Результативность мер демографической политики в сфере рождаемости

ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТИВНОСТИ МЕР В ОБЛАСТИ РОЖДАЕМОСТИ, РЕАЛИЗУЕМЫХ НАЧИНАЯ С 2007 Г.

Оценка результативности мер демографической политики на основе показателей рождаемости для условных и реальных поколений.

После значительного снижения рождаемости в России с конца 1980;х гг. и достижения минимального ее уровня в 1999 г. показатели рождаемости начали повышаться. Причем с 2007 г. ее рост был существенно большим, чем в 2000—2006 гг. Если в 2006 г. по сравнению с 1999 г. абсолютное число родившихся было больше на 21,8%, то в 2016 г. по сравнению с 2006 г. — на 25,7 о/о.^[1] Прирост общего коэффициента рождаемости в эти годы составил, соответственно, 24,1% и 25,2%. Существенно больше различия между двумя этими периодами времени в приросте суммарного коэффициента рождаемости — если в 2006 г. по сравнению с 1999 г. он был больше на 12,8% (надо отметить, что максимальная величина суммарного коэффициента рождаемости в этот период была в 2004 г. (на 16,2% больше, чем в 1999 г.)), то в 2016 г. по сравнению с 2006 г. — на 35,0%.

Дело в том, что в 2000—2006 гг. росту общих показателей рождаемости способствовало не только повышение интенсивности деторождения (возрастные коэффициенты рождаемости), но и увеличение доли женщин репродуктивного возраста: вклад первой компоненты составил 60,7%, второй — 39,3%. В 2007—2016 гг. (в целом за период) изменения половозрастной структуры населения, наоборот, тормозили рост общего коэффициента рождаемости (негативное влияние структурных сдвигов начало проявляться с 2009 г.). Если бы этих изменений не было, то общий коэффициент рождаемости составил бы в 2016 г. 13,7%о (фактический — 12,9%о).

Отрицательное влияние трансформации половозрастной структуры населения на динамику общих показателей рождаемости начало бы проявляться раньше, если бы не «постарение» возрастной модели рождаемости. Начиная с 2008 г. максимальный уровень рождаемости сместился из возрастной группы 20 лет —24 года в группу 25—29-летних женщин. При этом, если численность 20—24-летних женщин с 2008 г. сокращается и на начало 2017 г. она была меньше по сравнению с началом 2008 г. на 38,0%, то численность 25—29-летних женщин росла вплоть до начала 2013 г., а к началу 2017 г. уменьшилась на 6,2%. Количество же 30—34-летних женщин продолжало возрастать и согласно среднему варианту прогноза Росстата достигает максимума к началу 2018 г. При этом коэффициент рождаемости у этих женщин приближается к его уровню у тех, кто на 10 лет моложе (20 лет — 24 года). Если в 2008 г. они различались в 1,5 раза, то в 2016 г. — на 3,3% (20 лет — 24 года — 87,2%о, 30—34 года — 84,4%о).

Таким образом, в ближайшие годы сокращение доли женщин репродуктивного возраста будет способствовать сокращению абсолютного числа родившихся и общего коэффициента рождаемости, но это влияние будет тормозиться из-за сдвига возрастной модели рождаемости к более старшим возрастам женщин, численность и доля которых будет уменьшаться в значительно меньшей степени, чем более молодых.

Точнее судить о влиянии демографической политики на динамику рождаемости можно по суммарному коэффициенту рождаемости дифференцированно по очередности рождения, так как такая дифференциация присутствует во многих реализуемых мерах помощи семьям с детьми (см. табл. 3.1).

Суммарный коэффициент рождаемости по вторым рождениям в 2016 г. был больше, чем в 2006 г., на 0,278, или на 68,1%, а по третьим — на 0,125, или в 2,25 раза. В 2007 г., т. е. в первый год программы федерального материнского (семейного) капитала, суммарный коэффициент рождаемости по вторым рождениям вырос по сравнению с 2006 г. на 0,066, т. е. почти так же, как в 2003 г. по сравнению с 1999 г., т. е. за четыре года (на 0,070). Существенно увеличился он и в 2008 г. (0,039). Для сравнения отметим, что наибольший его прирост в период 1999—2006 гг. был равен 0,027 в 2002 г. Таким образом, резкий рост суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям в 2007—2008 гг. нельзя считать лишь продолжением позитивного тренда с 2000 г.

Далее значительный прирост суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям был в 2012 г. (0,046), хотя в это время не было новых мер поддержки вторых рождений. В 2008—2009 гг. существенно вырос суммарный коэффициент рождаемости по первым рождениям, что могло, отчасти, вызвать рост вторых рождений через три-четыре года. Можно было бы связать с этим и прирост суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям в 2014 г. (0,033), но тогда непонятно, почему его почти не было в 2013 г.

Конечно, существенный прирост в 2012, 2014 и 2015 гг. суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям связан не только со значительным ростом числа первых рождений в предшествующие годы, но и с предоставлением федерального материнского (семейного) капитала, повлиявшим, вероятно, в некоторых семьях на принятие решения о рождении второго ребенка.

Таблица 3.1

Суммарный коэффициент рождаемости по очередности рождения в России в 1999—2016 гг.¹

Если в начальный период осуществления новых мер помощи семьям с детьми (с 2007 г.) можно было в какой-то степени говорить о частичной реализации откладывавшихся рождений, то в 2014;2016 гг. могли, наоборот, иметь место тайминговые сдвиги, проявляющиеся в более раннем рождении детей, в связи с имевшейся в то время информацией о приближающемся сроке завершения программы федерального материнского (семейного) капитала. Об этом свидетельствует очень высокая величина соотношения суммарного коэффициента рождаемости по вторым и первым рождениям. Если в 2008 г. (т. е. после существен- ¹

Рассчитано по: 1999—2005 гг. — TheHumanFertilityDatabase (http://www. humanfertility.org/cgi-bin/country.php7country=RUS&tab = asfr&tl = 3&t2 = 4), 2006— 2016 гг. — данные Росстата (рождения с неизвестной очередностью для каждой возрастной группы женщин распределены пропорционально по очередности рождения).

ного повышения величины суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям после начала реализации новых мер государственной помощи семьям с детьми) это соотношение составляло 65,6%, то в 2016 г. — 89,8%. Для сравнения, в реальных поколениях, заканчивающих процесс деторождения, доля родивших второго ребенка среди родивших первого составляет 57—59%. В более молодых поколениях она будет несколько выше.

Повышение суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям могло бы иметь место и в 2016 г., если бы 3 декабря 2015 г. В. В. Путин в своем Послании Федеральному Собранию не сказал о продлении как минимум на 2 года программы федерального материнского (семейного) капитала. Появление этой информации, вероятно, в значительной степени, обусловило существенное сокращение числа родившихся в последние месяцы 2016 г. Если в январе-августе 2016 г. число родившихся (всех, независимо от очередности рождения) сократилось в России, по сравнению с аналогичным периодом 2015 г., на 10 968 человек или 0,85% (такое сокращение укладывается в рамки обусловленного изменением половозрастной структуры населения), то в сентябре-декабре 2016 г. (т. е. за вдвое меньший период) это сокращение составило 40 882 человека (в 3,7 раза больше, чем в январе-августе) или 6,3%.

Как и по вторым рождениям, в 2007—2008 гг. произошло резкое повышение суммарного коэффициента рождаемости по третьим рождениям (на 0,024 в 2007 г. и на 0,018 в 2008 г.). Для сравнения: в 1999— 2006 гг. наибольший прирост этого показателя был в 2002 г. (0,009). Относительный прирост суммарного коэффициента рождаемости по третьим рождениям был даже большим, чем по вторым: в 2007 г. — 23,8% против 16,2%, в 2008 г. — 14,4% против 8,2%. В 2012 г. прирост суммарного коэффициента рождаемости по третьим рождениям был таким же, как в 2007 г. (0,024).Он мог быть отчасти вызван началом реализации новых мер по поддержке, прежде всего, третьих рождений — региональный материнский (семейный) капитал и предоставление семьям с тремя и более детьми земельных участков. Кроме того, этот прирост в какой-то мере мог быть следствием значительного повышения суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям в 2007—2008 гг. В 2013 г. прирост суммарного коэффициента рождаемости по третьим рождениям был относительно небольшим (0,009), но впервые по абсолютной величине он был больше, чем по вторым рождениям. В 2013 г. во многих регионах было введено ежемесячное пособие в размере прожиточного минимума ребенка на третьего ребенка до достижения им возраста трех лет. Можно было ожидать существенного прироста суммарного коэффициента рождаемости по третьим рождениям в 2014 г. (возможно, даже большего, чем по вторым). Но он составил «лишь» 0,014 и был меньше, чем в 2007, 2008 и 2012 гг., и меньшим, чем по вторым рождениям. Однако, необходимо отметить, что, в отличие от суммарного коэффициента рождаемости по вторым рождениям, величина этого показателя по третьим рождениям продолжила возрастать и в 2016 г.

В отличие от вторых и последующих рождений изменение прироста суммарного коэффициента рождаемости по первым рождениям (наибольшим он был в 2008 и 2012 гг., но, в отличие от вторых и последующих рождений, лишь немногим большим, чем в 2000 и 2002 гг.), не совпадало с началом реализации мер демографической политики, но было связано с тем, как изменялось число регистрируемых браков в предыдущем году. Наибольший (за рассматриваемый период) прирост последних был в 2001, 2007 и 2011 гг.

Реализация мер помощи семьям с детьми повлияла на изменение не только рассмотренных показателей рождаемости для условных поколений, но и на число рожденных детей в реальных поколениях женщин. Информацию о них дают переписи населения, но косвенную оценку можно получить, суммируя по поколениям возрастные коэффициенты рождаемости. В этом случае можно иметь информацию о среднем числе рожденных детей в реальных поколениях женщин, учитывающую родившихся в послепереписной период (табл. 3.2).

Таблица 3.2

Среднее число рожденных детей у женщин 1956—1985 г. р. (по состоянию на начало 2017 г.)¹

Нельзя было ожидать такого же увеличения среднего числа рожденных детей в реальных поколениях, как и суммарного коэффициента рождаемости, хотя бы потому, что оно не снижалось до столь низкой величины, как суммарный коэффициент. Оно сокращалось после некоторого повышения в поколениях женщин 1950;х гг.р., обусловленного, в значительной степени, реализацией мер государственной помощи семьям с детьми в 1980;е гг. Можно, видимо, говорить о достижении его минимальной величины в поколении женщин 1973 г. р. (1,57). У женщин 1974—1978 г. р. среднее число рожденных составляет на начало 2017 г. 1,60—1,61. До окончания репродуктивного периода оно еще может у них немного повыситься.

Таким образом, уже сейчас можно говорить, по крайней мере, о стабилизации среднего числа рожденных детей в реальных поколениях женщин и некотором его повышении, начиная с поколений середины 1970;х гг. Это можно рассматривать как результат демографической политики. Но окончательно о степени ее результативности можно будет судить, когда женщины, находящиеся сейчас в активном репродуктивном возрасте, завершат репродуктивный период своей жизни и для них станет известное итоговое число рожденных детей. О ее результативности свидетельствует и увеличение доли вторых и третьих рождений в реальных поколениях женщин (табл. 3.3). Использование этих показателей представляется важным при оценке результативности мер демографической политики, ибо многие из них дифференцированы по числу детей в семье, по очередности рождения и ориентированы, прежде всего, на поддержку вторых, третьих и последующих рождений.

Таблица 3.3

Доля родивших второго ребенка среди родивших первого и родивших третьего ребенка среди родивших второго у женщин 1956—1985 г. р. (%; по состоянию на начало 2017 г.)¹

Доля родивших второго ребенка среди родивших первого была максимальной у женщин 1956 и 1957 г. р. (соответственно, 72,9% и 72,7%). При этом имело место ее повышение по сравнению с более старшими поколениями (например, 1945 г. р. — 65,1%, 1950 г. р. — 67,5%), связанное в какой-то мере, как уже отмечалось выше, с реализацией мер государственной помощи семьям с детьми в 1980;х гг. В поколениях женщин 1960;х г. р. доля родивших второго ребенка существенно и неуклонно снижалась, достигнув минимума у женщин 1971 г. р. (54,2%). У более молодых женщин величина этого показателя неуклонно повышалась и в поколениях 1978—1979 г. р. уже на начало 2017 г. составляет 59,9%. Учитывая, что в 2017 г. этим женщинам.

38— 39 лет, доля родивших второго ребенка среди них еще непременно возрастет. Даже у женщин 1983 г. р. (в 2017 г. им еще только 34 года) величина этого показателя (57,2%) уже такая же, какая имеет место у тех, кто на 15 лет старше (1968 г. р.).

Доля родивших третьего ребенка среди родивших второго снижалась с 28,0% у женщин 1954 г. р. до 23,9% у женщин 1965 г. р., а в более молодых поколениях она повышается. Пока (на начало 2017 г.) максимальная ее величина у женщин 1977—1978 г. р. (28,4%). Столь высокой величины этого показателя в России не было, по крайней мере, начиная с поколения 1944 г. р. При этом, конечно, следует иметь в виду, что итоговая величина будет еще выше (в 2017 г. женщинам 1977—1978 г. р.

39— 40 лет). У женщин 1979 г. р. доля родивших третьего ребенка среди родивших второго составляет на начало 2017 г. 28,0%, т. е. столько же, сколько у женщин 1954 г. р. (по сути в поколении их матерей). Еще раз отметим, что у молодых поколений величина этого показателя еще повысится до конца репродуктивного периода, т. е. среди этих женщин доля родивших третьего ребенка будет несколько выше, чем в поколении их матерей.

Представляется, что такое повышение доли родивших второго и третьего ребенка в значительной степени обусловлено реализацией мер помощи семьям с детьми в последнее десятилетие.

Повышение доли или вероятности (если рассчитывать вероятностные показатели) рождения второго и третьего ребенка отмечают и другие специалисты. Например, С. Захаров отмечает это повышение и, оценивая его, пишет: «Последние оценки для вероятности третьих рождений свидетельствуют об их приближении к максимальным значениям, достигнутым представителями поколений 1950;х г. р., репродуктивная активность которых пришлась также на период активизации демографической политики в 1980;х гг. В то же время вероятность вторых рождений сегодня еще очень далеко отстоит от значений, достигнутых в 1980;е гг. поколениями 1950—1960;х г. р.»^[2].

Конечно, как было показано выше, доля родивших второго ребенка даже в поколениях 1970;х г. р. с максимальной ее величиной (1978— 1979 г. р. — 59,9%) далека от того уровня, который имел место у женщин 1956 и 1957 г. р. (соответственно 72,9% и 72,7%). Но здесь следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, демографическая политика в отношении рождаемости, которая реализуется в России в последнее десятилетие, вероятно, в большей мере скажется на показателях рождаемости у женщин 1980;х г. р. Во-вторых, нужно учитывать, с какого уровня в реальных поколениях повышалась доля родивших второго ребенка в 1980;е гг. и с какого уровня она повышается сейчас. У женщин 1946 г. р. величина этого показателя составляет 64,3%, а у тех, кто моложе их на 10 лет (1956 г. р.), она поднялась до 72,9%, т. е. возросла на 8,6 п. п. У женщин 1971 г. р. она составляет 54,2% (точка минимума), а у женщин 1978—1979 г. р. — 59,9%, т. е. прирост равен 5,7 п. п. Таким образом, разница в приростах составляет 2,9 п. п. (8,6 — 5,7). Это значительно меньше, чем разница в максимальной величине доли родивших второго ребенка, достигнутой у женщин 1950;х г. р. и 1970;х гг.р., которая составляет 13,0 п. п. (72,9—59,9).

Значительное повышение с 2007 г. суммарного коэффициента рождаемости могло происходить как в результате роста числа рожденных детей в реальных поколениях, так и за счет сдвигов в календаре рождений (тайминговых), т. е. более раннего рождения детей под влиянием помощи семьям с детьми. После таких сдвигов неизбежны тайминговые провалы, т. е. существенное снижение суммарного коэффициента рождаемости. Однако не совсем правомерно говорить, что эти сдвиги не влияют на итоговое число рожденных детей в реальных поколениях женщин, а влияют только на сроки рождения ребенка. Его откладывание может рано или поздно закончиться принятием решения о нецелесообразности его рождения или невозможностью его иметь в связи с состоянием репродуктивного здоровья.

О наличии сдвигов в календаре рождений, которые могли бы быть обусловлены влиянием мер демографической политики, можно косвенно судить по динамике разницы в среднем возрасте матери при рождении детей разной очередности рождения в реальных поколениях женщин (табл. 3.4).

При реализации мер помощи семьям с детьми в 1980;е гг. разница в среднем возрасте матери при рождении второго и первого ребенка неуклонно сокращалась с поколения 1950 г. р. (4,53 года) до поколения 1963 г. р. (3,31 года), что свидетельствует о тайминоговых сдвигах. Сейчас, наоборот, она неуклонно растет вплоть до поколения 1975 г. р. (5,88 года). Некоторое ее сокращение у более молодых женщин (1976 г. р. — 5,83; 1977 г. р.— 5,70) не позволяет говорить о сближении возраста при рождении второго и первого ребенка. Процесс деторождения в этих поколениях продолжается, и средний возраст матери при рождении детей будет расти, причем при рождении второго ребенка в большей мере, чем при рождении первенца, а, следовательно, увеличится разница между ними.

Таблица 3.4

Разница в среднем возрасте матерей при рождении второго и первого ребенка у женщин 1956—1985 гг. рождения (лет; по состоянию на начало 2017 г.)¹

• [1] Для сопоставимости данные за 2016 г. взяты без учета Республики Крым и Севастополя.
• [2] Захаров С. Скромные демографические результаты пронаталистской политики в контексте долговременной эволюции рождаемости в России. Часть 2 //Демографическое обозрение. 2016. Т. 3. № 4. С. 12—13 (https://demreview.hse.ru/data/2017/02/27/1 166 153 024/DemRev₃_4_2016₆−26.pdf).