Краткий обзор истории гербарного дела

От первых начатков до конца XVIII века. Слово «гербарий» (herbarium) было в обиходе в Европе уже в Средние века. Однако оно обозначало тогда книгу, посвященную растениям («травник» в старинной русской литературе). Содержанием таких книг были в основном рассказы о «достоинствах» или силах растений, т. е. о том, для чего можно использовать растения, прежде всего в лечебных целях. Источником сведений в «травниках» служили главным образом труды античных авторов — Теофраста, Диоскорида, Плиния Старшего. Эти источники многократно переписывались, комментировались, комбинировались, иногда дополнялись былями небылицами, заимствованными от арабских авторов, из народной практики или из разных устных рассказов и легенд. Хотя авторы «травников» нередко и пытались связать названия растений, употреблявшиеся древними, с народными названиями в эпоху Средневековья и даже как-то опознать сами растения н окружающей природе, делалось это без исследования самих растений. Рисунки в травниках обычно были крайне схематичны и примитивны, а нередко и просто фантастичны.

Изобретение первого гербария обычно приписывают Лука Гини (L. Ghini, 1490 — 1556), который был профессором в Болонье, а затем в Пизе. Гини не оставил печатных трудов; не сохранилось ни его гербария, ни даже бесспорных сведении о том, что такой гербарий существовал. Однако сохранились гербарии нескольких учеников Гини: Мерини, Петролини, Альдрованди и Чезальпино (М. Merini, F. Petrollini, U. Aldrovandi, A. Cesalpino); можно предполагать, что первоначальным образцом для гербария учеников послужил гербарий учителя.

Древнейшим из сохранившихся гербариев является анонимный и не датированный гербарий, хранящийся в одной из библиотек Рима (Biblioteca Angelica), так называемый «гербарий A»; он содержит на 322 листах 355 наклеенных растений. В промежутке между 1545 и 1550 гг. из растений, выращиваемых в ботаническом саду в Пизе, был составлен гербарий Меринн, сохранившийся частично и находящийся ныне во Флоренции; этот гербарий был обнаружен и изучен только в 1920;х годах. В те же годы (1545 — 1550) был создан и гербарий Петролини, ныне хранящийся в Риме (в той же Biblioteca Angelica) и известный как «гербарий B»; он содержит в четырех томах 1347 наклеенных и пронумерованных растений и снабжен алфавитным перечнем видов.

От второй половины и конца XVI века дошло до нас и еще несколько довольно крупных коллекций. Все эти гербарии представляют собой переплетенные тетради или книги с веточками, иногда также верхушками или соцветиями растений, наклеенными наглухо, нередко на обеих сторонах листа. По-видимому, во второй половине XVI века гербарии стали уже довольно обычными.

Гербарии появились только в 30-х или 40-х годах XVI века не случайно и не потому, что раньше этого времени не было технических средств для их изготовления: бумага в Европе появилась уже в XIV веке, а клей был известен и в древности. Технология изготовления ранних гербариев предельно проста, и додуматься до нее было нетрудно. Все дело в том, что не было интереса к изучению растений. Этот интерес возник только в эпоху Возрождения. И не случайно, что именно в те же 40-е годы XVI века и в той же Италии появились и первые ботанические сады, главным отличном которых от существовавших прежде монастырских и аптекарских садов было то, что они служили не узкоутилитарным, а научным целям — задачам расширения знаний о растениях. В них же велось и университетское преподавание.

На первых порах знания о растениях в основном сводились к умению их различать и опознавать. Поэтому и ранние гербарии не только по своей форме напоминали книгу, но и по самому существу служили эквивалентами или заменителями иллюстрированной книги, перелистывая которую можно было бы опознать собранное растение. Нередко в гербарий вместе с растениями помещали и их изображения. Так, в гербарии Платтера содержались кроме сухих растений, также изображения этих же видов.

Начальный период создания гербариев закончился на рубеже XVI—XVII вв.еков. К тому времени уже известного уровня достиг морфологический анализ растений, составление диагнозов, появились зачатки определительных таблиц и т. п. Ботаника перестала сводиться только к опознаванию растений; соответственно и гербарии из заменителя иллюстрированной книги превратились в источник изучения растений. Наиболее выдающейся фигурой на новом этапе развития ботаники и гербарного дела был швейцарец К. Баухин (1560 — 1624). Его капитальный труд «Pinax theatri botanici» (1623) вплоть до линнеевской эпохи оставался важнейшей сводкой по мировой флоре. Гербарий Баухина сохранился примерно наполовину и находится сейчас в Базеле; он содержит около 2 тыс. экземпляров растений, представляющих сборы не только самого Баухина, но и почти 40 коллекторов. Растения не вклеены, как делалось прежде, в переплетенную книгу, а лежат свободно на листах бумаги размером 40Ч24 см.

В течение XVII века ботаника интенсивно развивалась; число и объем гербарных коллекций продолжали неуклонно нарастать. Однако, несмотря на то, что смысл гербариев значительно изменился, гербарии все еще оформлялись в основном в виде книг. Это обусловливалось как традицией и стремлением придать гербарию внешнюю импозантность, так и тем, что число известных в ту пору видов растений было не очень велико, и владелец гербария мог надеяться заполучить образцы их всех и тем самым сделать свой гербарий «полным», законченным. К систематическому расположению растений не предъявлялось таких строгих требований, как в наше время, поскольку и сами системы были недостаточно строги и определенны. Часто растения располагали просто по алфавиту.

Наклеивать растения на изолированные отдельные листы стали в конце XVII века Маньоль и Вайян; окончательно закрепил этот способ Линней.

Вплоть до второй половины XVIII века не существовало гербарной этикетки, как мы понимаем ее теперь, — отдельного листка бумаги, па котором записаны место и время сбора и имя коллектора. Надписи обычно делались прямо на том листе бумаги, на котором лежало (или было наклеено) растение, нередко даже и на оборотной стороне этого листа, и обычно ограничивались только одним названием растения, иногда с указанием некоторых синонимов.

Место сбора не указывалось вовсе, либо давалось в крайне общей форме: «Восток», «Америка», «Сибирь», и т. п. Обычно не ставилась дата сбора, не считали нужным и указывать точно, кем растение было собрано. Если образец был получен от другого лица, иногда делалась пометка «дал такой-то». Ботаников интересовал только морфологический тип растения и его название; важность приуроченности растения к определенным условиям среды еще далеко недопонимали, равно как и важность точной фиксации даты и авторства сбора. Во второй половине XVIII века входит в обиход использование этикеток — отдельных бумажек, поначалу очень маленьких — примерно около 6 Ч 2 см — и обычно заключающих опять-таки одно лишь название. Прочие элементы этикетки начинают постепенно появляться с конца XVIII века, но вполне общепринятыми становятся только к середине — концу XIX века.

В XVI — XVIII веках, а у многих авторов — и до начала XIX века, гербарные коллекции называются «hortus siccus», «hortus hiemalis» или «herbarium vivum» («сухой сад», «зимний сад», «живой травник»). Последнее название должно было отличать коллекцию подлинных (т. е. когда-то действительно бывших живыми) растений от «травника» — книжки с рисунками, которая именовалась просто «herbarium». Однако постепенно «травники"-книги переходят из научной ботаники в область самодеятельного врачевания, и слово «гербарий» приобретает то значение, которое оно имеет сейчас. Первым стал пользоваться термином «гербарий» в современном смысле, по-видимому, Турнефор (Tournefort, 1700).

Среди гербариев XVII — XVIII веков выделяется коллекция, собранная в Англии Слоном — любителем естественных наук, президентом Британского королевского общества. Слон приобрел, в основном путем покупки от разных путешественников и ученых, 337 «сухих садов», собранных во всех концах земного шара. В 1753 г. все эти коллекции, переплетенные в 265 фолиантов, были приобретены Британским музеем. Общее количество образцов, содержащихся в коллекциях Слона, оценивается в 120 тысяч. Но, к сожалению, благодаря сложности состава и неупорядоченности расположения растений, гербарий Слона ни при жизни самого собирателя, ни позже, вплоть до нашего времени, не был в достаточной мере использован для науки.

К. Линней в краткой инструкции для составления гербария, содержащейся в «Философии ботаники» (Linnaeus, 1751), дает чертеж и размер гербарного шкафа, который должен уместить 6 тыс. листов с наклеенными растениями. Для каждого из 24 классов линнеевской системы предусмотрено отдельное гнездо, высота которого точно обозначена: для класса I (Monandria) — 2 вершка, для класса II (Diandria) — 3, для класса III (Triandria) — 6 вершков, и т. д. (1 вершок = 4,45 см = фаланга указательного пальца).

Очевидно, в то время Линней не предвидел ни возможности значительного увеличения числа известных науке видов растений, ни необходимости представлять каждый вид несколькими образцами. Как и его предшественники и современники, Линней считал, что одного хорошего образца вполне достаточно для того, чтобы иллюстрировать морфологический тип вида, а больше ничего от гербария и не требуется. Правда, к концу жизни Линней признавал существование в мировой флоре около 8 тыс. видов, а число образцов в его гербарии достигло почти 20 тыс.

Если вспомнить, что уже в начале XVII века некоторые ученые допускал, что существует около 25 тыс. видов растений, то линнеевский гербарий приходится считать не очень большим, а взгляды Линнея на перспективы роста гербариев — довольно консервативными. Сам Линней, однако, считал свой гербарий «без сомнения самым большим». Линией, конечно, знал про огромную коллекцию Слона и даже видел ее при посещении Англии в 1736 г. Но, очевидно, он ее рассматривал как собрание отдельных, во многом повторяющих друг друга гербариев, каждый из которых, взятый в отдельности, вероятно, и вправду не мог сравняться с линнеевским.

Линней хранил свой гербарий, вместе с остальными естественноисторическими коллекциями, в своем поместье Хаммарбю, близ Упсалы. Жилой дом там был деревянный; опасаясь, чтобы в случае пожара не погибли коллекции, Линней построил в некотором отдалении от жилого дома совсем небольшой квадратный каменный домик, в который и перенес все свои коллекции.

И любопытно, и вместе с тем странно сейчас смотреть на это помещение, не превышающее размеров одной скромной рабочей комнаты в современных ботанических учреждениях.

После смерти сына Линнея, Карла Линнея младшего, в 1783 г. семья решила продать коллекции. Но шведские ученые и покровители наук проявили медлительность, а семья боялась, как бы правительство не принудило ее уступить коллекции Упсальскому университету за низкую цену. В результате быстро и тихо была заключена сделка о продаже всех коллекций, библиотеки и рукописей Линнея Смиту в Англию.

Существуют сведения о том, что российская императрица Екатерина II, по совету Палласа, предложила заплатить неограниченную цену, но сделка со Смитом уже была заключена. За 1000 гиней (26 тыс. франков) 26 больших ящиков линнеевского наследия оказались в руках Смита. Это приобретение, выдвинувшее Смита на особое положение среди естествоиспытателей того времени, побудило его основать (1788) Лондонское Линнеевское общество, сыгравшее большую роль в развитии ботаники и зоологии в XIX — XX веках и существующее и поныне.

В России первые достоверно известные гербарные сборы сделаны в первой четверти XVIII века — в 1709 г. под Москвой П. Арескиным — лейб-медиком Петра I и в 1706 г. в Москве самим Петром. Кроме того, Петр I собирал растения и за границей во время своего последнего путешествия (т. е. в 1716 — 1717 гг.). Растения Петра до нас не дошли, гербарий Арескина на 100 листах сохранился в Санкт-Петербурге.

От начала XIX до середины XX века. С конца XVIII века ботаническое изучение всех континентов интенсивно нарастает. Описываются тысячи и тысячи новых видов. Всего через 40 лет после смерти Линнея А. П. Декандоль (De Candolle, 1813) насчитывал около 30 тыс. описанных видов растений, общее же число существующих на Земле он оценивал в 100 тыс. Сам А. П. Декандоль за свою жизнь описал около 6500 видов (большинство из которых признается и ныне).

Несмотря на то, что в большинстве европейских стран были предприняты меры к созданию государственных и общественных гербариев в XIX веке основные гербарии принадлежали частным лицам.

Почти все важнейшие сочинения по систематике растений и «флоры» создаются отдельными исследователями на основе их собственных гербариев. Так были написаны, в частности, «Flora Taurico-Caucasica» Маршал-Биберштейна, «Flora Rossica» К. Ф. Ледебура, «Flora Baicalensi-Dahurica» Н. С. Турчанинова, «Flora Orientalis» Буасье, классические «флоры» Северной Америки и т. д. Даже для такого огромного коллективного труда, как знаменитый «Продромус» Декандолей, главной основой был частный гербарий.

Нередко владельцы крупных гербариев, если имели средства, содержали у себя на службе кураторов. Было обычным считать даже коллекции, собранные в экспедициях, финансированных государством, собственностью самих исследователей. Такого рода факты, несколько странные с современной точки зрения, очевидно, не противоречили понятиям того времени. Надо думать, они в основном объясняются тем, что до середины XIX века отдельные выдающиеся ботаники могли играть большую роль, чем целое учреждение.

Развитие государственных и общественных гербариев и развертывание в них настоящей исследовательской работы начинаются только в XIX веке, особенно с 20 — 30-х годов. флора линней гербарий ботанический К началу XX века в России крупнейшим гербарием была коллекция Петербургского ботанического сада, насчитывающая от 1,5 до 2 млн. экземпляров. В 1931 г., когда Ботанический музей был объединен с Ботаническим садом в единый Ботанический институт Академии наук СССР, объединенный гербарий составил не менее 4 млн. листов.

На начало XX века крупными гербариями были коллекции Парижского музея естественной истории (1636), Британского музея (1753), Венского музея естественной истории (1753), Московского университета (1780), государственного гербария во Флоренции (1842), гербария Королевского ботанического сада в Кью, близ Лондона (1853), Гарвардского университета (1864), Смитсоновского института (Национального музея) в Вашингтоне, Нью-Йоркского ботанического сада (1891).

В Беларуси старейший гербарий основан в 1921 г. в Минске (БГУ).

Современное состояние гербариев мира. На сегодняшний день крупнейшие гербарии мира находятся в Национальном музее естественной истории (Париж) (7,5 млн.), Нью-Йоркском ботаническом саду (7,2 млн.), Ботаническом институте им. В. Л. Комарова РАН (7,16 млн.), Королевском ботаническом саду в Кью (Ричмонд) (7 млн.), Гербарии и Ботаническом саду в Женеве (Швейцария) (6 млн.), Миссурийском ботаническом саду (Сент-Луис, США) (5,87 млн.), Британском музее естественной истории (5,2 млн.).