Субкультура московского купечества в идеологии западников и славянофилов

В начале XIX века идейные разногласия и столкновения славянофилов и западников стали важным явлением русской философской и общественно-литературной мысли. В поисках ответа на вопрос о пути развития России сложились альтернативные концепции-русской истории.

Славянофилы признавали важную роль самобытных начал русской истории и культуры для настоящего и будущего России и пресекали тенденции слепого подражания Европейской культуре, доказывая, что Россия в целом ряде случаев стоит выше Европы, которая сама переживает духовный кризис. По мнению И. В. Киреевского, прочное здание просвещения России может быть воздвигнуто только в том случае, если образованный слой народа «наконец полнее убедится в односторонности европейского просвещения; когда он живее почувствует потребность новых умственных начал; когда с разумною жаждою правды он обратится к чистым источникам древней православной веры своего народа и с чутким сердцем будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры Отечества в прежней, родимой жизни России. Тогда, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейского любомудрия, русский образованный человек найдет самые полные ответы на те вопросы ума и сердца, которые больше всего тревожат душу, обманутую последними результатами западного самосознания». Славянофилы были убеждены, что только православие может дать духовную цельность как человеку, так и стране, в которой он живет, способствуя уничтожению той духовной раздвоенности, которой страдает русское образованное общество со времен петровских реформ. В отличие от славянофилов западники не принимали в расчет или же вовсе отвергали тысячелетние традиции государства Российского, а с ним вместе и Москву, как хранительницу его истории и культуры. «Мы (со славянофилами) разно поняли вопрос о современности, — замечал Герцен, — мы разного ждем, желаем… Им нужно былое, предания, прошедшее — нам хочется оторвать от него Россию».

В допетровском прошлом западники не находили почти ничего достойного. Призывая избавляться от его «предрассудков» ради общей для Востока и Запада гуманистической цивилизации будущего, западники считали единственно верным следующее положение. Для того чтобы встать в один ряд с европейскими странами, необходимо еще раз вслед за Петром I изменить естественное русло развития «отсталой» России, искусственно внедряя в нее проросшие на иной исторической почве культурные достижения и социальные идеи. Н. А. Бердяев по этому вопросу удачно сформулировал резюме: «Есть ли исторический путь России тот же, что и Западной Европы, т. е. путь общечеловеческого прогресса и общечеловеческой цивилизации, и особенность России лишь в ее отсталости, или у России особый путь и её цивилизация принадлежит к другому типу? Западники целиком приняли реформу Петра и будущее России видели в том, чтобы она шла западным путем. Славянофилы верили в особый тип культуры, возникающий на духовной почве православия. Реформа Петра и европеизация петровского периода были изменой России».

При этом Петербургу как столице нового государства, как «окну в Европу» отводилась для осуществления этих целей особая роль. С этой точки зрения, изучая вопрос о субкультуре московского купечества в идеологии западников и славянофилов, нельзя не затронуть тему противопоставления новой и старой столиц, представляющих две политические концепции и закрепляющие два типа культур.

В отличие от петербургского купечества, чьи предприятия были заняты в тяжелой промышленности и транспорте, московское купечество в большинстве своем управляло легкой промышленностью. При этом все дело держалось на династии, сохранившей свое значение вплоть до 1917 г. Вследствие того, что многие представители московского купечества имели старообрядческие корни и поэтому не были привязаны к государству, именно в их среде формируется индивидуальный, независимый от государства дух российского предпринимательства. В московском торгово-промышленном сословии с его религиозной, социальной и культурной спецификой наиболее сильно выразилось стремление к профессионализму, к образованию, к социальной и политической активности. Обладая подлинным, а, не мнимым патриотизмом, в 1905;1917 гг. московское купечество стало основным выразителем политических интересов российского купечества в целом, носителем либеральных идей преобразования России на основе гражданских свобод и развития экономики.

В связи со вступлением России конца XIX века в индустриальную эпоху произошла трансформация образа Москвы — «Третьего Рима» э «Москву купеческую» — сложный социокультурный организм со своим историческим опытом, отличительными чертами быта, отдыха, увлечений, деловыми и культурными традициями, образом жизни и менталитетом. Лидерами, формирующими культурно-хозяйственный облик города, модель, жилой предметной среды, приобретающими дорогие потребительские товары, становятся купцы. Все это отражалось на промышленной специализации и организации экономической жизни, сказывалось на особой психологии и менталитете представителей различных сословий, в том числе на деятельности профессионалов-градостроителей. Москва купеческая выступает средоточием динамичных трансформаций во всех сферах общественного бытия. Этот, развивающийся опережающими темпами даже в сравнении с Петербургом, город — наглядный прообраз будущего, к которому при определенных условиях могли приблизиться как русские города, так и все Российское государство в целом.

Основными социокультурными аспектами предпринимательства в дореволюционной Москве были профессионализм и нравственность, которые включали в себя активность, новаторство, смелость, способность к риску, оптимизм, деловитость, честность, образован-ность, культуру личности, самоконтроль, наличие веры, чувство долга, независимость, индивидуализм, рационализм и практицизм. Несмотря на то, что стремление к выгоде, обогащению, наживе, к материальному благополучию, к демонстрации своего состояния, к обустройству и организации жизненного пространства было существенным мотивом предпринимательской и хозяйственной деятельности, оно никогда не представляло собой главную ценность в купеческом сословии. Существовала высшая идея, которая выводила утилитарную деятельность за бытовые рамки, придавала ей некий духовный, нравственный смысл — служение обществу, которая основывалась на православной культуре, являющейся ограничителем дестабилизирующих факторов предпринимательской активности.

Как для купечества, так и для современных российских предпринимателей признание богатства, доход, социальное уважение выступали и выступают показателями деловых качеств, успешности и престижа в обществе. В то же время хозяйственная культура представителей «делового мира» двух периодов отличается тем, что у последних нередко отсутствуют христианские ценности, идея служения обществу и эмоционально-психологическое переживание причастности, как к настоящему своего Отечества, так и к его будущему (эмиграция, экспортирование капиталов, недвижимость за рубежом и т. д.). При этом меценатство и благотворительность редко становятся следствием внутренней потребности.