Этническая идентичность и интеркультурность

Межкультурная коммуникация — это межличностная коммуникация на индивидуальном уровне между членами отчетливо различных культурных традиций. Возникающие сложности при этом могут быть отнесены к расхождениям культур, что нередко чревато недопониманием и ошибками в истолковании коммуникации, поэтому так важна информация о различиях в установках говорящих, их намерениях, усилиях к взаимопониманию. Политика признания должна быть направлена не на культуры сами по себе, которые не могут быть тождественными и равноценными, а на конкретных людей и их несходство друг с другом. Остается непонятным, можно ли говорить о глобальной мультикультуре современного мира. В ходе интеркультурной коммуникации часто происходит переход с языка на язык, включение слов другого языка в родную речь и наоборот, использование интернационализмов, приспособление своей речи к вероятной интерпретации ее собеседником. Интеркультурная коммуникация институциализована, богата рутинными формулами, следует определенным, оправдавшим себя практически канонам и формулам, иногда в ущерб взаимопониманию и развитию языковой способности говорящих.

Понимать язык другого народа в значительной степени, пусть и не до конца, можно через переводчиков и толкователей, через непосредственное соучастие и сопереживание, но если второй язык не близок культуре с детства, он все равно воспринимается иначе, чем первый. Существенным оказывается приобретение компетентности в каждой из культур, поскольку происходящее их смешение в глазах обычных граждан не имеет такого негативного оттенка, как смешение языков.

Под этнической идентичностью понимают отличительные черты характера человека или группы, которые связаны с самоопределением, самосознанием, положением в мире и наряду с принадлежностью к социальному классу, полом и сексуальной ориентацией являются важнейшими источниками и составляющими идентичности. Этническая идентичность — это категория, выделяющая сообщество людей, идентифицирующих себя с общим происхождением, генетическим и культурным наследием, жизненными нормами и ценностями, которые отличают данную группу (этнос) от других. Часто этничность ассоциируется с определенной ее ролью в обществе, материальным положением, профессиональной спецификацией. Если свое признается намного превосходящим чужое, а чужие воспринимаются предвзято, сугубо сквозь призму собственного опыта, то такая позиция приводит к этноцентризму — сосредоточенности на проблемах лишь одной группы, игнорированию позиции других и, следовательно, общечеловеческих ценностей. Такие процессы обязательно включают в себя выяснение того, с чем человек согласен, какие характеристики он признает «своими», что определяет его понимание собственной личности и, наоборот, что он считает «чужим», не применимым к самому себе. По мнению Г. У. Солдатовой, этническое самосознание (этническая идентичность, этничность) как слияние менталитета и культуры вырабатывается в результате внутренних процессов мобилизации и самоорганизации этнической группы в переходный период ее развития, когда происходит ущемление или неадекватное удовлетворение онтологических человеческих потребностей, и целенаправленно организуется политикой национальных элит. В то время как национализм — это утверждение политической легитимности, притязание на государственную власть или самоуправление от имени нации или народа, связанное с поддержкой дезинтеграционных тенденций. Символ нации используется в определенных целях через дискурс и политическую активность и призван вызывать у людей определенные эмоции. В ситуациях же межэтнического взаимодействия имеет место исторический опыт, прошлые символы и идеи, включаются системы представлений, установочные образования и ценностные ориентации, отражающие психологические состояния этнических групп. В этом смысле особенно интересны высказывания одних народов относительно других — например, в России, самоопределение в связи с русской культурой, языком, использованием их в ходе развития.

Результаты психологических исследований показывают, что личность меняется на протяжении жизни как по внутренним, так и по внешним причинам (И. С. Кон). Обычно вопросы идентичности не занимают человека, если только это не период возрастного кризиса, перехода на новый жизненный этап, когда меняется круг возможностей и способностей, заново определяющий личность. Довольно известны концепции личности Э. Эриксона, рассматривающие развитие как следствие исторических условий, психических комплексов и этнических стереотипов. Однако столкновение с чем-то новым обязательно вызывает вопрос: для меня это или не для меня, мне это нравится или нет, что именно меня раздражает в мыслях и форме их выражения, с чем я не могу согласиться? Может пройти чуть ли не полжизни, прежде чем человек встретится с людьми, про которых он сможет сказать, что он разделяет их интересы, или прочитает книгу, автор которой окажется близким ему по мировосприятию. Катализатором таких процессов может явиться знакомство с иными языками и культурами, поскольку на фоне чужого более выпукло отражается свое собственное, привычное перестает восприниматься однозначно. Политические и экономико-географические изменения прямо влияют на рефлексию отдельных групп населения — например, русских, получивших статус меньшинства в бывших союзных республиках, когда распался Советский Союз.

К числу факторов, усиливающих процессы идентификации, можно отнести переезд в иное окружение, объективно располагающий к самоопределению, потому что меняются прежде стабильные обстоятельства: место жительства, язык повседневного общения, климатические условия, ландшафт, положение в обществе, профессия, круг друзей, занятия, способы организации досуга и т. п. (И. Чэмберс). Поскольку человеку свойственно все происходящее с ним располагать на аксиологической оси, т. е. осознавать, что хорошо, что плохо, что правильно, что неправильно, ему приходится заново осмыслять все, что связано с предыдущим опытом; а поскольку большинству свойственно оправдывать свои поступки и стремиться к равновесию в самих себе и в окружающем мире, то приходится признать, что все происходящее имеет положительную окраску. Считается, что хорошему самочувствию личности способствует создание сильной инфраструктуры в диаспоре, позволяющей не только подкреплять свою идентичность за счет общения на самых разных уровнях (семьи, образования, бизнеса, религии и т. п.), но и дающей свободу выбора (количество вариантов организации трудовой деятельности и досуга настолько велико, что нет необходимости сходиться с людьми, далекими по мировоззрению). Более молодым свойственно стремление влиться в большинство и попробовать свои силы в конкурентной борьбе, для более пожилых — реализовываться в рамках меньшинства. Если индивид не овладевает языком и культурой доминирующей нации, он становится по отношению к ней агрессивным, а если забывает свои исходные данные, то полностью ассимилируется.

Процесс самоидентификации заставляет человека думать о своей непохожести на других, искать смысл своей жизни, опираясь на мотивы своих привязанностей, интересов, деятельности, категорически неприемлемых положений и т. п. Такие аспекты самовыражения имеют, как правило, определенные вербальные способы формулировки, а исследования языка в социокультурной перспективе проводятся в направлении этнографии речи (Швейцер, 1989): формулировании определенных автои гетеростереотипов, ассоциативных рассуждений, аттриции (порче или изменении одного усвоенного языка под влиянием другого), которые могут стать полем приложения социально-психологических теорий. Этим кругом проблем вплотную занимаются социолингвисты и антропологи. В масштабах Европы и мира преодоление трудностей коммуникации и взаимопонимания, связанных с национально-этническим происхождением, приобретает все большее значение. Благодаря сопоставлениям и взвешенному анализу удается лучше понять общество, осознать неизбежность происходящих в нем процессов. Невозможность изолировать одну нацию от другой или создать монокультурные сообщества самых разных направлений (в широком понимании культуры) — важнейший результат историко-политического развития XX века.

Обычно к шаблонам прибегают при первом знакомстве со страной, что, как известно, помогает справиться с неведением ее культуры, преодолеть внутренний дискомфорт. Но даже нескольких дней пребывания среди людей иной культуры бывает достаточно, чтобы понять, что не стоит смотреть на поступки другого только под своим собственным углом зрения и упорствовать в предрассудках. Когда речь идет о массе людей, когда в расчет принимается усредненное мнение, лучше прибегать к обобщениям. Применительно к конкретному человеку или малой группе не стоит судить о них глобальными категориями. Частота контактов с людьми другой национальности ведет к большей взвешенности оценок, но необязательно меняет их в принципе. В сравнении с чужим ярче видится не только особенное, но и типичное в своей собственной культуре.

Стереотип — категория, относящаяся прежде всего к области социологии и психологии, где она означает систему связей, которая возникает в результате неоднократного повторения определенных комбинаций в мышлении или бытии людей. Под стереотипом в лингвистике обычно понимают совокупность относящихся к определенному слову смысловых ассоциаций, связанных с типичными свойствами некоторых сущностей, проявляющимися в повторяющихся ситуациях. О стереотипах часто говорят в связи с межнациональным взаимодействием, интеркультурным общением. Исследование лингвокультурных этнических стереотипов сопряжено с использованием различных методов как семантического, так и психоантропологического характера. Интерес к данной теме возникает и у теоретиков, и у практиков интеркультурной коммуникации. Когда мы говорим о каких-то свойствах других народов, мы чаще всего сопоставляем эти свойства с тем, что свойственно нам. Взвешенному отношению к представителям иной культуры нам нередко мешает недостаточное знакомство с языком, народом, культурой или страной.

Роль речи в формировании самосознания, идентичности, интеграции в общество достаточно велика. Как известно из психотерапии, глубже осознать себя помогают человеку его рассказы о самом себе, а также рассказы других; обозначая моменты, являющиеся причиной его неуверенности, он находит в истории других оправдание своих собственных поступков. Объективация субъекта, сопряженная с потерей самого себя, происходит в свободном дискурсе, наполненном символами, мифами и стереотипами, благодаря чему означенное одновременно вытесняется из сознания. По мнению Ж. Лакана, функция языка состоит не в том, чтобы информировать, а в том, чтобы вызывать представления. В идентифицирующем дискурсе есть различные определения, штампы, суеверия, выполняющие роль очищения; дав новые концепции избитым вещам, можно забыть о своих страданиях и нормальным образом влиться в жизнь принимающего общества.

В ситуации иммиграции одни люди хотят поскорее ассимилироваться, забывая прошлое; другие лишь адаптируются внешне, сохраняя все свои контакты с ним; третьи изучают новое сознательно, сохраняя при этом и родной язык (X. Пфандль, Д. Фишман). Ассимилянтский тип переселенца отличается тем, что собственные язык и культура, уходя на второй план, целенаправленно не поддерживаются, а главной целью новой жизни становится слияние с языком и культурой принимающей страны. В этом случае наблюдается быстрое усвоение коммуникативных навыков в новом языке и постепенная утрата родного. В воспитании детей предпочитают язык принимающей страны, употребляя родной лишь в повседневной жизни и без внимания к культуре речи, в результате чего дети перестают отвечать на родном языке и переходят на осваиваемый язык. При антиассимилянтских установках преобладает общение на исходном языке, своя культура ценится выше окружающей, новое воспринимается «в штыки», стремления интегрироваться в окружение нет. В случае сознательного типа языкового поведения вторые язык и культура активно осваиваются на фоне первых, а родная речь не только сохраняется, но и по-новому осмысляется.

Известна формула, по которой первое поколение иммигрантов сохраняет связь со своей родиной и общается преимущественно на родном языке; второе вливается в окружающую среду и преуспевает; третье знает исходный язык и культуру лишь на бытовом, «кухонном» уровне. Сохранению языка помогает создание культурных центров для говорящих на нем, браки внутри языковой общины или с людьми, родившимися в стране, где он распространен, работа за рубежом. Высокий социально-экономический статус носителей языка, вера в свою страну, самоуважение, положительное мировосприятие в целом, глубокое знание языка окружения, интерес к чужой культуре помогают сберечь первый язык в ситуации двуязычия.

Для большинства иностранцев родной язык является символом близости с этнической группой, общих интересов, религии, традиций, истории, идеологии. Это защита в случае невзгод, принципы воспитания детей, связь с родиной, возможность возращения (так живут турки в Германии, испаноязычные люди в Америке, китайцы в Швеции, армяне во Франции). Бывает, однако, что иммигранты в течение одного поколения теряют свою национальную принадлежность и все, что связывало их с местом рождения; забывают язык, перестают соблюдать обычаи и традиции (таковы немцы в Австралии, венгры в Израиле, югославы в Голландии и пр.). В большинстве стран для переселенцев представлены любые варианты интеграции и ассимиляции. Из научных исследований об иммигрантах известно, какие чувства испытывает человек в первый, второй, десятый, двадцатый и т. д. год своего переселения в другую страну (К. Паул стон, М. Клайн, Т. Скутнабб-Кангас, Д. Филиппсон). Важно, чтобы эти элементы просвещения широко распространялись, чтобы все большее количество людей сверяло свой опыт с опытом других.

Известно, что на самоощущение эмигранта влияют факторы, связанные с его социально-языковой средой, например, языком окружения (диалект родного языка, совершенно незнакомый язык, престижный язык, учебники, пособия, литература по этому языку); подготовленность к эмиграции (имеет ли человек навыки изучения второго языка, какими другими языками владеет, насколько представляет себе, что его ожидает, знает ли успешные примеры интеграции, насколько он мотивирован к изучению языка и интеграции); возраст переселенца (процесс овладения вторым языком во многом зависит от возраста); состав семьи (успех интеграции всей семьи зависит от отдельных ее членов, и здесь важно, осознается ли это, с кем, как много, на каких языках происходит общение в семье); возможности участия в жизни принимающего общества; положение на родине (в месте, откуда человек переселился); характер, темперамент, тип личности, умение сконцентрироваться на решении проблем, способность к автодидактике. Многие из этих факторов кажутся самоочевидными, но большинство осознает их постепенно. Так же происходит и с любыми другими психологическими рекомендациями, касающимися повседневной жизни. Люди готовы поверить только тому, что видят своими глазами, а если по каким-то причинам не следуют предписаниям, то находят этому оправдание.

Одним из преимуществ двуязычных программ воспитания является возможность преподавания по педагогическим принципам, законам и традициям, характерным для культуры, в которой они создаются. Этот момент многим трудно принять. О языках сейчас известно довольно много, а о культурах гораздо меньше. Больше чем достаточно проблем, связанных с соприкосновением, столкновением, взаимной недооценкой, превратным истолкованием, искажением смысла или ложной интерпретацией культур. Современные педагогические методы продолжают развиваться и совершенствоваться в первую очередь на традиционных для каждой страны способах передачи знаний от поколения к поколению. Если какой-то народ привык себя чувствовать маленьким, затерянным, зависящим от природы, он будет учить детей в первую очередь заботиться о пропитании и выживании, ориентироваться по приметам, находить свой путь на местности, эти же принципы он переносит на изучение и других предметов. Народы, у которых приняты коллективные действия, совместное пение, сопровождающее труд, общие праздники как итог определенного периода жизни, этими же принципами руководствуются и в обучении. Если мужчины готовы по первому зову встать на защиту своих домов и земли от врагов, а женщины принять на себя полностью весь цикл работ по ведению хозяйства — это передается от старых молодым. У народов, где работают в одиночку, сменяя один другого, оставляя тому, кто придет на смену, письменные или устные указания, а праздники — отдых от тяжелого труда, обучение будет вестись по этим же нормам. Если народ привык относиться к работе как к искусству, представлять себя частью культурного процесса, видеть в живописи способ сосуществования с окружающим — это тоже будет являть собой вариант педагогики. Если же преобладают ремесленно-сказочные навыки, когда старики учат детей в ходе совместного изготовления предметов быта, сопровождая свою работу рассказами и былинами, к такому способу обучения будут склоняться и представители этнической педагогики. Даже преподавание литературы в разных культурах построено по разным традициям: учить наизусть, импровизировать в стихах на определенные темы, считать художественные произведения фактической реальностью, юмористически экспериментировать со словом, нравственно самосовершенствоваться, заниматься самоопределением и поисками идентичности, уметь цитировать и т. д.

Двуязычные программы оказываются совершенно необходимыми для культурно-лингвистических меньшинств, стремящихся сохранить свою идентичность и интегрироваться в доминирующее общество. Удачные программы такого типа вызывают стремление добиться того же у большинства, обычно недостаточно образованного в отношении разных языков. Подобные школы создают иногда, если обучение плохо организовано и обычная система не дает хороших результатов. Здесь нельзя не вспомнить о Л. Выготском, который еще в 1928 г. предупреждал, что успешность или вред двуязычия зависит от характера взаимодействия и подачи каждого языка, от условий, в которых двуязычная среда оказывается тормозящим фактором для развития языков. «Все речевое развитие ребенка в целом, а не только чистота его родной речи, далее, все интеллектуальное развитие ребенка и, наконец, развитие характера, эмоциональное развитие — все это отражает непосредственное влияние речи», — писал Выготский. Он обращал внимание на речь внутреннюю, опосредующую мыслительные процессы, и практическую, возникшую в конкретной ситуации и затем обобщенную. Если эти виды речи при двуязычии не сформированы, значит, не сформирована и речь в целом, недостаточно развит и интеллект. Без двуязычия не могут обойтись не только отдельные люди, но и целые регионы земного шара, причем в истории человечества мультилингвизм (многоязычие) абсолютно естественное явление. Иногда он чередуется с периодами относительного монолингвизма (одноязычия), когда существование многих полноценно развитых языков ставит под угрозу монолитность государства; эта политика отражается и на образовании.

Абстрактный учебник как будто ориентирован на всех и построен в соответствии с достижениями педагогической психологии, однако он не предназначен никому и отражает культуру, лишь представляемую автором. Поиск форм преподавания, максимально экологичных для данной культуры, связан с постижением культуры вместе с языком, на нем и через него. Соответственно подбирается преподаватель, формируется состав класса, отшлифовываются формы обучения, формулируются содержание и цели преподавания и воспитания.

Около 70% населения земного шара владеют двумя или более языками, причем это положение характерно для регионов, где проживают бок о бок разные национальности: например, в Дагестане, в Южной Америке, Новой Гвинее принято знать несколько языков соседей или по крайней мере один язык, служащий наднациональным средством общения. Около четверти стран на Земле признают официально два языка на своей территории, и только шесть — три и более языков, хотя фактически их должно признаваться гораздо больше. Мультилингвизм населения — категория непостоянная: в одних странах количество билингвов увеличивается, в других — сокращается.

Вопросы и задания

• 1. Какие двуязычные ситуации существуют в России? Что следует считать первым, вторым, третьим языком у жителей России? Европы? Азии? Африки? Америки?
• 2. Знаете ли вы двуязычных людей (билингвов)? Расскажите о них.
• 3. Что, по-вашему, означают выражения: «он владеет языком»; «владеет свободно», «читает со словарем», «читает и может объясняться»?
• 4. Какие вы знаете анекдоты о национальностях народов (живущих в России, за границей, в ближнем зарубежье)? Как передаются в них акцент и этнокультурные особенности поведения?
• 5. С какими людьми трудно разговаривать, с какими — легко? Почему? В каких ситуациях можно заговаривать с незнакомыми людьми? О чем? Есть ли специфические трудности общения в ситуации за границей, в другом городе?
• 6. Обсудите в группах по 3—4 человека ситуации, когда у вас возникало непонимание с другими: что было этому причиной? Удалось ли объясниться и исправить положение? Какие меры необходимы для профилактики непонимания? Как вести себя, когда кажется, что вас не поняли?
• 7. Какие моменты непонимания усугубляются тем, что вы общаетесь с иностранцем или представителем иной национальности? Какие вещи вызывают непонимание у иностранцев в России? Ведете ли вы себя по отношению к представителям других народов так же, как к своим? Что именно меняется? Что вы считаете необходимым объяснять представителям других народов о жизни русских?
• 8. Проанализируйте стереотипы, существующие у русских и других народов по отношению к соседям и более дальним национальностям в сравнении друг с другом, например, по отношению к таким категориям, как дом, семья, дети, родители, мужчины, женщины, работа, образование, искусство, литература, развлечения, государство.
• 9. Обсудите в группах по 5—6 человек, как вы относитесь к таким формулировкам относительно объединяющей россиян идеи: «Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только стать братом всех людей, и изречь окончательное слово великой всеобщей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону» (Ф. Достоевский). «Наше будущее — в открытости всему миру и просвещенности. Для государства, любого, в любые времена, на первом месте должны стоять морально-нравственные ориентиры» (Д. Лихачев). «Национальная идея для России должна быть наднациональной, точнее — общенациональной. Только в этом случае Россия станет домом всех россиян независимо от их этнической и религиозной принадлежности. Самосознание россиян, конечно, нельзя оторвать от русской культуры и русского языка. Но это вовсе не равнозначно русскому национализму. Идея, воплощающая общность всех россиян, не должна противопоставлять русского и татарина, чеченца и якута, делить их на разряды и классы. Интегрирующая идея должна объединять, а не раскалывать и так уже охваченное глубоким кризисом общество» (С. Рогов). «Сегодня идею, способную объединить всех, можно выразить двумя словами: СПАСЕНИЕ РОССИИ. Эта идея уже не только во многом определяет состояние общества, но, более того, начала принимать материально осязаемые формы, причем и в „низах“, и в „верхах“.. Выход из кризисной ситуации лежит на путях оздоровления экономики, возрождения и развития национальной культуры и науки, углубления процессов демократизации» (С. Агаев). «Пусть мир живет, как он хочет, наше дело — превратить в цветущий сад то, чем наделил нас Бог» (И. Шмелев). «Свобода. Личность. Сильное народное государство» (А. Сахаров).