Философское обоснование современных представлений о религии

Контрольная работа

Философское обоснование современных представлений о религии

1. Роль библейского представления мира в развитии диалога религии и науки

2. Философская методология в развитии религиоведения на современном этапе

3. Философское обоснование религиозной науки Литература

1. Роль библейского представления мира в развитии диалога религии и науки

В конце XX — начале XXI вв. стало общепризнанным не только в теологической, но также в философской и искусствоведческой литературе утверждается о том, что Библия, которая справедливо названа Книгой Книг, с ее духовно-религиозным, философско-этическим и художественным миром стала Метатекстом европейской культуры и одновременно определила основные направления и пути развития мировой культуры. Вдумчивому исследователю без особого труда удается проследить особенность рецензии наиболее известных библейских книг, образов, сюжетов, мотивом в мировой художественной культуре. С гораздо большими затруднениями сталкивается тот исследователь, который ставит перед собой задачу выявить библейские рецепции в научной картине мира, определить, в какой степени соответствует (и соответствует ли вообще) библейская картина мира современным научным представлениям (Напомним, что центральной, ключевой идеей Библии является идея «завета», связывающая воедино «Ветхий завет» и «Новый завет» и обозначающая взаимное обещание верности союза, который Бог заключает со своими избранниками.). В контексте Библии «вера» — это не столько центральная мировоззренческая позиция и одновременно психологическая установка, включающая принятие догмата о бытии и природе Божества, о качестве истины, и решимость придерживаться этого догмата, сколько обязанность хранить обязательства завету с Богом, верность Ему. Новый завет (Союз). Бога и людьми реализуется через великую миссию и крестную смерть (с последующим Воскресением Иисуса Христа) как основа христианского мировоззрения. Богочеловеческая сущность Иисуса проявляется как воплощенное Божественное Слово (Логос). Этот логос представляет собой начало всех начал (вначале было Слово), начало всех времен. Тем самым закладывается краеугольный камень в грандиозную библейскую картину мира — мир предстает как Процесс, в котором наличествует необратимость — стрела времени. Здесь вполне правомерна мысль о том, что библейское представление о начале всех времен и необратимости времени как бы предвосхищает сделанный лауреатом Нобелевской премии, создателем синергетической научной школы в области физической химии и статистической механики необратимых процессов Ильей Пригожиным. По утверждению известного богослова А. Нестерука, стремление И. Пригожина при помощи образа стрелы времени «построить теорию механизма, толкающего время вперед, с новой силой подтвердила догадку о том, что-то, что ищется как источник времени, находится вне физического мира и что теоретическое продвижение в физике по поиску этого источника удивительно напоминает известное из философии бесконечное удаление от физического мира вдоль причинно-следственного ряда» [1, с. 263].

Но это продвижение к концептуальным реалиям можно истолковать как бесконечное. В таком случае последнее звено в цепи умозрительных причинно-следственных связей находится за пределами самого временного ряда, а посему «направляет поиск его источника за пределы физики в область философии и богословия» [1, с. 264]. А отсюда теолог делает вывод о том, что загадку времени невозможно разгадать путем построения конкретного механизма, — она остается тайной строения тварного мира в целом, включая и чувственный, и умопостигаемый миры, то есть в конечном итоге, она связана с проблемой фундаментальной зависимости мироздания от Бога, его творения из ничего.

Такая трактовка открывает пространство для диалога религии с наукой в сфере построения новой научной картины мира, в чем важную конструктивную роль играет теоретическая концепция, разработанная И. Пригожиным.

И здесь следует напомнить, что с самого начала возникновения современной науки, датируемого XVII веком от Рождества Христова, происходит то явный, то латентный диалог ее с религией. Причин для ведения такого диалога немало. Во-первых, следует иметь в виду, что и религия, и наука по самой своей сущности диалогичны, ибо имеют своей целью общение человека с Богом, либо общение человека с миром, т. е. с другими людьми и миром природы. Вовторых, современная наука возникает, да и может возникнуть только в лоне Христианской цивилизации, одним из столпов которой является призыв Бога к человеку идти в мир возделывать землю, преобразовывать окружающую реальность. В-третьих, и наука, и религия, наряду с искусством, способы К. Маркса, «формы духовного производства», духовного освоения мира. Вчетвертых, религия и наука — это две разные области человеческой жизнедеятельности у них различные исходные посылки, разные цели, задачи и системы доказательств. В силу таких различий и нужен диалог между ними. Вместе с тем, в-пятых, и наука, и религия стремятся к постижению истины. Но в этом обоюдном стремлении, религия постигает абсолютную, вечную, Богооткровенную истину, которая не изменяется от века, наука же добывает истины относительные: то, что было истиной вчера, перестает быть истиной сегодня, а завтра может быть, а чаще всего и бывает, заменено новой истиной. Хранимая в Церкви истина не может по самому своему существу стать другой, более современной. Божественное откровение делает ее вечной, непререкаемой и несомненной. Она современная всегда. Она выходит за рамки познания как такового, ибо охватывает и сферу онтологии. К тому же теология (богословие это ведь тоже наука — наука о божественном сотворении мира, о предназначении человека, наука, располагающая своими познавательными средствами (божественное откровение, прозрения святы, свидетельства апостолов и др.), а также методами.)

Евангельское благовестие состоит вовсе не в том, что земля и небо противоположны, как это трактуют догматические атеисты, но в том, что небо уже сошло на землю в лице Богочеловека, а земля устремилась к небу в лице Человекобога — Иисуса Христа. Такое единение в иной стилистике, не богословским, а научным языком неопровержимо доказано в XX веке квантово-механическим дуализмом, теорией относительности Эйнштейна и синергетикой, базируется на признании нелинейности и необратимости развития мира.

В широком диапазоне сходств и различий между религией и наукой формируются различные возможности и грани их диалога. На первоначальном этапе формирования науки Нового времени, когда высказываемые некоторыми выдающимися учеными концепции пришли в противоречие с библейской картиной мира, стараниями католической инквизиции диалог церкви и науки приобрел антагонистический характер, а значительная часть ученых (Г. Галилей, Дж. Бруно и др.) подверглась репрессиям. Еще более трагический характер приобрел антагонистический вариант диалога во времена господства большевистского государственного атеизма, когда репрессивные гонения на церковнослужителей приобрели не индивидуализированный, но массовый характер. Оба эти вида диалога, к счастью, ушли в небытие. Поворотным пунктом в изменении характера и содержательной наполненности диалога религии с наукой стало выступление Папы Римского Иоанна Павла II на собрании Папской академии наук, посвященной 100-летию со дня рождения А. Эйнштейна. Понтифик подчеркнул, что осуждение Инквизицией одного из родоначальников современного естествознания Г. Галилея «нанесло большой ущерб церкви». По его словам, «Галилею пришлось пострадать от людей и учреждений церкви, не вполне понимавших законность автономии науки, считавших, что наука и вера противостоят друг другу». Новое, более углубленное изучение «дела Галилея» в духе установок Второго Ватиканского собора, отметил римский первосвященник, должно создать «благоприятные условия для достойного, честного и лояльного разрешения старых противоречий». Поэтому он призвал теологов, а также естествоиспытателей и историков науки, вдохновляющихся религиозным миропониманием, «углубить изучение случая Галилея и, признав ошибки, кто бы их ни совершил, развеять недоверие, которое вызвало это дело во многих умах по отношению к плодотворному согласию между наукой и верой, между церковью и миром» [2, с. 1010].

В контексте этих оценок вполне логичным оказался призыв главы католической церкви «раскрыть гармонию, существующую между научной истиной и истиной откровения» [2, с. 1010] Ведущийся между ними двусторонний диалог базируется на нескольких фундаментальных основаниях.

Назовем некоторые из них.

Первое. Вера — это не только прерогатива религии как ее центральная мировоззренческая позиция и психологическая установка, но и неотъемлемая принадлежность науки как позиция миропостигающего разума, науки, что доказано такими выдающимися философами, как Иммануил Кант и Мартин Хайдеггер. Молодые люди приходят в науку, потому что еще на школьной скамье верят в научные авторитеты и добываемые ими истины, верят в возможность науки проникать в тайны мироздания, верят, что и они способны внести свою лепту в развитие научных знаний. К тому же не следует забывать, что вера (в смысле доверия) есть в своем роде высшее испытание моральной силы, подлинный критерий единства во всех глубоких отношениях человека не только к Богу, но и к другому человеку, в том числе к человеку науки, претворяющему веру в знание.

Второе. Религия, равно как и наука, имеет свои постулаты (бытие Бога, бессмертие души), особый метод познания (духовно-нравственное совершенствование личности), свои критерии в различении истины от заблуждения и в соответствии с истиной создает картину мира, а тем самым в своей структурной архитектонике не столь уже значительно отличается от науки. И в этом смысле, по мере своего прогрессивного развития и вхождения во все более глубокие тайны и истины бытия умопостигаемого мира, наука все более становится союзницей религии. И поэтому тем, кто настаивает на борьбе науки против религии и невозможности союзнического двустороннего диалога между ними, я хотел бы напомнить имеющее глубокий смысл высказывание А. Шопенгауэра: «Каждый принимает конец своего кругозора за конец света» .

Третье. Отдаляясь от христианских ценностей, наука становится бездуховной, а ее применение способно утратить нравственные, гуманистические ориентиры, и превратиться из служителя человека в силу, направленную против него. Возникшее на основе усвоения Апокалипсиса предупреждение о конечной катастрофе, если люди не отрекутся от своих заблуждений: «Ум должен соблюдать меру познания, чтобы не погибнуть» (св. Каллист Катафигиат), получает в конце XX — начале XXI веков немало подтверждений. Достаточно вспомнить атомную бомбардировку американцами Хиросимы и Нагасаки, несравненно более разрушительные смертоносные возможности современного ракетно-ядерного оружия, возникшие благодаря необдуманному применению научных технологий глобальные проблемы, прежде всего экологическую, наконец, недавние эксперименты с адронным коллайдером близ Женевы, ставшие возможными вследствие забвения христианских ценностей, прежде всего таких, как воздержание и ответственность. Поэтому только совместными усилиями науки и религии все эти и многие другие проблемы, могут быть решены в интересах человека и человечества.

Четвертое. Наука, базирующаяся на принципах рационализма, за последние три столетия в своем развитии применила три типа рациональности. Первый из них, всесторонне развитый и примененный Галилеем, Ньютоном и другими классиками естествознания XVII—XVII вв.еков — классическая рациональность — истолковывал пространство и время как абсолютные и неизменные вместилища, в рамках которых движутся материальные тела и сам человек, сотворенные Всевышним, а физический мир предстает как объективный, независимый от человека. Второй тип рациональности — неклассическая рациональность, базирующаяся на квантово-механическом дуализме теории относительности, трактует окружающий мир и человека в нем — наблюдателя — в понятиях дополнительности. Наконец, третий тип рациональности, возникший и развивающийся в конце XX — начале XXI веков — постнеклассическая рациональность — утверждает человекомерность мира. Человек, как и во времена Античной Греции, становится мерой всех вещей и событий в мире, который в сущности своей необратимы и протекают в режиме «стрелы времени» (термин, введенный в современную науку создателем синергетики, лауреатом Нобелевской премии, лидером Брюссельской школы исследования нестабильных систем, иностранным членом Российской и Белорусской академий наук Ильей Романовичем Пригожиным). Но ведь не в научной терминологии, а в форме библейской картины сотворения мира «стрела времени» впервые получила воплощение в первой книге Бытия, где предельно четко аргументировано положение о начале всех времен, о том, что «в начале было слово». Здесь же сформулирован вывод и о человекомерности мира, сотворенного Богом. Итак, основополагающие положения христианства и современной науки о мире и человеке в нем в своей содержательной наполненности фактически совпадают. Это делает плодотворный, взаимоуважительный, двусторонний диалог между ними не только желательным, но и необходимым. Вот почему сегодня так важен адекватный перевод онтологических и гносеологических, познавательных основоположений с языка науки на язык богословия, а с языка богословия на язык науки. С обеих сторон требуются благожелательная терпимость, готовность понять собеседника и оппонента, чтобы диалог между ними стал плодотворным. Именно в этом ключе реализуется действующая программа сотрудничества Национальной Академии наук и Белорусской Православной Церкви.

2. Философская методология в развитии религиоведения на современном этапе

Современное культурное пространство, обусловленное процессами глобализации, предполагает адекватное осознание личностью многовекторности, поливарианстности религиозных представлений, установок и ценностей этого глобализированного мира. Беларусь, как и другие постсоветские государства находится в состоянии переходного периода от постсоциалистического к демократическому обществу. Демократизация Беларуси наткнулась как на цивилизационные противоречия между протестантскими (западными) и православно-католическим моделями жизнеустройства (а точнее между индивидуализмом и общинной формой) так и на неактуализированность демократических моделей жизнеустройства. Кроме того, стремление молодого белорусского государства интегрироваться в общеевропейское культурное пространство требует от граждан Республики Беларусь и соответствующего отношения к многоконфессиональному миру, которое и определяется мировоззрением личности. Религиоведение помогает более полно реконструировать историю культуры, картину жизни, страницы истории и установить тот факт, что религиоведение направлено на решение мировоззренческих, смысложизненных проблем и включает различные способы осмысления и объяснения религиозного феномена.

Кроме этого, необходимо вернуться к прописным истинам и в первую очередь к рассмотрению религии как социокультурного феномена. Если же это признается, то с необходимостью следует выявлять роль и место религии в культуре, а это, в свою очередь, предполагает всестороннее изучения религии и ее взаимосвязи с различными сторонами данной культуры. А это требует создания соответствующих кафедр и исследовательских центров и лабораторий религиоведения, а также соответственного финансирования.

Поэтому задача формирования мировоззрения у населения достаточно актуальна. Это вдвойне актуально сегодня, когда в стране началось так называемое «религиозное возрождение», следствием чего является повышенный интерес к религии. Без объективных научных знаний о религии, без понимания этого феномена и его роли в обществе, в формировании духовного мира человека, во взаимоотношениях людей население страны не сможет осуществлять свой свободный выбор.

В качестве научной дисциплины религиоведение выполняет, прежде всего, общекультурную функцию, поскольку вооружает человека знаниями о становлении, развитии и функционировании религий, ее взаимосвязи и взаимовлияние на культуру в целом и отдельные элементы в частности. Философское знание в совокупности с религиоведческим составляют едва ли не центральное звено той части реальности, которую называют духовной деятельностью человека и без понятия о которой вряд ли мыслим современный культурный человек. Более того, религиоведение является фундаментом всего процесса научного изучения религии, позволяющее раскрыть сущностные, смысловые характеристики религии, которая во многом определила и определяет облик культуры. Закрепляя за религиоведением выявления смыслов религии в целом и отдельных ее феноменов и транслирование этого знания в культуру, требует разрешения ряда вопросов методологического характера. А именно, выяснению места данной научной дисциплины в системе научного гуманитарного знания. Но более адекватное представления и знания о религии может дать только наука о религии — религиоведение, которое и вносит свой вклад в формирование устойчивых знаний и навыков о религиозных системах, тем самым непосредственно участвует в процессе формирования мировоззрения, раскрывая природу религии как социокультурного явления во всей ее сложности и противоречивости, показывая личностно-значимые компоненты религии, что оказывает помощь при осуществлении индивидуального мировоззренческого выбора. События последнего времени в странах Западной Европы показали, что эти межкультурные, межэтнические контакты не исключают и конфликтов, возникающих на разной почве, в том числе и на религиозной. Вот почему столь важным является воспитание религиозной толерантности, особенно в современном белорусском обществе — многокофессиональном государстве. Не случайно в преамбуле Закона Республики Беларусь 31 октября 2002 г. № 137−3 «О свободе совести и религиозных организациях» указывается на «равенства религий перед законом; признания определяющей роли Православной церкви в историческом становлении и развитии духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа; духовной, культурной и исторической роли Католической церкви на территории Беларуси; неотделимости от общей истории народа Беларуси Евангелическо-лютеранской церкви, иудаизма и ислама;» [1, с. 121].

В этой связи необходимость совершенствовать исследования религиоведческой проблематики в обществе, роль полученных знаний значительно возрастает и способствует формированию мировоззрения у разных слоев общества. Само же развитие религиоведения характеризуется, во-первых, плюрализмом методологических подходов к изучению религии и, во-вторых, стремлением к созданию интегральной методологии религиоведческих исследований. Первая тенденция нашла свое логическое воплощение во множественности разделов самого религиоведения: философия религии, психология религии, социология религии, герменевтика религии, феноменология религии, история религии, география религии, экология религии, имеющими свои методы и методики исследования.

Есть необходимо четко и ясно еще раз напомнить, что религиоведение является самостоятельной философской дисциплиной, позволяющей выявлять сущностные и смысловые характеристики религии и ее отдельных феноменов. При этом философия выполняет общеметодологическую функцию, являясь общей теорией на основе которой религиоведение вырабатывает свои методы и принципы рассмотрения религии. Ядром религиоведения как раз и является философия религии как один из структурных компонентов, направленная на выявлении сути, смысла религии. Само же религиоведение, в свою очередь, является методологией для других областей гуманитарного знания, в которых рассматривается религия и ее взаимосвязь с культурой.

Таким образом, религиоведение является комплексной философской дисциплиной, призванная на основе общей методологии (философии) обеспечить знания и навыки в области понимания религии и обеспечить другие отрасли гуманитарного цикла методами и принципами рассмотрения религии как социокультурного феномена. Изменение акцентов в объекте исследований, а именно переход от исторического анализа к изучению современности приводит к напряженному поиску философской парадигмы, способной объединить усилия представителей разных подходов к изучению религии и дать некую перспективу религиоведческим исследованиям. В отечественной литературе (как и на всем постсоветском пространстве) достаточно полно и всесторонне освящен вопрос марксистской методологии в изучении религии, подробно описаны методологические принципы истории, социологии, психологии, антропологии религии, но общие подходы и принципы рассмотрения религии западно-европейских и американских исследователей практически не освящены или точнее есть некоторая фрагментарность его изложения [2, с. 7]. Развитие религиоведения в нашей стране в конце ХХ в. убедительно свидетельствует об актуальности методологической проблематики, необходимости разработки новых подходов к изучению религии и решения задач, во многом схожих с теми задачами, которые решаются мировым религиоведческим сообществом. Философия как методология научного познания должна помочь религиоведам плюрализм подходов и методологий дополнить поисками более или менее универсальных методологических принципов исследования религии. В рамках религиоведения необходимо уделить большее внимание методологическим основам этой науки, усилив акцент на принципах компаративизма, эмпирической достоверности, теоретической обоснованности, объективности, толерантности, политической неангажированности и подлинной научности. А это в свою очередь ведет к повышенному вниманию к уточнению религиоведческой терминологии и упорядочению многочисленных определений религии, а это возможно только в рамках философии и ее методологии.

3. Философское обоснование религиозной науки

Для ответа на вопрос о сущности религии в современной ситуации глобального социокультурного перехода необходимо общее для сторон стремление к творческому синтезу культурных традиций социогуманитарного знания. Для единого подхода безусловной ценностью остается традиция конфессиональных поисков постижения абсолютной истины. Однако, конфессиональный поиск сущности религии за пределами конфессиональной версии, безусловно, превращается в одну из многих возможных версий. Факт поликонфессиональности религии предполагает признание правомерности светского научно-философского поиска сущности религии. Отечественное философское наследие в единстве с достижениями герменевтики, диалектико-материалистической философии, «понимающей» социологии, феноменологии, экзистенциализма позволяет адекватно понимать процессы в культуре, духовной жизни народов на постсоветском пространстве.

Сущностную специфику религии, на наш взгляд, следует искать на границе предела и запредельности, возможного и невозможного в основаниях культуры. Множественность перерастания наличного бытия предполагает в качестве основы исходное превращение, превращение как таковое, обеспечивающее производные превращения.

Исходное превращение, выступающее превращением-взаимопереходом запредельности и предела, языком религии — «обличение вещей невидимых» — преобразуется в первичную реальность, единственно подлинную для религии. Религия означает парадоксальное сочетание откровенного с сокровенным, замечает Н. Бердяев. Идея владения религиозными организациями сокровенным способом общения с абсолютной Истиной, гарантирующим основу жизни и сверхжизнь, является основополагающей в религии. П. Флоренский представляет ее в определении религии: «.Если онтологически религия есть жизнь нас в Боге и Бога в нас, то феноменалистическая религия есть система таких действий и переживаний, которые обеспечивают душе спасение» [1, с. 818]. Термин «религия» обычно трактуется как связь, общение человека с Богом. Двусторонний характер связи выражается, в частности, в понятиях Богочеловека и Человекобога, в том числе у Н. Бердяева.

Уникальное значение для отечественной традиции и перспективы философского осмысления духовной культуры имеет следующее суждение М. Вебера. «Каждый, кто когда-либо работал с применением марксистских понятий, хорошо знает, как высоко неповторимое эвристическое значение этих идеальных типов, если пользоваться ими для сравнения с действительностью, но в равной мере знает и то, насколько они могут быть опасны, если рассматривать их как эмпирически значимые или даже реальные (то есть по существу метафизические) „действующие силы“ , „тенденции“ и т. д.» [2, с. 404]. В этом контексте известный тезис К. Маркса о религии как превратном мировоззрении превратного мира правомерно понимать в качестве специфической для религии претензии на владение исходным превращением-творчеством.

Итак, сущность религии, или религиозное преобразование, есть уверенная претензия на монопольное владение гарантированным способом реального перехода между пределом мира человека и запредельностью. Отсюда вытекает возможность определения феномена святого, святости и священства в религии. Сущность святого состоит в предельном для религиозно верящего человека ощущении объективной достоверности непосредственной связи-превращения с запредельной основой бытия превращения.

В культуре, в том числе и в религии, всегда ценятся возвышающий человека запредельный идеал и достойные идеала средства перерастания личностью своего уровня, своих пределов на пути к Человеку-личности.

Религия, согласно Гегелю, определяет нравственно-государственную составляющую этноса и всемирную историю. Религия исторична, она является типами конфессий (вероисповеданий), в которых происходит саморазвитие истинного содержания. Типы конфессий рождаются в конкретных этнических культурах. «Каждый человек появляется на свет среди своего народа и принадлежит его духу. Этот дух есть субстанциальное вообще и как бы тождественное от природы: он есть абсолютная основа веры» [4, с. 381].

В становящейся нации народная религия столь же национальна, как язык, замечает С. Булгаков. Он убежден, что вероисповедания в некоторой степени соответствуют национальным характерам. «Мы отнюдь не превращаем этим религию в атрибут народности, скорее, наоборот, народность становится здесь атрибутом религии, точнее, той индивидуальной формой, в которой воспринимается вселенская истина, ее приемником» [5, с. 342]. Для религиозного мировоззрения, отмечает русский философ, это высшая ценность в природе национальности.

Полагаем, что Гегелю и С. Булгакову удалось выявить духовную основу феномена этноконфессионального. Верящий Человек участием в деятельности религиозной общины превращается и преобразуется в Человека верующего конкретной версии этнорелигиозной традиции, что подтверждается нашими исследованиями.

Здесь, по нашему мнению, возможно максимальное приближение к пониманию сущностной специфики современной религии как этноконфессиональной формы культуры.

На этой основе можно продуктивно объяснять феномены и проблемы современной религии. Например, с позиций внеконфессионального светского поиска сущности религии как формы культуры у религиозных традиций политеизма и монотеизма одна мировоззренческая основа. Она выражается вариантами единого религиозно-философского осмысления Источника неисчерпаемой множественности превращения-творчества. Представляется, что преодоление однозначности стереотипа восприятия с последующим принятием идеи в состав нашей духовности позволит расширить единую основу взаимодействия конфессий, мировоззрений, культур Евразии — традиционных и новых — без ущерба для сохранения их специфики, развития, самодостаточности и традиции. Пусть опыт предков, которые достигли согласия между монотеизмом и политеизмом в евразийском регионе, поможет нашей современности.

Еще одну деликатную проблему бытия религии можно корректно интерпретировать в нашей концепции. В истории культуры и современности есть немало неприглядных фактов деятельности религиозных людей, в том числе лидеров религиозных организаций, а также межконфессиональных и этноконфессиональных конфликтов. Представляется, что факты негативной и позитивной деятельности религиозных людей, этноконфессиональных организаций следует рассматривать в пределах распространенного общекультурного феномена — значительного различия между сформулированными идеалами и их реализацией людьми, социокультурными группами в своей повседневной жизнедеятельности. Во-первых, негативные факты и результаты сопровождают любой вид деятельности человека. Во-вторых, в культуре особую ценность имеет стратегия на осознанную ответственность за деятельность, сводящая к минимуму возможность негативных следствий активности.

Религия претендует на самоутверждение в вечности, замечает А. Лосев. Сущностная специфика религии как формы культуры и опыт некорректного соперничества, а также сложного бытия всех конфессий в секуляризующемся обществе обязывают священнослужителей быть предельно ответственными в своей жизнедеятельности, следовать высоким требованиям профессиональной этики. Надеемся, что благодаря конструктивному аспекту потенциала религии и, соответственно, возможному межконфессиональному, мировоззренческому сотрудничеству планетарная полиэтническая культура обретет надежду на дополнительную гарантию стабильного и устойчивого развития.

религия наука философский этноконфессиональный Литература

1. Флоренский, П. А. Столп и утверждение истины. — М., 1990. — Т.1.

2. Вебер, М. Избранные произведения. — М., 1990.

3. Дик, П. Ф. Методологические основания социологического исследования этноконфессиональной религиозности // Диалог государства и религиозных объединений в пространстве современной культуры: Сб. ст. Междунар. науч.-практ. конф., г. Волгоград, 20−23 окт. 2009 г. — Волгоград, 2009.

4. Гегель, Г. В. Ф. Философия религии: в 2-х томах. — М., 1975. — Т. 1.

5. Булгаков, С. Н. Два града. Исследование о природе общественных идеалов: в 2 т. — СПб., 1997. — Т. 2.

6. Дик, П. Ф. Особенности религиозности протестантов немецкой национальности и пути ее преодоления (на материалах Казахстана): автореферат дис. канд. филос. наук. — Л., 1988.

7. Вопросы свободы совести и религиозных организаций в Республике Беларусь: Сборник документов и материалов / Авт.-сост. М. В. Цвилик; под ред. В. И. Новицкого. — Минск, 2005.

8. Красников, А. Н. Методологические проблемы религиоведения. — М., 2007.

9. Ленсу, М. Я. Методологические основания курса религиоведения. Религиоведение. — 3-е изд. — Минск, 2008.

10. Нестерук, А. Логос и Космос. Богословие, наука и православное предание. — М., 2006.

11. La Documentation Catholique. — 1979. — № 1775.