Исследования малых групп в советской социальной психологии

В начале прошлого века в России многие ученые-марксисты, например Г. В. Плеханов, пытались объяснить феномен социального и культуру, отталкиваясь от процесса развития производительных сил и производственных отношений. Однако именно работы Плеханова, который, следует отметить, лично никогда не занимался эмпирическими антропологическими или психологическими исследованиями, а лишь интерпретировал известные ему факты с позиции марксизма, как это ни парадоксально, доказывают, что развитие человеческой культуры во многом определяется именно общением людей. Вот почему сегодня мы чаще говорим о роли социально-экономических, а не только экономических отношений в жизни людей и возникновении социальной психики как явления. Социальная психология, изучающая мышление и поведение людей в условиях общения, развивалась в России несколько иначе, чем в других странах мира, где экономика была основана на рыночных отношениях и частной собственности, а не на государственном планировании и уравнительном распределении результатов совместной деятельности. В начале прошлого века в нашей стране психологи спорили не о том, может ли психология в СССР учитывать теорию Маркса — Энгельса — Ленина при проведении эмпирических исследований и изучении на их основе психики, а о том, как именно нужно развивать эту науку, чтобы она была марксистско-ленинской. Согласитесь, это далеко не одно и то же.

Классический и принципиально никогда окончательно не решаемый вопрос любой науки: а как мир устроен на самом деле? — у нас в стране в те годы ставился иначе. Психологи, ориентированные на учение Маркса, Энгельса и Ленина, стремились таким образом организовать науку, чтобы подтвердить: только марксизм-ленинизм позволяет понять, как именно устроены мир и психика «на самом деле», и именно поэтому вся «буржуазная» наука идет неправильным путем. Они настойчиво и порой чрезмерно эмоционально доказывали, что психоанализ, бихевиоризм, структурализм, функционализм, гештальтпсихология и др. суть формы проявления идеализма, чуждого нашей философии, а психологи, разрабатывающие эти направления, состоят на службе у буржуазии, и следовательно, должны быть подвергнуты жесточайшей марксистской критике. Долгое время считалось, что всю психологию, а не только сознание и общение людей можно объяснить на основе теории условных рефлексов, адекватного психического отражения или теории психической деятельности.

Сегодня социальная психология в нашей стране стоит перед выбором. Конечно, она может безропотно следовать сложившимся советским традициям, убеждая весь мир в том, что мы были правы и в светский период отечественной истории, и правы в настоящее время. Или она может адекватно принять мировой научный опыт, понять относительность любого научного знания, отказаться от догм, идеологических и политических установок и позволить мировому научному сообществу, включая и российских ученых, самому определять подходы, методы, теоретические модели, а также значимость и ценность эмпирических фактов для объяснения той сложной психической реальности, с которой имеет дело современная психология. Важно помнить, что любая национальная наука обязана следовать научному факту, полученному в эмпирических исследованиях, прежде всего в экспериментах. Она обязана следовать научной логике, а не доказывать, что обладает некой абсолютной истиной, открытой гениальными идеологами, в которой нельзя сомневаться и которая не может быть со временем опровергнута новыми научными методами и проведенными с их помощью исследованиями.

Очевидно, что совместная деятельность людей может быть эффективной лишь в том случае, если они готовы пожертвовать чем-то личным ради общих (корпоративных) целей, однако саму возможность коллективизма в условиях рынка советская идеология не допускала. Советские психологи рассматривали процесс развития малой группы как движение от ее диффузной структуры к коллективу. Но дело в том, что социально-психологическая теория коллектива разрабатывалась в условиях коммунистической идеологии, плановой системы и существенного ограничения возможности для отдельного человека удовлетворить свои потребности, при этом коллективизм объяснялся исключительно необходимостью построения коммунистического общества. Между тем в условиях рыночной экономики индивидуальная заинтересованность в конечных результатах совместного труда и свободная конкуренция позволяют раскрыть новые психологические источники экономического развития, которые были существенно подавлены или вовсе уничтожены в нашей стране во времена плановой экономической системы.

Примитивным аналогом рыночной конкуренции в советский период нашей истории выступало социалистическое соревнование, которое игнорировало личные интересы человека и постепенно превратилось в идеологический фарс в рамках такого большого государства, как СССР. Доходило до того, что при массовом проведении пресловутого соревнования в любых сферах профессиональной деятельности победителями оказывались не те, кто проявлял наибольшую предприимчивость, способности, трудолюбие или смекалку, а те, кого выбирала (или скорее назначала) коммунистическая администрация. Движение социалистического соревнования проводилось повсеместно как массовое идеологическое мероприятие. Его участниками были ученики в школе, рабочие на предприятиях, врачи в поликлиниках и больницах, солдаты в армейских подразделениях, министерские работники, деятели культуры и искусства^[1].

В советской социальной психологии наибольшее внимание уделялось поискам методов создания «нового» человека, т. е. человека коммунистического типа. Вот почему одно из центральных мест в советской социальной психологии заняла теория коллектива, наиболее ярко воплотившаяся в деятельности знаменитого педагога того времени Антона Семеновича Макаренко. Суть теории была проста: коллектив — это группа людей, которая проявляет сплоченность и внутригрупповое ценностное единство. Цели, которые ставит перед собой такая группа, обязательно совпадают с задачами общества по строительству коммунизма. Таким образом, коллектив, как утверждали отечественные теоретики психологии, — сугубо советское явление, которого по определению не может быть в условиях рыночной экономики, конкуренции и частной собственности.

Разработчики и сторонники теории коллектива отрицали даже сам факт конформного поведения в социуме и полагали, что люди могут не только бесконфликтно общаться между собой, но и при определенных социальных условиях (среди которых основным считалось равенство возможностей и прав) жить в полной гармонии друг с другом. Причем считалось, что все это происходит независимо от разнообразия мотивации людей, их интеллектуальных способностей, образования, уровня культурного развития, эмоциональных проявлений, темпераментов, религиозных предпочтений, национальных и прочих факторов, являющихся результатом многовекового развития культур.

Предполагалось, что малая группа в процессе групповой деятельности и общения развивается от диффузного состояния (диффузная группа) до собственно коллектива. Сначала в такой группе формируется ценностномотивационное единство, а затем группа-коллектив начинает проявлять надситуативную активность, т. е. сама ставит перед собой задачи, которых от нее не требует запланированный производственный процесс и за решение которых она не получит материального или иного вознаграждения. Сегодня понятно, почему активность подобного рода считалась невозможной в условиях рыночной экономики: так заставляла считать идеология.

Предполагалось также, что диффузная группа трансформируется в коллектив не только в результате слаженно организованной производственной деятельности (сработанности) членов группы, но и в процессе активности особой подгруппы лидеров. Это некий актив, который берег на себя и основные производственные функции, и одновременно решает задачу по формированию положительного психологического климата в коллективе (благоприятной психологической атмосферы), выполняет воспитательную функцию.

Некоторые авторы в отечественной научно-практической литературе по социальной психологии выступали с требованием признавать группу коллективом только в том случае, если в ней есть формально зарегистрированная подотчетная и эффективная коммунистическая партийная ячейка. В этом выражалась руководящая роль коммунистической партии СССР в деле воспитания «нового» человека и построения коммунистического общества в нашей стране. Однако в реальности такая система формирования психологических отношений в малой профессиональной группе выполняла задачу тоталитарного управления, что позволяло контролировать население не только на уровне всей страны, но и в каждой отдельной профессиональной группе (бригада, цех, отдел, предприятие, организация и пр.).

Справедливости ради следует отметить, что система эта долгое время работала весьма эффективно, в первую очередь, вероятно, за счет наиболее ответственных и, по-видимому, наиболее внушаемых людей. Однако накопившиеся в ней за десятилетия противоречия в очень короткие сроки развалили ее на мелкие осколки и превратили в разрозненные структуры. При этом одни группы людей — «наиболее ответственные» — продолжали верить в справедливость власти и бороться за возврат к прошлому, а другие — конформисты и «наименее ответственные» — быстро перестроили свое отношение к происходящему и сумели приобрести в ряде случаев огромный по сравнению с большинством населения капитал.

Сегодня основную теорию советской социальной психологии — теорию коллектива — критиковать не принято по многим причинам. Во-первых, живы еще те, кто разрабатывал и продвигал ее в науке, те, кто пользуется авторитетом у ученых. Во-вторых, сегодня еще слишком мало тех, кто хотя уже и готов открыто сказать правду, но пока не знает, как лучше это сделать, потому что не может ничего предложить взамен. В-третьих, психология хотя и экспериментальная наука, чем она постоянно гордится, но пока недостаточно объективная; в отличие от естественных наук, например физики, здесь иногда трудно что-либо доказать теорией или математическими расчетами. В итоге большинство современных психологов, чтобы не потерять опору, предпочитает ориентироваться на авторитеты, на персоны, которых принято цитировать и уважать. Конечно, сегодня можно выбрать советскую научную психологическую школу и назвать себя ее последователем, но не стоит забывать о том, что все советские психологические школы без исключения защищали лишь один подход к природе психического — марксистско-ленинский, т. е. создавали свои теоретические модели на основе коммунистической идеологии.

В зарубежной психологии к анализу малых социальных групп подходили иначе, чем в СССР. Здесь большое внимание уделяли вопросам конформизма, социального влияния (давления), стихийного лидерства, агрессии, межличностным отношениям, конфликтам и пр. Скорее всего, по мере развития нашего общества и улучшения всех сторон жизни населения коллективы будут складываться неформально, т. е. совсем необязательно связывать понятие коллектива с плановой экономикой и идеологией социализма.

• [1] В советские времена остроумные люди рассказывали анекдот, который мог быть вполне реальным случаем из армейской жизни того времени. Молодой солдат пишет матери письмо: «Мама, поздравь меня: вчера в нашей роте я был назначен победителем социалистическою соревнования» .