О некоторых особенностях применения ответственности за грозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью человека

О некоторых особенностях применения ответственности за грозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью человека

Согласно ст. 3 Всеобщей Декларации прав человека: «Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность» [2, с. 3]. Имплементированные нормы провозглашены Конституцией Российской Федерации в ч. 1 ст. 20: «Каждый имеет право на жизнь» [5]. Более того, согласно ч. 1 ст. 7 УК РФ: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства». Принципы гуманизма (ст. 7 УК РФ) и неотвратимости уголовной ответственности (ч. 3 ст. 2 УК РФ) определяют основные направления государственной политики в сфере обеспечения безопасности личности и гарантированный уровень защиты от преступных посягательств. Важнейшим средством противодействия преступности является действие уголовного закона в пространстве и по кругу лиц. В свою очередь, средством предупреждения тяжких и особо тяжких насильственных преступления выступают нормы главы 16 УК РФ «Преступления против жизни и здоровья» [8]. Определенной спецификой в системе уголовно-правовых норм обладает состав ст. 119 УКРФ. Эта норма, как правило выступает превентивной и деяния, которые подпадают под ее применение всегда сопряжены с угрозой посягательства на жизнь и здоровье личности и граждан. И, действительно, угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ) является «предшественником» совершения особо тяжких преступлений насильственного характера.

В этом контексте, следует согласиться с Л. В. Данеляном, который отмечает: «именно в процессе совершения преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, у лица возникает умысел на убийство или умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, что подчеркивает особую профилактическую значимость данного состава» [3, с. 5].

Согласно официальной статистике Судебного Департамента при Верховном Суде Российской Федерации (форма № 10 — а), удельный вес преступлений против жизни и здоровья в структуре насильственной преступности составляет около 25% ежегодно. Так, по числу лиц, осужденных по ч. 1 и ч. 2 ст. ст. 119 УК РФ от общего числа лиц, осужденных по преступлениям Главы 16 УК РФ прослеживается следующая динамика уровня преступности: в 2016 году от общего числа лиц, осужденных по преступлениям против жизни и здоровья осуждено 26 001 чел., из них по ч. 2 ст. 119 УК РФ — 3 чел., по ч. 2 ст. 119 УК РФ из общего числа осужденных за насильственные преступления 110 425 чел.; в 2015 году осуждено 29 210 чел., из них по ч. 1 ст. 119 УК РФ — 9 чел., по ч. 2 ст. 119 УК РФ из общего числа осужденных за насильственные преступления 122 755 чел.; в 2014 году за насильственные преступления осуждено 30 566 чел., из них по ч. 2 ст. 119 УК РФ — 18 135 чел.; в 2013 году за насильственные преступления осуждено 31 285 чел., из них по ч. 1 ст. 119 УК РФ — 5 чел., по ч. 2 ст. 119 УК РФ из общего числа — 122 988 чел.; в 2012 году за насильственные преступления против жизни и здоровья осуждено 29 278 чел., из них по ч. 1 ст. 119 УК РФ — 7 чел., по ч. 2 ст. 119 УК РФ — 119 848 чел. от общего числа осужденных. Следует сказать, что динамика уровня преступности ежегодно стабильна, более того в 2009 году прослеживалась примерно та же тенденция — 38 871 осужденных от общего числа осужденных по Главе 16 УК РФ — 14 4910. Это свыше 30% в 2009 году и 23,5% в 2016 году в структуре насильственной преступности.

Следует сказать, что по ч. 2 ст. 119 УК РФ мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, или вражды либо мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы встречаются редко. Термины вражда и ненависть используются в тексте ст. 105 УК РФ как синонимы.

Ю.И. Антонов отмечет, что вражда в русском языке обычно определяется как отношения и действия, проникнутые неприязнью, ненавистью. Ненависть — чувство сильной вражды, злобы [1, с. 211].

Также, анализ судебной статистики Верховного Суда (форма № 11) показал, что деяние по ст. 119 УК РФ в большинстве случаев совершено неработающими мужчинами среднего возраста со средним (средне — специальным образованием) в состоянии алкогольного опьянения в результате бытовых конфликтов в отношении женщин. Из субъектного состава 2% преступлений совершается невменяемыми лицами.

Анализ научных исследований (Данелян Л.В., Шарапова Л.Д.) и материалов судебно-следственной практики позволяют характеризовать угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью как преступление латентного характера. Это обусловлено рядом факторов, и нередко зафиксировано в материалах уголовных дел, свидетельствующих, что виновные (осужденные) ранее неоднократно высказывали угрозы убийством в отношении различных категорий лиц, однако уголовно-правовой оценки этим эпизодам дано не было.

Можно говорить о том, что бытовое насилие сопровождается признаками угрозы убийством и реальным причинением вреда различной степени тяжести. Это порождает сложности в правоприменительной практике при квалификации угрозы убийством по наличности посягательства и формы обнаружения умысла.

В доктрине отечественного уголовно права принято считать, что насилие выступает категорией оценочного характера. Это обусловлено обязательным определением степени тяжести вреда и способом его причинения.

Пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации дано официальное толкование понятия «насилия»: «под насилием, не опасным для жизни или здоровья, следует понимать побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.). Под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности"[6].

Р.Д. Шарапов разъясняет, что: «несмотря на то что в доктрине уголовного права насилие подразделяется на физическое и психическое, в уголовном законе под термином «насилие» подразумевается только физическое насилие. По составу ст. 119 УК РФ — это обстоятельство законодатель специально оговаривает в диспозиции уголовно-правовой нормы [9, с. 113].

Г. А. Есаков характеризует следующие особенности состава ст. 119 УК РФ: «угроза может быть выражена устно, письменно, жестами, в средствах массовой информации, высказана непосредственно или передана через третьих лиц. В некоторых случаях угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью является способом совершения другого более тяжкого преступления насильственного характера и квалифицируется по соответствующей статье УК РФ (например, ст. ст. 120, 131, 132, 296 УК РФ и т. д.)» [4. С. 402].

По объективным признакам состава ст. 119 УК РФ угроза убийством зачастую сопровождается побоями, травмами, удушьем и другими способами «устрашения». Эти же деяния выступают признаками, подтверждающими реальность угрозы убийством или причинения тяжкого вреда. По этому признаку многие авторы видят целесообразность отнесения ст. 119 УК РФ к материальным составам преступлений, ввиду того, что при доказывании возникает вопрос о реальном причинении вреда насильственного характера.

Понятие насилия по рассматриваемому составу представляет категорию оценочного характера, что порождает дискуссию в науке и правоприменительной практике. Более того, наряду с угрозой у виновного возникает умысел на совершение более тяжкого преступления. В практике эти признаки называют — обнаружение умысла на более тяжкое деяние. Поэтому, при квалификации состава на стадии предварительного расследования представляется сложным определить признаки объективной стороны деяния. Как правило, ст. 119 УК РФ применяется при квалификации деяний по совокупности преступлений, сопряженных с иными видами преступлений против жизни и здоровья.

По ст. 119 УК РФ физическое и психическое насилие определяется как реальная угроза убийством или причинение тяжкого вреда. Этот вывод подтверждается в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 16. Так, согласно п. 3: под угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью следует понимать не только прямые высказывания, в которых выражалось намерение применения физического насилия к потерпевшему лицу или к другим лицам, но и такие угрожающие действия виновного, как, например, демонстрация оружия или предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия. Если угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью была выражена после изнасилования деяния подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 119 УК РФ и, при отсутствии квалифицирующих признаков, по ч. 1 ст. 131 УК РФ, либо ч.1 ст. 132 УК РФ" [7]. угроза убийство насильственный преступность Общим выводом может служить мнение о том, что угроза убийством или причинением тяжкого вреда является преступлением насильственного характера (психическое и физическое насилие) и составляет около 25% от совершаемых преступлений против жизни и здоровья, которое сопровождается агрессивным поведением и жестокостью в отношении женщин (как правило).

Анализ теоретических исследований показал, что наряду с выявлением повышенной общественной опасности рассматриваемого деяния существуют проблемы в правоприменительной практике. К таковым следует отнести: наличие судебно-следственных ошибок по вопросам определения объективных признаков состава ст. 119 УК РФ; проблемы определения посягательства на психическую неприкосновенность по ст. 119 УК РФ; противоречивость признаков угрозы убийством; отсутствие в ст. 119 УК РФ квалифицирующего признака «с применение оружия, предметов, используемых в качестве оружия»; отграничение от смежных составов преступления; определение объекта преступления и момента его окончания.

Представляется, что предупреждение угроз убийством должно сопровождаться общесоциальным и специально-криминологическим предупреждением социально-бытовой сферы межличностных отношений в обществе. К тому же, требуется законодательное «вмешательство» в действующую норму ст. 119 УК РФ в целях устранения противоречий при квалификации деяний, либо дополнительные разъяснения Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации в целях формирования единства мнений судебно-следственных органов при восстановлении социальной справедливости за совершение угрозы убийством или причинения тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ).

• 1. Антонов Ю. И. Оценочные признаки в Уголовном кодексе Российской Федерации: научное и судебное толкование: научно-практическое пособие / Ю. И. Антонов. Москва: Норма. 2014. — 736 с.
• 2. Всеобщая декларация прав человека: принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) [от 10 декабря 1948 г.] // Российская газета. 1995. № 67. — 5 апреля.
• 3. Данелян Л. В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (по материалам Тюменской области): автореф. дисс. кан. юрид. наук: 12.00.08 / Л. В. Данелян. — Тюмень. 2011. — 36 c.
• 4. Есаков Г. А. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г. А. Есаков. Москва: Проспект. 2017. — 1016 с.
• 5. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 31. Ст. 4398.
• 6. О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: постановл. Пленума Верховного Суда Рос. Федерации от 27.12.2002 № 29 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2.
• 7. О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности: постановл. Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 04.12.2014 № 16 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2015. № 2.
• 8. Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 13 июня 1996 г. № 63 — ФЗ (с посл. изм. и доп.)] // Собр. законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954.
• 9. Шарапов Р. Д. Актуальные вопросы квалификации насильственных преступлений // Уголовное право. 2015. № 1. С. 112 — 124.