Заключение. 
Удельные князья первой трети XVI века: Дмитрий Углицкий и Семен Калужский

Завершая наше исследование, мы можем сделать несколько выводов о деятельности удельных князей Дмитрия Ивановича Углицкого и Семена Ивановича Калужского. Следует указать на участие этих князей в крупных военных мероприятиях (походы на Смоленск в 1502, 1512, 1513, 1514 годах, на Казань в 1506 году). При этом, вероятно, здесь имел значение их статус как ближайших родственников великого князя, а не полководческие таланты. Что касается внутренней политики удельных князей, то она восстанавливается с трудом из-за недостаточного количества актовых источников. Если относительно Дмитрия Углицкого мы еще можем проследить развитие монастырского и светского землевладения в его уделе, рассмотреть состав его служилой корпорации, то дать какую-либо характеристику внутренней политике Семена Калужского на основании всего нескольких грамот вряд ли представляется возможным. Тем не менее, мы должны обратить внимание на то, что оба этих князя остались в памяти местного населения, причем в положительном, вероятно, даже несколько идеализированном образе. Можно вспомнить описание плача угличан по князю Дмитрию, приведенное в Типографской летописи, равно как и высокую оценку князя в Угличском летописце. Князь Семен для жителей Калуги запомнился храбрым защитником города от вражеского нашествия и покровителем святого Лаврентия.

Наибольший интерес, как нам кажется, представляет вопрос о взаимоотношениях удельных князей с Василием III. По нашему мнению, и Дмитрий Углицкий, и Семен Калужский, скорее всего, не являлись политическими конкурентами Василия III в борьбе за власть в Московском государстве. Оба князя, вероятно, осознавали, что не имеют достаточных сил, чтобы бросить вызов старшему брату и открыто высказать претензии на участие в управлении государством. Сам Василий III должен был понимать это и вряд ли видел в Дмитрии и Семене непосредственную угрозу великокняжескому престолу. Однако, в своих удельных владениях князья желали по возможности сохранить всю полноту власти (не прибегая при этом к крайним средствам, таким, как вооруженное сопротивление великому князю). Реальное же их положение было неоднозначным. С одной стороны, удельные князья могли самостоятельно проводить земельную политику, выдавая жалованные грамоты, они имели своих бояр, воевод, дьяков — то есть, сохраняли признаки независимости. С другой стороны, Василий III постоянно следил за действиями братьев. Когда великий князь полагал, что кто-либо из них перешел границу дозволенного, то сразу же предпринимал меры. Если Дмитрий Углицкий, поддержавший своих людей в их конфликте с великокняжескими, как мы помним, отделался «выговором», то Семена Калужского разговоры о возможном побеге (вероятно, еще далекие от практической реализации) привели к потере вначале двора, а затем и удела. Весьма жестко утверждая новый порядок правления, Василий III все же старался избегать прямых столкновений с братьями: послание с упреками Дмитрию Углицкому заканчивается в примирительном тоне, а Семен Калужский, хотя и фактически теряет власть над своим княжеством, но официально получает прощение от государя. Согласно летописным известиям, Василий III был очень опечален кончиной Дмитрия и Семена. Конечно, можно высказать сомнения в искренности великого князя, после смерти братьев расширившего свои владения за счет бывших удельных княжеств. Однако не стоит забывать и о личных взаимоотношениях, не всегда получающих отражение в источниках. Вполне вероятно, что Василий III, хотя и стремился свести на нет политическое значение братьев, все-таки не был лишен родственных чувств по отношению к ним.

В целом, мы полагаем, что наше предположение об актуальности данной темы подтвердилось. В процессе исследования жизненного пути двух, казалось бы, малозначительных персонажей отечественной истории, мы должны были затронуть ряд важных событий и явлений, которые помогают лучше понять ход развития нашей страны в переходный период.