Швеция в германо-российском противостоянии в период Первой мировой войны

Актуальность темы

исследования. Возрастание значения малых стран в европейской и мировой политике — одна из важных тенденций развития международных отношений в XX — начале XXI вв. Из пассивных «пешек» в больших политических играх великих держав они превратились в активных игроков, способных проводить собственные национальные интересы на международной арене. В период «холодной войны» европейские нейтральные государства приобрели уникальный опыт плодотворного сотрудничества в международных организациях, мирного посредничества и миротворчества. Этот опыт, безусловно, может быть востребованным в современных международных отношениях. Многосторонняя дипломатия, отказ от применения силы, стремление к мирному политическому разрешению конфликтов предопределяют в известной степени интерес к историческому опыту европейских нейтральных государств. Таким образом, актуальность темы определяется необходимостью изучения исторического опыта внешней политики малых европейских стран с целью конструирования современной системы международных отношений.

Распад биполярной системы, снижение способности ведущих великих держав эффективно разрешать конфликты на периферии международной системы создают предпосылки для дальнейшего возрастания роли малых стран в мировой политике. В данной связи изучение внешней политики нейтральной Швеции представляется важным для понимания развития международных отношений XX — начала XXI века.

Актуальным аспектом диссертационного исследования является также обращение к теме противостояния великих держав и военно-политических блоков в начале XX века, что позволяет уточнить многие прежние представления о двусторонних российско-германских, российско-шведских, шведско-германских отношениях, осветить слабо изученные в отечественной и зарубежной историографии проблемы, а также прояснить механизм формирования внешнеполитического курса Швеции, Германии и России в годы Первой мировой войны.

Швеция принадлежит к традиционным нейтральным странам, для которых характерно неучастие в военно-политических союзах, сочетающееся с внушительной обороноспособностью. Классическая формула шведской политики безопасности выражена в словах министра иностранных дел Эстена Ундена (1945;1962) — «свобода от союзов в мирное время с целью сохранения нейтралитета во время войны». На протяжении XX века Швеция демонстрировала успешный опыт использования возможностей нейтралитета в своих собственных национальных интересах. Сегодня нейтралитет не дает уже таких политических преимуществ, как в период двух мировых и «холодной» войны. Необходимость сохранения принципа нейтралитета поставлена под сомнение в большинстве классически нейтральных стран. Происходит процесс «размывания» феномена европейского нейтралитета.1 Участие Стокгольма в широком международном сотрудничестве и вступление в Европейский союз внесли коррективы в шведскую политику безопасности, краеугольным камнем которой являлся нейтралитет. Проблема сохранения принципа нейтралитета вызывает сегодня острую полемику в шведском обществе. В феврале 2002 г. была сформулирована новая доктрина шведской безопасности, из которой исчезло понятие «нейтралитет», вместо него используется выражение «свобода от военных союзов». Однако шведские социал-демократы все же не вычеркнули из новой программы у партии термин «нейтралитет». Очевидно, что политика нейтралитета претерпевает и будет претерпевать дальнейшие изменения, как в концептуальном, так и в практическом плане. Однако без знания истоков формирования шведского нейтралитета трудно прогнозировать его эволюцию в XXI веке. Изучение и переосмысление исторического опыта.

1 См. подр.: Воронов К. В. Нейтралитет в постконфронтационной Европе. Закат или поиск новых моделей? // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 5.С. 103.

2 Вахрушева К. В. Политика нейтралитета и членство Швеции в Европейском союзе // Северная Европа. Вып. 4. М., 2003. С. 143.

Швеции является актуальным с точки зрения создания отвечающей современным реалиям новой архитектуры европейской безопасности.

Объектом данного исследования является процесс формирования и развития германо-шведских и шведско-российских дипломатических, экономических и военно-политических отношений в годы Первой мировой войны.

Предмет исследования — это дипломатическое, экономическое и военно-политическое соперничество Германии и России в Швеции в указанный период.

Хронологические рамки исследования охватывают период Первой мировой войны: 1914;1918 гг. Выбор хронологических рамок обусловлен, во-первых, историческим значением этого периода для судеб мировой и европейской цивилизации. Первая мировая война ознаменовала собой не только великий перелом во всемирной истории, но и стала отправной точкой того стремительного, исполненного трагизма потока социальных движений, политических переворотов, идеологических споров XX столетия, кардинально изменивших лицо мировой цивилизации.

Во-вторых, события Первой мировой войны и ее последствия следует рассматривать как точку отсчета, с которой началось возрастание полномочий малых стран в целом и нейтральной Швеции в частности, в европейской политике. Усиление позиций малых стран не являлось щедростью великих держав. Это была объективная необходимость, связанная с самой природой тотальной войны, непредсказуемая длительность которой и острота военного противостояния предопределили возрастание роли малых стран.

В-третьих, изучение истории Первой мировой войны имеет важное научное значение. В отечественной историографии на протяжении всего советского периода Великая война находилась в «тени» Октябрьской революции как некий не совсем самостоятельный исторический феномен, тесно связанный с событиями Октября 1917 года. Этот глобальный военный конфликт рассматривался учеными преимущественно в качестве «ускорителя» революционного процесса, значительно сократившего время для приближения социалистической революции. Расширение источниковой базы вследствие доступа историков к зарубежным и отечественным архивам позволяет сегодня по-новому, с большей степенью объективности оценить масштабы влияния Первой мировой войны на судьбы народов Балтийского региона.

Наконец, Первая мировая война стала отправной точкой во внешней политике и политике безопасности Швеции, когда складывался новый облик шведского нейтралитета, вместо «случайного» нейтралитет постепенно приобретал традиционный характер.

При этом следует иметь в виду, что понятие «нейтралитет» является исторической категорией. Положение о нейтралитете и его правила менялись в каждую историческую эпоху. В данной связи, шведский нейтралитет имеет свои особенности. Во-первых, принцип нейтралитета рассматривался в Швеции, прежде всего, как составная часть политики безопасности. Во-вторых, принцип нейтралитета не был заложен ни в одну из шведских конституций, не зафиксирован ни в одном законе страны и не декларировался в качестве постоянной или долговременной государственной доктрины. В-третьих, нейтралитет Швеции не получил международно-правового оформления и не имел международно-правовых гарантий. С этой точки зрения Швецию сложно отнести к постоянно нейтральным странам де-юре, таким как Швейцария. В Швейцарии, например, нейтралитет был частью национальной традиции на протяжении столетий, что позволяло некоторым швейцарским историкам с гордостью утверждать, будто понятие швейцарского нейтралитета возникло почти одновременно с понятием швейцарской нации.3.

3 О специфике швейцарского нейтралитета см. подр: Mittler Мах. Der Weg zum Ersten Weltkrieg: Wie neutral war die Schweiz? Kleinstaat und europaischer Imperialismus. Zurich, 2003. S. 12−25.

Швеция, в противоположность Швейцарии, отвергла идею инкорпорации принципа нейтралитета в какое-либо международное соглашение. С точки зрения шведов, предоставляемые великими державами международные гарантии нейтралитета создавали ситуацию определенной зависимости Стокгольма от держав-гарантов. Великие державы в данном случае претендовали на право пристально наблюдать за шведской внешней политикой и возражать тем внешнеполитическим действиям шведов, которые, по их мнению, противоречили условиям соглашения о международных гарантиях.4 Шведское руководство ценило свободу самостоятельного внешнеполитического выбора. А это означало, что шведское правительство провозглашало политику нейтралитета в связи с конкретным европейским вооруженным конфликтом. Поэтому вопрос о том, какую позицию займет Стокгольм в Первую мировую войну, отнюдь не являлся предметом праздного любопытства для противоборствующих военно-политических блоков. Позиция Швеции в годы мировой войны, вследствие экономических, военно-стратегических, политических и гуманитарных причин, была важной как для Германии, так и для России.

Целью диссертационного исследования является выявление роли и значения нейтральной Швеции в германо-российском военно-политическом, дипломатическом и экономическом противостоянии в период Первой мировой войны.

Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— проанализировать внешнеполитические планы Германии и России отношении Швеции в 1914;1918 гг., осветить влияние внутриполитической борьбы в Швеции на ее внешнеполитический курс по отношению к Германии и России;

4 Astrdm Sverker. Sweden’s policy of Neutrality. Stockholm, 1987. P. 6—7. рассмотреть экономические аспекты германо-российского противостояния в Швеции, выявить проблемы и противоречия в германо-шведских и шведско-российских экономических отношениях, показать роль Швеции в союзнической транзитной торговлепроанализировать основные аспекты германо-шведского дипломатического сотрудничества с целью принуждения России к заключению сепаратного мира, выяснить роль Швеции в немецкой «политике революционизирования»;

— осветить эволюцию Аландского вопроса в контексте германо-шведско-российского соперничества на Балтике;

— определить причины сохранения Швецией нейтралитета в годы войны.

Методологическая основа исследования представляет собой совокупность методов, приемов и научных подходов, предлагаемых современными гуманитарными науками и использованных с позиций принципов историзма и системности.

Принцип историзма требует от исследователя уважать «независимость прошлого» и рассматривать любое явление в системе координат соответствующей исторической эпохи. Использование принципа историзма основано на трех основных аспектах. Во-первых, это признание различий между современной эпохой и всеми предыдущимиво-вторых, тщательное внимание к контексту, т. е. предмет исследования нельзя вырывать из окружающей обстановкив-третьих, понимание истории как процесса, признание существования причинно-следственной связи между событиями во времени.5 Применяя принцип историзма, отношения между Швецией, Германией и Россией изучались в диссертации в контексте системы представлений, присущих исторической эпохе Первой мировой войны. Автор стремился показать эволюцию внешнеполитического курса Швеции, Германии и России в Балтийском регионе как конкретно-исторический.

5 См. подр.: ТошДж. Стремление к истине М., 2000. С. 15−21. процесс, в котором отразились общецивилизационные и национальные особенности.

Системный подход позволил преодолеть методологические трудности, связанные с изучением природы международных отношений. На первый взгляд, международные отношения выглядят как хаос, броуновское движение, где различные субъекты мировой политики сталкиваются между собой в повседневной практической деятельности. Интересы взаимодействующих разновеликих акторов: национальных государств, военно-политических блоков, международных организаций, транснациональных корпораций переплетаются в международных отношениях. Тем не менее, системный подход позволил выявить в сложившихся в период Первой мировой войны германо-шведско-российских отношениях отдельные сегменты, проанализировать каждый из них, посмотреть каким образом они взаимодействовали между собой. В данной связи были выделены три уровня для научного анализа: первыймеждународный системный уровень, второй — внутригосударственный и третий индивидуальный (личностный). Системный уровень предполагал изучение представлений, господствовавших в тогдашней системе международных отношений и оказывавших влияние на политику Германии, Швеции и России в Балтийском регионе, а также исследование межгосударственных отношений. Внутригосударственный уровень — это изучение процесса принятия внешнеполитических решений, влияния внутрипартийной борьбы, общественного мнения, механизмов взаимодействия между основными ветвями власти. Наконец, изучался личностный уровень: менталитет дипломатов, их отношение к стране аккредитации, влияние внешнеполитических взглядов дипломатов, представителей правящей элиты, ярких политических лидеров на процесс принятия внешнеполитических решений. Такова в общих чертах стратегия диссертационного исследования.

В работе над диссертацией также использовались традиционные методы исследования: на уровне эмпирической стадии исследованияисторико-генетический, герменевтический и статистический методна стадии обобщения — сравнительный, типологический и системный методы. Положения, выносимые па защиту:

• Политика шведского нейтралитета в период Первой мировой войны стала результатом сформировавшегося в ходе переговорного процесса консенсуса между Стокгольмом и противоборствующими державамиГерманией, Англией и Россией.

• Шведский нейтралитет имел в годы Первой мировой войны гибкий характер. Швеция шла на уступки той коалиции или державе, от которой в данный конкретный момент исходила наибольшая угроза национальной безопасности. В 1914 — первой половине 1917 гг. и весной 1918 г. наибольшую угрозу для национальной безопасности Швеции представляла Германия. Нейтралитет Швеции в указанный период носил ярко выраженный прогерманский характер.

• Основной тенденцией развития взаимоотношений между Швецией и воюющими коалициями стало постепенное уменьшение немецкого экономического и политического влияния и усиление влияния Антанты.

• Несмотря на то, что в общественном мнении доминировал тезис о «русской угрозе» Швеции, в действительности шведская правящая элита всерьез опасалась не России, а Германии.

• Главным фактором, обусловившим сохранение Швецией нейтралитета, являлись военно-политические расчеты и действия противоборствующих держав — Германии и России. Швеции удалось сохранить свой нейтралитет также благодаря тому, что она оказалась экономически привлекательной страной для воюющих коалиций.

• Политика России, по сравнению с другими воюющими державами, отличалась терпимостью и наименьшим давлением на шведский нейтралитет. Отношения между Швецией и Россией в годы Первой мировой войны были нетипичными для взаимоотношений великой державы и малой страны. Ради сохранения шведского нейтралитета Россия шла на значительные уступки, иногда ущемлявшие ее национальные интересы. Россия являлась главным защитником шведских интересов перед Антантой.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в историографии дается комплексный анализ роли и значения нейтральной Швеции в германо-российском военно-политическом, дипломатическом и экономическом противостоянии в годы Первой мировой войныанализируются методы соперничества Германии и России в Швеции, выявляются предпосылки и формы шведского миротворчества, определяется специфика нейтралитета Швеции в годы Первой мировой войны. В результате исследования выявлена особая, по сравнению с другими странами, позиция России в отношении Швеции.

Предметом углубленного изучения впервые стали такие ранее не рассматриваемые или слабо изученные проблемы, как союзническая транзитная торговля через Швецию, роль Швеции в подрыве блокадной политики Антанты по отношению к Германии, значение Швеции в немецкой «политике революционизирования» Российской империи.

Диссертация вводит в научный оборот значительный объем документальных материалов шести отечественных и двух зарубежных архивов. Сделанные на основе нового документального материала выводы дают возможность внести уточнения в существующие оценки таких событий и явлений международных отношений, как характер шведского нейтралитета в годы Первой мировой войны, проблема шведского миротворчества и оказания посреднических услуг противоборствующим державам в условиях глобального вооруженного конфликта, информационные войны в нейтральной Швеции, экономическое соперничество великих держав, шведская гуманитарная интервенция на Аландские острова.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно вносит вклад в развитие такого направления истории международных отношений, как роль малых нейтральных стран в международных отношениях. Материалы диссертации также могут быть использованы для концептуализации теорий международных отношений (теория малых стран, «переговорная» теория нейтралитета).

Практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы и выводы могут быть использованы в подготовке трудов по истории международных отношений и внешней политики, в разработке проблем отечественной и всеобщей истории, в изучении более узких вопросов международных отношений (например, двусторонние российско-шведские, шведско-германские, германо-российские отношения), в подготовке обобщающих работ, посвященных развитию международных отношений в годы Первой мировой войны. Материалы диссертации также могут быть использованы при разработке специальных курсов по теории и истории международных отношений в Балтийском регионе, спецкурсов по истории внешней политики и дипломатической службы Германии, России и Швеции.

Апробация диссертации. Диссертация выполнена на кафедре европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета. Апробация ее основных положений осуществлялась в ходе обсуждения подготовленных автором докладов на различных международных и российских научных конференциях в Санкт-Петербурге, Омске, Самаре, Петрозаводске, Москве и Берлине в 1997;2006 гг.

Содержание диссертации изложено в опубликованных научных работах, включая две монографии общим объемом в 45 п.л. Материалы диссертации используются также при чтении курсов лекций на факультете международных отношений СПбГУ: «Новейшая история малых и средних стран Европы», «История международных отношений в Балтийском регионе».

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, приложения и краткого именного указателя. В основе освоения диссертационного материала применялся проблемно-хронологический принцип изложения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В начале XX века Швеция относилась к малым государствам европейской периферии. Она достигла впечатляющих успехов в экономической, политической, культурной и научной сфере. Однако, ее влияние на европейскую политику было крайне незначительным. После «цивилизованного развода» с Норвегией Швеция целиком сосредоточилась на решении важных внутренних проблем. Интерес шведов к международным делам был ограниченным, а развитие отношений с иностранными государствами являлось прерогативой узкого слоя элиты.

Начало шведской политики нейтралитета трудно связать с какой-либо определенной датой. Хотя с 1814 г. Швеция не участвовала ни в одной войне, но не раз меняла за это время свою внешнеполитическую ориентацию. Фактически о зачатках политики нейтралитета в современном понимании этого слова можно говорить лишь с начала XX века, когда Скандинавские страны заключили в 1912 г. декларацию относительно прав и обязанностей нейтральных стран во время морской войны. Шведский нейтралитет имел ряд особенностей. Он не был зафиксирован ни в одном государственном законе и не имел международно-правовых гарантий. Нейтралитет не рассматривался как самоцель или ценность шведской политической традиции. Он считался «вынужденным явлением», результатом потери великодержавного статуса. Провозглашение нейтралитета являлось добровольным политическим действием правящей элиты, если последняя была уверена с том, что подобная политика способна обеспечить национальную безопасность. Отсутствие сковывавших международных обязательств гарантировало шведам свободу внешнеполитических решений. Однако, «случайный» характер шведского нейтралитета, с одной стороны, порождал надежды германского руководства на возможность втянуть Швецию в Тройственный союз, с другой — вызывал серьезное беспокойство в Петрограде относительно намерений Швеции в случае германо-российского конфликта.

Внешняя политика Берлина по отношению к Швеции накануне Мировой войны была противоречивой. Наибольшую активность в привлечении Стокгольма в альянс с Германией проявляло немецкое военное руководство. Сторонником союза со Швецией был также кайзер Вильгельм. Активность немецких военных достигла своего пика в 1910 г., когда шведскому Генеральному штабу было предложено подписать совместную военную конвенцию, смысл которой заключался в согласованных действиях шведской и немецкой армий в случае германо-российской войны. Согласно планам немецкого военного руководства, Швеция должна была взвалить на себя всю тяжесть войны на Севере Европы. Подписание германо-шведской военной конвенции не состоялось вследствие осторожной и дальновидной политики Стокгольма. В отличие от немецких военных, дипломаты считали Швецию «ничтожно малой» величиной, чтобы быть полезной фигурой в большой игре великих держав. Немецкая дипломатия проводила пассивную внешнюю политику по отношению к Швеции, проявляя гораздо больший интерес к Копенгагену, чем к Стокгольму. При этом дипломатов и военных объединяло понимание того, что Германии следует культивировать растущее недоверие между Стокгольмом и Петербургом.

Российско-шведские отношения в предвоенный период были напряженными. В разработках российского военного командования Швеция рассматривалась в качестве потенциального военного противника России в Балтийском регионе. При этом российские военные аналитики сомневались в самостоятельном вступлении Швеции в войну против России, но всерьез опасались военных действий Швеции в союзе с Германией. Российские дипломаты в своих прогнозах опасности шведского вторжения в Финляндию были настроены более оптимистично, поскольку наблюдали серьезную внутриполитическую борьбу в шведском обществе по вопросу о политике нейтралитета. Российских военных и дипломатов объединяли неуверенность и недоверие по отношению к позиции Швеции в случае германо-российского конфликта.

С началом Мировой войны шведское правительство провозгласило политику нейтралитета. Россия приветствовала данное решение. Политика России была направлена на поддержание добрососедских отношений со Швецией с целью сохранения ею статуса нейтральной страны. Шведский нейтралитет устраивал также Германию. Германское Верховное командование делало ставку на блицкриг, поэтому дипломаты в первые месяцы войны не прилагали усилий для поиска новых союзников, особенно в таком периферийном регионе, как европейский Север. Привлечение новых союзников становилось жизненной необходимостью в процессе продолжения войны. Значение Швеции в немецкой внешней политике возрастало по мере затягивания военных действий.

Дипломатическая активность Германии в годы войны служила реализации трех главных задач: поддержанию и укреплению отношений между союзниками, борьбе за нейтралов и привлечению новых союзников, а также налаживанию неофициальных контактов с противоборствующей стороной с целью подписания благоприятного мира. Пик немецкой дипломатической активности в привлечении Швеции в коалицию Центральных держав пришелся на лето — осень 1915 г.

Специфика немецкого дипломатического натиска на Швецию заключалась в том, что использовались не только каналы секретной дипломатии, но и возможности новых, нетрадиционных для аристократического дипломатического корпуса слоев — крупных банкиров, промышленников, общественных деятелей и журналистов. Эта особенность наглядно проявилась в «миссии Варбурга». Немецкое внешнеполитическое ведомство сделало предложение Швеции вступить в войну против России, используя посредничество крупного немецкого банкира еврейского происхождения М. Варбурга и его контакты со шведским министром иностранных дел К. Валленбергом. Усилия Германии привлечь Швецию в альянс достигли своего апогея в ноябре 1915 г., в ходе визита в Стокгольм принца Макса Баденского. Целью его поездки являлся союз со Швецией и подготовка военной конвенции. Германия обещала помощь необходимыми военными материалами в случае шведско-русской войны. В качестве компенсации за участие Берлин предлагал Швеции после войны Аландские острова и создание буферного между Швецией и Россией государства Финляндии.

Проблема сохранения нейтралитета находилась в центре острой внутриполитической борьбы в Швеции. Сторонников вступления в войну против России называли «активистами». Социальной базой этого движения являлись консервативное дворянство, часть офицерского корпуса, лютеранское духовенство, преподаватели университетов. Большинство «активистов» симпатизировали шведским консерваторам, но были среди участников движения и отдельные социал-демократы. Шведским «активистам» не удалось создать собственную партию, их взгляды являлись противоречивыми. Одни считали, что главной целью вступления Швеции в войну является возвращение Финляндии, другие отвергали ее присоединение. Третьи пропагандировали образование в Скандинавии под шведской эгидой Северного союза государств. Четвертые были готовы включить Швецию в немецкую «Срединную Европу». Всех «активистов» объединяли вера в победу Германии и убеждение в необходимости конфронтации с Россией. Деятельность шведских «активистов» ограничилась тремя направлениями: воздействием на общественное мнение Швеции с целью отказа от политики нейтралитета, борьбой против пацифистов, агитацией в Берлине в пользу германо-шведского альянса. С целью воздействия на общественное мнение «активистская» пропаганда использовала два аргумента: так называемую «русскую угрозу» Скандинавии и политику русификации Финляндии. «Активисты» также критиковали «политику 1812 года» — базовый внешнеполитический курс шведской королевской династии Бернадотов, заключавшийся в отказе от конфронтации с Россией. Однако, несмотря на все свои усилия, влияние «активистского» движения в Швеции было слабым. Проблема заключалась в том, что, пользуясь скромными познаниями немецкой элиты о Швеции, «активисты» поддерживали иллюзии Берлина в отношении Швеции, как безусловно германофильской страны. Немецкие политики наивно полагали, что позиции шведского «активизма» в Стокгольме были значительно сильнее, чем это имело место на самом деле.

Для сохранения шведского нейтралитета большое значение имело достижение консенсуса внутри шведского общества по отношению к внешнеполитическим приоритетам страны. В авангарде борьбы за сохранение нейтралитета стояли шведские социал-демократы и либералы. Политику нейтралитета поддерживало также большинство шведских предпринимателей. Именно шведские предприниматели требовали от правительства обуздать антироссийскую пропаганду в прессе и создавать позитивный образ России. Политическое руководство Швеции также старалось делать все возможное, чтобы страна оставалась нейтральной. При этом тактика шведских лидеров была различной. Премьер-министр Я. Хаммаршёльд апеллировал к нормам международного права, министр иностранных дел К. Валленберг обладал поразительной гибкостью в маневрировании между двумя противодействующими коалициями, доказывая важность шведского нейтралитета применительно к каждой из воюющих сторон. Валленберг уделял также пристальное внимание развитию экономических связей Швеции с противоборствующими коалициями, при этом его влиятельное семейство предпочитало сотрудничество со странами Антанты. Король Густав в душе был германофилом, но опасался за судьбу династии в случае вступления в войну, поскольку большинство населения поддерживало нейтралитет. Шведские лидеры избрали беспроигрышную в диалоге с Германией тактику: король ссылался на конституцию, согласно которой он не мог самовольно объявить войну, правительство прикрывалось нейтралистской позиций парламента, все вместе — король, правительство и парламент — ссылались на мнение народа, которое в большинстве своем было пацифистским.

Одним из важных факторов, позволивших Швеции сохранить свой нейтралитет стало возрастание экономического значения Швеции для Германии и России. Торговля со Швецией означала для Германии выход из экономической изоляции и существенный удар по английской блокадной политике. Торгово-экономическое значение Швеции для России заключалось, во-первых, в интенсификации взаимного торгового обмена, во-вторых, Швеция стала ведущей транзитной страной для союзнических поставок в Россию.

Если германо-шведские экономические отношения традиционно были оживленными, то в шведско-российских торгово-экономических отношениях в период войны произошли кардинальные изменения. Экономическое сближение России и Швеции в военные годы стало свершившимся фактом. За три года войны Россия переместилась с седьмого на третье место в шведском товарообороте, уступая только Германии и Англии. Шведский экспорт в Россию вырос в 1916 г. по сравнению с довоенным периодом в четыре раза. Основным принципом торгово-экономических отношений двух стран стал принцип равноценной по стоимости экономической компенсации. Из Швеции Россия получала, преимущественно, товары промышленного производства, взамен поставляя сырье. Неравноценность экономического обмена была связана с сырьевой ориентацией российской экономики, слабой индустриальной базой промышленности и значительным сокращением производства товаров народного потребления в связи с необходимым переводом экономики на военные рельсы. Тем не менее, российско-шведская торговля носила взаимовыгодный характер, поскольку обе стороны получали от партнера ту продукцию, в которой больше всего нуждались.

В российско-шведских экономических отношениях имелись и серьезные проблемы, это, прежде всего торговый дисбаланс. Если шведский экспорт в Россию имел тенденцию к постоянному росту, то российский экспорт в Швецию год от года падал. Дисбаланс подрывал основу российско-шведских отношений — принцип экономической компенсации. Причины сокращения российского экспорта носили экономический и политический характер: страх правительства в отношении реэкспорта российских товаров из Швеции в Германию, постепенное подчинение России английским требованиям рационирования, растущая экономическая разруха в стране, расстройство транспортной системы, непродуманная экономическая политика Временного правительства.

Политика Швеции по вопросам транзитной торговли заключалась в том, чтобы за счет разрешения транзитного движения грузов создать благоприятные условия для снабжения собственной страны необходимыми материалами. Транзитный вопрос вынуждал великие державы прислушиваться к мнению малой страны и позволял шведам проводить более самостоятельную, по сравнению с другими нейтральными государствами, политику, основанную, прежде всего, на обеспечении собственных национальных интересов. Благодаря особому положению Швеции в союзнической транзитной торговле, Стокгольм более эффективно и успешно отстаивал требование свободы торговой деятельности.

В отличие от Швеции, которая значительно выиграла от союзнической транзитной торговли, транзитные поставки для России через Швецию не оправдали себя, как в целом не оправдал себя ориентир российского правительства на иностранные военные заказы. Более эффективные результаты могла принести концентрация правительства на ускоренной мобилизации экономики, поддержке отечественного производителя и тесном взаимодействии с национальной буржуазией.

После прихода к власти в России правительства большевиков российско-шведская торговля на время замерла, но затем частично возобновилась. Швеция заняла в 1918 г. первое место во внешнеторговом обороте Советской России. В отличие от большинства государств, Стокгольм в своей внешнеэкономической политике руководствовался не идеологическими, а практическими мотивами. По сравнению с другими европейскими странами, Швеция проявляла наибольшую заинтересованность в возобновлении торгово-экономических контактов с Россией. Шведскую позицию холодной лояльности по отношению к правительству большевиков объясняют следующие факторы: значительная интенсификация российско-шведского товарооборота в годы войнышведская буржуазия меньше пострадала от первых декретов.

Советской власти, в сравнении с правительствами и предпринимателями Франции и Англии — главными кредиторами царской Россиирационализм шведских коммерсантов, которые рассчитывали удовлетворить свои претензии и экономические интересы, вступив в прагматичный диалог с новой российской властьюнаконец, серьезный сырьевой голод, который испытывала Швеция в 1917; первой половине 1918 гг. из-за экономического давления на нее Западных держав и резкого сокращения поставок из Германии. В этих условиях только Россия могла подпитывать сырьем шведскую промышленность. Выживание собственной экономики диктовало необходимость поиска путей для диалога с новой властью в Петрограде и возобновления товарообмена. Разумеется, речь не шла при этом о сближении с Советской Россией. Большевистский режим вызывал у шведской элиты такую же антипатию, как и у правительств других капиталистических стран. Оценивая итоги шведско-советских торгово-экономических отношений в 1918 г. следует признать, что Октябрьская революция не позволила России и Швеции реализовать тот экономический потенциал, который был накоплен двумя странами в первые годы войны.

Швеция приобрела в годы войны также особое политико-дипломатическое и гуманитарное значение для воюющих коалиций. Тотальная природа войны предлагала Швеции гуманитарную нишу: предоставление посреднических услуг в противоборстве великих держав и интенсификацию международной деятельности шведского Красного Креста. Указанная роль демонстрировала великим державам полезные функции шведского нейтралитета и давала некоторые гарантии для неприкосновенности Швеции. Нейтральный Стокгольм являлся одним из центров, который пытался взять на себя роль «честного маклера мира» между противоборствующими сторонами. Безусловно, призывая воюющие страны к миру, нейтральные государства мечтали не только о том, чтобы навести мосты через траншеи воюющих государств, но и поднять свою значимость в мировой политике. Удачно сыгранная миротворческая роль могла увеличить их моральный капитал. В диссертации выделены две альтернативы шведского миротворчества: первая альтернатива была предложена социал-демократами и предполагала достижение мира через проведение международной антивоенной конференции социалистов, которая потребовала бы от правительств воюющих стран скорейшего окончания войны и подписания демократического мира. Вторая альтернатива нашла выражение в практике «закрытой», секретной дипломатии Стокгольма. Ее сущность заключалась в секретном посредничестве между Россией и Германией для кулуарной выработки приемлемых условий сепаратного мирного договора. Ведущими фигурами этой «закрытой» линии оказания Швецией добрых услуг (или шведского мирного посредничества) были король Густав V и министр иностранных дел К. Валленберг. Однако шведские миротворческие инициативы оказались незначительно востребованными Германией и практически не востребованными Россией вследствие, во-первых, однобокого прогерманского характера шведского нейтралитета, во-вторых, не конкурентоспособности по сравнению с Данией, и, наконец, самое главное — стойкого нежелания царского и Временного правительств заключать сепаратный мир с Германией.

После краха планов Антанты и Тройственного союза на кратковременную войну образовалась патовая ситуация. Военные поражения не приближали мир. В данных условиях противоборствующие коалиции государств избрали в качестве дополнительного средства ослабления противника поддержку радикальных движений внутри враждебного лагеря. Великобритания концентрировала свои усилия на Османской империи, Германия считала «слабым звеном» Антанты Россию. В отношении России немецкая дипломатия проводила политику «революционизирования». Эта политика имела два уровня: первый — социальный — разжигание социальной напряженности во враждебных странах, для чего была необходима помощь революционеров. Второй уровень — национальный — стимулирование межнациональных конфликтов, что требовало взаимодействия с радикалами-националистами. Шведская столица предоставляла российской революционной эмиграции и националистам многочисленные возможности для конспирации и налаживания связей, как со своей родиной, так и с Германией. В 1914;1916 г. Германия использовала шведскую территорию преимущественно в качестве базы для контактов с финскими сепаратистами. В Стокгольме работало бюро сотрудничавшей с Германией эмигрантской организации «Лиги инородцев России». В годы войны при поддержке великих держав происходила постепенная милитаризация национальных движений, что проявилось, в частности, в практике формирования Германией финского егерского батальона. В сущности, речь шла о государственной поддержке сепаратизма и террористических актов в стане военного противника. Подобные меры являлись составной частью немецкой «политики революционизирования», представлявшей дополнительную стратегию борьбы за сепаратный мир с Россией. Впервые в российской историографии упомянутая политика рассматривается в диссертации в тесной взаимосвязи с попытками Германии заключить сепаратный мир с Россией.

После Февральской революции в России Стокгольм стал главным центром секретных контактов представителей Германии с российскими большевиками. В период германо-российских сепаратных переговоров в Брест-Литовске в Стокгольме шли параллельные, неофициальные переговоры между полномочным представителем Советской России В. Воровским и советником немецкого представительства К. Рицлером.

После подписания Брест-Литовского мирного договора вильгельмов-ская Германия получила возможность утвердить свою гегемонию в Балтийском регионе. Особенно ярко это стремление прослеживается в немецкой попытке решить Аландский вопрос. Шведская гуманитарная интервенция на Аландские острова послужила поводом для провозглашения Берлином новой внешнеполитической доктрины, целью которой являлось исключение любого влияния не балтийских государств (Англии и Франции) на развитие событий в Балтийском регионе (Балтика — для балтийских государств). При этом ни одна балтийская проблема не должна была решаться без участия Германии. В немецкой прессе доктрина получила название доктрины Монро Балтийского моря. В соответствии с новой доктриной, в мае 1918 г. было подписано германо-шведское секретное соглашение об Аландских островах. Швеция была вынуждена подчиниться немецкому диктату.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что Швеция приобрела в годы Первой мировой войны особое дипломатическое, военно-политическое и торгово-экономическое значение в германо-российском противостоянии на Балтике.

Обобщенный в диссертации эмпирический материал и сделанные на его основе выводы вносят коррективы в понимание специфики шведского нейтралитета в годы Первой мировой войны. Нейтралитет Швеции в указанный период не был беспристрастным. Он являлся в значительной степени гибким. Швеция шла на уступки той коалиции или державе, от которой в данный конкретный момент исходила наибольшая угроза национальной безопасности. В 1914;первой половине 1917 гг. и весной 1918 г. наибольшую угрозу для безопасности Швеции представляла Германия. Нейтралитет Швеции в упомянутый период имел прогерманский характер. Несмотря на то, что в общественном мнении доминировал тезис о «русской угрозе» Швеции, в действительности, шведская правящая элита опасалась не России, а Германии.

Однако основной тенденцией развития взаимоотношений между Швецией и воюющими коалициями стало постепенное уменьшение немецкого экономического и политического влияния и увеличение влияния Антанты. Во второй половине 1918 г. Англия практически полностью взяла под свой контроль внешнюю торговлю Швеции. Важное значение для послевоенного положения Швеции имело заключение в конце мая 1918 г. торгового соглашения между Швецией и Антантой. Наряду с экономическими преимуществами, оно принесло Швеции и политические дивиденды: страна, проводившая на протяжении почти всей войны прогерманский нейтралитет, на ее завершающем этапе оказалась ближе к лагерю победителей, чем к лагерю проигравших. Вовремя успев продемонстрировать свою лояльность победителям,.

Швеция оказалась в послевоенном мире вне экономической войны, развязанной бывшими союзниками по Антанте против побежденных стран.

Проведенный в работе анализ германо-шведских и шведско-российских отношений подтверждает концепцию «переговорного характера» нейтралитета в годы Первой мировой войны. Политика шведского нейтралитета стала в указанный период результатом переговорного процесса (официального и неофициального) между стремившейся сохранить нейтралитет Швецией и противоборствующими державами: с одной стороны — Германией, с другой — Англией и Россией.

В результате исследования выявлена особая позиция России по отношению к Швеции среди воюющих государств. Политика России отличалась терпимостью и наименьшим давлением на шведский нейтралитет. Отношения между Швецией и Россией в годы войны были нетипичными для взаимоотношений малой страны и великой державы. Ради сохранения шведского нейтралитета, Россия шла на значительные уступки, иногда ущемлявшие ее национальные интересы. Кроме того, Россия являлась главным защитником шведских интересов перед Англией. Россия отказалась от английского предложения организовать полную блокаду германского балтийского побережья. На протяжении всей войны она призывала своих союзников по Антанте к терпимости по отношению к Швеции. Конечно, такая позиция России имела под собой реально-политическую основу, которая выражалась в важности стратегического и экономического положения Швеции для Петрограда. Россия как никакая другая держава была заинтересована в сохранении существующего баланса сил на Севере Европы.

Следует также подчеркнуть, что главным фактором, обусловившим сохранение Швецией нейтралитета, являлись военно-политические действия и расчеты противоборствующих великих держав — Германии и России. Швеции удалось сохранить свой нейтралитет также благодаря тому, что она оказалась экономически привлекательной страной для воюющих коалиций, сумев экономически заинтересовать противоборствующие державы в поддержании шведского нейтралитета. Экономические аспекты германо-российского противостояния в Швеции, на наш взгляд, впервые стали предметом углубленного изучения.

В течение периода Первой мировой войны в Швеции наблюдалась тенденция стать полноправным актором в международных отношениях. Для усиления своих позиций в международных отношениях Швеция использовала, во-первых, свое выгодное геостратегическое положение, позволявшее Стокгольму, по сравнению с другими Скандинавскими странами, большую свободу внешнеполитических действий на международной арене. Во-вторых, Швеция использовала преимущества своего нейтрального статуса для того, чтобы заработать максимум экономических, и политических привилегий в отношениях, как с Германией, так и с Россией. Швеция могла позволить себе даже экономический шантаж по отношению к великим державам. Так, транзит превращался в прекрасное средство давления малой страны на великие державы. Имея в руках это средство, Швеция могла с большим успехом, чем другие Скандинавские страны, отстаивать требование свободы внешнеторговой деятельности. В-третьих, Швеция пыталась оказать услуги в мирном посредничестве между Германией и Россией. Стокгольм приобрел также некоторый опыт миротворчества в ходе Аландской операции. Наконец, в годы войны прослеживалось стойкое желание Швеции стать признанным региональным лидером среди нейтральных государств.

Первая мировая война обозначила важный рубеж во внешней политике и политике безопасности Швеции, когда изменился характер шведского нейтралитета — вместо случайного он становился традиционным. Война способствовала усилению нейтралистских настроений в шведском обществе, нейтралитет стал фактором национальной гордости и ценностью шведского общественного сознания. В годы войны начала складываться новая концепция шведской безопасности, предусматривавшая разрешение конфликтов путем расширения действия системы международного права. Война сыграла значительную роль в формировании современного облика шведского нейтралитета и определила на длительный период основные векторы развития германо-шведских и шведско-российских отношений.

В заключение, необходимо выделить перспективные направления для дальнейшего изучения германо-российского противостояния в Швеции в период Первой мировой войны. Автор видит пути продолжения исследования, прежде всего, в изучении гуманитарной роли Швеции в германо-российском противоборстве, в частности, в исследовании деятельности шведского Красного Креста в Германии и России. Перспективным для дальнейшего изучения представляется также анализ культурологических аспектов германо-российских и шведско-российских отношений. Наконец, на сегодняшний момент отсутствуют специальные исследования, посвященные деятельности немецкого и российского дипломатических представительств в Швеции и шведской дипломатической миссии в России и Германии. Особое внимание следует также уделить проблемам взаимоотношений между русской дипломатической миссией и советским полпредством в Стокгольме на завершающей стадии Первой мировой войны. Перечисление упомянутых направлений говорит о том, что в изучаемой теме еще рано ставить точку.