Русские книжники о гармонии «властей», «благе» и «благолепии» в ведении хозяйства. 
Русская экономическая мысль эпохи становления централизованного государства

В IX в. образовалось Новгородско-Киевское государство. В духовном отношении оно многое заимствовало от Византии после принятия православной веры от греков, а точнее от Византийской империи. В православии и католицизме имелись существенные отличия в понимании взаимоотношения светской и духовной властей. В православном понимании эти отношения строились не на разделении, а на гармонии (симфонии) властей. Сохранились «поучения» киевских митрополитов русским князьям. На их основе на протяжении нескольких столетий происходило становление свода законов, один из которых получил название «Русская правда» (XI-XII вв.). Этот исторический источник дошел до нас в списках XIII—XVIII вв. в трех редакциях — Краткой, Пространной и Сокращенной «Правды» и включает отдельные нормы «Закона русского», «Правду» Ярослава Мудрого, «Правду» Ярославичей, «Устав» Владимира Мономаха и ряд других документов. Краткая и Пространная редакции «Правды» отражают два этапа процесса феодализации общества на Руси — ранний, когда феодальные отношения только складывались, и последующий, более продолжительный, когда основы феодализма сложились и продолжали развиваться. Для истории отечественной экономической мысли важно то, что в этом историческом документе довольно полно освещено отношение верховной власти к социально-экономическим вопросам.

В Пространной «Русской правде» в статьях о наследстве рисуется большое хозяйство, дом, полный имущества, с челядью и скотиной. При малолетстве детей и втором замужестве вдовы имущество переходит к опекуну, который должен охранять его до совершеннолетия опекаемых. Хозяйства описывались двух видов: вотчинные, наследуемые, переходившие от отца к сыну, и поместные, даваемые государем во временное владение за службу. Имения отличались по праву владения, но не по производственным отношениям между князьями и крестьянами. Как вотчинник, так и помещик первоначально не вели собственного хозяйства и существовали за счет крестьянства. Определенное место в Пространном варианте «Русской правды» занимают торговля и ростовщичество. В ней упоминаются купец, странствующий со своими товарами, неоплатный должник, сборщик торговых пошлин, приводятся цены на скот и т. д. Законодательство ставит своей задачей регулировать торговые отношения: говорится, в частности, о купце, дающем деньги другому купцу в долг или для совместных коммерческих операций, как в местном торговом обороте, так и на отъезд, «в гостьбу». Купец может заключить договор о хранении товара («поклаже»). Купцы совершают с товарами далекие путешествия, где их могут застигнуть пожар или кораблекрушение, и «Русская правда» подробно рассматривает случай банкротства купца и при этом устанавливает порядок возмещения интересов кредиторов.

Большой раздел в Пространном варианте «Русской правды» посвящен проблеме ростовщичества. Возникновение этого раздела предположительно связано с крупными волнениями народных масс в Киеве в 1113 г., когда жители города напали на дома ростовщиков, грозили поджечь дома купцов и бояр. Волнения были подавлены, но тем не менее Владимир Мономах вынужден был пойти навстречу киевлянам и принять меры к ограничению аппетитов ростовщиков, взимавших с получателей займов непомерно высокие проценты. Он существенным образом ограничил уровень процента (примерно до 15−20%). Как свидетельствует ряд исторических документов, Православная церковь последовательно выступала против чрезмерного долгового угнетения ростовщичеством. Например, I Вселенским собором (Никейским собором 325 г.) было декретировано полное запрещение взимания процентов. В ростовщичестве видели наживу за счет несчастья другого, усматривали худший вид эксплуатации. Однако не следует забывать, что Киев был не только городом-крепостью, но и торговым городом. Находясь на пути «из варяг в греки», он выполнял функции международного торгового и перевалочного центра. В нем проживало много иностранных купцов — «гостей», чьи интересы также надо было учитывать.

" Правда" регламентировала в основном жизнь горожан, крестьянские («хрестьянские», т. е. христианские) общины жили по традиционному праву, основу которого составляли канонические нормы. Князь и его дружинники появлялись в общинных пределах в основном для сбора дани. Так называемый «княжеский суд» касался, как правило, проблем недоимочности и уголовных преступлений, поэтому в «Правде» особое внимание было обращено на защиту жизни и прав князей и их челяди. Так, за убийство боярина (княжеского дружинника) виновный должен был заплатить штраф (виру) князю в сумме 80 гривен, а за убийство княжеского холопа платилась дань в размере 5 гривен. Княжескому суду подлежали случаи о нарушении межи, об угоне и уничтожении скота, об убийстве управляющего имением, побегах холопов. За общиной признавалось право защиты своих членов и вместе с тем на нее возлагалась ответственность перед княжеской властью за уплату различных сборов и т. п. Крестьянская община именуется в «Правде» миром или вервью. Община наряду с Церковью ограничивала стремления феодалов захватить общинные земли, превратить общинников-смердов в зависимых от себя людей.

Сохранилось летописное предание о том, что князь Владимир, обеспокоенный своей судьбой в загробной жизни, задал митрополиту Иллариону вопрос: «Где будет княжеский тиун (эконом и сборщик дани) — в раю или же в аду?» Илларион, понимая, что князь интересуется не судьбой тиуна, а своей, ответил: «Там же, где и князь». В этом немногословном диалоге заключается очень много смыслов: во-первых, тиун действует не по своей воле, а по княжеской; во-вторых, князь — такой же смертный, как тиун или холоп, и кары Божьей за жесткое обращение с христианами ему не избежать. Развивая эту мысль в своем «Поучении когану Владимиру», Илларион писал, что князь должен быть «отцом, пастырем овец своих беззащитных, поскольку он такой же христианин, как и они». Более того, писал он, «кому власть дана, с того и спрос больше». Подобные моральные нормы наряду с нормами права также содержатся в «Русской правде» .

Таким образом, можно определенно сказать, что «Русская правда» содержала нормы светского («княжеского») права, но «гуманизированого» христианством. В ней нет статей, свойственных языческому праву. Речь в ней идет не о кровной мести, а прежде всего о защите жизни и имущества княжеских дружинников и слуг, о положении феодально-зависимых людей, об обязательном и наследственном праве и т. д. При этом следует иметь в виду, что Новгородско-Киевская Русь — это раннефеодальное государство, состоящее из самостоятельных княжеств, образованных на значительном удалении друг от друга. В каждом из них составлялись свои законодательные своды из материалов, рассредоточенных в основном в летописях, повествующих о происхождении княжества и действующих в нем жизненных правилах.

В развитии русского летописания принято различать три периода: древнейший, областной и общерусский. В основании свода русских летописей лежит знаменитая " Повесть временных лет" («Откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве начал первее правити и откуда русская земля стала есть»). Имевшая не одну редакцию «Повесть» легла в основу различных местных летописей. Как отдельный памятник она не сохранилась, дойдя до нас в составе более поздних летописных сводов — Лаврентьевского (XIV в.) и Ипатьевского (XV в.). «Повесть» — это общерусский летописный свод, составленный к 1113 г. в Киеве на основании летописных сводов XI в. и других источников предположительно греческого происхождения. Преподобный Нестор-летописец, подвижник Киево-Печерской лавры, закончил труд за год до своей кончины. Летопись продолжил другой святой инок — Сильвестр, игумен Выдубицкого киевского монастыря. Авторы «Повести» стремились дать по возможности полное представление о ходе мировой истории. Поэтому начинается она с библейского рассказа о сотворении мира, затем излагается история русского народа. Автор сообщает, что после вавилонского столпотворения, когда народы разделились, в иафетовом племени выделилось славянство, а среди славянских племен — русский народ. Бытовые подробности не занимают летописца. Он описывает деяния святых подвижников, рассказывает о доблести русских князей, о борьбе с иноплеменниками. Особое внимание в летописи обращается на факт крещения Руси и принятия русским народом православия, при этом автор подчеркивает добровольный характер принятия христианства. Это был свободный и осмысленный выбор.

Довольно полную картину взглядов современников на ход русской истории дает Лаврентьевский свод. Эта летопись названа по имени инока Лаврентия, составившего документ для великого князя суздальского Дмитрия Константиновича в 1377 г. В этот общерусский летописный свод вошли «Повесть временных лет» в редакции 1117 г. и ее продолжения, излагающие исторические события в Северо-Восточной Руси с 1111 по 1305 г. Развивая и дополняя друг друга, русские летописцы стремились к созданию целостной и последовательной картины родной истории. Во всей полноте это проявилось в московской летописной традиции, как бы венчающей усилия многих поколений летописателей.

При митрополите Киприане (митрополит Киевский, Русский и Литовский, 1330−1406 гг.) были составлены «Летописец Великий Русский», Троицкая сводная летопись, написанная в 1448 г.

Они, как и другие памятники, предоставляют довольно полную картину истории Московской Руси. Наконец, по указанию царя Ивана IV разработали грандиозный летописный свод, в котором была предпринята попытка представить по возможности полную историю человечества в виде смены великих царств. Этот свод представлен в 10 томах, написанных на лучшей бумаге, специально закупленной из королевских запасов во Франции. Текст украшен 15 тыс. искусно выполненных миниатюр, отражающих историю «в лицах», за что собрание и получило название «Лицевой свод». Последний, десятый, том был посвящен царствованию Ивана Васильевича и охватывал события с 1535 по 1567 г. При этом необходимо упомянуть еще об одном важном историческом документе, составленном в это же время — «Степенной книге» — летописном своде, замысел которого заключался в том, чтобы всю русскую историю со времени крещения Руси до царствования Ивана Грозного представить в виде 17 степеней (глав). При этом каждая глава должна была отразить правление того или иного князя.

Кроме летописных сводов история сохранила для нас ряд и других ценных документов, которые позволяют в целом достаточно полно представлять себе духовную и хозяйственную жизнь наших предков. К числу таких документов, несомненно, относится «Домострой». Этот источник относится к XVI в., авторство его неизвестно, кроме того, что он был создан в среде новгородского боярства и купечества и представлял собой свод советов и правил, определявших все стороны жизни русского человека того времени. Переписчики этого документа озаглавили его следующим образом: «Книга, глаголемая Домострой, имеет в себе вещи зело полезны, поучение и наказание всякому православному христианину». Более того, «Домострой» — не просто сборник советов — перед читателем раскрывается проникнутая христианским духом картина семейного и хозяйственного быта.

Документ состоит из трех частей. В первой из них говорится об отношении русского человека к Церкви и царской власти, во второй — о внутрисемейном устройстве и, наконец, в третьей — об организации и ведении домашнего хозяйства. В «Домострое» затронуты проблемы как материальной, так и духовной жизни людей. Есть, например, добрые советы «како детям отца и матерь любити и беречи и повиноватися им и покоити их во всем». Есть и суждение о том, что «аще кому Бог дарует жену добру — дражайше есть камения многоценного». Содержится в «Домострое» и множество практических советов и указаний: «како платье всяко жене носити и устроити», «како огород и сады водити», «како во весь год в стол яствы подают» — это о том, что следует есть в мясоед, а что в тот или иной пост.

Владимиром Мономахом в начале XII в. было составлено «Поучение» детям. Это типичное для Средневековья произведение моралистического характера — наставление сыновьям, как им жить и управлять княжеством. Мономах рассказывает в нем о своих походах в разные концы Руси, вызванные необходимостью бороться с междоусобицами и наказать непокорных князей, говорит об охоте на диких зверей и т. п. Но в «Поучении» содержатся и суждения Мономаха по социально-экономическим вопросам, например наставление давать милостыню нуждающимся, кормить нищих, защищать убогих от обид. Характерно указание на милостыню как поправку к социально несправедливому существующему строю.

Интересным историческим памятником является также знаменитый сборник жития святых монахов Киево-Печерского монастыря — «Киево-Печерский Патерик», относящийся к XIV—XV вв. В нем прославляется и считается богоугодным труд как средство существования мирян, труд из аскетических соображений, труд как средство изнурения греховной плоти, труд как исправительное средство в случае раскаяния человека, труд как средство от праздности, от соблазна, от искушения негой.

В эпоху становления русского централизованного государства появляются произведения, содержащие не только описание существующих экономических норм и правил, но и призывающие к их преобразованию. Видным писателем XVI в. являлся Феодосий Косой. Он был холопом, бежал от своего господина и постригся в монахи. Феодосий утверждал, что в Евангелии не указано «приимати села в монастыри или церквам», и считал, что христианам не подобает «властей быти и воевати», не должно быть ни богатых, ни нищих, никто не обязан нести «дани». Проблема церковного землевладения и княжеской дани была особенно остра в связи с освобождением зависимости русских земель от ордынского ига. С одной стороны, великому князю Московскому и всея Руси, ставшем затем царем Иваном IV, уже невозможно было оправдать существование дани ордынским игом. С другой стороны, у государства появились значительные расходы на формирование собственного войска. Монастырям, выполняющим в том числе крепостные функции по защите от татарских набегов, также стало сложнее оправдывать существование приписанных к ним деревень и сел. Церковные книжники не могли остаться в стороне от выработки правил по решению новых проблем. При этом они не могли прибегать к эмоциональному их истолкованию, поскольку могли опираться лишь на канонические нормы и правила.

Одним из тех, кто принял участие в обсуждении церковного и царского «стяжания» и «нестяжания», был Нил Сорский — церковный игумен монастыря в Белозерском крае на реке Соре, по имени которой он и получил свое прозвание. Он бывал и на Востоке, в Константинополе, и в знаменитом монастыре на Афоне. Ему принадлежат несколько сочинений в виде поучений, посланий и отдельных заметок. Они проникнуты аскетическим содержанием, мыслью о нравственном самосовершенствовании как основной цели «истинного инока», который должен молиться и бороться с пороками и страстями.

Нил Сорский пытался не только дать каноническое истолкование возникшей проблемы собственности, но и ее нравственной стороны. В своем сочинении «Предание ученикам» он отстаивает «особное житие» монахов, полагая, что при «общем житии» возникает в монастырях иерархия, подобная светскому образу жизни: настоятель, келарь, эконом, ключник и т. д. «Святыми отцами, — говорит он, — нам особенно строго заповедано, чтобы мы приобретали себе пищу и все нужное от праведных трудов своего рукоделья и другой работой». Исходя из убеждения, что все монахи должны трудиться, Нил Сорский приходит к отрицанию монастырских богатств и собственности. Он отвергает основной довод в пользу монастырской казны, согласно которому она нужна для помощи бедным и призрения больных и немощных. Он считает, что «истинные» монахи ничего не должны иметь. Они вообще не должны оказывать материальную помощь, их дело — «духовная милостыня», т. е. помогать словом, утешением и советом. И другой довод в пользу монастырской казны — возведение крепостных стен — также отрицается Нилом Сорским. Он прямо запрещает инокам какого-либо «сребра стяжания имети». При этом то, что обязательно для отдельного монаха, обязательно и для монастыря в целом. Монастырь, согласно его учению, должен быть только духовным религиозно-нравственным центром.

Нил Сорский не ограничился поучениями, но сделал попытку воздействовать на правительство и претворить в жизнь свои мысли в отношении монастырских богатств. В 1503 г. в Москве был созван для рассмотрения церковных вопросов собор из высшего духовенства. На этом соборе он поднял вопрос о монастырских имениях, «чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормилися бы рукоделием». У него нашлись сторонники, но были и сильные противники, среди которых страстным защитником монастырского «общежитийного» устава оказался игумен монастыря в Волоколамске Иосиф Волоцкий.

Сторонники Нила Сорского получили название нестяжателей, а защитники монастырских владений по имени своего вождя стали называться иосифлянами. Они говорили, что монастырские имения нисколько не препятствуют достижению монахами спасения души. Монастырская казна нужна для содержания не только монахов и клира, но увечной паствы, для улучшения подготовки каноников, поскольку в монастырях подготавливаются служители для приходских церквей.

К догматическим спорам как всегда примешивалась политика. Нестяжатели были связаны с московским боярством общими интересами. Последние нередко находились в оппозиции к великокняжеской власти. Бояре стремились к сохранению крупного боярского землевладения, на которое нередко покушалась государственная власть. Иосифляне же выступали в защиту церковного землевладения и тем самым составили оппозицию боярам. За спорами различных представителей господствующего класса вырисовывалась проблема в виде крестьянского вопроса. Нилом Сорским этот вопрос как социально-экономическая проблема не ставился даже в общей форме. Автора интересовали лишь нравственные аспекты владения или господства монаха, уединившегося в монастырь «от мира сего», над мирским человеком — крестьянином.

Но его ближайший ученик Вассиан Косой в полемике с иосифлянами поставил вопрос о монастырской собственности, полагая, что жажда «владения» монастырским крестьянином происходит не от стремления монаха к власти над крестьянами, а от стремления к обладанию собственностью. Жажда собственности — сродни жажде наживы. Она безгранична. До пострижения в монахи Вассиан Косой был знатный боярин Василий Иванович Патрикеев, попавший в царскую немилость и насильно постриженный в монахи под именем Вассиана. Он выступал за секуляризацию всех монастырских земель. При этом монастырские земли он предлагал разделить между другими формами феодального землевладения — боярскими, дворянскими и даже пополнить имения приходских церквей, Вассиан Косой обрушивался на своих противников иосифлян, спрашивая их, где в священных книгах «велено есть иноческому житию преизобилие стяжаний, сиречь села многонародна стяжавати и порабощати христиан братию свою, и от них неправедне серебро и злато собирати?» Вопреки евангельскому учению, говорил он, мы «обидим и грабим, предаваем христиан, братии наших, и бичем их истязуем без милости аки звери дикие на телеса их наскакающе». Однако в его речах не содержалось конкретных предложений: какой институциональной структуре передать социальные функции «презрения сирых и убогих». Забегая вперед, следует отметить, что в России данная проблема была решена лишь при Екатерине II путем создания специальных государственных учреждений, причем содержались они все равно за счет крестьян, получивших название «экономических». Разница была лишь в том, что чиновники воровали, а монахи нет, поэтому смертность в нововведенных учреждениях была ужасающей.

С обличением «стяжания» духовных лиц выступил также Максим Грек — член аристократической греческой семьи, близкой ко двору последних византийских императоров. Максим (его светское имя Михаил Триволис) учился в Италии, где во Флоренции, Милане и Венеции общался с гуманистами и слушал страстные проповеди Саванароллы, направленные против распущенности лиц духовного звания, в защиту аскетических принципов жизни. По возвращении на родину Максим стал монахом в монастыре на Афоне. В 1518 г. он прибыл в Москву, приглашенный для «исправления» канонических текстов, искаженных различными переписчиками. Он стал невольным участникам дискуссии, поскольку к нему обращались как к авторитетному теологу, знающему в чистоте учение отцов церкви. Свои обличения Максим Грек адресовал монашеству, требуя от него нравственного исправления и такой организации хозяйства, при которой доходы монастырей шли бы только на нищих и убогих. Монастыри, став, по его словам, примером, образцом в рациональном ведении хозяйства, в какой-то момент переступили черту от праведности к греху, поскольку есть факты, что монастырские экономы отдают деньги в рост, занимаются «богомерзким» ростовщичеством, выгоняют несостоятельных должников из монастырских сел вместе с семьями, монастыри, по его словам, делают огромные запасы хлеба и других продуктов, не реализуя их по низким ценам, а во время голода продают.

В середине XVI в. вопросы социально-экономического и политического характера начинают занимать в литературе все более и более значительное место, явно перерастая рамки богословских произведений. По исходным теоретическим положениям, а также по конкретным практическим выводам в отношении крестьянства большой интерес представляют труды священника Ермолая, получившего при пострижении в монахи имя Эразма.

Из его сочинений наибольший интерес представляет «Благо хотящим царям правительница». Слово «правительница» означает руководство для правителей и царей. Это произведение в целом публицистического характера включает и предложения политикоэкономического содержания. Автор развивает план реформ, имеющих положительное значение прежде всего для крестьянства. Он предлагает изменить податную систему, определить в законе повинности крестьян в отношениях с помещиками, обсуждает порядок дворянской службы и т. д.

Ермолай-Эразм называет крестьян ратаями и считает, что в основе хозяйственной жизни лежит труд крестьян. «В начале же всего потребны суть ратаево; от них бо трудов есть хлеб, от сего же всех благих главизна». Он говорит, что «вся земля от царя и до простых людей тех труды питаема», и указывает на резкое противоречие между важнейшим значением крестьянского труда и тяжелым положением крестьянства. Он говорит, что крестьяне в «волнениях скорбных» пребывают, и считает, что в основе этих тягостей лежит возросшая роль «сребра», т. е. денег. Крестьян «мучат сребра ради». Ермолай считает, что не следует взимать с крестьян денежный оброк и нет необходимости давать боярам из казны денежное жалованье, так как они обеспечены землей и кормятся трудами крестьян.

Ермолай составил руководство для правления православного царя, желающего блага народу. Он считал, что царь больше всего должен ценить труд крестьян — основы и опоры материального благосостояния государства: «Прежде нужны крестьяне, так как от их трудов получается хлеб, а хлеб — главное благо». Когда крестьяне «живут очень бедно и обременены всякими податями и обязанностями, такое государство вместе с ними нужду терпит». Между тем кроме натуральных повинностей крестьяне обременены денежным оброком и обязаны на своих лошадях возить царских чиновников. «Много обид несут крестьяне такоже от царских землемеров, которые притесняют их». Ермолай таким образом предостерегал царя от взрыва крестьянского недовольства, а возможно, и крестьянского восстания.

Обращаясь к царю Ивану IV, он предлагал провести ряд мероприятий, направленных на облегчение экономического положения крестьянства. В «Правительнице» выдвинута и обоснована программа освобождения крестьян от денежных оброков, ямской повинности (т.е. от обязанности возить грузы и людей), от наместнического корма (т.е. обязанности давать сельскохозяйственные продукты царским управляющим). Ямская повинность должна быть возложена на городское население, которое в свою очередь надо освободить от торговых пошлин и предоставить ему право свободной торговли. Все обязанности крестьян Ермолай предлагал свести к уплате пятой части тех продуктов, которые добывают сами крестьяне.

Ермолай категорически возражал против денежных оброков по тем соображениям, что крестьяне серебра не создают, поэтому нельзя с них требовать денег. Однако он понимал, что вельможам и царю нужны были деньги, и предлагал им получать деньги путем государственной продажи хлеба и других продуктов, полученных от крестьян.

Защищая крестьянские интересы, Ермолай, однако, не выступал против класса феодалов-землевладельцев. Он признавал, что вельможи живут за счет чужого, крестьянского, труда, кормятся и одеваются за счет труда народа, однако существование в государстве вельмож, военачальников, царских слуг и самого царя признавал необходимым.

Исходными принципами сочинения являются, во-первых, прославление крестьянского труда, а во-вторых, антибоярская направленность проектов. Наконец, его сочинение категорически отрицает власть денег, оно проникнуто протестом против расширявшихся в XVI в. товарно-денежных отношений. Исходные положения заимствованы автором из нравственно-аскетических трудов и воззрений отцов церкви, но за ними нетрудно рассмотреть его интерес к реальным социально-экономическим явлениям того времени. Эта своеобразная «этическая политическая экономия» в России, как и в Западной Европе, выдвигала на первый план труд, и притом труд земледельца, который обеспечивает хлебом все классы общества, осуждала деньги как источник наживы и социальной несправедливости. Эти исходные идеи этического характера послужили Ермолаю-Эразму источником для выработки целой программы социально-экономических реформ, не разрушавших основ феодального строя.