Брестский мир. 
Первая мировая война 1914–1918 года

25 октября 1917 г. в Петрограде власть перешла в руки большевиков, которые выступали под лозунгом: «Мир без аннексий и контрибуций!». Заключить такой мир они и предложили всем воюющим державам в первом же декрете новой власти — Декрете о мире. С середины ноября по предложению советского правительства на русскогерманском фронте установилось перемирие. Официально оно было подписано 2 декабря.

Большевик Константин Еремеев писал: «Перемирие на фронте сделало тягу солдат домой, в деревню, неудержимой. Если уже после Февральской революции уход с фронта был обычным явлением, то теперь 12 млн. солдат, цвет крестьянства, почувствовали себя лишними в частях армии и чрезвычайно нужными там, дома, где «делят землю». Утечка происходила стихийно, принимая самые разнообразные формы: многие просто самовольно отлучались, покидая свои части, в большинстве захватив винтовки и патроны.

Не меньшее число пользовалось всяким легальным способом — в отпуска, в самые различные командировки… Сроки не имели значения, так как всякий понимал, что важно выбраться из военной неволи, а там уж вряд ли потребуют назад". Русские окопы стремительно пустели. На некоторых участках фронта к январю 1918 г. в окопах не осталось ни одного солдата, только кое-где попадались отдельные военные посты.

Отправляясь домой, солдаты забирали свое оружие, а иногда даже продавали его неприятелю.

9 декабря 1917 года в Брест-Литовске, где размещалась ставка германского командования, начались переговоры о мире. Советская делегация пыталась отстоять идею «мира без аннексий и контрибуций». 28 января 1918 года Германия предъявила России ультиматум, Она потребовала подписать договор, по которому Россия теряла Польшу, Белоруссию и часть Прибалтики — всего 150 тысяч квадратных километров.

Это поставило советскую делегацию перед суровой необходимостью между 16 провозглашенными принципами и требованиями жизни. В соответствии с принципами следовало вести войну, а не заключать позорный мир с Германией. Но сил на то, чтобы воевать, не было. Глава советской делегации Лев Троцкий, как и другие большевики, мучительно пытался разрешить это противоречие. Наконец ему показалось, что он нашел блестящий выход из положения. 28 января он произнес на переговорах свою знаменитую речь о мире. Вкратце она сводилась к известной формуле: «Мира не подписывать, войны не вести, а армию распустить».

Лев Троцкий заявил: «Мы выводим нашу армию и наш народ из войны. Наш солдат — пахарь должен вернуться к своей пашне, чтобы уже нынешней весной мирно обрабатывать землю, которая революция из рук помещиков передала в руки крестьянина. Мы выходим из войны. Мы отказываемся санкционировать те условия, которые германский и австро-венгерский империализм пишет мечом на теле живых народов. Мы не можем поставить подписи русской революции под условиями, которые несут с собой гнет, горе и несчастья миллионам человеческих существ. Правительства Германии и Австро-Венгрии хотят владеть землями и народами по праву военного захвата. Пусть они свое дело творят открыто. Мы не можем освящать насилия. Мы выходим из войны, но мы вынуждены отказаться от подписания договора».

После этого он огласил официальное заявление советской делегации: «Отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия со своей стороны объявляет состояние войны прекращенным. Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему фронту».

Германские и австрийские дипломаты вначале были действительно потрясены этим невероятным заявлением. В помещении на несколько минут воцарилась полная тишина.

Затем немецкий генерал М. Гофман воскликнул: «Неслыханно!» Глава Германской делегации Р. Кюльман тотчас сделал вывод: «Следовательно, состояние войны продолжается». «Пустые угрозы!», — произнес Троцкий, покидая зал заседаний. Однако вопреки ожиданиям советского руководства, 18 февраля австро-венгерские войска начали наступление по всему фронту. Им практически никто не противостоял: продвижение армий мешали только плохие дороги. Вечером 23 февраля они заняли Псков, 3 марта Нарву. Этот город покинул без боя красногвардейский отряд матроса Павла Дыбенко. Генерал Михаил Бонч-Бруевич писал о нем: «Отряд Дыбенко не внушал мне доверия; достаточно было глянуть на эту матросскую вольницу с нашитыми на широченные клеши перламутровыми пуговичками, с разухабистыми манерами, чтобы понять, что они драться с регулярными немецкими частями не смогут. Мои опасения оправдались…».

• 25 февраля Владимир Ленин с горечью писал в газете «Правда»: «Мучительно позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о неисполнении приказа уничтожать все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве».
• 19 февраля советское руководство согласилось принять немецкие условия мира. Но теперь Германия выдвинула уже гораздо более тяжелые условия, потребовав впятеро большую территорию. На этих землях проживало около 50 миллионов человек; здесь добывалось свыше 70% железной руды и около 90% угля в стране. Кроме того, Россия должна была выплатить огромную контрибуцию.

Советская Россия была вынуждена принять и эти тяжелейшие условия. Глава новой советской делегации Григорий Сокольников огласил ее заявление: «При создавшихся условиях Россия не имеет возможности выбора. Фактом демобилизации своих войск русская революция как бы передала свою судьбу в руки германского народа. Мы ни на минуту не сомневаемся, что это торжество империализма и милитаризма над международной пролетарской революцией окажется лишь временным и приходящим».

После этих слов генерал Гофман воскликнул с негодованием: «Опять те же бредни!». «Мы готовы, — заключил Сокольников, — немедленно подписать мирный договор, отказываясь от всякого его обсуждения как совершенно бесполезного при создавшихся условиях».

3 марта Брестский мирный договор был подписан. Россия утратила Польшу, 18.

Прибалтику, Украину, часть Белоруссии… Кроме того, по договору Россия передавала Германии более 90 тонн золота. Брестский договор действовал недолго, в ноябре после революции в Германии, Советская Россия аннулировала его.

Вскоре после заключения мира, 11 марта, В. И. Ленин написал статью. Эпиграфом к ей послужили строки Н. Некрасова:

«Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая, Ты и бессильная, Матушка-Русь!».

Глава совнаркома писал: «Не надо самообманов. Надо измерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, расчленения, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули. Чем яснее мы поймем это, тем более твердой, закаленной, стальной сделается наша воля… наша непреклонная решимость добиться во что бы то ни стало, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной».

В тот же день, опасаясь, что немцы, несмотря на заключенный мир, займут Петроград, советское правительство переехало в Москву. Так более чем через два столетия Москва вновь стала столицей российского государства.