Культура речи и «хорошая речь»

В современной теории речевой культуры обозначилась новая тенденция, в соответствии с которой традиционная концепция культуры речи должна быть дополнена основывающемся на ней же видовым понятием хорошей речи. Предполагается, что необходимость разграничения этих двух содержательно близких понятий диктуется как потребностями развития науки о речевой культуре, так и интересами самой этой культуры, требующей расширения пространства выбора языковых средств. Сторонники такого подхода к толкованию речевой культуры исходят из того, что в отличие от культуры речи, интересы которой сосредотачивались на языковых нормах, понятие хорошей речи ориентирует речевую культуру на использование «вариативности относительно равноправных с точки зрения нормативности средств, являющейся, наряду с нормативностью, важнейшей составляющей коммуникативного аспекта употребления языка»^[1].

Понятие «хорошей речи» в качестве термина теории речевой культуры было введено профессором Евгением Николаевичем Ширяевым, который характеризовал хорошую речь следующим образом: «…мало добиться нормативности текста (= речи. — 3. Г.), надо еще сделать этот текст хорошим. Язык располагает большим арсеналом средств. Главнейшее требование к хорошему тексту таково: из всех языковых средств для создания определенного текста должны быть выбраны такие, которые с максимальной полнотой и эффективностью выполняют поставленные задачи общения, или коммуникативные задачи…»^[2]. Е. Н. Ширяев считает, что «невозможно говорить в коммуникативном плане о культуре владения языком вообще. Речь должна идти о культуре владения разными функциональными разновидностями языка».

Хотя и не совсем понятно, как следует отграничивать культуру владения языком вообще от культуры владения функциональными разновидностями языка, если литературный язык и есть совокупность его функциональных разновидностей, верность тезиса о хорошей речи, основывающейся на использовании вариативных возможностей языка не подлежит сомнению. Дело только в том, что собственно вариативные средства, удовлетворяющие требованиям литературных норм, представлены в языке непоследовательно и не на всех его уровнях (ср. приведенные выше примеры).

Вместе с тем общепринятые представления о культуре речи неизменно включают в себя необходимость сознательного отбора языковых средств в соответствии с целями и задачами говорящего, предметом речи, социальными характеристиками слушателей, т. е. в соответствии с речевой ситуацией в целом. Более того, понятие «хорошая речь» не обязательно должно замыкаться в пределах литературного языка. Это понятие вполне применимо и к разговорной речи, которой нисколько не чужды черты, считающиеся отличительными для хорошей речи, она должна быть: 1) современной, 2) целесообразной, 3) правильной, 4) согласующейся с ситуацией, 5) соответствующей социокультурным характеристикам участников акта речи. В приведенном перечне качеств хорошей речи упоминание о рекомендуемой норме, составляющей суть культуры речи, отсутствует. На этом основании можно заключить, что понятие хорошей речи от понятия культуры речи отличается прежде всего большей открытостью для разговорно-просторечных средств языка, меньшей строгостью в отборе языковых возможностей. Отсюда следует вывод: понятие хорошая речь относится не столько к сфере литературного языка, сколько к этно-культурно принятым актуальным традициям функционирования языкового узуса^[3] в широком смысле слова.

• [1] Иванов Л. Ю. Понятие «хорошей речи» и жанры конвенциональныхтекстов (на примере инструкций) // Вопросы культуры речи. IX / под ред.А. Д. Шмелева. М.: Наука, 2007. С. 34.
• [2] Цит. из: Иванов Л. Ю. Указ. соч. С. 35.
• [3] Узус (от лат. usus — обычай, правило, применение) — социально принятое употребление языковых средств.