Заключение. 
Патриарх Никон

Образно говоря, царская власть подрубила сук, на котором сидела. Как верно заметил М. В. Зызыкин: «В результате замены аскетически-церковного идеала Московской Руси эвдемоническим направлением культуры Петербургского периода обессилила воля русских людей. Были забыты церковные основы церковной власти…» Сама царская власть перестала быть в совете и согласии с высшей духовной властью, которую прежде олицетворял Патриарх. Начался постепенный распад и атомизация русского общества. Вместо православно-христианского понимания свободы как внутреннего Божественного закона, образа Божия в душе человека, в обществе, особенно в среде интеллигенции, возобладало западническое представление о свободе как о личностном беспределе. «Осуждение Патриарха Никона — писал протоиерей Лев Лебедев — … было чем-то вроде конца мира в том смысле, что закончился мир русской жизни, где главным и центральным во всем было то, что условно обозначается емким понятием Святая Русь!.. То, что произошло у нас в XVII веке, явилось самым узловым для дальнейших судеб Отечества. Кончился мир жизни, где все определяющим и все организующим началом было святоотеческое Православие; вместе с Патриархом Никоном оно уходило как бы в некую ссылку».