Социальная стратификация и мобильность в СССР и в современной России

По официальной версии социальная структура советского общества представляла собой так называемую трехчленку, состоящую из двух дружественных классов (рабочих и колхозного крестьянства) и деклассированной группы (служащих). Последнюю подразделяли на два больших слоя: интеллигенцию, т. е. лиц, занятых преимущественно высококвалифицированным трудом, требующим специального образования и подготовки, и собственно служащих, занятых исполнительским и несложным умственным трудом, который не требует специального образования, подготовки и квалификации.

Говоря о недавнем прошлом, отметим следующее:

• 1. Ни один из классов в действительности не имел такого специфического признака, как отношение к средствам производства. Указанный признак предполагает не только право владения собственностью, но и право управления ею, распоряжения, накопления и передачи по наследству.
• 2. Классы в обществе реального социализма имели внеэкономическое происхождение. Определяющую роль играли возможности доступа к каналам распределения и перераспределения материальных ресурсов. Так, проживание в городе предполагало лучшие потребительские позиции, нежели на селе, а в столице или городе-миллионнике в сравнении с малыми городами. Имела значение и занимаемая должность, например принадлежность к так называемому номенклатурному списку^[1], а также работа в сфере торговли и услуг.
• 3. Для СССР был типичен чрезвычайно высокий уровень организованной социальной мобильности, что в немалой степени было связано с плановым характером экономики. Мобильность достаточно жестко регулировалась институтами прописки и массового перераспределения трудовых ресурсов в масштабе всей страны, за исключением естественного процесса сокращения сельского и соответственно роста городского населения.
• 4. Имела место высокая маргинальность населения, обусловленная не только современными процессами, но имеющая свои глубинные основания в нашем прошлом. Маргинальность¹ связана с относительной устойчивостью социальных явлений, возникающих в результате расшатывания нормативно-ценностных систем под воздействием межкультурных контактов, социальных и технологических сдвигов и других факторов. Исходным моментом, обусловившим маргинализацию нашего общества, стали Гражданская война и коллективизация. Первая привела к эмиграции более двух миллионов человек, основную массу которых составила российская интеллигенция. Вторая разрушила устоявшийся хозяйственный и ценностно-нормативный уклад жизни села, резко сдвинула с места десятки миллионов крестьян. Эмиграция нанесла невосполнимый урон культурному генофонду нации.

Чрезвычайно интересна ситуация, связанная с ростом городского населения. Еще 11. Л. Сорокин отмечал, что перемена статуса двояко отражается в сознании, поведении, привычках людей. С одной стороны, имеет значение самоидентификация индивида — то, с какой группой статуса он себя отождествляет, а следовательно, стремится примерить на себя принятые се членами нормы и стереотипы, ценности, стиль поведения и т. д. С другой стороны, немаловажна реакция прежних носителей статуса относительно рекрутов. Приходится констатировать, что оба процесса протекали неблагополучно: первый — из-за того, что миллионы выходцев из крестьян и городских низов скорее адаптировали к себе среду, нежели адаптировались к ней сами; второй — потому что малочисленность и крайняя ослабленность аборигенного городского населения не дала ему возможности противостоять миграционной волне.

С начала 1990;х гг. в российском обществе продолжаются процессы перестройки существующей стратификационной системы, меняется направленность и интенсивность^[2]

потоков социальной мобильности. В научной литературе в настоящее время представлен достаточно широкий спектр взглядов относительно того, как и в каком направлении происходит эволюция социального неравенства в российском обществе. Наиболее интересны взгляды современных российских социологов Татьяны Ивановны Заславской и Розалины Владимировны Рыбкиной.

По мнению Т. И. Заславской, трансформационная структура на постсоветском пространстве может быть представлена посредством двух относительно независимых измерений:

• а) социального (вертикального), отражающего иерархическую структуру общества, элементами которого выступают его верхний слой (элита и субэлита), средние слои, базовый и нижний слои, андеркласс (социальное дно);
• б) культурно-политического (горизонтального). В основе групп, образуемых с помощью данного измерения, лежит общность убеждений, культуры и интересов.

Взаимное пересечение указанных критериев позволяет получить достаточно объективное представление о срезе социальной структуры современного нам общества^[3].

Верхний слой включает в себя элитные и субэлитные группы, представителям которых принадлежат доминирующие позиции в системе государственного управления, экономических и силовых структурах. Источник их влияния — власть, либо близость к власти, результатом чего является возможность оказывать прямое влияние на процесс принятия решений, касающихся экономической и социальной сферы, политики, принятия законов и их проведения в жизнь.

К этому слою, как правило, относят политических лидеров, верхушку государственного аппарата, значительную часть руководителей силовых ведомств и представителей крупного бизнеса, находящихся в тесных отношениях с властью. Их доходы заметно превышают то, чем располагают находящиеся на более низких уровнях социальной иерархии. Примерно две трети представителей этого слоя имеют высшее образование. Численность этого слоя, по мнению Т. И. Заславской, не превышает 6% занятого населения.

К среднему слою могут быть отнесены мелкие и средние предприниматели, лица, находящиеся на федеральной службе, федеральные служащие и бизнес-менеджеры среднего звена, определенная часть представителей творческих профессий, наиболее квалифицированная часть рабочих. По самым оптимистичным оценкам, их доля среди занятого населения не превышает 18%, а в реальности, вероятно, меньше. Уровень образования и квалификации представителей среднего слоя заметно выше в сравнении с базовым и нижним, но уступает верхнему слою.

Можно спорить относительно того, насколько представители этого слоя отвечают представлениям традиционной социологии на природу среднего класса. Приходится констатировать его известную малочисленность в сравнении с устоявшимися стандартами, не вполне сложившийся механизм собственного воспроизводства, все еще сильно выраженную зависимость от государства, определенную непрестижность ряда социальных позиций, к нему принадлежащих. В силу этих и иных обстоятельств на данный момент средний слой пока не может рассматриваться в качестве гаранта стабильности в обществе. Он, вероятно, на протяжении довольно длительного времени будет переживать процессы своего становления, структурирования, осознания собственных социальных и политических интересов.

Базовый слой наиболее многочислен. В целом он объединяет до двух третей населения в России. В своей основе это лица, занятые в государственном секторе экономики. К этому слою может быть отнесена большая часть интеллигенции, однако в структуре слоя в целом преобладают категории населения (рабочие индустриального типа, технический персонал, представители массовых профессий сферы торговли и сервиса), не обладающие достаточным уровнем образования, квалификации, профессионализма. Доля лиц, обладающих высшим образованием, не превышает здесь 25%.

Уровень социальной креативности этого слоя традиционно низок. Его ограниченный трудовой потенциал в сочетании с невысоким уровнем доходов ведет к тому, что преобладающим мотивом социального поведения оказывается выживание посредством приспособления к происходящим изменениям и сохранения существующего социального статуса.

К нижнему слою в рамках подхода, представленного Т. И. Заславской, относятся наименее адаптированные к современной социальной действительности и происходящим процессам слои населения. Ситуация, в которой они перманентно пребывают, связана не только с низким уровнем образования и профессиональной квалификации, но и с жизненными обстоятельствами. Здесь велика доля пожилых и не слишком здоровых людей. Около двух третей этих людей живут за порогом бедности, а четверть из них и вовсе за гранью нищеты. Более половины представителей слоя составляют женщины.

Как несомненную заслугу Т. И. Заславской следует отметить, что она одной из первых обратила внимание на существование такого несистемного элемента как социальное дно. Оно пополняется группами асоциализировапных маргиналов, к которым следует отнести нищих, бездомных, тех, кто не сумел адаптироваться к новым условиям, оказался выкинут из привычного уклада, в силу чего ведет криминальный и полукриминальный образ жизни.

С точки зрения Р. В. Рывкиной, иерархическое строение российского общества следует характеризовать посредством категории образа жизни. «Образ жизни» — многомерное понятие, и в этом качестве оно оказывается шире, нежели, например, стиль жизни, ибо «в его состав входит множество самых разных субъектов и видов социальной активности»^[4]. Поскольку представление об образе жизни вмещает в свое содержание ряд параметров (виды экономической и трудовой деятельности, стандарты потребления и образования, участие в политической жизни страны, формы трудовой и территориальной мобильности и др.), можно проследить дифференциацию по этим показателям основных групп населения.

По Рывкиной, постсоветскому обществу присущи две особенности:

• 1) переходный характер, связанный с причудливым сочетанием старого и нового в сфере экономики и политики, образования и культуры;
• 2) поляризация образа жизни высших и низших групп, усиление их социальной неоднородности в целом и рост бедности в особенности.

Традиционная точка зрения исходит из устоявшегося представления о трехчленном строении стратификационной системы современного российского общества. Это определенным образом коррелируется с подходом, который был предложен Т. И. Заславской.

> Высший слой общества изучен в литературе относительно слабо, что в значительной степени обусловливается его аморфностью, неустойчивостью, а также исключительной непрозрачностью процессов, происходящих на верхних этажах социальной вертикали. Наиболее часто в качестве исходного критерия берется материальное положение, уровень жизни его представителей. Согласно экспертным оценкам, к этому слою могут быть отнесены люди, имеющие доход на одного члена семьи не менее 60 тыс. долл. США в год. Их количество составляет 5—6% от общей массы населения России, по более оптимистичным прогнозам оно может достигать 8—12%, что обусловливается высокой степенью криминализации хозяйственной сферы, где существует устойчивая тенденция к сокрытию гражданами части своих доходов.

Властный критерий в исследовании высшего слоя выражен гораздо слабее. С одной стороны, принято считать, что значительная часть крупных состояний образовалась в 1990;е гг. как результат обладания властью — партийной, советской, комсомольской, которую с приходом реформ «конвертировали» в собственность и деньги. С другой стороны, в последнее десятилетие явно обозначились процессы милитократии, абсолютного и удельного роста численности выходцев из спецслужб, как в самой структуре федеральной власти, так и в подконтрольных государству наиболее эффективных и прибыльных отраслях экономики (прежде всего добыча и транспортировка, экспорт энергоресурсов). Например, к 2005 г. они занимали до 25% должностей в федеральных ведомствах^[5]. Все последующие годы указанный процесс не только не ослабевал, но и приобрел отчетливо выраженный характер, особенно на верхних этажах государственной власти.

> Средние слои. Среди ученых периодически происходит оживление дискуссии относительно самой правомерности употребления термина «средний класс» применительно к российскому обществу. Существует несколько наиболее распространенных точек зрения. Согласно одной из них, в России среднего класса нет, а есть лишь все более обостряющееся расхождение по доходам между «верхами» и «низами». Согласно другой гипотезе средний класс существует, хотя процесс его формирования незавершен. Исследователи проблемы указывают следующие моменты:

• 1. Группы населения, относимые к среднему слою, чрезвычайно мобильны в профессиональном и социальном плане.
• 2. По уровню доходов отечественный средний класс сильно сдвинут вниз в сравнении с социальной структурой западных сообществ.
• 3. Абсолютное и относительное количество представителей данного класса сильно разнится: в столице он составляет 20% населения, в городах-миллионниках и богатых нефтеи газодобывающих регионах — 10%, в городах с населением свыше 250 тыс. — 6%.
• 4. Большинство представителей среднего слоя вынуждены помимо основной работы трудиться дополнительно, при этом сбережений у них почти нет, что объясняется исключительно коротким сроком их исторического существования.

По расчетам российских социологов в наш средний слой входит около 25% населения, тогда как в развитых странах его численность достигает 55—60%^!. Для представителей отечественного среднего слоя в наибольшей степени характерны присущие западному обществу стандарты образа жизни, начиная от массовой компьютеризации и кончая моделями одежды, стереотипами отдыха и развлечений, трудовыми притязаниями. В то же время можно констатировать, что в экономике и отраслях законодательства, регулирующих хозяйственную деятельность, не созданы условия, которые бы благоприятствовали развитию малого и среднего бизнеса (а именно его представители и составляют средний класс).

Так, по данным Всемирного банка, для осуществления экспорта в России нужно оформить восемь документов и собрать восемь подписей, что занимает не менее 29 дней (импорт — 8 документов, 10 подписей, 35 дней). Для сравнения, в Германии для экспорта и импорта требуется оформить четыре документа за шесть дней, в Азербайджане — свыше 40 подписей^[6]

за 70 дней^[7]. Речь идет о препонах, которые искусственно сдерживают деловую активность и тем ограничивают формирование и рост российского среднего класса.

> Низший класс определяется по уровню достатка и делится на малоимущие и беднейшие слои общества. Его доля (от 29 до 50% по разным оценкам) и абсолютные численные показатели в нашей стране резко выросли в период реформ. Особенность российской социальной стратификации состоит в том, что уровень жизни людей не зависит напрямую от их квалификации, образования, подготовки. В частности, к малоимущим сегодня относятся многочисленные категории так называемых бюджетников (медперсонал, педагоги, научные работники и т. п.), занятых в государственном и муниципальном секторах общественного производства. Именно их чаще всего называют «новыми бедными».

Причины быстрого роста низшего класса лежат преимущественно в сфере экономической политики и связаны с резким падением доходов населения (перераспределением между отраслями и секторами, задержкой выплат зарплат, инфляцией и т. п.), а также с ростом неравенства, вызванного приватизацией (1990;е гг.), дефолтом (август 1998 г.), последствиями мирового финансового кризиса 2008—2010 гг., сохранением факторов неопределенности в экономике и политико-правовой сфере.

За последние два десятилетия произошло быстрое увеличение численности наиболее обездоленного населения, к которому, наряду с традиционно бедными (многодетные, неполные семьи и т. д.), относятся семьи с одним или двумя детьми, имеющие трудоспособных родителей, чьи доходы, однако, не позволяют обеспечить им достойного существования. Эксперты отмечают тенденцию к феминизации бедности, так как женщины оказываются первыми кандидатами на увольнение в случае массовых сокращений. Кроме того, возрастает число семей без отцов и количество женщин пенсионного возраста, находящихся в трудном финансовом положении.

Статистика фиксирует противоречивость процессов, происходящих на нижних этажах социальной лестницы ^{[8]. Так, согласно данным Росстата, доля населения, проживающего за чертой бедности в России, составила около 12,8%.}

Для сравнения, можно указать, что в 1992 г. был зафиксирован самый высокий уровень бедности — 32,5% и лишь в 2004 г. соответствующий показатель опустился ниже 20%.

Экспертами высказываются оценки относительно того, что за чертой бедности сегодня, возможно, проживают порядка 25 млн россиян. В основании этого мнения лежит учет не только прямых получаемых выплат-доходов, но и иные показатели, включая соотношение доли расходов на еду и иные товары-услуги, жилищные условия, возможность удовлетворять свои запросы в сфере образования, здравоохранения, спорта и т. п. Следует отметить, что определенные успехи государства на пути сокращения бедности имели место на фоне беспрецедентного роста мировых цен на нефть в период 2000—2008 гг. и удержания их на достаточно высоком уровне впоследствии.

Имевшие место на протяжении 2000—2012 гг. изменения в экономике, политической системе и социальной сфере существенно повлияли на условия, при которых протекают процессы социальной мобильности российского общества, их направленность и интенсивность. К наиболее характерным могут быть отнесены следующие проявившиеся тенденции:

• — заметное снижение скорости и дальности перемещения так называемых социальных лифтов, которые в сравнении с периодом 90-х гг. прошлого века уже не гарантируют в короткий промежуток времени столь быстрого перемещения по социальной лестнице людей, целых групп и слоев населения;
• — структурная мобильность на этом этапе утрачивает характер некоего всеобъемлющего феномена в масштабе всего общества; сегодня она затрагивает лишь отдельные сегменты социальной структуры, например, сферу здравоохранения, образования, социального обеспечения, что во многом связано со вступлением в силу в 2012—2013 гг. нового законодательства, регулирующего отношения в указанных сферах;

сокращение числа каналов, благодаря использованию которых осуществляются процессы восходящей мобильности, при одновременном росте количества социальных фильтров, все более жестко ограничивающих право на попадание в соответствующий лифт, а, следовательно, и возможность повысить свое социальное положение; примером может служить взаимная метаморфоза статусов частного бизнеса и государственной службы — занятие первым сулило видимые блага и престиж в обществе, а государственная служба не обладала особой привлекательностью, тогда как сегодня мы имеем картину прямо противоположного свойства.

Вряд ли можно дать долгосрочный прогноз развития российского общества, однако очевидно, что многое будет определяться тем, насколько адекватно и оперативно власть сможет реагировать на вызовы, возникающие в экономике и социальной сфере, в том числе средствами правового регулирования. Это позволит приостановить дальнейший рост бедности. Кроме того, следует избегать чрезмерной поляризации доходов населения. Желательна и стабилизация социальной структуры общества, в которой средний слой обладал бы большим удельным весом.

• [1] Номенклатура — «новый класс» (первый термин принадлежитнашему соотечественнику М. С. Вослснскому, второй — югославскомуполитологу Миловану Джиласу) — это особая группа людей, обеспечивающая свое социальное господство в обществе посредством обладаниявластью.
• [2] Маргинальный (от лат. margo — край, граница) — находящийся награни, не имеющий устойчивых отличительных признаков.
• [3] 2 Заславская Т. И. Российское общество на социальном изломе: взглядизнутри. М., 1997; Заславская Т. И. Современное российское общество. Социальный механизм трансформации. М, 2004.
• [4] Рывкина Р. В. Образ жизни населения России: социальные последствия реформ 90-х годов // СОЦИС. 2001. № 4. С. 32.
• [5] См.: Крыштановская О. В. Анатомия российской элиты. М., 2005.С. 375.
• [6] См.: Здравомыслов Г. Л. Российский средний класс — проблема границ и численности // СОЦИС. 2001. № 5. С. 77, 83.
• [7] 2 См.: Ведомости. 2008. 10 янв.
• [8] URL: http://www.eer.ru/statistics/19 789.html