Критерий истины. 
Философия и методология науки

Важнейшей проблемой гносеологии является вопрос о том, как установить истинность знания.

В истории философии сложилось несколько подходов к решению этого вопроса.

Ряд философов (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц) в качестве такого критерия предлагали рассматривать ясность и отчетливость мысли. В качестве примера подобной истины рассматривают, например, суждение «квадрат имеет четыре стороны», что ясно и очевидно. Однако многие, прежде казавшиеся ясными и отчетливыми истины опровергнуты течением времени, например, казавшийся ясным и очевидным тезис о неподвижности Земли.

Тесно связана с рассмотренным подходом и попытка определить в качестве критерия истинности знаний их согласованность, логическую непротиворечивость. Такой подход называют когерентной концепцией истины, в соответствии с которой знания, истинность которых необходимо установить, сравниваются не с объектом познания, а с другими знаниями, истинность которых уже установлена. Если эти знания не противоречат вновь полученным знаниям, скорее всего эти новые знания также истинны.

Именно на таком подходе основано установление истинности, например математических, а также (в известной мере) физических знаний. В известной мере такой концепции соответствует логический подход К. Маннгейма.

В рассматриваемой концепции речь идет не просто о логической непротиворечивости нового знания уже существующему, а о его непротиворечивой включенности в целостную концепцию, в систему знаний. Научная теория включает в себя новое знание в качестве истинного, если оно придает теории большее внутреннее единство, обеспечивает отчетливые и многообразные связи с другими, надежно обоснованными теориями.

Некоторые авторы склонны характеризовать социальную работу в постсоветской России как абсолютно новое явление, принципиально отличное от системы советского социального обеспечения. Однако такой нигилизм методологически неверен. Фактически в истории развития социальной сферы общества не было таких принципиальных изменений, которые бы перечеркнули все, что было в этой сфере прежде. Иными словами, в социальной сфере важен не просто опыт, а те глубинные, подчас скрытые устойчивые процессы и явления, которые имеют тенденции к дальнейшему совершенствованию, проявляют себя в новых, подчас совершенно иных формах, нежели это было на предыдущих этапах развития, реализации социальной политики. В этом смысле совместимость новых теоретических знаний о социальной работе с уже существующей системной целостностью, безусловно, выполняет роль критерия истины.

С позиций прагматической концепции истины — Ч. Пирс (1839−1914), У. Джеймс (1842−1910), Д. Дьюи (1859−1952) — истинным является знание, которое полезно, которое успешно «работает» в различных областях человеческой деятельности. Один из основоположников такой концепции У. Джеймс полагал, в частности, что истинность суждения «Бог существует» не зависит от реального существования Бога и обусловлена полезностью для человеческих отношений убеждения в его существовании. Нетрудно видеть, что психологический подход К. Маннгейма, апеллирующий к опыту, оказывается близким к рассматриваемой концепции истины.

Прагматическая концепция истины весьма уязвима для критики. Так, в повседневной жизни нередки ситуации, когда непосредственную пользу приносит как раз ложное знание. Так, студент, опоздавший на экзамен, часто на ходу придумывает оправдательную версию, заведомо неистинную. Подчеркнем, что речь идет именно о непосредственной, «сиюминутной» пользе. В отдаленной перспективе ложное знание нередко приводит к негативным последствиям.

Однако, несмотря на уязвимость, прагматическая концепция достаточно широко используется в науке в тех случаях, когда сопоставление новых идей с действительностью оказывается затруднительным и даже невозможным. Подобные ситуации характерны для социальных и гуманитарных наук. Так, в современной политологической теории широко известны социальные концепции либерализма, консерватизма и социализма, во многих аспектах несовместимые друг с другом. Судить об истинности какой-либо одной из них можно только опираясь на понятия полезности и успешности их применения к конкретной социальной действительности.

Диалектический подход к истине базируется на том, что в самом процессе познания истина не обнаруживается. Нет истины и в объективной реальности, рассматриваемой вне субъекта. Критерий истины заключается в активном взаимодействии субъекта с объективной реальностью, в его практике. Такой подход к пониманию критерия истины — основа уже рассмотренной корреспондентной концепции истины.

Можно ли корреспондентную, когерентную и прагматическую концепции рассматривать как совершенно самостоятельные и исключающие друг друга? Видимо, точнее считать их взаимодополняющими. Действительно, знания полезны, если они соответствуют действительности; знания, соответствующие действительности, оказываются логически непротиворечивыми.

Конвенционализм рассматривает истину как результат соглашения (конвенции), иными словами, в качестве критерия выступает общезначимость, то, что соответствует мнению большинства.

Так, французский физик, математик и философ А. Пуанкаре (1854−1912) делает вывод о том, что аксиомы, лежащие в основании теорий, не могут рассматриваться как истинные или ложные. Они являются конвенциями — соглашениями ученых. Критерии выбора — удобство использования (аксиомы должны быть удобны для описания тех или иных фактов), простота аксиоматической системы. Выбор между научными теориями определяется целесообразностью применения их для решения той или иной задачи. Однако существует и иная точка зрения. Еще великий древнегреческий философ, основатель атомистики Демокрит (ок. 460 до н.э. — ок. 370 до н.э.) утверждал, что вопрос об истинности не решается большинством голосов. Нередко первооткрыватели истин оказывались в одиночестве, вспомним хотя бы Н. Коперника и Г. Галилея.

Главной теоретико-познавательной проблемой в рамках корреспондентной теории истины является проблема сопоставления знания, которое находится в сознании субъекта, с объектом познания, который находится вне сознания исследователя. В реальности же сопоставляется одно знание с другим знанием, и это подчеркнуто еще И. Кантом, который отметил: «…так как объект находится вне меня, а знание во мне, то я могу судить лишь о том, согласуется ли мое знание об объекте с моим же знанием об объекте». На этом основании формулируется вывод: мы не в состоянии выйти из этого «круга», поскольку вынуждены сопоставлять одни суждения, концепции, тезисы с другими суждениями, концепциями, тезисами.

Задачу выхода из этого «круга» марксистская философия решает, в частности, посредством постановки проблемы практики как главного критерия истинности знаний. К. Маркс (1818−1883) подчеркивает: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике человек должен доказать истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос» .

Таким образом, практика — основа процесса познания, поскольку именно во время практического взаимодействия с окружающим миром обнаруживаются новые свойства и отношения этого мира. В каждой новой ситуации такого взаимодействия предметы как бы поворачиваются к человеку новыми гранями. С одной стороны, у человека возникают новые вопросы по поводу предметов, включенных в процесс общественно-исторической практики; с другой — сами эти объекты отвечают на те вопросы, которые человек способен им задать. Таким образом, именно в практике человек находит объекты для научного познания.

В процессе практики совершенствуется чувственное познание человека вследствие того, что практическое взаимодействие с вещами и предметами, а также социальная практика требуют постоянного развития способностей и навыков человека, систематической и целенаправленной тренировки органов чувств. Так, от социального работника требуются развитые навыки наблюдательности, чтобы по малозаметным признакам судить о реальном самочувствии своих подопечных.

Кроме того, в процессе практической деятельности создаются новые средства познания: приборы, инструменты, многократно усиливающие ограниченные возможности человеческих органов чувств. Так, вне развитой, передовой производственной практики невозможно создание таких научных приборов, как телескоп Хаббла, Большой адронный коллайдер и др.

Практика является также мощной движущей силой познания, именно она формирует «социальный запрос» на конкретные направления научных исследований. Ф. Энгельс в свое время указывал, что «если у общества появляется техническая потребность, то это продвигает науку вперед больше, чем десяток университетов» .

Именно совершенствование практической деятельности чаще всего выступает в качестве важнейшей цели научного познания: большинство знаний направлено на повышение эффективности конкретных направлений человеческой деятельности.

Наконец, общественно-историческая практика — наиболее надежный критерий истинности знаний. Так, в повседневной жизни человек на собственном опыте может убеждаться в истинности утверждений о полезности тех или других лекарств, работоспособности технических устройств, способов социального общения и др. Однако индивидуальный опыт характеризует лишь единичные явления и не способен верифицировать (служить подтверждением) универсальных связей. Например, личный опыт интеллектуальной деятельности профессора вряд ли годится для непосредственного использования студентом-первокурсником.

Достоинство общественно-исторической практики состоит в том, что она обобщает универсальные стороны социального опыта человечества в его истории. Так, отечественная теория социальной работы, которая в начальный период своего становления ориентировалась на западные теоретические концепции, ныне опирается на более чем 20-летний опыт организации социальной работы в Российской Федерации.

Таким образом, именно в общественно-исторической практике человек сопоставляет свои знания с тем объективным миром, отражением которого эти знания являются. Если знания искаженно отражают действительность, то человек, опираясь на них, не сможет эффективно взаимодействовать с этой действительностью и изменять ее. Например, для того чтобы построить паровую машину, люди должны были знать не только свойства того материала, из которого она создается, но и открыть законы взаимосвязи тепловой и механической энергии.

Практика выступает одновременно и как абсолютный, и как относительный критерий истинности знания. Абсолютность этого критерия выражается в том, что он дает наиболее достоверное и надежное (в сравнении с другими критериями) подтверждение истинности знании, а относительность — в том, что он не может служить основой «окончательных знаний» о мире, потому что постоянно изменяется само практическое взаимодействие человека с миром. Например, все содержание общественно-исторической практики в XIX в. подтверждало утверждения ученых о неделимости атома, однако в XX в. практика, прежде всего в форме научного эксперимента, надежно доказывает положение о его делимости.

Безусловно, практика отнюдь не выступает в качестве единственного критерия истины. Не следует отвергать те критерии истинности знания, которые обоснованы в иных, по сравнению с корреспондентной, теориях истины, а именно: логическую непротиворечивость научного знания, согласованность с другим знанием, его полезность и т. д. Часто в качестве критерия истины рассматривают «бритву Оккама» («не умножай сущностей без надобности»). Нередко говорят об эстетическом критерии, когда выбор гипотез определяется на основе чувства красоты и гармонии. Так, существует легенда, относимая к выдающимся советским авиаконструкторам (одни говорят об А. Н. Туполеве, другие — об О. К. Антонове), которые считали, что некрасивый самолет полететь не может.

Исторические возможности практики применительно к ее функции критерия истины постоянно расширяются. Так, не успел основоположник позитивизма О. Конт заявить, что человечество никогда не узнает химический состав Солнца, как с помощью спектрального анализа такой состав был установлен.

Таким образом, современное понимание истины предполагает диалог различных философских концепций и синтез наиболее плодотворных идей в контексте современных представлений науки и культуры.