Заключение «Вечного мира» с Польшей (1686)

В конце XVII в. агрессивная политика турок приняла опасные для Европы размеры. Завоевание острова Кандии (1669), захват Западной Малороссии, появление мусульманских знамен под стенами Вены (1683) всполошили одинаково Венецианскую республику, Германию и Польшу. При деятельном участии папы римского эти три государства заключили между собой союз, так называемую антиоттоманскую лигу. Но в этой лиге недоставало еще одного партнера, и польский король Ян Собеский, наследственные владения которого особенно терпели от турок, взял на себя нелегкую задачу привлечь к общему делу также и московского царя. Участие России было необходимо и важно главным образом тем, что она могла отвлечь крымских татар от главного театра войны, лишить Турцию их содействия и позволить полякам сосредоточить все свои силы против султана.

Таким образом Москва оказалась в выгодном положении стороны, в которой нуждались и у которой поэтому заискивали. В России в то время у власти находилась царевна Софья и ее фаворит князь Василий Голицын. Софья охотно пошла навстречу польскому предложению, но поставила свои условия. Они и были закреплены в «Вечном мире» с Польшей, который завершил Русско-польскую войну (Московский договор 21 апреля 1686 г.). Его условия:

• 1) Россия разрывала отношения с Турцией и посылала войска в Крым;
• 2) закреплялись прежние условия Андрусовского договора 1667 г. (присоединение Левобережной Украины);
• 3) окончательно перешел к России такой важный в политическом, в военном, религиозном и национальном отношении город, как Киев, т. е. за Россией юридически закреплялось то, что фактически уже находилось в ее руках;
• 4) наконец, закреплялось обязательство предоставить православному населению в Речи Посполитой полную свободу в исповедании своей веры и не допускать со стороны католиков и униатов притеснений его.

Важное значение последнего пункта договора выяснилось не сразу, а постепенно. Верховным главой православного духовенства и всей православной паствы в Польше остался киевский митрополит, подчиненный патриарху константинопольскому. Но уже в следующем, 1687 г., он вышел из-под его юрисдикции и стал под начало патриарха московского, что неизбежно превратило его в политическое орудие русского правительства, открывая России возможность неоднократно потом на законном основании вмешиваться во внутренние дела Польши.

Этот пункт московского договора наносил тяжкий удар политической самостоятельности Речи Посполитой: с этой поры, можно сказать, начался новый, последний период истории Польши — период ее политического упадка. Недаром Ян Собеский, принося клятву соблюдения договора, по свидетельству современников, не мог удержаться от слез. Времена Стефана Батория прошли безвозвратно. 100 лет, отделявшие Вечный мир 1686 г. от перемирия в Запольском Яме 1582 г., не прошли для России бесследно. Работа последующих поколений по выполнению завета Ивана III — собиранию земель, которые когда-то входили в Киевскую Русь, под властью Москвы — была теперь в значительной мере облегчена и обеспечена.

Рассмотрение проблемы присоединения Украины к России в более широком контексте русско-польских отношений в XVII в. позволяет поставить вопрос: носили ли войны Речи Посполитой с Москвой этнический характер? Иными словами, были ли это войны двух ненавидящих друг друга национальностей, или обычные «цивилизованные» войны, вызванные политическими обстоятельствами?

В самом деле, с поляками Россия воевала очень много: интервенция начала века (XVII в.), поход королевича Владислава на Москву, закончившийся Деулинским перемирием, Смоленская война, война за Украину.

Эти конфликты историки рассматривают и как исключительно политическое состязание за первенство в Восточной Европе (3. Вуйчик), и как непримиримую схватку между католицизмом и православием (Я. О. Пирлинг, Дм. Карее), и, наконец, некоторые польские исследователи (А. Кемпиньский, Я. Тазбир) видят здесь этнический конфликт: стереотипные названия «лях» и «москаль», по их мнению, сформировались между Деулинским (1618) и Поляновским (1634) договорами.

Но большинство историков все же не видит для такого вывода никаких оснований. В самом деле, если бы конфликты носили этнический характер, разве можно было бы обойтись без резни на присоединенных территориях? Однако ее не было, более того, местным землевладельцам присваивались соответствующие сословные права, действующие в России. На пограничных территориях масштабной была практика бегства то через одну, то через другую сторону границы в зависимости от того, с какой стороны обидели того или иного человека. И его спокойно принимали в свое подданство и в России, и в Польше. Когда в 1668 г., через 1,5 года после Андрусовского перемирия, польский трон опустел, среди кандидатов на престол в неофициальных кругах называли и самого Алексея Михайловича, и его старшего сына царевича Алексея. Конкурентам пришлось потратить много сил и энергии, чтобы не допустить Романовых на польский престол. Если бы конфликты с Москвой носили этнический характер, вряд ли этот вопрос можно было бы рассматривать серьезно. Так что возникновение этнической неприязни между «ляхом» и «москалем» следует все же отнести ко времени разделов Речи Посполитой в конце XVIII в.