Неоплатонизм и Блаженный Августин

Августин Блаженный, или Августин Аврелий (354—430 гг.), величайший представитель латинской патристики, также испытал глубокое влияние античной философии, в первую очередь — академической и неоплатонической. Как следует из «Исповеди» — пожалуй, наиболее известного сочинения Августина, — именно навыки академического рационализма позволили ему выйти из-под влияния секты манихеев, проповедью которых он был увлечен в молодости.

Существенное влияние на Августина оказала античная риторика, в частности, сочинения Цицерона, и неоплатонизм Плотина. С сочинениями последнего Августин был знаком благодаря трактатам из «Эпнеад» в переводе Мария Викторина (ок. 290 — ок. 365 гг.). Следует указать на один аспект данного влияния, важный для понимания последующей христианской антропологии и учения о свободе воли, проявившийся в трактате «О свободе выбора» (De libero arbitno). Как и Плотин, Августин полагает, что зло есть отсутствие блага. Именно поэтому отказ от Бога автоматически приводит духовную сущность к злу и к отказу от вечного бытия. Этот выбор Августин трактует как роковую ошибку и утрату совершенного знания, которым обладал в Раю Адам. Подобно неоплатоникам, Августин полагает, что воля интенциональна и телеологична: она связана с выбором наилучшего для нас. Но наилучшим является высшее, следовательно, отказ от высшего — признак утраты нами знания, ошибки, подмены объекта стремления па худшее. Именно с этим связан грех (аналогом такой трактовки греха является «забывчивость» душ в моральном учении Плотина).

Однако интерпретация проблемы зла Августином все-таки ведет его в сторону «интеллектуализации» представлений о сущем. Так, платоновскую триаду «бытие-жизнь-ум» он трактует в обратном онтологическом порядке, чем неоплатоники: по его мнению, быть — уже благо, но лучше — жить, а еще лучше — мыслить.

В поздний период своего творчества, особенно в полемике против Пелагия, Августин формулирует тот вариант представлений о свободе человеческой воли, который еще больше увеличивает дистанцию между ним и неоплатонической антропологией. По мнению Августина, воля человека свободна, но без Бога человек может выбирать только зло. Именно поэтому человеческая воля зла, и мы должны отдать ее полностью в руки Божии. Хотя ряд аскетических практик, разрабатываемых Августином с целью борьбы с «самостью» человеческой воли, напоминает античную аскезу, понимание их целей и природы в христианской философии существенно меняется.

Неоплатоническая апофатика и содержание «Ареопагитик». Влияние античных философских доктрин на византийское богословие и на средневековую схоластику.

" Ареопагитики" - сборник текстов, появившийся на рубеже V—VI вв. и подписанный именем священномученика Дионисия Ареопагита, умершего в 96 г. Сам характер текста, а также отсутствие информации о нем в предшествующие периоды подсказывают нам предположительное время его создания. Дополнительным аргументом в пользу позднего происхождения данного текста является его несомненная связь с неоплатоническими сочинениями. Особенно заметно в нем влияние наследия Прокла. Апофатическая диалектика «Платоновской теологии» явно повлияла па ареопагитические трактаты «О божественных именах» и «О мистическом богословии». Постулируя непостижимость сущности Бога, автор или авторы «Арсопагитик» говорят о " Божественном мраке" как атрибуте нашего познавательного отношения к Богу. Мистически окрашенные тексты напоминают неоплатоническую трактовку богопознания как единства интеллектуальных, аскетических и литургических практик, которые подводят нас к способности погрузиться в ничто Божественного мрака.

Непостижимость Бога сменяется его мистическим открытием в виде абсолютного света, и на смену апофатической диалектике приходит катафатическая. Нужно отметить, что и этот ход рассуждений автора или авторов «Ареопагитик» имеет соответствие в концепции Прокла о высших уровнях эманации Единого.

" Ареопагитики" оказали огромное воздействие не только на восточно-христианскую (византийскую) философию, но и на западную. Начиная с IX в. они оказываются в числе богословских текстов, наиболее авторитетных для латинской традиции.

Влияние античной философской мысли на средневековое схоластическое богословие и философию является темой для отдельного многотомного исследования. Здесь же мы отметим лишь, что восстановление теоретического дискурса на западе Европы, происходившее в XI—XII вв., а также формирование Высокой схоластики сопровождались «переоткрытием» античной философской литературы, происходившим благодаря влиянию на Западную Европу арабской, еврейской и византийской культур. Трудно оценить роль, с одной стороны, Аристотеля, а с другой — неоплатонических и псевдонеоплатонических текстов в том интеллектуальном перевороте, который произошел в Западной Европе в XIII столетии и выразился не только в появлении томизма (теологической доктрины Фомы Аквинского, утверждавшей постижимость божественного посредством разума), но и в обращении к изучению природы. Точно так же логика Аристотеля и работы Порфирия стали источником средневековой полемики о природе универсалий, предпосылки которой мы видим в сочинениях Северина Боэция (480—524 гг.).

В Византии античная мысль продолжала оказывать важное, в особенности образовательное, воздействие на богословие, философию и культуру. Ее влияние заметно в творчестве Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, Михаила Пселла, в мистической поэзии Симеона Нового Богослова. Почтение к различным «теософским» сочинениям поздней Античности (например, «Халдейским оракулам») приводит к тому, что в этих текстах пытаются найти христианские черты. Иногда увлечение античной философией приводит к еретическим толкованиям природы Божества (как это было с Иоанном Италом, осужденным за языческий платонизм в 1082 г.).