Формирование мотивации к лечению у пациентов, зависимых от ПАВ

Необходимые условия для преодоления анозогнозни

Анозогнозия — важнейший психопатологический феномен, находящийся в числе факторов, непосредственно влияющих на эффективность лечения и ближайший прогноз заболевания (Габоев В.Н., 2010; Шайдукова Л. К., Коблова Е. В., 2009). Степень се выраженности влияет на отношение больных к лечению, определяет их установку на трезвость (Минутко В.Л., 2002).

Под анозогнозией понимается стойкое убеждение больного в отсутствии у него заболевания (зависимости от ПАВ). При этом предполагается, что больной в соответствии с образованием, воспитанием, постоянно получаемой информацией о последствиях злоупотребления ПАВ, личным опытом должен знать о наличии у него хронического заболевания (в данном случае — зависимости от ПАВ). Это обстоятельство особенно важно, ибо в противном случае решающими в отрицании болезни могли бы быть недостаточные знания или неадекватные представления о ней (Габоев В.Н. 2010).

Анозогнозия зависимого от ПАВ пациента, по сути, явление значительно более сложное, чем-то, что можно наблюдать, к примеру, у тяжелых онкологических, кардиологических и других соматических больных, которым объективно грозит гибель и у которых формируется реакция отрицания этого факта по диссоциативному типу (Алехин А.Н., Трифонова Е. А., Чернорай А. В., 2012; Николаева А. В., Малкова Е. Е., Гурьев В. С., 2015). Анозогнозия при зависимости от ПАВ носит не защитный характер, она определяется самой структурой феномена зависимости и ее основного синдрома: патологического влечения к психоактивному веществу (Погосов А.В., 2007).

Практика показывает, что анозогнозия при зависимости от ПАВ клинически выражается в оценках и мнениях, которые высказывает больной по всему кругу связанных с употреблением проблем в обстановке, исключающей наказание за высказывание. При этом оценки и мнения имеют доминирующий характер: именно они первыми приходят на ум при необходимости ответить на вопрос психолога.

(или врача), и высказываются больным наиболее легко и естественно. В то же время, эти высказывания довольно устойчивы к обычному рациональному переубеждению. Именно их отстаивает и развивает больной, объясняя свою позицию в кругу товарищей или перед родственниками.

Принимая во внимание взаимосвязь проявлений зависимости и созависимости, почти все вышесказанное в контексте анозогнозии зависимыми от ПАВ, в равной мере относится и к членам их семей — к созависимым (Асанов А.Ю., Рожнова Т. М., 2010).

Соответственно, аналогом патологического влечения к Г1АВ у созависимых являются:

a) настойчивые попытки концентрации внимания на другом, когда мысли о психоактивном веществе занимают наибольшее место;

b) навязчивость, а порой и компульсивность поведения созависимых, когда те, невзирая на неэффективность и вредные последствия собственных действий снова и снова стремятся к установлению новых деструктивных коммуникаций.

Часто созависимые отрицают у себя наличие признаков созависимости (Москаленко В.Д., 2009). Соответственно, также, как и в случае с зависимыми от ПАВ, именно отрицание мешает мотивировать их на преодоление собственных проблем, просить помоши. Все это затягивает и усугубляет химическую зависимость у близкого, позволяет прогрессировать созависимости и держит всю семью в дисфункциональном состоянии.

Таким образом, анозогнозию при зависимости от ПАВ следует рассматривать как один из основных психопатологических феноменов, выраженный как у химически зависимого, так и у созависимых.

Можно выделить следующие условия для преодоления анозогнозии у пациентов, зависимых от ПАВ, с использованием ресурса родственников (значимых лиц) (Уайнхолд Б., Уайнхолд Дж., 2011):

/. Относительная интеллектуальная и социальная сохранность пациента и обязательное участие в процедуре родственников (значимыхлиц) — жены, родителей, братьев, сестер, взрослых детей, тех, кто имеет на него наибольшее влияние и не имеет проблемных отношений с употреблением ПАВ.

Также, могут участвовать друзья или начальник с места работы, не злоупотребляющие ПАВ. Их присутствие желательно, но не обязательно.

2. Привязка времени проведения беседы (консультации) ко дню последнего употребления ПАВ.

Практика показывает, что оптимальное время для такой работы — 2−4-й день трезвости (как правило, это время пребывания в стационаре), при условии физически удовлетворительного состояния, чтобы пациент был способен выдержать 1−1,5 — часовую беседу с психологом (или врачом). В некоторых случаях, при совместной беседе пациента, психолога (или врача), родственников (значимых лиц) пациента, основной вектор мотивационной беседы направляется не на больного, а на созависимых.

3. Экспозиция терапевтического вмешательства — 1 ч. и более.

Опыт показывает, что коррекцию всех иррациональных суждений больного относительно своего состояния и болезни лучше проводить в течение одного занятия. В случае, когда времени недостаточно, рекомендуется перенести время проведения сессии.

4. Формальное согласие пациента на контакт с психологом (врачом).

Отсутствие желания лечиться и жить трезво является прямым показанием для мотивационной беседы. В случае стойкого нежелания пациента общаться, оказывается достаточным и не менее эффективным его молчаливое присутствие в кабинете психолога (или врача) при разговоре с его родственниками (значимыми лицами).

5. Место проведения вмешательства — кабинет медицинского психолога (или врача), где у пациента нет возможности уклониться от обсуждения «больных» вопросов.

Данное условие является одним из основных, а работа на дому допускается только в исключительных случаях, когда кто-то из значимых созависимых физически не может явиться в кабинет.