обратить внимание на поступки героя на телеэкране. Кроме того, поступок телеили киногероя должен сохраниться или каким-либо образом отпечататься в памяти, чтобы человек его проанализировал и интерпретировал. Будет ли позднее такое поведение воспроизведено зрителем в реальности, зависит от многих факторов, в частности, от мотивации и силы запретов. Процесс моделирования может научить человека новому типу поведения»^[9].

По мнению Р. Харриса, наблюдение жестокости на телевидении меняет установки и поведение даже тех людей, которые не склонны к жестокости: оно растормаживает в таких индивидах агрессию. «Так, просмотр фильмов с эпизодами уличных драк или просмотр жестоких сцен в телеэфире может привести в действие и растормозить склонность человека к дракам. Зритель уже знает, как драться. СМИ нельзя обвинить в обучении такому поведению. Тем не менее, телевидение можно обвинить в уничтожении нормальных запретов, которые существуют у нас всех по отношению к совершению насилия. Таким образом, для совершения насилия потребуется гораздо меньше условий, чем могло бы, так как перед совершением жестокости уже произошло первоначальное растормаживание. Растормаживание может возникнуть и в результате научения установкам одобрения агрессии. Эта смена установок ведет к растормаживанию, которое может впоследствии косвенным образом повлиять на проявление жестокости в жизни, хотя эту причинную связь очень трудно подтвердить примерами»^[10].

Вслед за другими исследователями Р. Харрис описывает феномен генерализации эффекта после наблюдения за жестоким поведением героев на телеэкране. Совершенно не обязательно, что человек, просмотревший специфическую передачу, начнет стрелять в окружающих, но он вполне способен ударить кого-то или проявить иные формы жестокости^[2]. Теленасилие исподволь готовит человека к тем или иным действиям, в том числе и к актам жестокости.

Р. Харрис формулирует несколько переменных, способных усиливать или ослаблять эффект моделирования. Часто люди склонны подражать поведению привлекательного телегероя, «чьи поступки оправданы сюжетом фильма или сериала и чья фигура внушает им доверие, и наоборот, маловероятно, что они будут подражать поступкам несимпатичного героя, „плохого парня“»^[12]. По мнению данного автора, зритель способен отождествлять себя с персонажем, сочувствовать ему и повторять его поступки. Р. Харрис утверждает, что «акты насилия, совершаемые „хорошими парнями“, оказывают на нас более сильное влияние, чем поведение „плохих парней“. Этот факт имеет важные последствия для оценки эффектов приключенческих фильмов, фильмов типа экшен и полицейских сериалов. Если насилие подкрепляется в телепередаче или сериале, то более вероятно, что человек, наблюдающий за таким поступком, может воспроизвести его и в жизни. Когда жестокость героя вознаграждается (он добивается денег, власти, устанавливает нормальные взаимоотношения и тому подобное), то в контексте сюжета его насилие подкреплено. Некоторые данные показывают, что подкрепленное насилие чаще моделируется в жизни, чем неподкрепленное или такое, за которым следует наказание»^[13].

Среди прочих факторов Р. Харрис выделяет и такой, как степень реальности восприятия насилия. Согласно некоторым данным насилие, которому «верят», видится реальным и оставляет более глубокое впечатление, чем «вымышленное». В этом контексте любопытны рассуждения автора о мультипликационных фильмах: «Несмотря на то что детские мультфильмы представляют, наверное, самый жестокий жанр, насилие в них выглядит наиболее стилизованным. Некоторые работы подтверждают, что насилие в мультипликационных фильмах не оказывает негативного влияния или это негативное влияние меньше, чем насилие в реалистических картинах или репортажах новостей»^[2].

Научные исследования доказывают, что эффект моделирования насилия характерен для тех, кто жесток и склонен к жестокости. Иначе говоря, речь идет об установке на агрессивное поведение, которая обусловлена возбуждением зрителя от сцен насилия и представлением о допустимости и оправданности насилия в жизни общества в целом, а также в межличностных отношениях. «Как уже отмечалось, эффект моделирования, срабатывающий у самого незначительного процента населения, дает повод для серьезной тревоги. Наши мысли, возникающие у нас в ответ на акты насилия и жестокости, которые мы видим, свидетельствуют о нашем отношении к насилию и вере или неверии в его реальность. Это могут быть мысли о страдании жертвы, победе злого и жестокого человека, воспоминания о проявлениях жестокости в нашей жизни и так далее. Что касается возрастных и гендерных различий, то, как правило, моделирующие эффекты усиливаются в возрасте от 8 до 12 лет, а затем медленно идут на спад. По мере взросления у детей вырабатывается их собственное „видение“ и они лучше отделяют переживания, связанные с видео, от реальных. Наконец, важен фактор уровня возбуждения зрителя» .

Контроль над эмоциями и психикой личности вызывает «саморазрушительные процессы в самой массовой коммуникации: актуализацию неадекватных психологических защит аудитории (избегание, отрицание, регресс, психотические реакции), потерю доверия к источнику информации, блокирование способности конструктивного мышления и т. д., вплоть до редукции основных функций массовой коммуникации, кроме элементарного эмоционального заражения и канализации аффекта»^[15].

Кроме того, при поступлении больших объемов информации, особенно через телерадиовещание, человек не успевает переработать все данные, так как его оперативная память ограничена, и избыточную информацию он воспринимает как раздражающий шум. «Каждодневное поступление стрессовой информации затрудняет быструю ориентацию человека, являясь источником апатии, социальной дезориентации. При этом отмечается снижение способности к мысленной концентрации, наблюдается импульсивность, переменчивость, раздражительность и склонность к акцепции чужого мнения. Часто формой реакции человека на переизбыток информации, так называемый „информационный шок“, является употребление алкоголя и наркотиков, замкнутость, эксцентричное поведение»^[16].

Четыре национальных ассоциации — Американская академия педиатров, Американская медицинская ассоциация, Американская психологическая ассоциация и Американская академия детской и подростковой психиатрии — опубликовали совместное заявление, в котором утверждалось: «Заключение медицинской общественности, основанное на более чем 30-летнем опыте исследований, показало, что просмотр „развлекательного“ насилия может привести к росту агрессии, исказить отношения, ценности и поведение, особенно у детей»^[17]. Причем наиболее сильным воздействие теленасилия па последующее поведение зрителей оказывается в том случае, когда его источником является симпатичный, положительный, успешный герой фильма, сериала, телепрограммы^[18].

Психологи обращают внимание на то, что в период самоопределения личности (14−18 лет), связанный с острыми реакциями эмансипации, протеста, стремлением к независимости, чрезвычайно важен конструктивный подход к показу острых проблем. Так, совершенно «недопустима дискредитация близких (родителей, учителей), так как это оставляет молодого человека без психологической опоры и поддержки, обрекает его на зависимость от случайных лидеров. Недопустимо провоцирование негативизма и отчаяния (демонстрация „чернухи“)^[2]» .

Необходимо принятие специальных мер по защите населения, особенно детей и подростков от показа в СМИ насилия и жестокости. «Детская психика ранима и не готова к восприятию взрослых проблем. То, что взрослые воспринимают как иллюзию, иносказание или иронию, не обладающий жизненным опытом ребенок понимает буквально»^[2].

• [1] Пронина Е. Е. Категории медиапсихологии. URL: rags.ru/academ/arn2001
• [2] Там же.
• [3] См.: Прокопьева О. Н. Средства массовой информации тиражируют психопатии?!
• [4] Технологии / Technologies. URL: tv-magazine.com.ua/uploads/20 080 708 171 307_.pdf
• [5] Там же.
• [6] Там же.
• [7] Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. С. 308.
• [8] Брайант Д., Томпсон С. Основы воздействия СМИ. С. 198.
• [9] Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. С. 304.
• [10] Там же. С. 305.
• [11] Там же.
• [12] Там же. С. 309.
• [13] Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. С. 309.
• [14] Там же.
• [15] Пронина Е. Е. Журналистика η 2000 году: реалии и прогнозы развития: материалы Междунар. науч.-практ, конф., 2001 г., г. Москва / сост. Е. Е. Пронина. М.: РИП-холдинг, 2002. URL: textfigliter.org/text7/38.php
• [16] Цит по: Виноградова С., Мельник Г. Теленасилие как фактор влияния на агрессивное поведение: новое в массовой коммуникации // Акцепты. Воронеж, 2009. Вып. 7−8. С. 7.
• [17] Федоров А. Влияние телеэкранного насилия на детскую аудиторию в США. С. 93.
• [18] Ефимова Л. Л. О необходимости обеспечения правовой защиты детей в сфере массовой информации. URL: prokimen.ru/aiticle_1282.html
• [19] Там же.
• [20] Там же.