Политическая элита 1880-1890-х годов

В 80-х-90-годах Александром III проводится целая полоса контрреформ, которые частично ликвидировали некоторые наиболее последовательные буржуазные преобразования, вернули часть дореформенных порядков. Из высших государственных учреждений сохранились Государственный Совет, Собственная его императорского величества канцелярия, Комитет министров, Сенат, Синод, ряд комитетов и канцелярий. Для устранения разрыва между обсуждением законопроектов, их редактированием и составлением сборников законов с 1882 года в Государственном Совете была сосредоточена и кодификация законов: в 1882 — 1894 годах в кодификационном отделе, а с 1894 года в отделении свода законов государственной канцелярии. Третье издание «Полного собрания законов» (1881−1913), а также издание «Свода законов», начиная с 16-томного издания 1892 года, были предприняты уже в аппарате Государственного Совета .

В годы политической реакции 80-х годов при Александре III роль Государственного совета несколько падает, как и значение Комитета министров. Сначала царь Александр III при разработке предпочитал обсуждение реакционных законопроектов в более узком кругу доверенных высших чиновников — Комитете министров -, затем и его роль была сведена на нет.

Несмотря на это, Государственный Совет оставался важным звеном в системе государственного аппарата царской России. Роль этого учреждения подчёркивалась тем, что во главе его в пореформенное время стояли великие князья: Константин (1865−1881) и Михаил (1881−1905) Николаевичи.

По характеру своей деятельности к Государственному совету тесно примыкала Комиссия прошений. В 1895 году она была преобразована в Канцелярию по принятию прошений, на высочайшее имя подаваемых. Через это учреждение представители господствующих классов осуществляли право законодательной инициативы.

К Государственному совету по составу, делопроизводству и характеру деятельности были близки так называемые «Высшие комитеты», при которых первое место занимал Главный комитет по крестьянскому делу. Из других Высших комитетов пореформенной России необходимо отметить Западный комитет (1864−1865) — чрезвычайный орган для проведения мероприятий по ликвидации последствия польского восстания «(переселение участников восстания во внутренние губернии России, «обрусению» западных губерний и пр.), а также комитеты, связанные с железнодорожной политикой царского правительства — Комитет железных дорог (1859−1874) и Комитет Сибирской железной дороги (1892−1905).

Вся деятельность Комитета министров после крестьянской реформы 1861 года была направлена на укрепление и охранение господствующих позиций дворянства в экономике и самодержавном государстве, на поощрение капиталистической промышленности и торговли.

В общую компетенцию Комитета министров входили разного рода административные дела, начиная от дел «по охранению общественного спокойствия и безопасности» и надзора за деятельностью губернаторов и генерал-губернаторов и кончая рассмотрением дел по устройству железных дорог и образованию акционерных обществ" .

С наступлением курса политической реакции при Александре III роль этого учреждения возросла. Большая часть политических мероприятий периода 80-х годов обсуждалась в Комитете министров, а не в Государственном совете (Положение 14 августа 1881 года о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия, временные правила о мерах относительно периодической печати, Положение о полицейском надзоре и временные правила о евреях 1882 года и др.). На протяжении четверти века Комитет министров отменял или продлевал действие «Положения о мерах по охранению государственного порядка и общественного спокойствия» на территории отдельных местностей России. Этот документ дал право министру внутренних дел и генерал-губернаторам там, где они были, объявлять любой район страны «на исключительном положении». Если же такое положение объявлялось, губернские власти могли воспрещать, закрывать, увольнять, арестовывать кого угодно и что угодно без суда и следствия. Всё это беззаконие становилось законным при одном, весьма произвольном условии: если министр внутренних дел или какой-нибудь генерал-губернатор сочтёт недостаточным «для охранения порядка применение действующих постоянных законов» .

В Комитет министров были переданы дела упразднённых Сибирского (1864) и Кавказского (1882) комитетов. Комитет министров выступал как орган, закрепляющий законодательно и в административном порядке капиталистическую деятельность в России. Через Комитет министров проходит множество уставов акционерных обществ, компаний, банков, положений о биржах и т. д. С 60-х годов в Комитете министров утверждаются представления и предписания министра путей сообщения по разрешению на постройку железных дорог.

На пост председателя Комитета министров назначались очень опытные чиновники, занимавшие не раз министерские и прочие высокие посты. В числе председателей Комитета министров в пореформенной России были граф Д. Н. Блудов (1861−1864), князь П. П. Гагарин (1864−1872), граф П. Н. Игнатьев (1872−1879), граф П. А. Валуев (1879—1881), граф М. Х. Рейтерн (1881−1887), Н. Х. Бунге (1887−1895), С. Ю. Витте (1903;1905).

По мере проведения буржуазных реформ и укрепления самодержавно-бюрократического аппарата России роль Совета министров начинает падать. В 70-х годах его заседания собирались очень редко, а с 1882 года прекратились вообще.

На предпоследнем заседании Совета министров, собранном Александром III, через неделю после события 1 марта, заново рассматривались проекты «Конституции» М.Т. Лорис-Меликова об учреждении законосовещательных комиссий из чиновников и общественных деятелей. Говоря о необходимости дальнейшего проведения реформ, он пишет императору: «Великие реформы царствования вашего величества вследствие событий, обусловленных совместными с ними, но не ими вызванными проявлениями ложных социальных учений, представляются до сих пор отчасти незаконченными, а отчасти не вполне согласованными между собою. Кроме того, многие первостепенной государственной важности вопросы, давно уже предуказанные державною волею, остаются без движения в канцеляриях разных ведомств. Для окончания реформ и для разрешения стоящих на очереди вопросов в центральных управлениях имеется уже много материалов, добытых опытом прошедших лет и приуготовленными работами». Далее он предлагает для разработки крестьянской реформы создать комиссии, куда войдут и представители от земства и некоторых наиболее значимых городов, «состав таких подготовительных комиссий мог бы быть определяем каждый раз высочайшим указанием из представителей центральных правительственных ведомств и приглашённых, высочайшего соизволения сведующих и благонадёжных служащих и неслужащих лиц, известных своими специальными трудами в науке или опытностью по той или другой отрасли государственного управления или народной жизни» .

Мнения членов Совета разделились: после речей в защиту проектов военного министра Д. А. Милютина, министра финансов А. А. Абазы и самого М.Т. Лорис-Меликова с резкой речью выступил обер-прокурор синода К. П. Победоносцев, заявивший, что «в России хотят ввести конституцию, и если не сразу, то по крайней мере сделать в ней первый шаг». Министр М. Т. Лорис-Меликов же, ориентируя свой документ на улучшение народной жизни, отмечает: «…Между тем такое учреждение может дать правильный исход заметному стремлению общественных сил к служению престолу и отечеству, неминуемо внесёт в народную жизнь оживляющее начало и предоставит правительству возможность пользоваться опытностью местных деятелей, ближе стоящих к народной жизни, нежели чиновники центральных управлений» .

На заседании Совета министров, которое состоялось 8 марта 1881 года под председательством Александра III, обсуждался выработанный М.Т. Лорис-Меликовым и одобренный Александром II (17 февраля 1881 года) проект учреждения комиссий для предварительного рассмотрения законопроектов с участием выборных представителей от земства и городов, К. П. Победоносцев оппонировал М.Т. Лорис-Меликову. Он утверждал, что «Россия всегда была сильна благодаря самодержавию, благодаря неограниченному взаимному доверию и тесной связи между народом и его царём. Такая связь царя с народом есть неоценённое благо. Народ наш есть хранитель всех наших доблестей и добрых наших качеств; многому у него можно научиться. Так называемые представители земства только разобщают царя с народом. Между тем правительство должно познать действительные его нужды, должно помогать ему справляться с безысходною часто нуждою. Вот удел, к достижению которого нужно стремиться, вот истинная задача нового царствования». Обер-прокурор святейшего Синода свою пламенную речь направили против создания земских и городских общественных учреждений, называя их «очередными говорильнями», в которых не занимаются действительным делом, а «разглагольствуют вкривь и вкось о самых важных государственных вопросах, вовсе не подлежащих ведению говорящих. И кто же разглагольствует, кто орудует в этих говорильнях? Люди негодные, безнравственные, между которыми видное положение занимают лица, не живущие со своим семейством, предающиеся разврату, помышляющие лишь о личной выгоде, ищущие популярности и вносящие во всё всякую смуту». Он полагает, что в современной ему России существует достаточно учреждений, занимающихся одними разговорами, например, таких, как судебные учреждения, именно поэтому безнаказанными остаются «самые ужасные преступления — несомненные убийства и другие тяжкие злодейства…». Своё негативное отношение К. П. Победоносцев высказывает и по отношению к печати: «Дали, наконец, свободу печати, этой самой ужасной говорильне, которая во все концы необъятной русской земли, на тысячи и десятки тысяч вёрст разносит хулу и порицание на власть, посевает между людьми мирными, честными семена раздора и неудовольствия, разжигает страсти, побуждает народ к самым вопиющим беззакониям» .

Речь К. П. Победоносцева содержала решительное осуждение буржуазных реформ; «она похоронила проекты М.Т. Лорис-Меликова и сделалась программой правительственной деятельности в период политической реакции». К. П. Победоносцев настойчиво склонял Александра III провозгласить особым Манифестом курс на «твёрдую власть». Царь был очень осторожен, тогда К. П. Победоносцев сам написал Манифест и предъявил его царю, а тот его одобрил.

Последнее заседание Совета министров состоялось 11 декабря 1882 года. В последующие годы вплоть до 1905 года Совет министров не созывался, хотя официально не был упразднён.

29 апреля 1881 года был опубликован Манифест, над текстом которого трудились не только К. П. Победоносцев, но и известный правый публицист М. Н. Катков. В этом манифесте Александр III заявлял, что он вступает на престол «с верой в силу и истину самодержавной власти». Манифест перечёркивал все надежды либералов на Конституцию и объявил волю царизма «утверждать и охранять» самодержавную власть «от всяких на неё поползновений», то есть провозглашал принцип самовластия.

После опубликования Манифеста 29 апреля 1881 года три либеральных министра подали в отставку — министр внутренних дел М.Т. Лорис-Меликов, министр финансов А. А. Абаза и военный министр Д. А. Милютин. Другие министры-либералы вскоре были удалены из правительства, их место заняли консерваторы, убеждённые в необходимости жёсткой политики. Правда, в Манифесте 29 апреля 1881 года наряду с фразой о сохранении неограниченного самодержавия было сказано, что великие реформы минувшего царствования будут развиваемы дальше. Поэтому новый министр внутренних дел, славянофил Н. П. Игнатьев предложил практику призыва «сведующих людей» из земских кругов для совместного обсуждения подготовляемых правительством мероприятий. Получив власть Н. П. Игнатьев стал насаждать так называемый «константинопольский режим», то есть повёл двусмысленную политическую игру, рассчитанную на то, чтобы сбить с толку оппозицию, посеять в ней иллюзии, разрядить таким образом социальную напряжённость в стране и тем временем подготовить решающий удар по оппозиции. Он давал всем обещания, а продолжавшийся кризис самодержавия вынуждал его частично выполнять обещания. Так, 28 декабря 1881 года был принят закон о ликвидации временно обязанного состояния крестьян и понижении выкупных платежей, 18 мая 1882 года отменена подушная подать, тогда же был организован Крестьянский банк. Министерство Н. П. Игнатьева применяло любые методы для достижения намеченного курса: никогда ранее шпионаж и провокация не расцветали в России так пышно, как в 1881—1883 годах.

Во главе политического розыска Н. П. Игнатьев поставил Г. П. Судейкина — одного из самых изощрённых мастеров провокации за всю историю России. Г. П. Судейкин завербовал к себе в агенты члена военного центра «Народной воли» С. П. Дегаева, морально подавил его и заставил выполнять план: при содействии жандармской охранки устранить старых революционеров и заново скомплектовать террористическое подполье, в котором он стал бы диктатором, а затем Г. П. Судейкин и С. П. Дегаев вдвоём возглавили бы страну, чередуя убийства правителей России (руками террористов) с расправой с убийцами (руками охранки) и приводя в повиновение правительство террором, а террористов охранкой.

Последствия дегаевщины были грандиозны: С. П. Дегаев выдал охранке руководителей ИК «Народной воли» и её военного центра, а также все местные (более, чем в 40 городах) военные группы народовольцев. К весне 1883 года от ИК и его военной организации почти ничего не осталось. Дегаевщина — это не единственный шедевр карательной изобретательности режима Н. П. Игнатьева.

Другим такого же рода шедевром была пресловутая «Святая дружина», которая сформировалась летом 1881 года и действовала до 1883 года как тайное общество искоренения «крамолы» по принципу «клин клином». Составили её 729 человек, преимущественно из «верхов». «Дружина» была энергичной, но «бестолковой, она рассчитывала дезорганизовать революционный лагерь, но, не имея сыскной квалификации, действовала на авось: всюду шпионила, всех подозревала, ввязывалась в аферы. Тайна „Дружины“ скоро открылась и стала притчей во языцех». Сама Дружина слишком разрослась, действовала хаотично, поэтому Александр III велел распустить её.

6 августа 1880 года Верховная распорядительная комиссия была закрыта; III отделение Собственной его императорского величества канцелярии было ликвидировано, а её дела объединены с делами бывшего в аппарате Министерства внутренних дел департамента государственной полиции Министерства внутренних дел (с 1881 года просто Департамента полиции).

В 1882 году обсуждение законопроектов и кодификация были объединены в Государственном совете; в связи с этим Второе отделение Собственной его императорского величества канцелярии упразднялось. Оставшееся в составе канцелярии Первое отделение законом 22 февраля 1882 года стало именоваться Собственной его императорского величества канцелярией, с сохранением за ней роли канцелярии царя по многим вопросам. Особенно возросла роль канцелярии по заведованию личным составом чиновников (назначение, увольнение высших чиновников, наградные дела и т. д.). В условиях усиления борьбы в России к концу ХIХ века такая централизация заведования личным составом высшей бюрократии и наградного дела явились попыткой укрепить правительственный аппарат, улучшить и поднять авторитет правительственных наград, усилить служебное рвение чиновников.

Преобразования Александра III не коснулись Святейшего Синода, сохранившего существовавшие до 1861 года функции и аппарат. Синод лишь номинально числился высшим правительственным учреждением, фактически же по своему значению он приближался, а Министерству. Изменения в пореформенном Синоде были направлены на усиление идеологического влияния церкви на народные массы. В 1885 году в составе Синода был учреждён совет по церковно-приходским школам — орган надзора за этими учебными заведениями. Обер-прокурор Синода в 1880—1905 годах К. П. Победоносцев выступал как один из вдохновителей политической реакции и контрреформ 80-начала 90-х годов. Руководимый им Синод стал при Александре III одним из влиятельных учреждений в стране.

Политика Александра III сопровождалась целой серией мер в области образования. В 1884 году был введён университетский устав, урезавший университетскую автономию и поставивший профессуру и студенчество под административный надзор. Решительный удар был нанесён по женскому высшему образованию. Приём на высшие женские курсы был прекращён. Он возобновился лишь в самом конце 19 века. В 1887 году циркуляр министра просвещения И. Д. Делянова ограничил доступ в гимназии и университеты выходцам из низших сословий.

В 1883 году Александр III учредил заграничную агентуру с центром в Париже и Женеве, которая вплоть до 1917 года занималась повседневной слежкой, провокациями против русских дворян-эмигрантов. В 1884 году царь открыл «Государеву тюрьму» в Шлиссельбургской крепости, в 1886 году построил политическую каторгу на Сахалине.

Усилился контроль церкви за содержанием образования. В школах усилилось преподавание религиозных предметов. Число церковно-приходских школ, которыми стремились заменить светское образование, возросло с 4 до 32 тысяч.

Государственное вмешательство в дела церкви многократно возросло при обер-прокуроре К. П. Победоносцеве. Церковь и государство в России, по мнению К. П. Победоносцева, должны находиться в неразрывной связи. «Безверное государство, — поучал К. П. Победоносцев, — есть ничто иное, как утопия, невозможная к осуществлению, ибо безверие есть прямое отрицание государства». 25 лет возглавлял К. П. Победоносцев «духовное ведомство», за это время от до минимум свёл роль Синода, взяв в свои руки фактически все дела церковного управления.

Печать и книгоиздательское дело — неотъемлемая часть русской культуры. В условиях цензурного гнёта, который установил Александр 3, печать пыталась публиковать общественное мнение. В ней восстановилось всесилие цензуры, начались преследования либеральной прессы. В 1882 году были введены новые Временные правила о печати, фактически восстанавливавшие предварительную цензуру для периодической печати. Усиливались административные меры против «строптивых изданий»: им предъявляли штрафы и конфисковали тиражи.

В 1883 году правительство Александра III закрыло три влиятельные газеты либерального направления — «Голос», «Страна», «Московский телеграф», а в 1884 — «Русский курьер» и «Восток», запрещены либеральные «Отечественные записки», многие книги Л. Н. Толстого, Э. Золя, В. Гюго и др. За 1882 — 1891 гг запрещены к изданию более 1500 рукописей, к представлению на сцене — свыше 1360 пьес, арестованы 9386 ввезённых в Россию зарубежных книг.

Залогом независимости печати была лишь финансовая самостоятельность. Печать принимала массовый характер, доходя до широких слоёв народа сначала в виде лубочной литературы, а потом — всё более серьёзных изданий. В конце 19 века две издательские фирмы — Ф. А. Брокгауза (Лейпциг) и И. А. Ефрона (Петербург) задумали осуществить в России издание немецкой энциклопедии в переводе на русский язык с небольшим добавлением русского материала. Но редакция повернула дело к созданию самостоятельной русской энциклопедии. В работе над ней принимали участие Д. И. Менделеев, А. И. Воейков и другие учёные. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, в 82 томах вышел в свет в 1890 -1907 гг и стал лучшей российской энциклопедией.

В период экономического подъёма индустриальные центры развиваются с невиданной быстротой. Промышленный подъём начался с 1893 года с усиленного железнодорожного строительства. С 1883 по 1894 годы железнодорожная сеть страны увеличилась с 30,6 тыс. км до 53,2 тыс. км. Рост сети железных дорог благоприятствовал быстрому развитию металлургии, топливной промышленности, росту паровозостроительных и вагоностроительных заводов. В начале 90-х годов важнейшим горнорудным центром страны становится Донецко-Криворожский бассейн, а по добыче нефти — Кавказ. С 1890 года добыча угля в Донбассе составляла 3 млн. тонн. Использование донецкого кокса резко (в 7 раз) увеличило выплавку чугуна из криворожской руды.

Промышленному подъёму содействовал усиленный приток иностранного капитала, ввоз которого также возрос. Иностранные капиталисты принимались за дело в молодой стране, «в которой правительство так благосклонно и угодливо к капиталу, как нигде, в которой они находят рабочих менее объединённых, менее способных к отпору, чем на Западе, в которой жизненный уровень рабочих, а потому и их заработная плата гораздо ниже, так что иностранные капиталисты могут получать громадные, неслыханные у себя на родине, барыши».

С помощью иностранных вложений отдельные отрасли промышленности получают более быстрое развитие. Так, например, «в 1893 году в Донбассе только 13 крупных каменноугольных объединений давали в 1,5 раза больше угля, чем все остальные шахты России. Аналогичным был процесс концентрации производства в нефтяной и металлургической промышленности» .

Из высокой концентрации производства вырастали первые монополистические объединения. В 1893 году образовался синдикат в нефтяной промышленности. Появившийся ещё 1887 году сахарный синдикат к 1893 году объединял уже 91% всех сахарных заводов.

Усиливалась концентрация в банковском деле. Об этом свидетельствовали рост капиталов, увеличение удельного веса крупнейших банков. В 1893 году из 43 банков 8 крупнейших владели почти 52% общего количества капиталов всех русских банков. Зарождение и расширение связей крупнейших банков с промышленными предприятиями подготавливало условия для слияния банковского капитала с промышленным.

В период промышленного процветания экономически возросшая русская буржуазия вынуждала царя и правительство предоставлять ей военные казённые заказы, казённые субсидии. Правительство устанавливало всё более тесные связи с верхами буржуазии, которая использовала его для приобретения рынков сбыта.

В интересах магнатов капитала царь проводил протекционистскую политику. В начале 90-х годов таможенный тариф на заграничные товары носил явно заградительный характер. Пошлина на ввозимые изделия составляла от 20% до 100% их стоимости. Высокий таможенный тариф позволял «крупным капиталистам получать громадные доходы за счёт взвинчивания цен на товары на внутреннем рынке страны. Покровительственная таможенная политика дополнялась казёнными субсидиями, льготными заказами капиталистам» .

Несмотря на большой скачок в развитии промышленности, страна продолжала отставать от других стран Западной Европы и США в техническом оснащении. Основная причина отставания России заключалась в том, что Александр в своей политике хотел соединить два противоположных направления: развитый монополистический капитализм и отсталые формы самодержавных отношений. Это коренное противоречие экономического развития страны получило весьма меткое выражение в ленинской формулировке: «Самое отсталое землевладение, самая дикая деревня — самый передовой промышленный и финансовый капитализм!» .

Политика Александра формировалась в соответствии с принципами и идеями его близкого окружения, тех представителей правительства, кому он особенно доверял. Император Александр III обладал всеми качествами крупного политика и очень хорошо разбирался в людях. Министров предыдущего царствования сменили люди дела, не входившие в придворную среду. При назначениях Александр III учитывал главное — пригодность к проведению последовательного, бескомпромиссного курса на развитие финансовых, промышленно-экономических основ государства и укрепление мер охранительного свойства, обеспечивающих внутреннее спокойствие и внешнюю безопасность страны. Опираясь на идею сильной самодержавной императорской власти, Александр III ориентировался на взгляды последовательного сторонника абсолютной монархии К. П. Победоносцева.

К.П. Победоносцев рассматривался в отечественной литературе советского периода исключительно как реакционный государственный деятель, «вдохновитель крайней реакции и мракобесия, противник западноевропейской культуры и буржуазных реформ общественной жизни», в более позднем издании энциклопедического словаря экспрессивные определения изъяты, но характеристика К. Н. Победоносцева как «вдохновителя крайней реакции» осталась.

Сын профессора Московского университета, Константин Петрович Победоносцев в 1846 окончил училище правоведения, служил чиновником в Сенате. В 1860—1865 годах работал профессором кафедры гражданского права в Московском университете, преподавал юридические науки великим князьям, в том числе будущим императорам Александру III и Николаю II. Он стал сторонником неограниченного самодержавия, отвергая идею народовластия и любых иных форм ограничения верховной власти монарха. В письмах к Александру III от 11 марта 1883 года он писал: «Ваше Величество стоите твёрдо на страже истины и не опустите того знамени единой власти, в котором единственный залог правды для России. Вот где, правда…». Оставаясь последовательным сторонником абсолютной монархии, К. П. Победоносцев выступал с критикой любых изменений российской политической системы — введения парламентизма, выборности, демократии. Это были не просто голословные выводы отрицания иных политических институтов. В них К. П. Победоносцев видел угрозу социально-политическим устоям Российского государства, духовности и нравственности русского народа.

К.П. Победоносцев исходил из того, что теория и практика парламентизма существенно рознятся. «Парламент есть учреждение, служащее для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия и личных интересов представителей». Он считает, что парламент несовершенен, потому что избиратели отказываются от своих прав, воли в пользу кандидата, и во многих случаях кандидатами оказываются далеко не лучшие люди. К. П. Победоносцев утверждает, что накануне выборов кандидат говорит «всё о благе общественном, он не что иное, как слуга и печальник народа, он о себе не думает и забудет себя и свои интересы ради интереса общественного. И всё это — слова, слова, одни слова, временные ступеньки лестницы, которые он строит, чтобы взойти куда нужно и потом сбросить ненужные ступени. Тут уже не он станет работать на общество, а общество станет орудием для его целей. Избиратели являются для него стадом — для сбора голосов. Так развивается, совершенствуясь, целое искусство играть инстинктами и страстями массы для того, чтобы достигнуть личных целей честолюбия и власти. Затем уже эта масса теряет всякое значение для выбранного ею представителя до тех пор, пока понадобится снова на неё действовать…» .

Другой недостаток выборов и парламентизма К. П. Победоносцев видел в том, что основная масса избирателей плохо знает тех, за кого она отдаёт свои голоса. А это те, чьи имена на слуху накануне выборов, — «так нарождается народный представитель». На практике народные представители «под предлогом народного блага и насчёт его, имеют в виду преимущественно личное благо своё и друзей своих… На практике — это наиболее честолюбивые и нахальные граждане» .

В парламентизме К. П. Победоносцев видел угрозу целостности России, поскольку представленные в парламенте депутаты от какой-либо области или этнического образования будут отстаивать в первую очередь свои местные или национальные интересы, забывая об интересах государства как целого. Демократия, с точки зрения К. П. Победоносцева, не в состоянии справиться с национализмом, сепаратизмом, которые начинают «разъедать» государство. «Провидение сохранило нашу Россию от подобного бедствия, при её разноплеменном составе. Страшно и подумать, что возникло бы у нас, когда бы судьба послала нам роковой дар — всероссийского парламента!» — писал К. П. Победоносцев в статье «Великая ложь нашего времени».

К.П. Победоносцев своими взглядами оказал решающее влияние на формирование политического курса Александра III, который решительно выступил против реформ Александра II, и в своей деятельности решил возвратиться к старому самодержавному строю, укрепить сословно-монархическую власть в России. Это и составляло суть его внутренней социальной политики. Поддерживаемый К. П. Победоносцевым, он полагал, что возвращает страну с опасного пути на здоровые исторические основания.

Взяв последовательный курс на развитие финансовой сферы, Александр III в правительство набирал деловых людей. К таким людям относились Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский, С. Ю. Витте, последовательно сменявшие друг друга на посту министра финансов. То, что они сделали с полного одобрения и поддержки Александра III, стало основой бурной промышленной модернизации, которая начиналась в 90-е годы.

Николай Христианович Бунге, специалист в области экономики, ректор Киевского университета, в 1880 году был назначен товарищем министра финансов (А.А. Абазы), с 1881 по 1886 был министром финансов и с 1887 по день смерти (1895) — председателем Комитета министров. Несомненно, что крупнейшие заслуги Н. Х. Бунге, как министра финансов, были прямым результатом и применением на деле его ранее сложившихся научных воззрений.

Министр финансов Н. Х. Бунге провёл ряд мер для улучшения положения крестьян и положил начало рабочего законодательства по охране труда. И всё-таки вместо конституции в 1881 году страна получила «Положение об усиленной и чрезвычайной охране», предоставлявшее широкие права губернаторам и полиции. При введении его в какой-либо местности власти могли выслать нежелательных лиц, закрыть учебные заведения, передать дела на рассмотрение военного суда вместо гражданского, приостановить выпуск газет и журналов. Несмотря на временный характер этого закона, он просуществовал вплоть до падения самодержавия.

Итоги деятельности Н. Х. Бунге составляют одну из лучших страниц финансово-экономической истории. Про него можно сказать, что в отличие от многих министров, Н. Х Бунге проводил в жизнь определённую систему, выходившую далеко за рамки собственно финансовой политики. С одной стороны, при нём была учреждена фабричная инспекция и зародилось фабричного законодательства в виде закона о работе малолетних, правил фабричного найма и надзора за фабрично-заводскими предприятиями (1882−1886). С другой стороны, при нём был создан Крестьянский банк для целей расширения крестьянского землевладения (1883) и Дворянского земельного банка (1885). В области чисто финансовых реформ система Н. Х. Бунге может быть охарактеризована проведением наиболее совершенных начал финансовой теории: применением требования пропорциональности и справедливости в обложении налогами. При нём было положено начало регулированию железнодорожного хозяйства и выкупу железных дорог, подготавливалась почва для унификации займов и посильного погашения их, началось урегулирование долговых отношений Государственного Казначейства к Государственному Банку в связи с упорядочиванием обращения бумажных денег, началось широкое развитие сберегательных касс и т. д.

Однако проведение реформ и особенно введение новых налогов шло непросто, а сопровождалось борьбой, в результате которой Александр III был вынужден отстранить Н. Х. Бунге с поста министра финансов. НО император подчеркнул своё отношение к бывшему министру, назначив его председателем Комитета министров.

Новый министр, Иван Алексеевич Вышнеградский, бывший директор Петербургского Технологического института, с 1884 года был назначен членом Совета министра народного просвещения для участия в разработке нового университетского устава, в конце 1886 года был назначен членом Государственного Совета, а с января 1887 года — управляющим министерствоим финансов и вскоре министром, каковым был до выхода по болезни в отставку в августе 1892 года. Главной заботой И. А. Вышнеградского было общее увеличение государственных доходов. Для этого были незначительно повышены прежние налоги, «введены сравнительно мелкие акцизы на нефтяные осветительные материалы и спички, казённые бандероли на чай, повышена стоимость пересылки периодических изданий; стала практиковаться усиленная бережливость, и таким путём увеличены запасы Государственного Казначейства и капиталы Государственного Банка» .

И.А. Вышнеградскому удалось ликвидировать дефицит государственного бюджета. Он, так же как и его предшественник Н. Х. Бунге, не ограничивался в своей деятельности чисто финансовыми проблемами. При нём крупные положительные результаты были достигнуты в деле развития железнодорожного хозяйства страны, был начат выкуп в казну частных железных дорог и положено начало регулированию железнодорожных тарифов; в составе министерства финансов был даже учреждён новый департамент железных дорог, который возглавил С. Ю. Витте, сменивший впоследствии И. А. Вынеградского на посту министра финансов.

Сергей Юльевич Витте обязан своей карьерой именно Александру III, который сумел разглядеть в скромном чиновнике управления Юго-Западной железной дороги талант государственного масштаба. Продолжая на посту министра финансов дело, начатое его предшественниками, он блестяще развил его, полностью ликвидировав дефициты бюджета в росписях государственных доходов и расходов, и изменив медную единицу на золотую. Развитие получили и другие начинания Н. Х. Бунге и И. А. Вышнеградского. Уральский исторический вестник отмечает: «Одним из важнейших факторов экономического прогресса мыслилось крупномасштабное железнодорожное строительство, которое, во-первых, формировало широкий спрос на продукцию тяжёлой индустрии и, во-вторых, ввиду ярко выраженной континетальности России, имело особо важное значение для экономического развития страны. Железные дороги не только соединяли между собой разделённые огромными расстояниями внутренние области России, способствуя ускорению торгового оборота, но и питали новыми экономическими возможностями приморскую торговлю, получавшую надёжную почву для своего развития в будущем».

Это направление, развиваемое Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградским и особенно С. Ю. Витте, опиралось на интуитивное понимание Александром III места России в геополитике будущего. Кроме того, Александр III хорошо осознавал, что логика исторического развития требовала создания экономических предпосылок для последующих социальных и политических изменений. Чтобы достичь успехов в проводимых им преобразованиях, нужна твёрдая власть, ориентирующаяся на достижение поставленных целей. Всё это требовало жёстких мер императора.

По мнению историков, «реакционный курс во внутренней политике окончательно восторжествовал лишь в мае 1882 года, когда вместо Н. П. Игнатьева министром внутренних дел был назначен Д. А. Толстой, а министром народного просвещения стал И. Д. Делянов, рабски покорный Д. А. Толстому и К.П. Победоносцеву». Начался последовательный ряд контрреформ, ограничивающих либеральные уступки, предусмотренные предыдущими событиями. Внутренний курс правительства окончательно свёлся к попыткам сохранить существующий режим без изменений.

Как уже отмечалось, что в своей политике царь Александр III во многом считался с интересами набиравшей силу промышленной буржуазии, но государственное управление было «запретной зоной» для нового класса. Даже в органах земского самоуправления торгово-промышленная буржуазия занимала второстепенное место, не соответствующее её удельному весу в экономической жизни страны. Это достигалось вследствие неравномерности земского представительства.

В своей политике Александр III продолжал ориентироваться на феодально-крепостническую знать, которую представляло дворянское сословие. Царь по-прежнему сохранял диктатуру дворян-помещиков и охранял в первую очередь их классовые интересы и сословные привилегии.