Военные преобразования. 
Реформы Ивана IV

После неудачного похода на Казань в ноябре 1549 г., встал вопрос об осуществлении военной реформы. Были запрещены местнические споры между воеводами во время походов, все они подчинялись первому воеводе большого полка, т. е., главнокомандующему. Одновременно было решено «испоместить» в Московском уезде «избранную тысячу», т. е., из 1070 дворян создать ядро дворянского ополчения, которое являлось бы опорой самодержавной власти. Вводился новый порядок комплектования армии. Каждый землевладелец обязан был выставить с каждых 150 десятин земли одного вооруженного воина на коне. Служить дворянин мог с 15 лет, служба передавалась по наследству. За службу дворянин получал от 150 до 450 десятин земли. Было создано новое постоянное войско из стрельцов, вооруженных пищалями. Стрельцы получали обмундирование, денежное и хлебное жалованье, а в мирное время жили как посадский люд. Сначала в стрелецкое войско было набрано 3000 человек. Они были разделены на 6 «приказов» (полков) по 500 человек каждый и составляли личную охрану царя. К концу XVI в., в России уже было 25 000 стрельцов. Стрелецкое войско являлось мощной боевой силой Российского государства.

Основу вооруженных сил составляло теперь конное ополчение землевладельцев. Помещик или вотчинник должен был выходить на службу «конно, людно и оружно». Кроме них, существовали служилые люди «по прибору» (набору): городская стража, артиллеристы, стрельцы. Сохранялось и ополчение крестьян и горожан — посоха, несшая вспомогательную службу. В 1550 году была предпринята попытка организации под Москвой трехтысячного корпуса «выборных стрельцов из пищали», обязанных быть всегда наготове для исполнения ответственных поручений. В него вошли представители знатнейших родов и верхи Государева Двора. Стрельцы представляли собой уже регулярное — войско, вооруженное новейшим оружием и содержащееся казной. Организационное строение стрелецкого войска было позднее распространено на все войска. Управление дворянским войском чрезвычайно усложнялось обычаем местничества. Перед каждым походом происходили затяжные споры. «С кем кого ни пошлют на которое дело, ино всякой разместничается», — отмечал в 1550 году Иван IV. Поэтому местничество в армии воспрещалось и предписывалось несение воинской службы «без мест». Принцип занимать высшие посты в армии родовитыми княжатами и боярами тем самым нарушался.

Дворяне и дети боярские проходили «службу по отечеству». В 1550 созданные ещё при Василии III отряды пищальников были преобразованы в стрелецкое войско (стрельцы назывались «служилые люди по прибору»). В «службу по прибору» мог поступить любой свободный человек, но она не являлась наследственной. К «приборным» относились так же казаки, пушкари, воротники, казённые кузнецы и т. д.

Они несли службу по городам, где собирались особыми слободами, и по границам государства. Во время войны войско пополнялось людьми, которых приводили с собой землевладельцы («боярские люди») и теми, которых выставляли тяглые дворы городов и деревни («сборные люди», «посошные люди»). Кроме того, в войске служили 2,5 тыс. иностранцев. В 1556 принято «Уложение о службе» — военная служба дворян переходила по наследству и начиналась с 15 лет. До этого возраста дворянин считался недорослем. В 1571 Воротынский М. И. составил первый военный устав, посвящённый организации сторожевой и станичной службы. Приговор о местничестве от ноября 1549 года состоит из двух частей. Первая часть приговора посвящена воеводам основных пяти полков, на которые делилась армия: Большого, Правой руки, Левой руки, Передового и Сторожевого. Во второй части речь идет об остальных служилых людях — не воеводах.

По своему содержанию приговор 1549 года формально представляет собой акт, определяющий местнические соотношения между отдельными воеводскими должностями.

В рамках признания правомерности местничества находится и другая группа норм, формулируемых приговором: о порядке регулирования тех случаев, когда служебные отношения между теми или иными служилыми людьми не соответствуют местническим счетам между ними. Однако существо приговора 1549 г. о местничестве заключалось не в простой регламентации местнических счетов в полках, а в борьбе против местничества. Для понимания политической направленности приговора о местничестве очень много дает то толкование, которое было дано этому приговору во время похода 1549−1550 гг. после приезда во Владимир митрополита Макария, когда вопрос о местничестве являлся предметом обсуждения царя, митрополита и бояр, и только что принятый приговор о местничестве был вновь подтвержден. Опираясь на это подтверждение, Макарий в своем обращении к служилым людям следующим образом сформулировал тот порядок, которым должна была определяться служба всех категорий служилых людей во время похода: «А лучитца каково дело, кого с ким царь и великий князь на свое дело пошлет, а хотя будет кому с кем и не пригож быти своего для отечества, и бояре б, и воеводы, и князи, и дети боярские для земского дела все ходили без мест.

А кому будет каково дело о счете, и как, оже даст бог, с своего дла и с земского придет, и государь им счет тогды даст". Таким образом, как по свидетельству Макария, так и по заявлению самого Ивана IV, смысл приговора о местничестве заключался в установлении службы в полках «без мест» и в запрете «местничаться» во время похода.