Значение биогенетического закона в процессе становления искусственного субъекта

Значение биогенетического закона в процессе становления искусственного субъекта

У статті розглядаються аналогії між становленням людства як суб'єкта і процесом виникнення штучного інтелекту.

Актуальность прогнозирования развития сложных технических систем — неизменно велика, однако это прогнозирование сопряжено с высоким процентом ложных, ошибочных прогнозов. Если рассматривать такую проблему, как создание искусственного интеллекта (далее — ИИ), то оптимистические прогнозы о его скором появлении фиксируются с 1950;х годов. Долгое время создание очередной технологии или разновидности программного обеспечения воспринималось как своего рода последняя ступенька к сознанию, недостающий элемент для создания полноценного искусственного субъекта. Например, первые перцептороны породили громадные и не оправдавшиеся ожидания [16].

Однако уже к 1980;м году был накоплен опыт постоянного увеличения мощности компьютеров, перманентного создания новых программных продуктов — который обеспечивал создание искусственного интеллекта. Переход количества накопленной информации в качество работы компьютерных программ не обеспечивался простым увеличением вычислительных мощностей. Скептические взгляды на создание искусственного интеллекта [19], как правило, включают указания на уже провалившиеся попытки.

Анализ современных публикаций свидетельствует, что каждая линия развития робототехники или программного обеспечения, которая претендует на создание ИИ, обладает собственным набором «отрицательных» аргументов. Например, В. Э. Карпов указывает на недостатки «эволюционного моделирования»: подгонка совокупности факторов эволюции под простые поисковые процедуры, а также противоречие между процессом создания ИИ, который должен изменить отдельную особь — и чисто эволюционным подходом, в результате которого изменяются виды [12].

Однако если рассматривать создание искусственного интеллекта не как единовременный успех или следствие единственной критически важной технологии, но как длительный процесс, которые может занять целую эпоху — то ошибочные гипотезы о возможностях перцептронов становятся второстепенными. Также обоснованной становится и отрицательная эвристика, которая сопровождает любую научно-техническую революцию.

Важнейшее значение приобретают пути увеличения аналитических и когнитивных возможностей техники и, главное, сходство её развития с уже прошедшим процессом становления интеллекта. Естественно, это человеческий интеллект.

Следовательно, необходимо анализировать не только самую структуру мышления (логическое), но и процесс становления человека как субъекта (историческое). Как онтогенез эмбриона отражает процесс эволюции вида, так и становление каждого отдельного индивида отражает в себе последовательность биологических процессов и этапы развития культуры. Изучение становления человека вскрывает необходимые предпосылки и условия становления сознания, которые сейчас воспринимаются «автоматически», как неотъемлемые составляющие культуры. Потому становление искусственного интеллекта необходимо сопоставлять с антропосоциогенезом.

Изоморфизм при сравнении облика птицы и конструкции аэроплана — очевиден. Создание самолета потребовало сотен разнообразных технологий, и в итоге позволило лишь частично воспроизвести манёвренность птицы. Потенциальное создание искусственного интеллекта требует постепенного накопления технологий, которые, казалось бы, не имеют прямого отношения к мышлению. Но при проектировании самолёта с точки зрения бионики логично анализировать не столько полет птицы во всей его целостности, сколько полёт биологических видов, только осваивавших воздух — разнообразных белок-летяг, некоторых летучих мышей, плохо летающих птиц. То есть исследовать несложные фигуры высшего пилотажа, которые могут демонстрировать ласточки, а процессы планирования — на их примере куда проще построить модель, провести абстрагирование факторов, определяющих полет. И в разнице строения кожной складки белки-летяги и птичьего крыла искать те отличия, которые могут привести к понятию подъемной силы, аэродинамического сопротивления. Становление птицы как биологического класса — одно, становление самолета как технического изделия — другое. У каждого процесса есть как специфическая целостность, так и общие черты, определяемые конструкционными материалами крыла и характерным уровнем затрачиваемой на полет энергии.

Если сравнивать становление искусственного интеллекта (который еще мыслится довольно смутно) с уже прошедшим процессом возникновения разумного человечества, то, вероятно, возможным инструментом при сопоставлении этих процессов будет использование биогенетического закона (то есть повторение значимых черт филогенеза вида в онтогенезе зародыша).

Возникает вопрос — а насколько обосновано использование биогенетического закона в применении к технике, а, тем более, к формам мышления, сознания? Нет ли в подобной аналогии редукции — когда социально-антропологический процесс сводится к биологическому?

Ответ можно дать на двух уровнях:

Во-первых, у биологической эволюции и техники значимое количество общих черт. Прямое отождествление становления биологических видов и создания технических изделий недопустимо. Но понятие «техноэвлюция» достаточно широко используется. В. И. Гнатюк указывает на техноэволюцию [8, с. 100−120], в которой могут участвовать поколения технических изделий. И. М. Вакула сравнивая эволюционный и технический прогресс [7], пришел к выводу, что «главной и общей движущей силой биологической эволюции и научно-технического прогресса выступает селектогенез — отбор более приспособленных вариантов к среде (живые организмы) и к потребностям человека». А техническими аналогами биологических предпосылок эволюции выступают, по его мнению, «количественные ансамбли» технических изделий, конкуренция, организация производства и т. п. Также в техносфере обнаружено большое количество структур, характерных для живой природы — техноценоз [15]. Б. И. Кудрин указывает на разделение «наследственной информации», определяющей облик технического изделия, в то время как организм неразрывно связан с собственным «проектом», заложенным в ДНК.

То есть аналогия между развитием жизни и техническим прогрессом есть — требуется лишь аккуратно использовать критерии подобия.

Во-вторых, если развитие техники обладает эволюционными чертами, то можно ли рассматривать искусственный интеллект как второе поколение интеллектов — после первого, человеческого, возникшего стихийно?

Для прямой аналогии существует хорошо осознаваемое препятствие: «Обычно отсутствие интереса к проблеме создания „интегрального“ искусственного интеллекта человеческого уровня объясняют так: мы пока очень плохо понимаем природу человеческого интеллекта и поэтому не можем ясно себе представить, каким образом можно создать его машинный аналог» [6]. Уже больше полувека создатели ИИ пытаются найти способы обойти это препятствие. Например, с 1960;х годов, используется эволюционный подход к созданию ИИ [20]. Преимущество в том, что ИИ может быть получен без полноценной рефлексии процесса его создания — как селекция позволяет не анализировать ДНК, а работать с организмами по принципу «черного ящика». Другим направлением стал биокомпьютинг — копирование мозга или отдельных характеристик нервной системы человека. Методологическим основанием биокомпьютинга выступает биоэпистемология, эволюционная эпистемология, эпистемология телесности [5].

Как один из способов сравнения синтетического сознания и человеческого, вероятно, можно предложить использование более широкого понятия, чем сознание. Это снизит точность умозаключений, но если возможно рассуждать о строго определенном понятии, которое пересекается с понятием «сознание», то это уже позволит сформулировать рабочие гипотезы, работать в рамках мысленных экспериментов.

Рассмотрение ИИ не как копии сознания в чистом виде — а рассмотрение возможности создания субъекта. «Носитель деятельности, сознания и познания» [23] может не отличаться от человека по уровню возможностей. Такой подход использован, например, в работе С. Зобина и Л. Хамитова «Эволюционная теория естественного и искусственного интеллекта» [11] - составлена шкала возможностей субъекта, которые становятся ему доступны в зависимости от уровня мышления. При том, если процессы в нервной системе человека — во много недоступны для физиологов, то становление коллективных субъектов доступно для исследования буквально изнутри. Синтетический, искусственный эквивалент индивидуального субъекта можно назвать техносубъектом.

Цель статьи — исследование процесса становления техносубъекта, провести аналогию между антропосоциогенезом и становлением техносубъекта.

Становление мыслящего субъекта невозможно без существования определенной инфраструктуры, набора специфических задач — все они складываются в систему воспроизводства субъекта. История развития вычислительной техники показала: как становление человека невозможно в совершенно диком окружении (исключено полноценное саморазвитие феральных детей), так невозможно создать полноценного синтетического субъекта на единственном компьютере, пусть даже и вычислительные мощности такой машины будут сравнимы с возможностями человеческого мозга. Иллюзию всемогущества программиста (или даже коллектива программистов) подпитывают постоянно растущие возможности по обработке и хранению информации. Но если посмотреть на историю науки, то сходство таких программистов с алхимиками, которые мечтали создать гомункула в реторте, поражает. От возможности управлять отдельными химическими реакциями до создания полноценного организма — громадная дистанция, которую биохимики стали преодолевать лишь в последние десятилетия. Аналогично и команда программистов, не опираясь на промежуточные результаты работы своих коллег и сумму исследований в смежных дисциплинах, получит крайне ограниченные результаты.

Попробуем рассмотреть, какие существенные черты будут отличать техносубъекта от тех субъектов, которые создает и из которых состоит человечество? искусственный интеллект человечество биогенетический Чтобы не поднимать отдельную проблему — «что есть техника?», — примем её определение как «способ существования искусственных отрефлексированных систем» [4, с. 29]. Если рассматривать технику как новый этап развития материи — от костной и биологической материи к «разумной» [1], — то возникает проблема критериев качественного скачка. Технику какого уровня уже можно считать таковой «разумной материей»? Свойствами инструментальности техника обладала изначально, будет обладать ими всегда, но какие-то качества должны проявить себя только при становлении техносубъекта. Сейчас техника, отделенная от человека, не может обеспечить саморефлексию, достаточную для своего воспроизводства. То есть техника существует не просто в симбиозе с человеком, но можно сказать, что человеческое сознание — носитель тех качеств, которые определяют развитие техники.

Если сейчас в мысленном эксперименте изолировать техносферу от человечества, то она достаточно быстро распадется.

Причем речь идет не о кризисе, который будет преодолен со временем (как изолированная общность людей может восстановить численность и даже цивилизацию), а именно о распаде и полной дизентеграции. Чтобы этого не произошло и техносубъект можно было считать существующим, необходимо выполнение двух требований. Во-первых, в процессе становления техносубъекта системы, обеспечивающие его существование, должны пройти стадии биологического развития: от просто воспроизводства отдельных элементов машины и возможности самоподдержания замнутых экологических систем — до получения автотрофных техноценозов [2, с. 78−86.]). Во-вторых, стадии интеллектуального развития — от просто фиксирования информации вплоть до создания картины мира и самостоятельного формулирования концепций [11]). Причем процессы выполнения этих требований должны пройти если не одновременно, то в тесной взаимосвязи. Без их корреляции возникновение полноценного субъекта маловероятно. Рассмотрим варианты изолированного «биологического» и «интеллектуального» развития.

Уже создавались коллективные субъекты, которые временно удовлетворяли требованию «биологической» устойчивости, но не обладали самосознанием. Это бюрократические искусственные системы, которые можно назвать «техноструктурами» (термин Дж. Гэлбрейта). Они создаются под решение сравнительно узкого круга задач, обеспечивают существование государства и крупных корпораций, но развиваться самостоятельно не в состоянии [3]. Существует перманентное противоречие стабильности техноструктуры и необходимости качественного — которое, в итоге, обуславливает необходимость личностной рефлексии.

Обратный случай — возникновение сознания в отдельно взятом компьютере. Это образ «машины в себе», созданный еще С. Лемом [17]. Опережающее развитие такой машины фактически бессмысленно. Не имея адекватных задач и даже собеседников одного с ней уровня, «сознающая себя машина» скатывается к солипсизму — попадает в гносеологический тупик без практики как составляющей части познания. Если не замыкаться в рамках мысленного эксперимента С. Лема, то полноценный ИИ должен воспроизводить не просто знания, но и умения человека. Труд — проявление разумной деятельности. Поэтому если ИИ в процессе своего становления не заменяет человека во всех производственных процессах, то это не полноценный ИИ.

Однако попытка механически перенести черты человека, как общественного животного, как члена социума на синтетический субъект — сталкивается с проблемой.

Техносубъект принципиально не связан с единственным компьютером, как человеческое сознание с мозгом или как коллективный субъект с социумом. Даже в контексте общения человека с компьютером все шире используется понятие «экзокортекс», что подразумевает преодоление нескольких барьеров между нервными импульсами в мозгу и строчками программного кода в машине. Программное же обеспечение может включать в себя неограниченное количество подсистем. Попытка провести четкую грань между отдельным компьютером, который в процессе работы обменивается большими объемами данных с другими машинами и системой Интернет, как единым целым — оказывается нетривиальной задачей.

Энактивистский и телесный подходы в познании субъекта, которые опираются на его принципиальную связность с телом (например, работа Е. Н. Князевой «Энактивизм как новая форма конструктивизма в эпистемологии» [14]) — сталкиваются с качественно новым явлением. Холистически рассматривая цепочки «мозг-тело-сознание-среда», мы сталкиваемся с новыми качествами среды — интернет вещей, который будет составлять наше окружение в ближайшее время, рассматривается как некая новая телесность [21].

Возможность передачи информации приводит к тому, что отдельные элементы и подсистемы будущего техносубъекта могут существовать уже сейчас и будут собраны в единое целое не через поэтапную трансформацию каждого отдельного их носителя, а через передачу программных пакетов. Следовательно, в рамках общего процесса становления техносубъекта, который неизбежно будет подчиняться эволюционной теории, возможны проявления закономерностей, характерных для концепции «номогенеза» Л. С. Берга — когда в эволюционных процессах становятся более значимы теологические факторы (то есть отбор идет не стихийно, оставаясь естественным, а отчасти осознаваемо, получая черты искусственного). Надо учитывать концепции, созданные в рамках ныне отброшенных биологами теорий. Возникновение живых организмов из наборов отдельных, самостоятельно живущих частей, которое уже двести лет назад выглядело устаревшей фантазией Эмпедокла или П. Г ассенди — сейчас материализуется при модульной сборке автоматических систем.

Д. Деннет, анализируя эволюцию психики, построил ряд образов — от «дарвиновских созданий», которые решают любую проблему просто за счет естественного отбора в своих рядах (бактерии), до «грегорийских созданий», которые могут решать проблему с помощью накопленных предыдущими поколениями инструментов культуры [9]. Если продолжать этот ряд, то во внутренней селективной среде организма (психике), проводится предварительный отбор не просто моделей поведения или отдельных инструментов, но новых живых организмов и новых инструментов культуры — то есть под решение конкретной проблемы можно воспроизвести модель эволюции.

Возникает вопрос — насколько же значим будет биогенетический закон, если эволюцию можно будет моделировать и скачок развития между человеком и техносубъектом не будет иметь явных переходных звеньев, как между обезьяной и человеком? И если в живой природе ни один элемент организма не мог эволюционировать сам по себе, то в технике можно великолепно развивать отдельные детали.

Биогенетический закон, действительно, не требует для создания техносубъекта выращивать компьютеру человеческие ноги. По сравнению с живой природой в технике этот закон проявляется в упрощенной форме.

Если рассматривать процесс моделирования (проектирования) техносубъекта, то при использовании новых инструментов всегда требуется воспроизвести логику решения старых задач. Но полное моделирование эволюционного процесса никогда не будет достигнуто, так как это потребует полного знания об окружающем мире, что заведомо невозможно. При свободном конструировании отдельных систем и отчуждении «наследственной информации» от предыдущих поколений создание любой сложной системы сталкивается с необходимостью учитывать естественный отбор, который возникает при воздействии неучтённых факторов. То есть абстрактную модель развития системы (в которой учтены, казалось бы, все существенные факторы) необходимо сопоставлять с формой, с обликом предыдущего поколения системы (которая функционирует, неосознаваемо учитывая еще не выявленные факторы).

Это совершенно в ином плане поднимает психофизическую проблему, проблему взаимодействия сознания и тела, техносубъекта и общества.

Во-первых, сумма функций, которые техносубъект должен выполнять для поддержания своего существования, неизбежно должна включать в себя и те, которые исполняет общество. Например, для каждого отдельного индивида общество предоставляет знаковую систему — язык. Человек напрямую не будет воспитывать ИИ, как воспитывают детей — процесс ввиду массового производства ИИ будет деперсонализирован, подчинен каким-то алгоритмам. Даже если взять в качестве примера нейронные сети, которые сейчас именно обучают — виртуальная эмуляция такого обучения всегда выгоднее, чем общение с живым человеком. Следовательно, при становлении техносубъекта возникают требования его «эрзац-социализации», он становится самообучаемым.

Во-вторых, архитектура компьютерных сетей, которые выступают носителем техносубъекта, имеет свои ограничения и чисто технологические потребности — от электричества до программ и запчастей. Социальное может быть представлено эрзацем, обеднено и т. п., но требования взаимодействия с природой, с реальностью для поддержания автотрофности техноценоза — неотменимы. Поэтому биогенетический закон требуется применять не только к развитию программного обеспечения — аналогии между естественным и искусственным интеллектом проводились неоднократно, но и к аппаратной составляющей ИИ. При этом осмысление ИИ абсолютно всех процессов, идущих в техносфере — заведомо невозможно. Хотя бы потому, что при своем усложнении техника сталкивается с невыявленными закономерностями и явлениями. Но при этом гомеостатическое равновесие производства и потребления необходимо поддерживаться на должном уровне. То есть часть процессов будет носить биологический характер, соответствовать биологическому уровню организации материи.

Промежуточный вывод: для обеспечения становления техносубъекта должны параллельно идти процессы создания трех взаимосвязанных систем:

• — отображения реальности (интеллекта как такового). Минимально возможным требованием здесь выступает возможность выработки новых понятий и образов в рамках осознанной картины мира;
• — системы самовоспроизводства и самоусовершенствования, то есть непрерывного проектирования как новых механизмов, так и алгоритмов их замены. Это невозможно без полного осознания собственного устройства техносубъекта и выработке целей развития, то есть без самопознания. А самопознание невозможно без адекватного отображения внешнего мира;
• — физического взаимодействия с реальностью, что неизбежно требует разделения программного обеспечения на качественно различные уровни, создания специфических инструментов, механизмов, машин. Минимальные требования к этой совокупности машин — они должны поддерживать технический аналог биологического гомеостаза.

Для человека совокупность перечисленных систем на порядок менее целостна хотя бы потому, что они формировались в разные эпохи. Есть воспроизводство человека как биологического существа и созданная инфраструктура цивилизации, которая обслуживает организм в узко биологическом смысле — пища, сон, температурный режим и т. п. Есть — психические потребности человека, которые были заданы в эпоху становления Homo sapiens, а есть быстро меняющиеся потребности человеческих инструментов и культуры.

Можно предположить, что если техносубъект будет создан и начнется его эволюция, то следующие «поколения» техносубъектов будут в значительно меньшей степени копировать путь становления человеческого разума. Те противоречия, которые преодолевались стихийно, будут представлены в снятой форме. Поэтому наиболее явные проявления филогенеза в онтогенезе будут у первого поколения искусственных интеллектов — то есть создание техносубъекта сейчас и должно в максимальной степени нести черты подражания становлению человечества.

Есть явные параллели между внутренним (человеческой психикой и устройством организма) и внешним (той инфраструктурой, которая создается для облуживания). И можно проследить линии развития, которые в чем-то обязан повторить техносубъект:

• — хранение информации. У человека: головной мозг, речь, книги, библиотеки. Вся человеческая история — становление разнообразных систем хранения знаний. И если язык в сочетании с человеческой памятью весьма несовершенен, то сейчас достигается стандартизация хранения информации (двоичный код) и мгновенность её получения. От памяти компьютеров, хранящейся в лучевых трубках — к датацентрам, которые имеют технически почти неограниченные объемы хранения информации;
• — механизмы задания приоритетов — ощущения, эмоции. У человека: часть головного мозга как биологическая основа. Множество эстетических практик, например, музыка. Инструментальное обеспечение музыки. Наконец, становление эстетики как науки. В рамках попыток создания искусственного интеллекта этим процессам соответствует развитие нейроэкономики. Это новое междисциплинарное направление, которое исследует роль эмоций (на основании нейробиологии) в процессе принятия решений и развития экономики [13]. Аналогично и механизмы ускоренного и упрощенного принятия решений. У человека это периферийная нервная система: условные рефлексы и безусловные рефлексы. В технике — любой семафор, экстренный звуковой сигнал и т. п.
• — физическое воздействие на окружающую реальность. У человека: мышцы и скелет, развитие руки, развитие инструментов. В рамках становления техносубъекта происходит заимствование практически всего набора инструментов, а также станкостроения и машиностроения;
• — воспроизводство человека — появление первых форм семьи, развитие воспитания, образования. Для техносубъекта: полная автоматизация производства, рефлексия процессов использования ИИ.

Разные уровни нервной деятельности обеспечиваются разными предметами, разными практиками. Один из витков спирали развития — от инструментов к мышлению и нервной системе, а от неё снова к инструментам — неизбежно находится в человеке. Иерархия нервной системы соответствует иерархии деятельности человека.

Если говорить об иерархии компьютерных систем, то первый элемент качественного различия — необходимость перехода от мерономической к таксономической системе классификаций в электронных устройствах. Если первая описывает соотношение «множество-элемент», то вторая — «часть-целое» [11]. Это не система однотипных калькуляторов, но иерархическая структура, в которой присутствуют количественно-качественные переходы.

Следовательно, в поиске предпосылок возникновения техносубъекта необходимо искать соответствующие разделения — как количественно-качественные, так и соответствующие взаимодействию внутреннего-внешнего у индивидуумов и у коллективов как субъектов. Такая иерархичность присутствует, и, что важно, непрерывно усложняется, сочетая как рост универсальности отдельных элементов, так и специализированность отдельных устройств.

Процесс идет достаточно давно: с одной стороны, существует выделение постоянной и оперативной памяти в компьютерных устройствах, само разделение программ и носителей программ, с другой — стандартизация единиц исчисления информации и практически всех показателей работы компьютера. Но соотношение стандартизации и специализации присутствует практически во всех отраслях техники. Может ли этот процесс сам по себе быть предпосылкой и критерием создания техносубъекта?

Вероятно, ответ — в переходе к целостным системам. Рассмотренное выше триединство сознание/воздействие/воспроизводство — это функциональные характеристики техносубъекта. А структурными характеристиками выступают инструмент/практика использования/институт (который регламентирует использование и воспроизводство инструмента). До сих пор высшее по сложности звено этой цепочки — институты — принципиально не могут существовать без человека, так как наиболее тесно связаны с использованием картины мира, абстрактного мышления и т. п.

Но каковы тенденции последних лет?

• — создание «интернета вещей», в котором информации больше по объему, чем могут проконтролировать люди (фактически это аналогия низшей нервной деятельности) [14]. Процессы поддержания гомеостаза у человека осуществляются неосознанно, но здесь мы видим, с одной стороны, возможность такой неосознанности, с другой — что контроль практически всех параметров программами более высокого уровня потенциально осуществим (например, работу холодильника определяет программа, которая оптимизирует энергозатраты, но пользователь удаленно может давать указания). То есть это не просто биологический уровень самоконтроля, как у животных — но уровень йоги, медицины и т. п., то есть сознательного управления «рутинными» физиологическими процессами;
• — постоянно растет уровень рефлексии процессов, который могут осуществить программы. От фактического отображения (которое опирается максимум на безусловные рефлексы) идет переход к анализу информации по все большему числу параметров. Например, построение графоаналитических моделей [7]. Также уже созданы интеллектуальные системы контроля за людьми в городе с учетом их поведенческих факторов. Программы позволяют анализировать произвольно выбранные тексты. Тут нет прямой аналогии с уровнем мышления жабы или кролика. У живых существ есть целостное и невербализированное мировосприятие, а у машин оно, во-первых, изначально знаковое, а, во-вторых, фрагментарное, не прошедшее процесса самостановления. Но та необходимость, которая толкает живое существо на приобретение навыков обучения и усовершенствования представления о внешнем мире — все более явно присутствует и у компьютеров. И создание «картин мира» для компьютеров уже становится актуальной задачей [13].
• — не меньшая революция происходит в системах автоматического проектирования. При заявляемых всегда требованиях абсолютно исправной системы в реальности всем автоматизированным программам приходится управлять частично функционирующими системами. В результате программное обеспечение, которое создает модель технического устройства/системы проще использовать как при испытаниях этой системы, так и при её эксплуатации именно в силу того, что все аварийные ситуации уже просчитаны. Например, программное обеспечение энергосистем не просто содержит перечень аварийных ситуаций, но обеспечивает веерное отключение потребителей, чтобы не перегружать систему. Но создание таких программ, которые предназначены и для автоматической разработки, и для автоматической эксплуатации систем — означает фактически «осознание» этих систем техникой. Не в рамках целостной картины мира, её нет, есть лишь ограниченные, сегментированные отображения и алгоритмы анализа сигналов — но они уже складываются в некие агломераты, обладающие качественно новыми возможностями. То есть осознание процессов конструирования, которое в рамках развития цивилизации прошло довольно поздно, уже в период промышленной революции, теперь воспроизводится программами;
• — рефлексия любого процесса программой немедленно приводит к максимально широкому использования этой программы. Максимально широкое использования программ в работе CIO (Chief Intelligence Officer — директор по информационным технологиям) — неизбежно приводит к тому, что от контроля формы (правильности поступления почты, режима безопасности и т. п.) программы начинают переходить к контролю содержания. Такой контроль неизбежно даст преимущество использующим его сотрудникам. То есть создаются предпосылки управления бюрократическими структурами с помощью программ, которые будут работать тем лучше, чем более полная картина мира окажется в их распоряжении. То есть «когнитивные компьютеры» (термин уже используется IBM), управляющие фирмами, является средством победы в конкурентной борьбе.
• — процессы развития компьютерных программ пытаются максимально автоматизировать: тут и автоматизация САПРа, как такового, и самообучающиеся программы, которые могут использовать информацию из мировой паутины, и постоянное усовершенствование нейросетей. Даже сборка программ в единый дееспособный код осуществляется с помощью программкомпиляторов. Самообучение и самосовершенствование программ идут иначе, чем обучение человека — хотя бы потому, что информация в компьютере стандартизирована на порядок лучше, чем в человеческом общении, и процессы её копирования идут чрезвычайно быстро. Но необходимость контроля полученной информации, сохранения целостности набора программ при установке очередной, использования качественно новой информации и т. п. потребует какого-то эквивалента обучения. Например, уже сейчас антивирусные программы обновляются несколько раз в сутки, что требует получения новых пакетов данных с сайта компании-производителя.

Итак, все быстрее идёт процесс взаимодействия в реальном времени достаточно большого количества примитивных роботов, элементарных программ, с одной стороны, и сложных систем, «слабых искусственных интеллектов» с другой, что фактически приводит к делению процессов обработки информации, сопоставимому с делением процессов в живых организмах: есть действия, которые практически не осознаются «психикой» большого комплекса и осуществляются лишь на аппаратном уровне (как в организмах идет цикл Кребса, а в автомобиле, скажем, работа рессор), есть действия, которые общей «нервной системой» машины исполняются на уровне безусловных рефлексов (тот же контроль зажигания), а какие-то требуют использования картины мира. Эта система, которая в своей целостности должна удовлетворять требованию целостности не механизма (все известные нам механизмы целостностью не обладают — как минимум, целеполагание им задается, им обеспечивают подвод энергии, сырья и много чего еще), но организма (есть система обеспечения непосредственных потребностей, система самовоспроизводства) и ещё желательно разумного (осознание мира, целеполагание).

Перед нами становление качественно новой целостности в техносфере, которая непрерывно анализирует себя, а для самосохранения и выполнения заданного объема работ надо всё лучше разбираться во внешнем мире.

Выводы и перспективы дальнейших исследований

Значение биогенетического закона в современных процессах становления ИИ заключается в определении меры для качественного скачка сложности, который должны осуществить системы в становлении техносубьекта. Этой мерой выступает создание эквивалентов не просто мышления человека, но в снятой форме требуется воспроизводство социальных институтов и даже механизмов поддержания биологического гомеостаза организма, которые опосредовано задают уровень развития практики и сознания. Телесный подход в осмыслении ИИ требует более широкого использования известных эволюционных концепций, расширения используемого понятийного аппарата.

• 1. Базалук, О. О. Мироздание: живая и разумная материя (историкофилософский и естественнонаучный анализ в свете новой космологической концепции): монография / О. О. Базалук. — Днепропетровск: Пороги, 2005. — 412 с.
• 2. Бескаравайный, С. С. Автотрофность техноценозов / С. С. Бескаравайный // Грані: науково-практичний і громадськополітичний альманах. — 2013. — № 10. — С. 78−86.
• 3. Бескаравайный, С. С. Процесс деантропизации мегамашины // Грані: науково-теоретичний і громадсько-політичний альманах. — 2012. — № 5(85). — С. 61- 65.
• 4. Бескаравайный, С. С. Философия техники: монография / С. С. Бескаравайный, В. П. Капитон. — Днепропетровск: ДГФА, 2011. — 302 с.
• 5. Богданова, В. О. Эпистемология телесности: от модели «телопротез» к модели «тело-сознание» / // Философия и культура. — 2011. — № 2 (38). — С. 9−19.
• 6. Быковский, И. А. Философские аспекты проблем создания искусственного интеллекта: автореф. дисс. … канд. филос. наук: 09.00.08 / И. А. Быковский. — Саратов, 2003. — 20 с.
• 7. Вакула, И. М. Биотехнический прогресс в контексте эволюционизма: автореф. дисс… канд. филос. наук: 09.00.08 / Вакула Владимир Леонтьевич. — Ростов-на-Дону: Северо-Кавказский научный центр высшей школы, 2003. 22 с.
• 8. Гнатюк, В. И. Философские основания техноценологического подхода / В. И. Гнатюк. — Калиниград: «Техноценоз», 2011. — 284 с.
• 9. Деннет, С. Д. Виды психики: на пути к пониманию сознания / С. Д. Деннет. — М.: Идея-пресс, 2004. — 188 с.
• 10. Зимовец, О. А. Интеграция средств формализации графоаналитических моделей Узел-Функция-Объекта / О. А. Зимовец, С. И. Маторин, // Искусственный интеллект и принятие решений. — 2012. — № 1. — С. 57−64.
• 11. Зобин, С. Эволюционная теория естественного и искусственного интеллекта / С. Зобин, Л. Хамитов [Электроннный ресурс]. — Режим доступа: http://aphy.net/texts/650-evolutional-theoryof-artificialintelligence; http://aphy.net/texts/958-evolutional-natural-andartificial-intellect
• 12. Карпов, В. Э. Методологические проблемы эволюционных вичислений / В. Э. Карпов // Искусственный интеллект и принятие решений. — 2012. — № 4. — С. 43−50.
• 13. Ключарев В. А. Нейроэкономика: нейробиология принятия решений / Ключарев В. А., Шмид С. А., Шестакова А. Н. // Экспериментальная психология. — 2011. Т. 4. — № 2. — С. 14−35.
• 14. Князева, Е. Н. Энактивизм как новая форма конструктивизма в эпистемологии / Е. Н. Князева. — М.: Университетская книга, 2014. — 95 с.
• 15. Кудрин, Б. И. Технетика: новая парадигма философии техники (третья научная картина мира) / Б. И. Кудрин. — Томск: Изд-во Томского ун-та, 1998. — 40 с.
• 16. Ладов, В. А. Плюрализм философских интерпретаций принципов разумной деятельности в контексте исследований в области искусственного интеллекта / В. Я. Ладов // Вестник Томского гос. ун-та. — 2007. — № 305. — С. 29−34.
• 17. Лем, С. Голем XIV / С. Лем // Библиотека XXI века. — СПб.: АСТ, 2002. — С. 303−418.
• 18. Мейен, С. В. Таксономия и мерономия / С. В. Мейен // Вопросы методологии в геологических науках. — К.: Наукова думка, 1977. — С. 25−33.
• 19. Пенроуз, Р. Новый ум короля. О компьютерах, мышлении и законах физики / Р. Пенроуз. — М.: УРСС, ЛКИ, 2011. — 402 с.
• 20. Фогель, Л. Искусственный интеллект и эволюционное моделирование / Л. Фогель, А. Оуэнс, М. Уолш. — М.: Мир, 1969. -230 с.
• 21. Чеклецов, В. Интернет вещей как телесность / В. Чеклецов [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://2045.ru/news /33 800.html
• 22. Чудова, Н. В. Концептуальное описание картины мира для задачи моделирования поведения, основанного на сознании / Н. В. Чудова // Искусственный интеллект и принятие решений. — 2012. — № 2. — С. 51−62.
• 23. Новая философская энциклопедия. — М.: Мысль, 2010. — Т. 3. — 692 с.
• 24. Rob van Kranenburg The Internet of Things: A critique of ambient technology and the all-seeing network of RFID. — Pijnacker: Telstar Media, 2008. — 62 р.