Харизматическое политическое лидерство в России

Харизматическое лидерство как основа стабильного и более или менее авторитарного политического режима возникает в результате взаимодействия общественной потребности в «вожде-спасителе» и лидера, способного удовлетворять эту потребность. При этом разнообразие харизматических ожиданий населения и личностные качества лидера определяют многообразие конкретных форм харизматического лидерства, которые плохо укладываются в классическую веберовскую схему и поэтому часто именуются с помощью приставок квази-, псевдои т.д.

Принято считать, что харизматическое лидерство уходит своими корнями в традиционное общество, и в развивающихся странах харизма появляется гораздо чаще и легче, поскольку там степень распространения харизматических ожиданий населения значительно выше, чем в развитых индустриальных странах. Давно подмечено также, что лидеры подобного типа появляются, как правило, в «смутное время», в условиях затяжных общественных кризисов.

Два-три года назад все эти условия, необходимые для возникновения харизматического политического правления, были в России налицо. Значительная часть населения страны и раньше исповедовала ценности, следовала нормам поведения традиционного общества. Разрушение привычного образа жизни, обвал уровня жизни привели к разрыву многих социальных связей, к господству стратегии выживания на фоне минимизации потребностей, к росту патерналистских настроений. Опрос общественного мнения, проведенный Центром социологических исследований МГУ в 1999 г. по общенациональной выборке, свидетельствовал о том, что почти половина респондентов считала нужным вернуться к плановой экономике, государственному снабжению, регулированию цен.

Участники другого опроса ЦСИ МГУ назвали самыми значительными личностями за всю историю России ни Л. Толстого, ни А. Пушкина, ни А. Сахарова, а Петра I, В. Ленина, И. Сталина, Екатерину II и П. Столыпина. На уровне коллективного бессознательного проявилась назревшая потребность в сильном руководителе страны. Но выражают ли эти результаты потребность именно в царе, вожде, или в данном случае сказалась ограниченность нашего исторического опыта — отсутствие в нем сильных демократических государственных лидеров, пригодных на роль символа иной общественной потребности? политический лидерство рекрутирование харизматический В том же 1999 г. большая часть респондентов хотела видеть в новом Президенте РФ прежде всего решительного человека, способного навести в стране порядок. Однако лишь малая часть из них полагала, что для «наведения порядка» нужна авторитарная власть (4% опрошенных) или диктатура (4%). Абсолютное большинство участников опроса (80%) толковали эту «страшную» фразу как обеспечение законности, соблюдение элементарных правил социального взаимодействия.

Как далеко простирались у рядового российского избирателя ожидания перемен в отношении политического режима постельцинской эпохи? Какой форме правления соответствовал его психологический настрой: харизматической или рациональной, при которой президент исполняет роль сильного, временами даже жесткого, но самое главное — эффективного прагматичного менеджера? Чтобы получить достаточно определенные ответы на эти вопросы, программа нашего исследования предполагала изучение ориентации населения страны на различные типы политического лидера. Каждый из этих типов был представлен набором (кластером) характерных личностных качеств.

Исследователей интересовал, прежде всего, образ В. Путина, который сложился в массовом сознании, в сознании его избирателей. Именно эти представления выражали, в конечном счете, суть ожиданий населения страны в отношении политического лидерства на ближайшую историческую перспективу. Но картина таких ожиданий была бы неполной, если бы она не содержала информации о восприятии типических черт других популярных политических лидеров.

Кроме того, использование данной методики для идентификации с тем или иным типом лидерства Г. Зюганова и Г. Явлинского, т. е. политиков с устоявшимся, проверенным временем имиджем, позволяло оценить валидность результатов исследования в отношении образа В. Путина, который для многих аналитиков до сих пор остается загадкой.

Конечно, основным претендентом на роль харизматического лидера в российской политической элите является В. Жириновский. Результаты фокус-групп, проведенных в рамках нашего проекта, показали, что сторонники руководителя ЛДПР воспринимают его в качестве именно такого лидера. Они отмечали притягательность, «магнетизм» В. Жириновского, говорили о том, что ему присущи черты вожака, вождя. Звучали и такие высказывания: «На мой взгляд, лидера от обычных людей отличает, к примеру, то же самое, что и в стае животных, т. е. остальные чувствуют в нем некую силу на биологическом уровне, буквально на биологическом, т. е. он излучает из себя энергию, силу, уверенность. Даже если он не прав, его неправота вызывает доверие у других. Они на самом деле верят как животное вожаку именно на уровне биологии, на уровне такой, вот, врожденной харизмы». Однако в структуре выборки массового опроса сторонники лидера ЛДПР были представлены статистически незначимой величиной, поэтому в дальнейшем анализе мы уже не будем возвращаться к персоне В. Жириновского.

Авторы проекта посчитали целесообразным по возможности уйти от достаточно абстрактного для большинства респондентов вопроса о том, какие качества характерны для политического лидера, переведя его в практическую плоскость причин, побудивших участников опроса голосовать за конкретного лидера. Поэтому набор ответов, представленный в таблице 1, содержит не только перечень черт харизматического (кластер 1), классического «персоналистского» (кластер 2), рационального (кластер 3) типов лидера, но и набор ситуативных причин голосования (кластер 4). Кстати сказать, в электорате Г. Зюганова мало случайных людей, поэтому ситуативные причины голосования занимают среди мотивов их выбора последние места (ранг 10−17).

Таблица 1. Распределение ответив на вопрос: «Почему Вы голосовали (собираетесь голосовать) за Г. Зюганова?»

Образ лидера КПРФ в сознании его электората очень устойчив. Коэффициент ранговой корреляции Спирмена между мотивами голосования этой части избирателей на президентских выборах 2000 г. и в прожективной ситуации следующих выборов равен 0,96. Сторонников компартии принято изображать людьми, неспособными выйти за рамки привычных стереотипов, трезво оценивать ситуацию, критически посмотреть на себя и своих лидеров. Но в данном случае нужно отметить, что в ходе опроса не нашлось статистически значимого числа респондентов, утверждающих, что у Г. Зюганова привлекательная внешность или что он новый, не такой, как другие, политический лидер.

Суммирование рангов по каждому кластеру (см. табл. 2) показывает, что с точки зрения типологизации политического лидерства представления о руководителе КПРФ двойственны. Ему почти в равной мере приписываются качества и харизматического и рационального лидера, то есть менеджера (сумма рангов соответственно 19,5 и 22,5). Такое же соотношение этих компонентов сохраняется и на ближайшую перспективу. Сторонники Г. Зюганова, участвовавшие в фокус-группах, отмечали, что их отношение к лидеру определяется прежде всего его программой — совокупностью целей и задач, которые он намерен решать. Вот одно из наиболее типичных высказываний на этот счет: «Если речь идет о выборах, о голосовании, то я должна сначала увидеть программу кандидата». Думается, что эта акцептация на одной из характеристик рационального лидера в целом не меняет сложившейся картины.

Таблица 2. Ранжирование по кластерам причин голосования за Г. Зюганова

О причинах, побудивших респондентов голосовать за Г. Явлинского, можно судить только по выборам 2000 г. В прожективной ситуации выборов в ближайшее воскресенье за лидера тогда еще движения «Яблоко» собиралось голосовать лишь 1,5% участников нашего опроса, поэтому распределение причин голосования в данном случае статистически незначимо и не анализируется. Характеристику, которую Г. Явлинский получил у своих избирателей, можно считать целостной и непротиворечивой. В числе наиболее значимых причин голосования «за» указаны черты, которые рисуют портрет менеджера, профессионала, у которого есть привлекательная программа действий, компетентного человека, который обладает стратегическим мышлением и имеет надежную команду (см. табл. 3).

Таблица 3. Распределение ответов на вопрос: «Почему Вы голосовали за Г. Явлинского?»

Сумма рангов этих характеристик, представляющих кластер № 3, минимальна и составляет 13,5. Примечательно, что и сторонники Г. Явлинского тоже способны трезво оценивать своего избранника — лишь немногие из них заявили, что он — человек дела, что его отличают доброта, человеческие качества. Электорат Г. Явлинского, как известно, объединяет внутри себя приверженцев политического либерализма, людей, которые не нуждаются в харизматическом лидере. И хотя по сумме рангов качества такого лидера занимают в образе руководителя партии «ЯБЛОКО» второе место, разрыв с качествами менеджера очевиден (см. табл. 4).

Таблица 4. Ранжирование по кластерам причин голосования за Г. Явлинского в 2000 г.

Следует отметить, что в конкретной ситуации президентских выборов 2000 г. часть избирателей страны, не видя в числе кандидатов другой альтернативы В. Путину и Г. Зюганову, проголосовала за лидера объединения «Яблоко» как за меньшее из зол, и это нашло отражение (12,7%) в результатах опроса.

Таблица 5. Распределение ответов на вопросы: «Почему Вы голосовали (собираетесь голосовать) за В. Путина?», «Какими из перечисленных качеств лидера обладает президент Путин?»

Итоги опроса показывают, что в отношении таких хорошо известных политиков, как Г. Зюганов и Г. Явлинский, используемая методика изучения представлений избирателей о предпочтительных чертах своих лидеров, дает вполне ожидаемые результаты. Поэтому объектом дальнейшего анализа могут быть и представления респондентов о В. Путине как об общенациональном лидере. Авторы проекта стремились узнать, какие образы п…

45,5.

54,5.

Объединив черты политических лидеров в кластеры и упорядочив последние с точки их значимости в образах В. Путина, Г. Явлинского и Г. Зюганова, мы получили картину, представленную в табл. 7. Она примечательна тем, что обнаруживает общее и особенное в этих образах на уровне не отдельных черт, а их типических блоков. В первую очередь стоит отметить то обстоятельство, что избиратели всех трех политиков видят в своих избранниках рациональных лидеров (кластер 3), то есть лидеров, которые, согласно теории, должны быть востребованы на новом этапе развития России. У Г. Зюганова черты такого лидера обнаруживаются в наименьшей степени, у Г. Явлинского — в наибольшей, но речь здесь идет о количественных, а не качественных различиях. Иначе говоря, значительная часть людей разных политических ориентации хотят видеть в своих не очень похожих друг на друга политических избранниках один тип рационального политического лидера. И это еще одно доказательство распространенности массовых ожиданий, приведших к власти В. Путина.

По степени «приобщения» к харизме рассматриваемые нами политики выстраиваются в четко структурированную последовательность: Г. Зюганов -" Г. Явлинский -" В. Путин. Именно здесь особенно заметно различие между представлениями избирателей о лидерах, образующих полюса этой цепочки. Примечательно, что взгляды избирателей на анализируемых нами лидеров фактически совпадают еще в одной точке: все они не идентифицируют сейчас своих избранников с классическим «персоналистским» типом лидера. Этот тип политика: заботливого и человечного, привлекательного, способного убеждать был особенно популярен у нас в стране в конце 80-х годов как реакция на период политических мумий на высшем уровне руководства страны и безликих чинуш на всех остальных уровнях. Основная масса избирателей ориентировалась тогда на личность лидера, на его человеческие качества, которые, как считалось, служат залогом всех остальных достоинств, в том числе и функциональных, собственно лидерских качеств. Но десятилетний опыт жизни в новых условиях показал, что подобный тип лидера распространен в стабильном, развитом обществе, и что еще чаще в рекламной продукции о таком обществе. У нас же «демократы» первой волны быстро девальвировали этот «приятный во всех отношениях» образ. Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди разных политических взглядов не связывают сегодня своих надежд с «персоналистским» типом лидера.

Результаты исследования показывают, что в российском обществе сегодня нет доминантной потребности в харизматическом лидере. Но нельзя сказать с уверенностью, что она не возникнет завтра, что Рубикон перейден и нам больше не захочется «отеческой власти». В стремлении обрести лидера, соответствующего своим ожиданиям, массовое сознание уже на время опроса приписывало В. Путину даже то, чего не существовало в природе — привлекательную программу деятельности на посту Президента. Каждый шестой его избиратель заявил, что голосовал в 2000 г. за В. Путина, потому, что «меня устраивает его программа». Противоречивость массового сознания общеизвестна, но противоречие между ориентацией на рационального, прагматического лидера и мифотворчеством — это столкновение двух базовых социокультурных пластов сознания. Оно может развиваться по очень сложной траектории.

Возвращаясь к данным нашего исследования, следует отметить, что при переходе от ситуации выборов 2000 г. к прожективной ситуации предстоящих выборов заметно возрастает доля избирателей В. Путина, которые видят в нем именно харизматического лидера: сумма рангов кластера 1 составляет соответственно 43,0 и 32,0 (см. табл. 6). Это может быть вызвано тем, что уже в качестве президента страны Владимир Владимирович привлек на свою сторону значительную часть традиционалистски настроенного электората, которая раньше голосовала обычно за оппозиционных кандидатов. Сегодня представления о В. Путине как о харизматике в среде его избирателей распространены в той же мере, что и в обществе в целом (сумма рангов соответственно 32,0 и 33,0). Эта ситуация создает определенное имиджевое «давление» на лидера.

Дальнейшие изменения в массовом сознании во многом будут зависеть от развития политических процессов в стране. Пока меры, направленные на восстановление вертикали власти, повышение ее дееспособности не выходят за рамки прагматической политики. Но этот процесс одновременно сопровождается и концентрацией власти: «управляемые» Совет Федерации и Государственная Дума, объединение ряда партий в «Единую Россию», перемены на телевидении и т. д. Если тенденция на концентрацию власти сохранится, то могут активизироваться и вождистские настроения населения страны.

Один из реальных механизмов такой активизации — избрание президента лидером партии власти. Уже сегодня руководители «Единой России» (чаще других Ю. Лужков) говорят о том, что хотели бы видеть В. Путина во главе своей партии. Но не стоит забывать, что в истории нашей страны исполнительная власть, руководителем которой постоянно позиционирует себя президент, всегда была в лучшем случае вторым эшелоном власти. «Настоящая» власть была в руках государя, а потом — партии. Вождями были именно лидеры партии, и кратковременные отклонения от этого правила лишь подтверждают его значимость. Руководитель государства и правящий партии в одном лице — типичное явление для многих современных государств. Но у нас пока не только собственная гордость, но и собственная генетическая память.

Сегодня президент часто воспринимается как глава государства, который стоит над политической борьбой, в качестве общенационального лидера. Такое положение главы государства до поры до времени стабилизирует процессы в обществе, поляризованном по многим основаниям. Но оно несет в себе и зародыш возможного обострения политической ситуации. По логике этой конструкции между «президентом всего народа» и самим народом не может быть никаких политических сил, претендующих на выражение интересов этого народа, тем более на этом фрагменте политического поля нет места оппозиции.

Один из советников президента — Г. Павловский совершенно определенно высказался на этот счет. Он сказал, что хотел бы видеть оппозицию в лице СПС, в лице политиков, которые не претендуют на право выступать от имени народа. Задача такой оппозиции — конструктивная критика. Интеллектуалы должны творчески осмысливать ситуацию, показывать, что есть и другие варианты развития страны, решения государственных проблем, которые президент и его команда (все — живые люди) могут и не видеть. Но как быть тогда с левыми партиями, в первую очередь с КПРФ, которые традиционно находятся на ставшем вдруг «запретном» участке политического поля? Их нельзя «передвинуть» отсюда, незаметно для четверти электората страны.

В конце прошлого года прошло широко разрекламированное теле-радио-интернет общение В. Путина с населением страны. Президент напрямую, без посредствующих звеньев разговаривал с народом, узнавал о конкретных проблемах конкретных людей. Событие получило разную оценку, но мы о нем упоминаем только потому, что оно соответствует модели поведения не рационального, а харизматического лидера. Для такого лидерства нужна именно непосредственная связь с народом. И чем чаще будут проходить «мероприятия», укрепляющие, демонстрирующие такую связь, тем больше поводов будет у массового сознания «вспоминать» традиционный для россиян тип лидерства.

Последние фрагменты этой статьи опять уводят нас в область более или менее обоснованных предположений. Для того чтобы получить реальную картину изменений предпочтений массового сознания в отношении характера политического лидерства, потребуется, как минимум, повторить наш исследовательский проект.