Нетрадиционные приемы колокольного звона в современной православно-церковной практике

колокольный звон культура нетипичный При изучении традиций колокольного звона большое значение имеют материалы, собираемые в полевых условиях. В таких материалах, как представляется, важны любые, даже самые незначительные, на первый взгляд, детали. Натурные исследования, проводившиеся автором настоящей статьи в последние годы, исследования, связанные с изучением нынешнего состояния православной колокольно-звонной культуры, во многих аспектах, в том числе и в плане выявления любопытных подробностей, оказались весьма результативными. Сказанное относится, в частности, к современной практике воспроизведения колокольных звонов. Здесь нередко встречаются нетипичные для национальной традиции приемы звукоизвлечения, предполагающие иногда использование оригинальных конструктивных систем. Описанию этих приемов и систем как раз и посвящена данная статья.

Следует отметить, что в большинстве своем они так или иначе нарушают традиционные устои православно-колокольного звона. Однако некоторые из приемов звона вполне вписываются в традицию и могут интерпретироваться как ее развитие. С последних мы и начнем изложение материала.

Прежде всего напомним, что звонница как звукоинструмент представляет собой определенную акустико-механическую систему, порой достаточно сложную в конструктивном отношении. Среди приспособлений, традиционно присутствующих в ее механизме, следует указать на педали, с помощью которых ногами управляются языки самых крупных колоколов инструмента. Обычно таких педалей в звоннице одна или две. Однако в последние годы обращают на себя внимание многопедальные устройства. Они представляют собой несколько относительно небольших дощечек (педалей), соединенных с языками колоколов тросовыми или веревочными тягами и расположенных под ногой, как правило, в один ряд. Размеры и механика таких педалей в каждой звоннице индивидуальны и не поддаются обобщающему описанию. По всей вероятности, рассматриваемые устройства нововведение ХХ века, ранее в известных источниках данные механические конструкции не упоминались. Несомненно, они, подобно русской звонничной клавиатуре¹, значительно расширяют возможности игры на колоколах, при всем том не влияя принципиально на характер православного звона. Пока многопедальные устройства встречаются редко. Нам известны пять таких образцов: на колокольнях церквей Александра Невского в пос. Колывань и Никольской в пос. Нижняя Ельцовка Новосибирской области (по три педали), при звонницах церкви св. муч. Евгения в Новосибирске и Троицкого собора в Томске (по четыре педали), а также на Большой колокольне Троице-Сергиевой лавры (пять педалей).

Новосибирский и лаврский звоны исполняются по обычаю, стоя. Тут звонари перебирают педали одной ногой. В остальных приведенных примерах звонари нажимают на педали обеими ногами (поочередно), что вынуждает их звонить уже сидя. Такое положение при звоне в колокола до нас не фиксировалось и не изучалось другими специалистами. Тем не менее не будем останавливаться на нем подробно, поскольку результаты авторских исследований по данному вопросу фигурируют в ряде публикаций последних лет². К тому же отметим, что пока не совсем ясно, связан ли звон в положении сидя с дореволюционной традицией.

Звонничные многопедальные устройства описанного типа очень напоминают педальную систему карильона³. Но еще больше сближает с этим западноевропейским «колокольным органом» другое конструктивное новшество, появившееся в последние годы при некоторых наших звонницах, пульт, снабженный рядом рычагов ручного звона. От этих рычагов так же, как и в карильоне, к языкам колоколов протянуты тросовые приводы. В России нам известно о существовании двух звонниц с такими пультами в Ярославле и в Гатчине, под Санкт-Петербургом.

В качестве примера рассмотрим Большую звонницу Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле. Эта звонница располагает восемнадцатью колоколами (данные 1999 года). В их числе: три зазвонных⁴, четыре клавиатурных⁵ русского типа, два педальных и, наконец, шесть колоколов, которые включены в, условно говоря, карильонно-клавишную систему специально для данной звонницы сконструированного пульта. Клавиши этой системы представляют собой рычаги, изготовленные из деревянных брусков длиной 30−50 см. Расположены они параллельно в один ряд (на уровне несколько ниже пояса) на расстоянии 9−15 см друг от друга. Играет здесь отдельный звонарь, стоя у пульта и нажимая, не без определенных усилий, на рычаги преимущественно поочередно обеими руками.

На наш взгляд, такая механическая система и прием игры, хотя и представляют определенный интерес, не типичны для традиционной звонницы.

Введение

в звонницу клавиатур, изготовленных по подобию западноевропейского карильона, вызывает чувство некоторой обеспокоенности, так как появление новых конструктивных систем, внедряющих в практику православного звона чуждые в техническом отношении принципы игры, чревато отходом от национальной традиции.

Как окончательно порывающую связи с церковным каноном надо признать практику употребления в некоторых храмах электрического способа колокольного звона. Так, в одесском Свято-Пантелеймоновском монастыре (данные 1999 года), наряду с «живыми» звонами, используются и звоны электрифицированные, причем двух разновидностей. Поскольку в специальной литературе такой способ звона другими авторами еще не описывался, остановимся на нем подробно.

Принцип действия электрифицированных звонов основан на применении электромагнитов. В виду того, что электромагнитная система «работает» не с любым металлом, вместо колоколов используются железные газовые баллоны, обрезанные снизу. В звоннице монастыря их восемь. Они подвешены в двух рамах (стойках с перекладинами), поставленных друг против друга, образуя таким образом два параллельных ряда по четыре баллона в каждом.

В нескольких сантиметрах от внешней стороны отдельно взятого баллона параллельно его стенке (вертикально) расположен железный прут, на нижнем конце которого укреплен электромагнит. Прут с электромагнитом выполняет роль ударника, газовый баллон — функцию вибратора. В момент замыкания электрической цепи магнит с силой ударяет по стенке баллона, извлекая из него звук. Баллон с ударником являются оконечной частью цепи. На ее входе, то есть на противоположном конце электроцепи, установлена система управления. Собственно, в названном монастыре их две, поэтому мы и говорим о двух разновидностях электрифицированных звонов, которые по принципу их воспроизведения кардинально отличаются друг от друга.

Первая система управления представляет собой небольшую самодельную клавиатуру, состоящую из одного ряда небольших деревянных брусков клавиш. На ней играют, нажимая на клавиши пальцами рук, как на пианино. Клавиатура подключена к электросети, и нажатие клавиши приводит к возникновению контакта, то есть замыканию электроцепи.

Другая система управления основана на ротации барабана, который приводится в движение электродвигателем. Система аналогична механической, используемой в старинных курантах, только штифты на барабане здесь заменены электрическими контактами, расположенными в соответствующем порядке. Таким образом, как и в курантах, в данной системе кодируются любые нужные звоны, которые затем многократно проигрываются в неизменном виде.

В отличие от механистичности последней, воспроизведение звона при помощи клавишной системы полностью зависит от воли исполнителя, в чем и заключается та принципиальная разница, о которой говорилось выше.

Рассмотренные электрические системы не имеют ничего общего с колокольноправославной традицией. Во-первых, звон производится не в колокола, а в газовые баллоны. Во-вторых, полностью игнорируется традиционная техника и приемы исполнения. В дополнение сказанному отметим, что обе системы управления находятся не на колокольне, а во внутреннем помещении церкви, откуда звона не слышно; поэтому, в частности, игру на клавиатуре практически невозможно контролировать слухом.

Разумеется, подобные электрические способы озвучивания православных звонниц (назовем здесь еще и фонограммное воспроизведение звонов через выставленные на колокольнях акустические колонки) вынужденная мера. Она, по-видимому, может быть оправдана с точки зрения исторической ситуации, в которой оказался колокольный звон к концу ХХ века. Однако в плане сохранения традиции такая модернизация самой формы его бытования, возможно, способна вызвать непредсказуемые последствия.

Совсем недавно, в 2009 году, нами была зафиксирована абсолютно новая система звона, также исключающая традиционный подход к исполнению православного колокольного звона. Функционирование данной системы основано на новейших разработках в области компьютерных технологий. Ее главными компонентами являются специальная программа, введенная в компьютер, блок дистанционного управления, колокола. Впрочем, вместо колоколов тут могут использоваться любые металлофоны, в том числе и те же баллоны. Однако в описываемом случае это были именно колокола. Речь идет о новой церковной звоннице, расположенной на колокольне храма Семьи Царских Страстотерпцев в селе ВерхПадунское Кемеровской области. Специфика воспроизведения звона здесь заключается в следующем. В компьютер вводится программа с конкретными закодированными образцами православных звонов. С него сигнал передается на колокольню, где он преобразуется и реализуется в механическом движении молотков, в определенном порядке ударяющих по колоколам извне, как в западноевропейских курантах. Достаточно, находясь внутри храма либо вне него, но в пределах видимости, нажать на соответствующую кнопку дистанционного управления, и с колокольни зазвучит тот или иной звон (причем всегда в неизменном виде). Данную систему в 2008 году разработало и теперь начинает внедрять колокололитейное предприятие «Светолитие» (Новосибирск).

В наши дни отсутствие качественного колокольного подбора (или колоколов вообще) на иных церковных колокольнях приводит к совершенно парадоксальным явлениям. Сказанное касается как конструктивных нововведений, рассмотренных выше, так и определенных ручных способов произведения православного звона. Например, в Одессе на колокольне церкви Григория Богослова в 1999 году автору пришлось столкнуться со странным, совсем не православным приемом звона в колокол (характерным скорее для традиции Юго-Восточной Азии). На данной колокольне висит благовестник⁶ без языка, поэтому благовест⁷ в этот колокол вынуждены бить обыкновенным столярным молотком — по наружному краю.

Аналогичным способом звонят (когда звонят вручную) и в одесском Свято-Пантелеймоновском монастыре (данные 1999 года). На его колокольне (помимо звонных суррогатов) висят три колокола: благовестный и два небольших, типа корабельных рынд. У последних внутри отсутствуют подвесные языки, поэтому звук из этих колоколов звонарь извлекает ударами снаружи. Бьет он двумя ударниками, по материалу и форме похожими на колокольные языки, которые держит в обеих руках. Звонарь звонит дробно, имитируя традиционную по ритму партию зазвонных колоколов, на фоне мерных ударов благовестника, языком которого управляет второй звонарь.

Так же, держа в руках отдельные ударники, звонят в новосибирской церкви Благовещения Пресвятой Богородицы (данные 2003 года). Это небольшое архитектурное сооружение, построенное в 2001 году, не имеет колокольни. Поэтому церковная звонница, как предполагается, временного пользования, размещена прямо на земле, у северной стены храма. Звонница представляет собой несложную конструкцию, сваренную из металлических труб в форме полого куба. Ребро каждой стороны данной конструкции составляет 2 м. Сверху по диагонали, с угла на угол, горизонтально выставлена еще одна труба. Она находится на высоте 1,7 м от земли и предназначена для подвеса колоколов.

Благовещенская церковь не имеет колоколов, поэтому в звоннице их заменяют семь газовых баллонов, обрезанных снизу на разном уровне, а также фрагмент железнодорожного рельса. Все они выкрашены бронзовой краской и подвешены к упомянутой балке-трубе. В одном углу висит полутораметровый рельс, далее, по убывающей длине, следуют баллоны. Их высота от среза до «плеча» (т. е. места загиба, переходящего в купол) характеризуется следующими показателями: 1- 82 см, 2- 80 см, 3- 70 см, 4- 62 см, 5- 60 см, 6- 55 см, 7- 35 см. Тоны, соответственно: «ре-диез» второй октавы (dis²), «ми» второй октавы (e²), «фа-диез» второй октавы (fis²), «соль-диез» второй (gis²), «ля» второй (а²), «си» второй октавы (h²) и «си-бемоль» первой октавы (b¹) (как ни странно, звучание наиболее короткого баллона оказалось самым низким). Тон рельса-«благовестника» «ля» первой октавы (а¹).

Внутри баллонов языки отсутствуют, поэтому, как было сказано, в баллоны звонят, ударяя по их корпусу двумя столярными молотками, которые держат в каждой руке. При этом из семи баллонов обычно задействуется не более четырех со 2-го по 5-й включительно. В рельс бьют через педаль в виде небольшой деревянной плахи, которая находится под левой ногой звонаря. Посредством несложной системы веревочных растяжек данная педаль соединена с металлическим молотом, подвешенным за деревянную рукоять рядом с рельсом в полуметре от земли. При игре через педаль одна из веревок натягивается и приводит упомянутый молот в движение, ударяя им в рельс.

В связи с описанием фактической подмены колоколов всевозможными суррогатами следует упомянуть о порочной практике, введенной в последние годы Московским колокольным центром. Речь идет о так называемых «билах», которые с исторически сложившимися традиционными, в частности, православными билами имеют мало общего. Современные московские била достаточно просты в конструктивном отношении и не отличаются оригинальностью. Они представляют собой набор плоских четырехугольных металлических пластин, подвешенных на деревянной раме, по которым бьют специальными молотками. Аналогичный инструмент, имитирующий (подчеркнем, именно имитирующий) колокольный звон, был создан в Германии Э. Цумброхом в 1967 году⁸. Одиночные металлические пластины прямоугольной формы, предназначенные для подмены колоколов в профессиональной композиторской музыке, стали использоваться еще раньше. В музыкальном инструментоведении они именуются «белл-плейт» (англ. bell plate — колокольная пластина)⁹.

Наборы этих самых белл-плейт, которые Московский колокольный центр называет билами и предлагает как исторически оправданную альтернативу колоколам, по большому счету ведут свое происхождение от гонгов — традиционных ударных инструментов, широко распространенных в Юго-Восточной Азии. Там известны большие национальные оркестры, где значительная роль отводится множеству разнообразных гонгов. Например, в Индонезии такого типа оркестр называется гамеланом (от яванского gamel ударять, стучать)¹⁰.

Теперь сделаем уточнение относительно исторических реалий, на которые постоянно ссылается указанный колокольный центр в лице его руководителя В. Шарикова. По его утверждению, била на Руси появились гораздо раньше колоколов¹¹. На самом же деле била введены у нас через заимствование устава Студийского Константинопольского монастыря во второй половине XI века. К этому же времени относится и первое летописное упоминание о новгородских колоколах (1066 год)¹². Отсюда следует, что и колокола, и била вошли в употребление на Руси практически в одно время. Кстати, последние в многосоставных наборах, расположенных на колокольнях и звонницах, как это предлагает Московский колокольный центр, никогда по традиции не использовались.

Именно поэтому (в связи со всем сказанным относительно «бил» упомянутого центра) здесь указывается на порочность практики употребления названного инструмента в православном звоне. Звонница наш, сугубо национальный звукоинструмент, инструмент исключительно колокольный. И замена колоколов суррогатами, если она все же имеет место, может носить лишь временный, вынужденный характер. По крайней мере, она не должна быть запланированной акцией с долгосрочной и широкоохватной перспективой, на что, судя по размаху деятельности, рассчитывает Московский колокольный центр. Иначе когда-нибудь с наших колоколен вместо православного звона мы услышим некое подобие индонезийского гамелана.

Итак, согласно вышеизложенному, приемы воспроизведения колокольного звона, обозначенные нами как нетипичные, тесно увязываются с современностью. Исключение может составлять, пожалуй, лишь звон сидя, где не все пока ясно за недостаточностью полевого и архивного материала. Мы считаем, что описанные образцы нетрадиционного звона сами по себе весьма любопытны и, возможно, требуют дальнейших исследований, специальной, более детальной разработки данной темы.