Тоталитаризм. 
Тема тоталитаризма в русской литературе XX века

тоталитаризм тоталитарное государство русская литература Термин «тоталитаризм» стал употребляться сначала для обозначения фашистского режима в Италии и германского национал-социалистического движения еще в 20-е годы. Тоталитарному государству были свойственны неограниченные законом полномочия власти, ликвидация конституционных прав и свобод, репрессии в отношении инакомыслящих, милитаризация общественной жизни.

С 1929 года, начиная с публикации в газете «Таймс», его стали применять и к политическому режиму Советского Союза.

Попытка дать научную трактовку тоталитаризму впервые была сделана на симпозиуме, организованном Американским философским обществом в 1939 году. Спустя несколько лет вышел ряд фундаментальных работ на эту тему, важнейшими из которых являются книга X. Арендт «Происхождение тоталитаризма» и совместная монография К. Фридриха и З. Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия». Бжезинский на основе изучения мировых тоталитарных режимов выделил в качестве основных признаков тоталитаризма следующие параметры: [10].

• — наличие единственной массовой партии во главе с лидером-диктатором; официально господствующую в обществе идеологию;
• — монополию на средства массовой информации, на вооруженные силы;
• — систему террористического полицейского контроля;
• — централизованную систему контроля и управления экономикой.

Тоталитаризм (лат. totalis полный, целый) — тип политической системы и общества, характеризующийся всеобъемлющей идеологизацией и политизацией общественной жизни, чрезмерным разрастанием власти и поглощением ею гражданского общества, отсутствием свободы личности всепроникающим контролем со стороны слившегося воедино партийно-государственного аппарата над гражданами. [1].

Тоталитарным государствам и режимам свойственны огосударствление всех легальных организаций, неограниченные законом полномочия властей, запрещение демократических организаций, ликвидация конституционных прав и свобод, милитаризация общественной жизни, репрессии в отношении прогрессивных сил и инакомыслящих вообще.

Октябрьский переворот 1917 года отмечается как важная веха в системе становления тоталитарной власти. Революция растоптала идеалы революционеров.

С момента создания советского государства, вопреки известным марксистским постулатам о соотношении базисных и надстроечных структур, строительство нового общества велось «сверху». За ширмой народности скрывался узкий интерес тех, кто присвоил себе результаты революции: вместо высшей демократии установился режим диктатуры, вместо единения трудящихся — антагонизм отдельных групп городского и сельского населения, вместо личной свободы — система принуждения в интересах новой элиты. К лету 1918 года антидемократичность Советской власти привела общество к тотальному противостоянию «все против всех». Глубокий внутренний раскол общества способствовал тому, что отдельные вооруженные схватки переросли в полномасштабную гражданскую войну. [7].

Тяжелое положение Советской власти вызвало с ее стороны отчаянную, беспощадную форму борьбы — массовый террор на фронте и в собственном тылу. Большевистскому режиму удалось удержаться, лишь применяя чрезвычайные меры. В экономике перешли к «военному коммунизму», ввели трудовую повинность для всех граждан. Это оправдывалось условиями разрухи, голода, блокады. Но активно внедрялась мысль о совершаемых шагах к коммунизму, и эти утопии захватили не только лидеров большевиков, но и массы. [9].

Анализируя черты советского общества 20-х годов, историки отмечают, что военно-коммунистические идеи распространялись на дальнейший процесс национализации производства. Кризис ощущался не только в экономике, но и в социальной сфере. Людские потери, начиная с 1914 г. приближались к 20 млн. человек. Детская беспризорность достигала в 1922 г. цифры в 7 млн. человек. Был введен нэп, о положительных и отрицательных характеристиках до сих пор ведутся споры. В 1921;1922 гг. хлебопроизводящие районы охватил один из самых опустошительных в мировой истории голод, унесший жизни до 8 млн. людей. Лишь к середине 20-х годов восстановилась экономика. ВКП (б) превращается в 20-е годы в особый организм советского общества. Была принята программа «социалистической индустриализации». 1927;1929 гг. известны как годы «великого перелома». Был свернут нэп, продолжался процесс индустриализации, началась насильственная коллективизация в деревне. Возник культ личности вождя партии, начали складываться основы системы, названной сталинизмом. 9, с. 134].

Историки считают, что 1929 г. стал годом утверждения сталинской диктатуры, когда возникли «контуры уже иной цивилизации». Сталин создал систему централизованного управления страной. Большинство решений принимало Политическое бюро ЦК ВКПб или сам «Хозяин».

Главной исполнительной структурой была система народных комиссариатов, их местных органов. Все важнейшие руководящие должности страны включались в так называемые номенклатурные списки и замещались решением Политбюро или местных партийных органов.

Роль Советов стала формальной, принцип выборности фикцией. Стимулом к точному выполнению принятых решений, «директив» было привилегированное положение номенклатурного слоя и угроза репрессий, от которых никто не был застрахован.

В концепции построения социализма, которой придерживался Сталин, насилие занимало все большее место. Запугивая страну, Сталин рассчитывал не только подхлестнуть волну террора, но и укрепить единоличную диктатуру По сталинской концепции, «ликвидации» подлежали нэпман и кулак, а сделать это без прямого насилия было невозможно, как невозможно было изъять средства накопления у населения, переместить массу населения из деревни в город, объединить крестьян в колхозы, наладить дисциплину труда среди крестьян, пришедших на фабрики и заводы.

Казарменный социализм, который в соответствии с предначертаниями Сталина строила страна, требовал атмосферы постоянного страха. Создать ее можно было только с помощью насилия. Тогда и родилась теория обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму, которая оправдывала беззакония и репрессии.

Насилие, репрессии применялись против всех слоев населения. В ходе осуществления коллективизации было насильственно ликвидировано более миллиона крепких крестьянских хозяйств. Многие успели распродать имущество («самораскулачились») и бежали в города. В колхозах по закону 1932 г. за расхищение колхозного имущества предусматривались суровые наказания, вплоть до смертной казни. С «шахтинского дела» (1928) систематически проводились судебные процессы в отношении различных групп интеллигенции, которые обвинялись во вредительстве, в шпионаже, в заговорах против советской власти. В 1936;1938 гг. репрессии достигли своего пика и по имени наркома внутренних дел Н. И. Ежова, ревностно выполнявшего указания Сталина, получили название ежовщины.

Большие потери понесла РККА, в которой из 250 тыс. офицеров подверглись казням, арестам и ссылкам около 50 тыс. человек. Приговоры выносили не только судебные, но и внесудебные органы (особые совещания, «тройки», «двойки»). За 1930;1953 гг. через сталинскую репрессивную машину прошло около 4 млн человек, из которых около миллиона были уничтожены, в основном во время «ежовщины». 8].

Народный комиссариат внутренних дел представлял собой мощную систему, которая превратилась в основное орудие личной власти Сталина. Сталин строил «новое государство» с феодальной жестокостью, для его строительства нужны были в качестве дешевой силы заключенные. К 1940 г. в стране были лишены свободы до 4 млн человек, в том числе 2,5 млн были заключенными лагерей. «Население» Главного управления лагерей (ГУЛАГ) во второй пятилетке осваивало 6−10% всех капиталовложений в народное хозяйство. До 500 тыс. находились в тюрьмах. Около миллиона приходилось на специальные поселки бывших кулаков и бюро исправительных работ.

Но лагеря создавались, прежде всего, для тотального подавления личности, ибо именно личность — главный враг любого деспотического режима. Всех, кто не был слепо предан вождю, Сталин зачислял в потенциальную «пятую колонну». Туда же автоматически были записаны миллионы коммунистов и беспартийных, которые участвовали в оппозициях, раскулачивались, преследовались как «вредители» или были связаны с «врагами народа» семейными или дружескими узами.

Этот мотив уничтожения был обоснован ссылками на наличие притаившихся врагов, он активно внедрялся в общественное сознание в 1920;30-е годы. Запугивая страну, Сталин рассчитывал не только подхлестнуть волну террора, но и укрепить единоличную диктатуру. К тому же советская экономика все больше развивалась, опираясь на использование «дешевой» рабочей силы, заключенных.

Особо нужно отметить влияние тоталитаризма на формирование идеологической основы в СССР, где основную роль играл Сталин. Он стал «теоретиком», комментируя, разъясняя и «развивая» Ленина. Это была идеологическая пища, на которой вскармливались миллионы людей. Люди впитывали не просто политические знания, им прививались большевистская псевдокультура, нетерпимость ко всему не социалистическому, не материалистическому, не советскому. Эта система формировала элементарно мыслящих людей, слепо верящих в догматы ленинской псевдорелигии.

Вскормленные этой пищей, люди верили, что генетика и кибернетика — лженауки, войны неизбежны, капитализм обречен, что в СССР нет эксплуатации человека и т. д.

Тоталитаризм сталинской системы осознавался учеными уже в годы его становления. Это отмечал, в частности Вернадский, в 1941 году. Н. И. Бухарин, находясь в одиночной камере тюрьмы, написал в 20-ю годовщину октябрьского переворота строки, рассчитанные на «дарование» жизни: «…эпоха издает себе нужных людей, и новые шаги истории выдвинули на его место Сталина, центр тяжести мысли и действий которого — следующий перевал истории, когда социализм победит под его руководством навсегда…». [7, с. 33] Как видим, даже также люди, как Н. Бухарин, понимали бессмысленность какой-либо борьбы против культа личности и сложившейся системы.

Таким образом, построенное в СССР общество имело двоякие черты — революционные, военно-коммунистические и многовековые, традиционно российские. Происходило наложение первых на вторые, при этом в основе новой системы все-таки лежали традиционные черты русской государственности.

Официально, в Конституции 1936 г., говорилось о победе социализма и обосновывали это тем, что в стране ликвидирована частная собственность, изменилась социальная структура, не стало эксплуатации классов, построена государственно-плановая экономика. Однако, сталинский социализм не соответствовал классической теории социализма: народ был отчужден от собственности и власти, классовая эксплуатация была заменена еще более жестокой государственной, ликвидированы парламентская демократия и правовое государство, установилась тоталитарная система и др.

В целом, Советское государство научно характеризуется как тоталитарное. Его определяет наличие: харизматического правителя (генсека, фюрера, дуче), сосредоточившего в своих руках всю полноту власти; массовой политической партии, через которую осуществляется связь и влияние на все слои общества; тотального идеологического контроля населения; мощного репрессивного аппарата; милитаризации экономики и общества в целом.

По мнению Н. Бердяева, Советское государство «есть единственное в мире последовательное, до конца доведенное тоталитарное государство. Это есть трансформация идеи Ивана Грозного, новая форма старой гипертрофии государства в русской истории».

Природа сталинского тоталитаризма коренится в двойственной природе бюрократии, составляющей его социальную базу. Как известно, бюрократия не является самостоятельным классом: она выполняет обслуживающую социальную функцию в обществе. Если у власти стоит рабочий класс, она, чтобы жить и функционировать, вынуждена считаться с его интересами, если у власти — буржуазия, то бюрократия обслуживает ее классовые интересы. Конечно, это не мешает ей иметь свои собственные интересы, которые она удовлетворяет за счет привилегий правящей касты.

В этом плане советская бюрократия вынуждена была, с одной стороны, охранять интересы трудящихся, которые взяли власть в ходе Октябрьской революции, т. е. охранять национализированную экономику, плановое хозяйство, власть Советов, с другой — подтачивать корни революции с помощью постепенного разрастания своих привилегий, усиления бюрократизма, незаконных массовых репрессий и сосредоточения власти в руках одного человека — Сталина. [10, c. 72].

Как свидетельствуют новейшие исторические документы (в частности, «расстрельные списки» сотен людей, которые приговорил к смерти своей подписью Сталин), не революция «пожирала собственных детей», а лично Сталин со своими ближайшими соратниками уничтожили всю так называемую «ленинскую гвардию». Это они вместо постепенного свертывания насильственной функции государства и расширения социалистической демократии создали всепроникающую машину уничтожения инакомыслящих, вместо научного марксистского мировоззрения создали религию коммунизма, по которой идеальное будущее нуждается в жертвоприношениях настоящего.