Рикардианская эквивалентность. 
Макроэкономика. 
Часть 2

Пусть теперь государственные расходы финансируются с помощью выпуска облигаций госдолга. Раз налоги не увеличиваются, то можно предположить, что должна сработать обычная логика, связанная с мультипликатором, и кейнсианский подход приведет к желаемым результатам — влияние роста госзакупок на выпуск окажется существенным.

Однако оказывается, что в этой ситуации важную роль играет поведение населения. Все зависит от преобладающего типа ожиданий экономических агентов. При некоторых условиях способ финансирования заданной последовательности государственных трат совершенно не важен. Будет ли государство покрывать свои расходы через выпуск облигаций, или через увеличение налогов, этот выбор никак не повлияет на решения агентов о потреблении. В этом состоит сущность гипотезы о рикардианской эквивалентности. Как следствие, если рикардианская эквивалентность имеет место, то эффект от расширительной фискальной политики и здесь будет сводиться к единичному мультипликатору.

Логика, стоящая за этим утверждением, такова. Предположим, государство выбирает, как ему финансировать расходы: увеличив налоги или выпустив облигации государственного долга. Как и всякие долговые обязательства, эти облигации должны быть погашены. Это может быть сделано путем выпуска новых облигаций, но увеличивать долг бесконечно нельзя, рано или поздно государству придется в любом случае увеличить налоги, чтобы расплатиться по долгам. Таким образом, выбор государства состоит только в том, поднять налоги сейчас, или когда-нибудь в будущем.

Если экономические агенты рациональны и имеют долгосрочный горизонт планирования (по крайней мере, такой же, как и государство), то они учитывают грядущее увеличение налогов в своем поведении, принимая решение о потреблении и сбережениях. Тем самым сегодня агенты уменьшат свое потребление, увеличив свои сбережения, с таким расчетом, чтобы сэкономленных средств хватило для выплаты налогов в будущем. Это означает, что финансирование расходов через выпуск облигаций окажет тот же самый эффект на потребление агентов, как если бы государство увеличило налоги. Для рациональных агентов нет разницы между налогами сейчас и налогами в будущем. Основную идею рикардианской эквивалентности можно кратко сформулировать следующим образом: «Долг — это отложенные налоги».

Пример из практики

Некоторые экономисты предполагают, что Японии не удается выйти из затяжного периода экономической стагнации, начавшегося еще в начале 1990;х гг., именно из-за действия рикардианской эквивалентности. Экономические агенты, зная, что государственный долг постоянно растет, откладывают дополнительные сбережения на случай роста налогов. Если такое предположение истинно, то японскому правительству придется радикально пересматривать принятые представления об экономической политике и придумывать новые меры стимулирования экономики, или же смириться с тем, что японская экономика достигла некоторого предела роста.

Приведем простейший модельный пример, в котором возникает рикардианская эквивалентность. Рассмотрим агента, живущего на протяжении двух периодов. Он получает доход (Y_t и У₂) ^и тратит его на потребление (Cj и С₂). Если ставка процента г постоянна, и агент имеет доступ к кредиту, то он может перенести часть сегодняшнего потребления на завтра, так что его бюджетное ограничение имеет вид (см. гл. 3).

Такое бюджетное ограничение говорит о том, что приведенная стоимость потребления за оба периода должна быть равна общему богатству, которым располагает агент, т. е. приведенной стоимости его доходов за оба периода.

Рассмотрим теперь государство, которое собирает налоги (Т_{ и Т₂) и осуществляет госзакупки (G_{ и G₂). Предположим, что государство может занимать по той же ставке процента г. В первом периоде государство может свести бюджет с дефицитом, но в конце второго периода долг должен быть выплачен полностью, а бюджет сбалансирован. Это означает, что дефицит бюджета в первом периоде вместе с процентными платежами, (l + r)(G₁ -7J), должен быть покрыт за счет профицита бюджета во втором периоде, Т₂ -G₂. Отсюда сразу же вытекает, что бюджетное ограничение государства можно записать в виде.

С учетом того что при наличии государства доход агента в каждом периоде становится меньше на величину налогов, бюджетное ограничение агента принимает вид.

Тем самым если последовательность госзакупок известна и не меняется, то бюджетное ограничение агента не зависит от последовательности, в которой собираются налоги. Поскольку не изменилось бюджетное ограничение, то решения потребителя остались теми же. Государство может как угодно менять Т_{ и Г₂, оставаясь в рамках своего бюджетного ограничения (например, уменьшать налоги сейчас, и повышать их завтра), но на поведении потребителя это никак не скажется.

Впервые мысль о том, что государственные займы и налоги могут быть эквивалентны, высказал в начале XIX в. Давид Рикардо¹, в честь которого и названа гипотеза. Впоследствии американский экономист Роберт Барро предложил теоретическую модель, обосновавшую данную идею^[1][2]. Модель Барро показывает, что гипотеза о рикардианской эквивалентности справедлива при достаточно сильных допущениях. В частности, что показывает уже простейший вышеприведенный пример, последовательность госзакупок должна быть фиксирована и известна заранее. Все агенты должны вести себя одинаково и обладать тем же горизонтом планирования, что и государство. Таким образом, в модели Барро экономические агенты интерпретируются как сменяющие друг друга поколения, которые при принятии решения о своем потреблении сегодня учитывают полезность всех своих потомков из будущих поколений, демонстрируя межпоколенческий альтруизм. Серьезной идеализацией является и предположение о совершенстве финансовых рынков: все агенты могут брать кредит по текущей ставке процента. Более того, в реальном мире государства обычно считаются более надежными заемщиками и имеют доступ к кредиту по более низкой ставке процента, чем частный сектор.

Исторический экскурс

В своем очерке, изначально написанном для Британской энциклопедии, Д. Рикардо рассмотрел три возможных способа профинансировать государственные военные расходы — единовременное увеличение налогов, выпуск бессрочной облигации (консоли) с ежегодной выплатой процентов, а также выпуск долгосрочной аннуитетной облигации. При этом проценты по консоли и аннуитетные платежи по облигации финансируются за счет увеличения будущих налогов. Рикардо заключил, что сумма, которую в итоге отдаст государству каждый налогоплательщик, будет одной и той же во всех трех случаях, даже если сам налогоплательщик этого не осознает. Тем не менее, сам Рикардо признавал, что налогоплательщики зачастую «близоруки» и по-разному воспринимают будущие и текущие налоги. Поэтому три указанных способа финансирования госрасходов могут вести к разным последствиям с политико-экономической точки зрения.

Позднее идея Рикардо была развита итальянским экономистом Антонио де Вити де Марко¹, специалистом в области публичных финансов. Де Вити де Марко подчеркивал разницу между частным долгом и государственным долгом. Он указывал, что, хотя правительство предпочитает трактовать свой долг как бремя только для потомков (противопоставляя тем самым его налогам), па самом деле, госдолг — это всегда бремя и для современников, в силу преемственности поколений.

Интересно, что Барро построил свою модель и пришел к тем же выводам, судя по всему, независимо от своих предшественников.

Еще одна важная предпосылка, связанная с рикардианской эквивалентностью, состоит в том, что, как и предполагали классики, расходы государства являются непроизводительными^[3][4]. То есть государство не осуществляет инвестиций, которые позволили бы в будущем увеличить экономический рост и тем самым — налоговую базу, что позволит избавиться от государственного долга. Хотя в ряде случаев такая предпосылка является вполне оправданной, инвестиции государства в инфраструктуру потенциально могут способствовать экономическому развитию. Так что эмпирические проверки рикардианской эквивалентности, а также дискуссия о том, имеет ли она место в реальном мире, продолжаются до сих пор^[5].

Другая удобная интерпретация рикардианской эквивалентности может быть дана в терминах разницы между облигациями и чистыми активами. Рикардианская эквивалентность возникает тогда, когда агенты хорошо понимают, что облигации не являются видом богатства. Они только на первый взгляд выглядят как чистый актив, но на самом деле одновременно представляют собой и обязательства ровно такой же величины. Если же агенты не склонны считать, что их будущие налоговые обязательства как-то связаны с государственными ценными бумагами, или их это не беспокоит, то облигации рассматриваются агентами как чистые активы. А следовательно, приобретение облигации увеличивает располагаемый доход, оказывая еще большее влияние на совокупный спрос через увеличение потребления частного сектора. В этом случае «близорукость» агентов играет на руку государству, позволяя бороться с рецессией при помощи кейнсианских рецептов.

• [1] Ricardo D. Essay on the Funding System // The Works of David Ricardo. With a Notice ofthe Life and Writings of the Author, hv J. R. McCulloch, L.: John Murray, 1888. URL: http://oll.libcrtyfund.org/titles/1395/83 020.
• [2] Bano R.J. Are Government Bonds Net Wealth? //Journal of Political Economy. 1974.№ 82 (6). P. 1095−1117.
• [3] De Viti de Marco Л. First Principles of Public Finance / translated by E. P. Marget. N. Y. :Harcourt, Brace & Company, 1936.
• [4] Сэй называл государственные траты «непроизводительным потреблением» (SayJ.-B.A Treatise on Political Economy. Book III. 6th ed. Philadelphia: Lippincott, Grambo & Co. 1855. URL: http://www.econlib.org/library/Say/sayT37.html#Bk.III, Ch. IV). Фишер подчеркивал, что финансирование госрасходов за счет печатания денег ведет к инфляции, тем самымпредполагая, что государственные расходы непроизводительны, не являются инвестициями (Fisher L The Purchasing Power of Money).
• [5] SeaterJ. Ricardian Equivalence//Journal of Economic Literature. 1993. № 31. P. 142—190.