Направления развития детской литературы XX века, сформированные литературной сказкой

Как это ни парадоксально, сквозь формат литературной сказки зачастую просвечивают и модные, поверхностные тенденции в развитии культуры, и актуальные, глубинные в духовно-нравственном и нравственно-эстетическом отношении черты литературной эпохи вообще.

Льюис Кэрролл — сказочник и зачинатель традиции нонсенса в европейской и русской литературе для детей.

Кто бы мог предсказать, что математик Льюис Чарльз Лютвидж Доджсон (1832—1898), взявший псевдоним Льюис Кэрролл, станет писателем, который своей первой сказкой укажет новое направление в детской литературе? Он закончил колледж в Оксфорде (учился на двух факультетах — математики и классических языков). Став в возрасте 23 лет преподавателем математики в Оксфорде, через два года сделался магистром математики, а в 29 лет принял сан англиканского диакона (стать священником Доджсон не намеревался).

Главные художественные произведения Л. Кэрролла — это повестисказки «Приключения Алисы в Стране Чудес» и «Сквозь зеркало, и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье», поэма «Охота на Снарка», двухтомный роман «Сильви и Бруно» и «Заключение „Сильви и Бруно“», «Дублеты, словесная загадка» и др.

«Алиса в Стране Чудес» (1865) с 1865 по 1889 г. переиздавалась в Англии 30 раз. Ее героиня имеет конкретный прототип — это Алиса Лидделл (в замужестве Харгривз), знакомая автора, дочь декана колледжа, в котором он работал.

Для кого написана знаменитая сказка «Алиса в Стране Чудес»: для детей или для взрослых? Взрослые, восхищаясь ею, понимают, что это не очень легкое чтение для детей. Знаменитый американский фантаст Рэй Бредбери, любивший сказочный цикл Ф. Баума, отмечал, что у него «сплошные сладкие булочки, мед и летние Каникулы». Кэрролловская Страна Чудес по сравнению со Страной Оз — «остывшая каша, арифметика в шесть утра, обливания ледяной водой и долгие сидения за партой».

И добавлял: «Страна Чудес — это то, какие мы есть, а Страна Оз — то, какими желали бы стать».

Самое полное, каноническое издание «Алисы» вышло в 1897 г, оно впоследствии и было неоднократно переведено на русский язык. В произведении юмористически сведены практически все литературные жанры: в ней есть собственно сказочное, приключенческое, научно-фантастическое, в ней разоблачены многочисленные устоявшиеся стихотворные формы и жанры. На сей раз автор, ученый-математик, продемонстрировал в художественном произведении новую собственно литературную тенденцию, проявившую себя во взрослой литературе как комедия идей, проявляющаяся через нонсенс (поп — «нет»; sensus — «смысл») и парадокс, в котором сталкиваются диаметрально противоположные точки зрения, как сталкиваются, например, при воззрении на одно и то же романтический взгляд и видение обывателя. На уровне образной речи парадокс проявляется в оксюмороне, каламбуре. Так что в «Алисе» по-новому звучат и комизм положений, и наличествующий в ней комизм характеров — Чеширский Кот, Мартовский Заяц и др.

На русский язык сказка была переведена в 1879 г. с заголовком «Соня в царстве Дива» (переводчик неизвестен), за пять лет, с 1908 по 1913 г., вышли еще несколько переводов, выполненных известными детскими писателями и переводчиками: М. Л. Гранстрем (1908); А. Н. Рождественской (1908—1909); Allegro (П. С. Соловьева, 1909); М. П. Чеховым (1913).

С одной стороны, «Алиса» погружает читателя в Страну Чудес — обязательное, по мнению Толкиена, художественно мыслимое пространство условности именно сказки. С другой стороны, это пространство мыслимое потому, что все предлагаемые и предполагаемые превращения и чудеса способно осуществить воображение. В превращениях невозможно найти аналогии с логикой разворачивания народной сказки, эта литературная сказка предлагает читателю игру, и потому, чтобы понять происходящее, надо Припять условия игры. Некоторые исследователи безапелляционно называют произведение «лингвистической сказкой», на том основании, что автор довольно часто прибегает к игре словами, каламбуру и др. Несомненно, эта линия наличествует в сказке Кэрролла, но она одна из содержательных линий, не являющейся жанровой доминантой.

Итак, именно математик Л. Кэрролл вводит в детскую литературу нонсенс (перевод — и описание мира, воспринимаемое как лишенное логики, построенное на алогизме, намеренном отказе от какой бы то ни было ответственной взаимосвязи явлений и событий, поступков и переживаний). Это дало повод считать «Алису» произведением, построенным по законам абсурда. В данных обстоятельствах нонсенс и абсурд выступают едва ли не синонимами. Связующим семантическим узлом для них будет парадокс, позволяющий обнаружить вложенные автором художественные смыслы.

Один из пересказов сказки Кэрролла осуществлен Б. В. Заходером. Этим вступлением он вводит читателя в мир слога английского автора:

Больше всего на свете я ненавижу обман и люблю честность и потому сразу честно признаюсь, что я вас (совсем немножко!) обманул: на самом деле это не НИКАКАЯ ГЛАВА, а НИКАКАЯ НЕ ГЛАВА — это просто-напросто… Думаете, так я вам и сказал? Нет, подождите. Вот дочитаете до конца, тогда узнаете!

А не дочитаете — ну что ж, дело ваше. Только тогда — почти наверняка! — не сумеете правильно прочитать и всю книжку. Да, да!

Дело в том, что хотя перед вами — скозко, но сказка эта очень, очень не простая.

Начнем с начала, как советует Червонный Король (вам предстоит с ним скоро встретиться). И даже немножко раньше: с названия.

«Приключения Алисы в Стране Чудес». .

Будь моя воля, я бы ни за что не назвал так эту книжку. Такое название, по-моему, только сбивает с толку. В самом деле — разве по названию догадаешься, что речь пойдет о маленькой (хотя и очень умной!) девочке? Что приключения будут совсем не такие, как обычно: не будет ни шпионов, ни индейцев, ни пиратов, ни сражений, ни землетрясений, ни кораблекрушений, ни даже охоты на крупную дичь.

Да и «Страна Чудес» — тоже не совсем те слова, какие хотелось бы написать в заглавии этой сказки!

Нет, будь моя воля, я назвал бы книжку, например, так: «Аленка в Вообразилии». Или «Аля в Удивляндии». Или «Алька в Чепухании». Ну уж, на худой конец: «Алиска в Расчудесии». Но стоило мне заикнуться об этом своем желании, как все начинали на меня страшно кричать, чтобы я не смел. И я не посмел!

Все горе в том, что книжка эта была написана в Англии сто лет тому назад и за это время успела так прославиться, что и у нас все — хотя бы понаслышке — знают про Алису и привыкли к скучноватому названию «Приключения Алисы в Стране Чудес». Это называется литературной традицией, и тут, как говорится, ничего не попишешь. Хотя название «Алиска в Расчудесии» гораздо больше похоже на настоящее, английское название этой сказки; но если бы я ее так назвал, люди подумали бы, что это совершенно другая книжка, а не та, знаменитая…^[1]

Игра смыслами, идеями, комбинирование картин, сюжетных ходов благодаря ассоциативному мышлению создает внутреннюю форму художественного целого, она пронизывает все уровни произведения:

• — сюжетная игра — пародирование или фельетонирование известных сюжетных ходов, в основе которых важнейшие составляющие сказки — путешествие и приключение;
• — игра образами-портретами — портретирование, стилизация, их вариация — шарж или карикатура в создании системы персонажей, связующим характером которых является девочка Алиса; в повести имеется и автошарж — таков образ Белого Кролика.

Игра в словесном художественном произведении вводит двуилановость условности, когда читатель понимает разницу между настоящим, реальным и реалистичным, и системой координат игры, т. е. выдумки, происходящего «невзаправдашного». Между этими двумя планами могут быть разные отношения. Л. Кэрролл насыщает их писательской иронией, которая играет разными оттенками. Ирония как раз тот прием, который оттеняет серьезное, ставшее привычным, даже незаметным, таким, на которое внимания не обращают, и представленном в шутливом, юмористическом ключе, когда казавшееся даже надоевшим видится в новом, непривычном свете.

Отдельно следует обратить внимание на игру словами, каламбур, паронимическую аттракцию, разоблачение устоявшихся словосочетаний. Все это усиливает или создает игровую ситуацию, позволяет через шутку увидеть изначальную картинку, изобразительный ряд, сценку, создавшую пословицу, поговорку, фразеологизм, идиому, всякое устойчивое словосочетание. Вспомните сцену, когда Алиса оказывается в «море слез», ситуацию, когда словосочетание «игра в карты» приобретает новый смысл — королева из колоды карт играет в крокет и вообще ведет себя так, будто она на самом деле королева. Перечитайте главу «Безумное чаепитие» и объясните, какой смысл приобретает это название хотя бы в переводе.

Особенное внимание следует уделить использованию писателем пародии как разновидности стилизации, когда он прибегает к пародированию системы и приемов обучения, вводит пародии на известных английских поэтов. Несомненно, их буквальный перевод на русский язык стирает художественно-смеховое и игровое содержание, заложенное автором. Не случайно при переводах и переложениях «Алисы» авторы прибегают к пародированию произведений русских поэтов, тем самым сохраняя намерение автора" и стилевую атмосферу.

Она сложила ручки, как примерная ученица, и начала читать вслух, но голос ее звучал совсем как чужой и слова тоже были не совсем знакомые:

Звери, в школу собирайтесь!

Петушок пропел давно!

Как вы там ни упирайтесь, Ни кусайтесь, ни брыкайтесь —.

Не поможет все равно!

Громко плачут Зверь и Пташка,.

— Караул! — кричит Пчела, С воем тащится Букашка…

Неужели им так тяжко Приниматься за дела?

Ну вот! Стихи — и те неправильные! — сказала бедняжка Алиса, и глаза ее снова наполнились слезами^[2].

В России стихи Льва Николаевича Модзалевского (1837—1896), выдающегося русского педагога, которые пародируются Б. В. Заходером, были известны каждому школьнику:

Приглашение в школу Дети! В школу собирайтесь, Петушок пропел давно!

Попроворней одевайтесь —.

Смотрит солнышко в окно!

Человек, и зверь, и пташка —.

Все берутся за дела;

С ношей тащится букашка, За медком летит пчела.

Ясно поле, весел луг, Лес проснулся и шумит, Дятел носом тук да тук!

Звонко иволга кричит.

Рыбаки уж тянут сети, На лугу коса звенит…

Помолясь, за книгу, дети!

Бог лениться не велит!

В русской читательской аудитории Б. В. Заходер не пародирует английских поэтов, он считает, что есть резон обратиться к пародии на хорошо знакомое, чтобы задачи писателя были очевидными: остаются прежними ритм, синтаксис, но меняется адресат — да и то именно для того, чтобы побудить ребенка-читателя не лениться, а весело приниматься за дело.

Сказки об Алисе очевидно повлияли на русскую детскую литературу XX в. Конечно, нонсенс и абсурд главенствуют в некоторых прозаических и стихотворных жанрах балаганного представления, фольклорных песенках и шуточках, так что фольклорное художественное творчество, используемое в весьма ограниченных культурных пределах в любом европейском языке, в том числе и русском, подготовило почву для принятия произведения, построенного на названных приемах. Понятно, что для произведения, организуемого иронией, провоцирующей смеховое отношение к некоторым устоявшимся явлениям жизни, необходима соответствующая культурная атмосфера. Должно произойти именно совпадение нескольких культурно-социальных, эстетических, художественно-речевых параметров, чтобы оно «прижилось». В русской детской литературе после знакомства с творениями Л. Кэрролла усилилась ироничность, берущая начало в парадоксах и алогизмах. В ней, конечно, и ранее были произведения подобного, игрового, плана, однако они дают представление о художественных «предшественниках» — сюжетах и сценах народного театра, балагана, где доминируют пересмешничество и передразнивание.

Нонсенс в сказке не только заявлен, но и осуществлен на всех уровнях: в слоге, художественной речи он всепроникающ. Он обнаруживается в переосмыслении идиоматики и метафорики обыденной речи. Можно с полным основанием утверждать, что пародия — прием, доминирующий в «Алисе»: пародированию в широком смысле подвергнуто буквально все — от судебной системы и методов школьного преподавания до образа времяпрепровождения взрослых и системы общепринятых правил поведения. Вот одна из наиболее выразительных сцен книги.

В нескольких шагах от нее на ветке сидел Чеширский Кот. Завидев Алису, Кот только улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи.

• — Котик! Чешик! — робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.
• — Ничего, — подумала Алиса, — кажется, доволен.

Вслух же она спросила:

• — Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
• — А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
• — Мне все равно… — сказала Алиса.
• — Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.

• — … только бы попасть куда-нибудь, — пояснила Алиса.
• — Куда-нибудь ты обязательно попадешь, — сказал Кот. — Нужно только достаточно долго идти^[3].

Очевидно, что логика кота безупречна, точно так же, как в столкновении с ответами все более нелепыми кажутся вопросы:

Алиса решила переменить тему.

• — А что здесь за люди живут? — спросила она.
• — Вон там, — сказал Кот и махнул правой лапой, — живет Болванщик. А там, — и он махнул левой, — Мартовский Заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в своем уме.
• — На что мне безумцы? — сказала Алиса.
• — Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я."…" Ты играешь сегодня в крокет у Королевы?
• — Мне бы очень хотелось, — сказала Алиса, но меня еще не пригласили.
• — Тогда до вечера, — сказал Кот и исчез.

Алиса не очень этому удивилась — она уже начала привыкать ко всяким странностям. Она стояла и смотрела на ветку, где только что сидел Кот, как вдруг он снова возник на том же месте.

• — Кстати, что сталось с ребенком? — сказал Кот. — Совсем забыл тебя спросить.
• — Он превратился в поросенка, — отвечала Алиса, и глазом не моргнув.
• — Я так и думал, — сказал Кот и снова исчез.
• — Как ты сказала: в поросенка или гусенка? — спросил Кот.
• — Я сказала: в поросенка, — ответила Алиса. — А вы можете исчезать и появляться не так внезапно? А то у меня голова идет кругом.
• — Хорошо, — сказал Кот и исчез — на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней — улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.
• — Д-да! — подумала Алиса. — Видала я котов без улыбки, но улыбку без кота! Такого я в жизни еще не встречала^[4].

Парадокс явлен в самом характере диалога, в смене «картин», логике повествования, игре слов. Если все это наполнено глубоким смыслом, то что тогда бессмыслица? Но в том-то и дело, считает Л. Кэрролл, что абсурд проявляет подлинные связи мыслей и слов и через разоблачение алогизмов приводит к должным ярким, самостоятельным выводам.

Канонический перевод «Алисы в Стране Чудес» принадлежит Нине Михайловне Демуровой, стихи-пародии переводились группой поэтов под руководством С. Я. Маршака. Переложения для детей сказочных повестей о приключениях Алисы делали Владимир Владимирович Набоков («Аия в Стране Чудес») и уже упомянутый Борис Владимирович Заходер («Алиса в Стране Чудес»). В. Набоков даже дает героине русское имя, желая русифицировать произведение, но это, по правде сказать, не особенно способствовало русификации или побуждению к какому-то особенному вниманию детей к этому произведению. Одной из причин несоответствия замысла и его реализации исследователи называют то, что русский писатель, в совершенстве знавший английский язык и писавший на нем многие свои романы, переводил «Алису», уже не находясь в живой русской речевой среде, а потому язык набоковского переложения рафинированный, «очищенный», что препятствует его живому восприятию.

В детской читательской среде наибольшей популярностью по праву пользуется «Алиса» Б. В. Заходера. Вообще может показаться, что в СССР, в России, это произведение обрело вторую родину. В 1970;х гг. создан замечательный радиоспектакль «Алиса в Стране Чудес», записанный фирмой «Мелодия» на двух грампластинках-гигантах в 1976 г. Пластинка выходила миллионными тиражами на протяжении многих лет и пользовалась огромной популярностью и у детей, и у взрослых. Слова и мелодии песен к спектаклю написал Владимир Высоцкий, часть из них сам и исполнил. Эти песенки — пример точного попадания русского поэта в детскую игровую тональность английского писателя. Вот один из примеров:

Песня о Планах Чтобы не попасть в капкан, Чтобы в темноте не заблудиться, Чтобы никогда с пути не сбиться, Чтобы в нужном месте приземлиться, приводниться, —.

Начерти на карте план.

И шагай, и пой беспечно, Тири-тири-там-там, тирам!

Встреча обеспечена —.

В плане все отмечено Точно, безупречно и пунктиром, Тири-тири-там-там, тирам, Жирненьким пунктиром…

Если даже есть талант, Чтобы не нарушить, не расстроить, Чтобы не разрушить, а построить, Чтобы увеличиться, удвоить и утроить, —.

Нужен очень точный план.

Мы неточный план браним — и Он ползет по швам, там-тирам.

Дорогие вы мои, Планы выполнимые, Рядом с вами мнимые — пунктиром.

Тири-тири-там-там, тирам, Тоненьким пунктиром.

Планы не простят обман, Если им не дать осуществиться, Могут эти планы разозлиться, Так, что завтра куколкою станет гусеница, Если не нарушить план.

Путаница за разинею Ходит по пятам, там-тирам, Гусеницу синюю назовут гусынею.

Гните свою линию пунктиром!

Не теряйте, там-там, тирам, Линию пунктира^[5].

Чуть менее, может быть, популярен мультфильм «Алиса в Стране Чудес». В любом случае сравнение и сопоставление различных художественных опытов освоения и переосмысления этого произведения дает возможность осмыслить и время его создания на родине, и его завидную жизнь в русской культуре. Игра, организующая и сюжет, и описательный план произведения, и его пародийный корпус, и семантику, и символику имен, послужила примером для русских писателей новой рубежной эпохи.

Произведения К. И. Чуковского, С. Я. Маршака и, что важно, «детское» творчество обэриутов (А. И. Введенского, Даниила Хармса) берут начало из синтеза фольклорной традиции и активного наследования традиции английского писателя. Это тем очевиднее, что и Чуковский, и Маршак не только в совершенстве знали английский, но были переводчиками и авторами переложений английских писателей и образцов английской народной словесности.

Традиция литературы нонсенса актуализировалась в культурном пространстве рубежа XX—XXI вв. благодаря популяризации творчества обэриутов и новому витку интереса к «Алисе» и реализуемым в ней аллюзиям, реминисценциям, каламбурам, пародиям, разнообразным способам формирования комического — игре словом, которая, судя по всему, понятна и интересна детям и подросткам, не говоря уже о взрослых.

• [1] Кэрролл Л. Приключения Алисы в Стране Чудес. Сказка, рассказанная Борисом Захо-дером. М.: Детская литература, 1977.
• [2] Кэрролл Л. Приключения Алисы в Стране Чудес. Сказка, рассказанная Борисом Заходером.
• [3] Кэрролл Л. Приключения Алисы в Стране Чудес. Сквозь зеркало, и что там увиделаАлиса, или Алиса в Зазеркалье / пер. Н. М. Демуровой. М.: Наука, 1978.
• [4] Там же.
• [5] Владимир Высоцкий. Спектакль «Алиса в Стране Чудес» и остальные стихотворения. URL: http://polsergmich.blogspot.ru/2013/07/blog-post_2883.html (дата обращения:05.01.2016).