Информационно-социологический анализ деятельности научной интеллигенции

Актуальность исследования. Интеллигенция как социальная группа, выполняющая особую функцию в обществе, уже давно является объектом пристального внимания со стороны исследователей. При этом существующие в современной научной библиографии понятия, представления, концепции и подходы, с помощью которых делается попытка познания сущности данного феномена, лишь отчасти способны ответить на вопросы, стоящие перед учеными. Это порождает новые всплески интереса к проблематике, связанной с существованием и деятельностью интеллигенции. Тема по-прежнему остается неисчерпаемой, как неисчерпаем интерес к ней со стороны научной общественности. Подобный информационный голод существует, с нашей точки зрения, благодаря двум основным факторам. Во-первых, это интерес общества в целом к своему будущему и связанный с этим интерес к тем социальным силам, которые способны его предопределитьво-вторых, это фактор самопознания и самоидентификации интеллигенции — эти тенденции, с неизбежностью возникающие в любой инсти-туционализовавшейся социальной общности и лежащие в основе ее мировоззрения и деятельности.

Общим местом концепций социального развития является предположение о наличии определенной динамики в этом процессе. После констатации этого положения начинаются разногласия, каково направление этого развития, какова финальная точка и существует ли она вообще, каковы движущие силы и можно ли корректировать этот процесс? Эти, и другие подобные вопросы находят свое отражение в разнообразных социологических теориях, начиная с взглядов Платона и Аристотеля, и заканчивая взглядами социологов конца двадцатого века.

Раздумья над судьбой той или иной человеческой общности (цивилизации, культуры) или человечества в целом волнуют не только ученых и мыслителей. Страхи, опасения и основные черты, связанные с будущим человечества, более или менее ясно выступают в произведениях современной духовной культуры, которые, с одной стороны, фиксируют тенденции настоящего, с другой же, — экстраполируют обнаруженные тенденции, и на этой основе проецируют их в будущее. Фантастические романы, футуристические технотриллеры и компьютерные игры — таков лишь небольшой перечень образцов современной культуры, содержащих смутные символы судьбы человеческой цивилизации. По-видимому, большей части этих фантазий не суждено сбыться, однако сам факт их существования можно рассматривать как показатель обеспокоенности современного общества своей судьбой. Попытки заглянуть в будущее, в какой бы форме они осуществлялись, — будь то произведения культуры или научные концепции, -неизбежно пользуются категориями, означающими феномены, существующие уже сегодня. Среди них можно выделить такие знаковые понятия, как «прогресс научного знания», «информация», «информационные технологии» и другие категории этого же ряда. Именно они оказывают серьезное влияние не только на уровень развития цивилизации, но и трансформируют социальную систему в соответствии с ее объективными и субъективными потребностями и отдельных ее подсистем.

Одно из центральных мест в этих изменениях занимает наука, и социальная группа, непосредственно занимающаяся приращением научного знания, — научная интеллигенция. Если рассматривать взаимообусловленность качеств науки и научной интеллигенции как субъектно-объектные отношения, а точнее, степень, в которой субъект (научная интеллигенция), формирует характеристики объекта (науки), то в контексте данного диссертационного исследования особо актуальной видится проблема генезиса сущностных черт научной интеллигенции, влияющих на результат ее деятельности. Именно эта проблема лежит в основе негаснущего интереса к интеллигенции в общем и научной интеллигенции в частности.

Другим не менее важным фактором, поддерживающим интерес к проблематике, связанной с генезисом и функционированием интеллигенции, является существование мощной потребности в самоидентификации и самопознании. Эта потребность обусловлена самим фактом институционали-зации данной социальной страты, а также ее основной и жизненно важной функцией для современного общества. Процесс институционализации неизбежно приводит к формированию особенностей мировоззрения и выделения страты из более или менее однородного культурного пространства, в котором протекает жизнедеятельность социума. С продвижением общества по пути поступательного развития, усложняется его структура и в культурном пространстве (включающем нормы, ценности, поведенческие образцы, инфотезаурус, особенности мышления) начинается процесс автономной дифференциации культуры, приводящий к формированию конгломерата различных субкультур, без изучения которых невозможно адекватное понимание особенностей жизнедеятельности общества в целом и направления его развития. Самоидентификация и самопознание — это те процессы, которые лежат в основе мировоззрения: как социальной группы, так и индивида, на основе которого и протекает процесс формирования и развития субкультур.

Таким образом, проблемы связанные с определением частных феноменов экзистенционального статуса науки и научной интеллигенции, актуальны как для научной общественности, так и для общества в целом. Но, несмотря на этот пристальный интерес, многие проблемы, дискуссии по которым идут уже не одно десятилетие (а то и столетие), по-прежнему слабо решены и остро актуальны, число белых пятен за последние годы почти не уменьшилось, что оставляет место для новых попыток найти более адекватные ответы на поставленные вопросы.

Несмотря на очевидное разнообразие теоретических и эмпирических исследований научной интеллигенции и науки в целом, с одной стороны, и информационных процессов, с другой, следует отметить, что попыток рассмотрения конкретной социальной структуры или страты с точки зрения теории информационного взаимодействия крайне мало. Между тем, именно информационный подход позволяет изменить угол зрения на традиционные объекты социологического анализа. Это тем более важно, что роль научного знания и научной интеллигенции для будущего человечества крайне велико, и, нет оснований утверждать, что в обозримой перспективе она уменьшится.

2.Степень научной разработанности проблемы. Невозможно с достаточной степенью репрезентативности осветить проблему уровня исследо-ванности феномена научной интеллигенции, не указав на один весьма существенный нюанс. Интеллигенция, как, впрочем, и наука, является одним из традиционных объектов исследования в русской философской, культурологической и социологической мысли. Западноевропейская и американская научная традиция также не чужда данной проблематики. Однако существует принципиальная разница между российской и зарубежной библиографией проблемы.

В России первоначальный интерес строился на исследовании особенностей социального слоя, сформировавшегося к 60 — 70-м годам XIX века, и названного известным в то время беллетристом Д. Боборыкиным «интеллигенцией». Название это впоследствии закрепилось с определением «русская», подчеркивающим специфичность данного феномена, характерного только для России. При этом русская дореволюционная библиографическая традиция важнейшими объектами своего анализа сделала мировоззренческие особенности интеллигенции и ее специфическую субкультуру. В рамках такого, историко-культурологического, подхода выдержана большая часть работ принадлежащих перу известных русских ученыхН.А.Бердяева, С. Н. Булгакова, Г. П. Федотова, и другим представителям Серебряного века русской культуры (некоторое исключение составляет работа Р.В.Иванова-Разумника, который пытается найти чисто социологические дефиниции данного феномена). В этих работах «русская интеллигенция» — феномен социологически не определен, и уж тем более не связанный профессиональной деятельностью (пусть даже в системе духовного производства). Это, прежде всего, особая субкультура, вполне маргинальная по социальному составу, основным направлением деятельности которой являются попытки разрешить «проклятые вопросы» российской истории (отношения общества и государства, труженик и его средства производства и т. п.). При этих заданных константах под определение «русской интеллигенции» подходили лишь очень немногие представители того социального слоя, который сейчас мы можем обозначить как научную интеллигенцию. В дальнейшем такого рода избирательность сохранилась и в советской библиографии — при уверенном рассмотрении интеллигенции как слоя, адекватного господствующей идеологии, главное внимание уделялось ее общественной деятельности. В случае, когда ученый не занимался проблемами социальной справедливости или борьбой с режимом, он считался представителем реакционной интеллигенции (при этом, в лучшем случае рассматривалась его профессиональная деятельность, в худшемон становился не интересным для исследователей). В рамках такого подхода выдержаны исследования российской интеллигенции, принадлежащие перу известного историка Лейкиной-Свирской. Однако, несмотря на очевидную противоречивость такого подхода, именно на советский период разработки данной проблематики приходится формирование иного направления исследований, которое можно обозначить как социологическое. В его рамках можно выделить два подхода к проблеме интеллигенции. Первый рассматривал интеллигенцию (в том числе и научную) как страту, которую можно выделить по экономическому критерию, то есть по ее участию в процессе общественного производства. Второй подход главное внимание уделял производимому научной интеллигенцией научному знанию и в этом смысле он может быть назван науковедческим. В рамках этого второго подхода появляются работы исследующие особенности формирования институтов науки не только в развитых странах (как западных странах, так и России), но и странах слаборазвитых. Слой интеллигенции, формирующийся в них, рассматривается как некий аналог «русской интеллигенции», возникшей на почве особенностей протекания модернизации социума. При этом масштаб рассматриваемых проблем варьируется от отдельных сюжетов в развитии мировой и национальной науке, до глобальных ретроспектив и перспектив научного знания и научной интеллигенции. Среди авторов, писавших о научной интеллигенции в таком ключе, Л. Косарева, Е. Барабанов, Е. Рашковский, Е. Мамчур, Е. Меметов, Н. Злобин, В. Балакин и многие другие. Взгляд на интеллигенцию как на категорию чисто социологическую (исследования социального статуса, демографической основы функционирования системы научного знания (репродукции кадров, и многого другого) представлен в работах и эмпирических исследованиях Ю. Левады, Л. Гудкова, Б. Дубровина, А. Вишневского, Г. Доброва, Л. Гохберга, О. Шуваевой и других.

Кроме того, в 80 — 90-е годы двадцатого века возрождается традиция рассмотрения интеллигенции, как социокультурного феномена и духовных исканий ее представителей. В данном русле находятся исследования Б. Бессонова, Б. Гройса, А. Гулыги, В. Сабирова, А. Сухова, Г. Щетининой, Ю.Ивонина.

В западной библиографической традиции, в отличие от российской, никогда не существовало какого-либо представления об особом этическом или историко-социологическом статусе интеллигенции. Возможно, в силу этого обстоятельства европейских и американских ученых привлекает несколько иная тематика. В целом ее можно разделить на несколько основных направлений. Одно из наиболее старых — направление, восходящее к классической немецкой философии (кантианству и неокантианству), и основной упор делающее на изучение когнитивных аспектов научного знания (в этих рамках обсуждаются возможности существования науки как системы репрезентации объективной реальности). В рамках этой же парадигмы выдержаны позитивизм и неопозитивизм, которые также рассматривают науку как систему объективного знания об объективном мире, а ученых как часть социальной системы выполняющей функцию репрезентации знания и вырабатывающей критерии и механизмы его верификации посредством разработки методологии.

Другим направлением в западной науке является социально философский подход к экзистенциональному статусу науки. В рамках этого подхода рассматривается проблема взаимодействия системы научного знания и нормативно-ценностного содержания культуры в целом. В максимально заостренной форме проблема сформулирована как необходимость определения степени влияния науки на общественную нравственность и духовность. При этом представлены две противоположные точки зрения: одна из них утверждает, что наука слишком погружена в историко-политический и историко-культурный контекст, чтобы претендовать на статус объективного знания. Одним из негативных следствий данного факта можно считать чрезмерную политизацию науки, прогресс которой обусловлен не приращением нового, объективного знания, а потребностью политической системы в науке как инструментальной подсистеме политической власти. Наиболее отчетливо данная логика присутствует в работах П. Фейерабенда и М.Фуко. Другая точка зрения, представленная К. Поппером и другими, основным содержанием имеет апологию современной науки. В работах сторонников этой точки зрения устанавливается вполне определенная зависимость между развитием науки и прогрессом духовности. На первое место в этой аргументации выходит прагматическая функция научного знания, которая реализуется в технологии, та же, в свою очередь, направлена на обеспечение условий избыточного потребления. Лишь в обществе, где технология достигла достаточно больших высот в обеспечении основных потребностей, возможен прогресс идеологий и концепций, составляющих содержание духовности.

Рассмотрение научной интеллигенции с точки зрения традиционных для философии проблем чрезвычайно важный, но не единственный подход к проблеме экзистенционального статуса научной интеллигенции. Кроме уже обозначенных ракурсов в рассмотрении проблем научной интеллигенции в западноевропейской и американской библиографии, можно обозначить еще как минимум два подхода, которые можно условно обозначить как макросоциологический и микросоциологический. Генезис макросо-циологического подхода восходит к неокантианским и неопозитивистским представлениям о структуре и функционировании социума и его институтов. Именно на этих представлениях базируется традиционный макросоциологический подход, осуществляемый в рамках структурно-функцио-налистского направления социологической теории (Т.Парсонс, Р. Мертон и другие). Наука и научная интеллигенция рассматриваются здесь как социальные институты, несущие определенную функциональную нагрузку, которая определяется как репрезентация знания об объективной реальности. В силу этого обстоятельства в работах указанных авторов рассматриваются по преимуществу макросоциологические параметры науки: организационные структуры, ценностные и нормативные системы, динамические и коммуникативные процессы, процедуры присвоения статуса, управления и стратификации. Микросоциологический подход исходит из постулатов классических теорий по социологии научного знания (Э.Дюркгейма, К. Мангейма, М. Шеллера), а также работ ведущих философов и методологов науки (М.Поланьи, Т. Куна, И. Лакатоса и других). Представители данного подхода в анализе институтов науки (Д.Блур, Дж. Гилберт, М. Малкей, Б. Барнс, Г. Коллинз) исходят из того, что объяснение содержания научного знания возможно на основе представления о культур-антропологическом конструировании реальности. Но тогда приходится признать, что ученые производят не объективное знание, а лишь его подобие, в которое вносят коррективы конкретная политическая ситуация, содержание культурных образцов и социальных норм. Мотивы научной деятельности в этом случае не поиск абсолютной истины, а завоевание и сохранение определенного социального статуса. Таким образом, так называемая новая социология научного знания ставит проблему изучения конкретных социокультурных контекстов, в которых протекает деятельность институтов науки. Исследователи, работающие в рамках данной парадигмы, в качестве объектов исследования используют замкнутые эпизоды в истории науки. В российской библиографии примером этого могут служить работы Л. М. Косаревой, Н. И. Кузнецовой и других.

Еще одной важной проблемой, разрабатываемой в контексте парадигмы новой социологии знания, является исследование проблемы «скрытого», неформализованного знания и его значения в деятельности исследовательских коллективов (М.Поланьи, Г. Коллинз).

Таким образом, в завершении библиографического обзора разработки научной проблематики, связанной с деятельностью интеллигенции в целом и научной интеллигенции в частности, можно сделать следующие выводы: во-первых, существуют различные и зачастую противоречивые подходы к трактовке самого феномена интеллигенции, во-вторых, как в западной, так и российской библиографии, традиционными объектами изучения, в контексте данной проблемы, являются обоснование возможности получения объективного знания (философско-психологический подход), морально-этический и ценностный аспект деятельности научной интеллигенции в обществе (социально-философский подход), проблема определения структуры и функций интеллигенции (макро социологический подход), проблема влияния историко-культурного и политического контекста на производство научного знания (микро социологический подход), в третьих, существующие направления в исследованиях, предлагая свои ответы на стоящие вопросы, не лишены внутренних противоречий, что стимулирует появление новых работ по изучению феномена интеллигенции, которые можно отнести как к традиционным (ортодоксальным), так и синкретическим.

Объект исследования. Объектом диссертационного исследования яв-ляется социальный слой научной интеллигенции.

Предмет исследования. Предметом предлагаемого диссертационного исследования является деятельность научной интеллигенции в контексте информационного взаимодействия на социетальном уровне.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является теоретико-методологический, информационно-социологический анализ специфики участия научной интеллигенции во взаимодействии социальных систем подсистем.

Задачами, от решения которых зависит реализуемость цели данной работы, являются:

1. Определение структурно-функциональных особенностей существования научной интеллигенции в обществе.

2. Комплексное рассмотрение факторов, определяющих реализацию социальной функции науки и научной интеллигенции;

3. Изучение особенностей онтогенеза как западной, так и российской научной интеллигенции, а также их влияние на ее функционирование.

4. Исследование диалектических закономерностей изменения субъ-ектно-объектного статуса научной интеллигенции в процессе социального взаимодействия.

Методология диссертационного исследования.

Методологическим фундаментом, данного диссертационного исследования являются постулаты и парадигмальные представления информо-логического подхода к познанию социальной действительности. Основные теоретико-методологические позиции данного подхода разработаны в трудах В. З. Когана, А. Д. Урсула, Э. П. Семенюка, Д. И. Дубровского и др. Фундаментальными категориями, через призму которых в диссертационном исследовании идет разработка проблемы экзистенционального статуса научной интеллигенции, являются «инфовзаимодействие», «инфогенез», «синхрония и диахрония» в процессе инфовзаимодействия, «инфовзрыв», «качество информации», «инфологема», «инфопотребность», «аномия».

Другим важным источником теоретико-методологических представлений, содержащихся в диссертационном исследовании, являются работы представителей в классической социологии П. Сорокина, Т. Парсонса, Р.Мертона. В работе были использованы элементы анализа общества, характерные для данного направления теоретической социологии, — деление общности на взаимосвязанные подсистемы, рассмотрение их основных функций.

Научная новизна работы. Информационный подход к познанию социальной действительности, в общем, и научной интеллигенции в частности, в определенной степени снимает противоречия, характерные для чисто философского или чисто социологического подхода к рассмотрению феномена научной интеллигенции. В рамках этих подходов наука рассматривается лишь как часть экономической подсистемы, то есть деятельность ученых рассматривается лишь в русле составляющей материального производства. Между тем производство научной информации не всегда обусловлено лишь экономическими факторами, более того, обусловленность инфогенеза только потребностью политической или культурной подсистемы в ряде ситуаций также поддается критике. Между тем, рассмотрение научной интеллигенции с точки зрения информационного подхода позволяет выдвигать иные концепции, снимающие указанные противоречия.

В работе обосновываются и выносятся на защиту следующие положения:

1. Научная интеллигенция не является только субъектом или только объектом информационного взаимодействия.

2. Система научного знания, включающая в себя не только достижения науки и технологии, но и научную интеллигенцию, рассматриваемая с точки зрения информационного подхода, является автономной социальной подсистемой, релевантной и адекватной политической, экономической и культурной подсистемам.

3. Основной функцией подсистемы научного знания является обеспечение устойчивого развития социума за счет производства и верификации информации, используемой во всех сферах жизни общества.

4. Производство интеллигенцией научного знания несвободно от культурно-исторических условий ее функционирования, но и невозможно отрицать получения в рамках ее функционирования максимально достоверной информации об объективной реальности. Таким образом, можно утверждать, что влияние культурно-исторического контекста нивелируется в результате глобализации процесса научного субъектно-объектного инфовзаимодействия.

5. Дисфункция деятельности научной интеллигенции обусловлена онтогенетическими особенностями ее институционализации, и в частности запаздывающей современной модернизацией социума, которая вносит свои коррективы в функционирование социальных подсистем.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Работа позволяет расширить спектр социальных феноменов, изучаемых средствами информационного подхода, включив туда научную интеллигенцию. Разработка проблематики в данном ключе позволяет выработать критерии комплексного анализа социальных институтов и их функциональных особенностей.

Апробация работы:

Основные положения диссертационного исследования были представлены на всероссийском семинаре «Методология науки» (Томск, 1997), XXXVIII Научно-методической конференции «Внеучебная работа в вузе (Новосибирск, 1997), четвертой Всероссийской конференции «Современное общество: вопросы теории, методологии, методы социальных исследований» (Пермь, 1998), научно-методической конференции «Пути совершенствования учебного процесса на современном этапе высшего профессионального образования» (Новосибирск, 1998), Международной научно-технической конференции «Информатика и проблемы телекоммуникаций» (Новосибирск, 1998), Всероссийской конференции «Социально-политическое взаимодействие на территории. Механизмы, трансформации, регулирование» (Кемерово, 1999), научно-методической конференции «Проблемы современного высшего образования» (Новосибирск, 1999), Всероссийской научно-технической конференции «Информатика и проблемы телекоммуникаций» (Новосибирск, 1999), научно-методической конференции «Роль образования в социальном и экономическом развитии общества» (Новосибирск, 2000), Российской научно-технической конференции «Информатика и проблемы телекоммуникаций» (Новосибирск, 2000).

Многие положения диссертации регулярно обсуждались на методологическом семинаре кафедры социально-политических теорий Сибирского государственного университета телекоммуникаций и информатики.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав и заключения. Общий объем —ШстраницмПечатного текста и списка литературы (наименований).

Заключение

.

Рассмотрение деятельности научной интеллигенции с точки зрения информологического подхода к познанию действительности в рамках данной диссертации предполагало решение ряда важных задач, которые вели бы к достижению поставленной исследователем цели.

Рассмотрение диалектических закономерностей изменения субъектно — объектного статуса системы научного знания, в процессе взаимодействия ее с другими социальными подсистемами на социетальном уровне в первой главе привело к формулировке вывода о его неоднозначности. В одних случаях научное знание выступает как объект, в других — как субъект информационного взаимодействия. В целом это укладывается в парадиг-мальное для информологического подхода представление о субъектно-объектном перевертывании агентов социального взаимодействия, в общем, и информационного взаимодействия, в частности. Субъектное (или объектное) качество системы научного знания находится в прямой зависимости от этапа, на котором находятся участники взаимодействия. Таким образом может быть описана информационное взаимодействие, как динамический процесс. Если же прибегнуть к описанию статуса системы научного знания в определенный момент времени и с определенными контрагентами, то вполне возможным представляется обозначить его только как субъектный или как объектный.

Кроме того, рассмотрение проблемы в подобном ключе привело к необходимости выделения особой модальности информационного взаимодействия — взаимодействие на межсоциетальном уровне. Информационные процессы, протекающие в данном модусе, образуют своеобразные уникальные культурные ареалы, обладающие, отличными от других символическим и семантическим рядом.

Другим важным вопросом, разрабатываемым в рамках диссертационного исследования, является рассмотрение научной интеллигенции в процессе информационного взаимодействия. Анализ информационной роли подсистем показал, что деятельность по производству информации научной интеллигенцией принципиально отлична от аналогичной деятельности политической, экономической и культурной подсистем. Таким образом, при сохранении представления о значении экономической подсистемы в институционализации научной интеллигенции, можно утверждать, что научная интеллигенция с точки зрения информационного подхода являет собой особую подсистему, деятельность которой реализует две взаимосвязанные функции — инфогенетическую и верификационную. Реализация их приводит к существованию устойчивой тенденции к поступательному развитию.

При отсутствии научной интеллигенции, как особой социальной подсистемы инфогенетическая и верификационная функция реализовывалась по преимуществу политической и культурной подсистемами. Это обстоятельство обусловило определенный уровень качества научной информации и, соответственно, оказало влияние на востребованность ее на социеталь-ном уровне. Лишь становление экономической подсистемы и завоевание ею адекватного места на уровне социетального взаимодействия, позволило сформировать социологические предпосылки к институционализации подсистемы научного знания.

Логика комплексного рассмотрения факторов, определяющих реализацию социальной функции науки и научной интеллигенции в обществе, привело к необходимости анализа социально — психологических детерминант их деятельности. Среди таковых выделяют мышление, память внимание. Позднейшие концепции мышления базируются на представлениях об информационной основе функционирования когнитивных процессов, что является косвенным подтверждением сохранения закономерностей функционирования сложных структур на мнкро и макро уровнях. Логическим продолжением этого является обоснование применимости для анализа коммуникации социальных структур, представляющих различные подсистемы, положений транзактного анализа. При этом в деятельности ученого важнейшим комплексом интеллектуально-психологических реакций предлагается считать ту часть психики, которая у Берна названа «Я — Ребенок». Это в целом согласуется с представлением о значении Бессознательного для творчества в целом и научного творчества в частности.

Рассмотрение в диссертационном исследовании онтогенетических особенностей институционализации российской научной интеллигенции привело к следующим выводам. Основными филогенетическими особенностями российской интеллигенции были ее связь, прежде всего, с политической (и в гораздо меньшей степени экономической) подсистемой социума. Это в свою очередь, обусловило крайнюю степень зависимости развития науки от политического контекста, что с одной стороны стимулировало развитие социально-психологических черт, лежащих в основе научного творчества, с другой же стороны тормозило рациональную, технологическую реализацию этих идей в рамках институтов экономической подсистемы. Кроме того, требования политической лояльности к научной интеллигенции существенно снижали реализацию верификационной функции системы научного знания в обществе. В силу этого обстоятельства с одной стороны стало возможным рождение так называемой квазинауки (термин Леглера), которая вживалась в институты науки и подменяла деятельность по конвенционализации понятий, поддержкой своего социального статуса, политической борьбой и демонстрацией лояльности существующему режиму. Между тем, вряд ли можно говорить, вслед за Леглером, что советская наука была лишь квази-наукой. С нашей точки зрения, система научного знания советского периода может характеризоваться двумя разнонаправленными тенденциями: функционированием и псевдофункционированием. При этом вторая тенденция является производной от филогенетической особенности формирования российской научной интеллигенции — у ее истоков стоит, прежде всего, не объективная потребность высокоразвитого социума, а волюнтаристические решения политического режима, который рассматривал систему научного знания сначала как символ принадлежности к Западной цивилизации, а затем и как инструмент политического господства. Однако, нельзя однозначно утверждать, что зависимость российской науки от особенностей функционирования российской же политической подсистемы, есть особенность характерная исключительно для обществ с запаздывающей моделью модернизации. Европейская система научного знания также несвободна от политического и экономического контекста существования, что и является причиной ее критики со стороны некоторых науковедов (М.Фуко, П. Фейерабенд и др.). Однако, связь науки с указанными контекстами менее жесткая, что обусловлено прежде всего тем, что в условиях европейской модернизации существенную роль в институционализации системы научного знания сыграла экономическая, а не политическая подсистема.

Анализ процесса перехода от общества одного типа (традиционного) к другому (индустриальному) показал, что большинство моделей инверсионного развития существенным элементом включают в себя контроль за информационными процессами со стороны политической элиты, что выражается в создании структур, контролирующих как средства коммуникации, так и социальных субъектов информационного взаимодействия, к числу которых относится научная интеллигенция. Это является фактором, мешающим автономному функционированию подсистемы научного знания.

В западноевропейской модели развития подсистемы научного знания выделяются несколько взаимосвязанных этапов развития. Рассмотрение каждого из них вносит свой вклад в изучение факторов, повлиявших на онтогенез и дальнейшее функционирование системы научного знания.

На до институциональном этапе существования научной интеллигенции ее специфические функции реализовывались через существование и деятельность с одной стороны магических практик (как способа контроля за трансцендентным) и религии, с другой — передачи традиционных технологических алгоритмов практической, хозяйственной деятельности. При этом сакральные магические и религиозные техники, являясь, по сути, структурами, осуществляющими синхроническое, так и диахроническое информационное взаимодействие, способствовали формированию высокого статуса научной интеллигенции. Однако дальнейший анализ социогене-за научной интеллигенции показывает, что инфогенетическая функция интеллигенции на доинституциональном этапе ее существования реализовы-валась всеми тремя основными подсистемамиполитической, экономической и культурной.

Характеристики протекания информационных процессов в обществе во многом определяются самим социальным пространством. В связи с этим, предлагается классифицировать его по уровню плотности на сгустки социальной материи и разряженное поле. Интенсивность инфовзаимодей-ствия прямо пропорциональна плотности социального пространства (термин введен в научный оборот В.З.Коганом). Как для архаических, так и для традиционных обществ такими сгустками являются города, где плотность и занятия населения способствуют интенсивному инфообмену на всех уровнях. Эта схема в целом является вполне работоспособной с одной оговоркой: технологическое развитие средств коммуникации является катализатором уплотнения социального пространства, а при их неразвитости (например, в архаичных обществах) единственными средствами интенсивного инфообмена являются города. При этом, принципиально отличается подход к информационно-социологическому анализу городов западного и восточного типа. В первом случае становление городской системы происходит на историческом фоне формирования ее политической автономии, в то время как восточный город является лишь своеобразным придатком политической подсистемы. Таким образом, западный город изначально формировался как относительно автономный субъект информационного взаимодействия, что, в конечном счете, обусловило моновекторность информационных процессов традиционалистского, восточного общества и, соответственно, относительную стагнацию информационных процессов.

На этапе становления подсистем индустриального общества выделяется несколько поворотных точек, важных для дальнейшего развития научного мировоззрения. Таковыми являются, во-первых, развитие средневековой схоластики, способствовавшее становлению логико-критической системы обработки информации. Во-вторых, интеллектуальное движение эпохи Возрождения, сделавшее актуальными научные достижения античности. В-третьих, развитие научного мировоззрения в эпоху Просвещения, определившее сущность и вектор развития европейской науки.

Кроме того, на основе классификации типов культурного взаимодействия, принадлежащей Г. Померанцу, рассматривается западноевропейская модель социального развития, характеризующаяся установлением принципиально нового вида социокультурной коммуникации. Данная модель является репрезентацией максимально приближенной к идеальной модели инфовзаимодействия на межсоциетальном уровне. В этом случае ойкумена не только готова просвещать варваров, но и считает их инфофонд самоценным информационным образованием, требующим внимательного изучения и освоения.

Рассмотрение тенденций характерных для эпохи пост индустриализма, которые могут так или иначе сказаться на деятельности научной интеллигенции, приводят диссертационное исследование к таким выводам. Численный рост слоя людей, занятых в сфере духовного производства и производства услуг свидетельствует о возрастании роли научной интеллигенции, но в тоже время может стать причиной некоторого снижения социального статуса представителей науки. Новый тип возникающей цивилизации характеризуется иными формами взаимодействия человека и общества, общества и природы. Эта реальность оформляется через прогресс биомедицинских, космических и информационных технологий, ведущую роль в котором играет научная интеллигенция. Таким образом, доминирующим субъектом инфовзаимодействия становится слой интеллектуалов, от деятельности которых зависит динамичность социальных процессов и развитие социума в целом. Другой важной тенденцией социальной трансформации является нивелирование ведущей роли естественнонаучного знания по сравнению со знанием гуманитарным. Кроме того, показывается важность развития информационных технологий, увеличивающих интенсивность инфообмена, и выводящих его на глобальный уровень, что придает динамику процессу поступательного развития социума. Важной проблемой, связанной с функционированием научной интеллигенции в по-стиндустиральном обществе, выступает аномия, являющаяся следствием инфовзрыва, что, с одной стороны, ведет к росту адаптационного потенциала со стороны социальных групп и общества в целом, с другой, — вводит как социальные группы, так и отдельных индивидов в состояние, охарактеризованное А. Тоффлером как «футурошок» .

Социальная система российского общества, по данным социологических и демографических исследований, по своей структуре лишь к концу двадцатого века приблизилась к формированию относительно автономной от политической власти подсистемы научного знания, непосредственно связанной с осознанием, как на уровне индивидов, так и на уровне социума значения науки и высшего образования для своего будущего. Наряду высоким статусом научного знания как такового и научной интеллигенции как особой социальной группы наблюдается достаточно низкая престижность профессионального занятия научными изысканиями, что, очевидно, зависит от экономического положения науки в целом и научной интеллигенции в частности. Это в целом укладывается в описанную выше общемировую тенденцию снижения статуса, однако, предпосылки для аналогичной российской тенденции имеют совершенно иную логику, что является более чем тревожным симптомом скорее регресса, чем прогресса российского общества.

Таким образом, задачи, поставленные перед диссертационным исследованием, могут считаться выполненными, а цель — достигнутой.

В заключение хотелось бы обозначить ряд перспективных, с точки зрения дальнейшей разработки данной проблематики направлений исследования. Прежде всего, научный интерес представляет тема влияния факторов, повышающих интенсивность инфовзаимодействия на эффективность деятельности подсистемы научного знания и взаимодействия ее другими подсистемами. Кроме того, актуальной представляется направление исследований вектора трансформации системы подготовки научных кадров в условиях информационного взрыва. Результаты, полученные в ходе данных направлений в исследованиях, могли бы быть использованы в разработке государственных программ реорганизации институтов науки.