Русская анакреонтика XVIII — начала XIX века: генезис, культурно-исторический контекст, поэтика

На протяжении почти двух тысячелетий античное наследие являлось устойчивым фактором, который надежно обеспечивал динамичное развитие европейской культуры. В ее распоряжение была предоставлена богатейшая сокровищница накопленного древними духовного и исторического опыта. Пристальное его изучение, имевшее результатом осмысление античности в качестве культурного идеала и непреходящего образца, составило главное содержание той эпохи в истории культуры Западной Европы, которую уже сами современники назвали Возрождением. Именно отсюда ведет начало уверенность европейцев в своей всегдашней причастности к большому историческому Времени и осознание себя законными наследниками классической Древности.

На излете Ренессанса аристократически утонченная Европа, культивировавшая терпеливое изучение древних языков, с изумлением обнаружила еще один новый пласт в поэтическом наследии античности. В 1554 году Ан-ри Этьен впервые опубликовал сборник лирических миниатюр, расцененных первоначально как чудом уцелевшие подлинные фрагменты из Анакреонтапоследнего лирического поэта архаической Греции.

Анакреонт Теосский был одним из известнейших греческих поэтов VI — V веков до н. э. Древние критики включали его в канон лирических авторов наряду с Алкманом, Стесихором, Алкеем, Сапфо, Ивиком, Симонидом Кеос-ским, Пиндаром и Вакхилидом. Высокая оценка поэзии Анакреонта современниками была унаследована последующими поколениями, вслед за Платоном считавшими его мастером эротического жанра. Воздействие лирического творчества этого любимца аттического общества испытали на себе многие греческие поэты, в числе которых были Феокрит и Селевк, Каллимах и Клеомах. Он породил целую «плеяду» последователей среди римских поэтов, оказав, в частности, несомненное влияние на творчество Горация.

Анакреонтическая лирика культивировалась также в эллинских городах Палестины и среди византийцев. Число подражаний Анакреонту, его стилю стремительно увеличивалось, в результате они не только стали столь же популярны, как и оригиналы, но со временем практически полностью вытеснили их.

Первый издатель «Анакреонта» не подозревал, что публикует псевдоанакреонтику, то есть стихотворные подражания Анакреонту довольно позднего происхождения, впоследствии получившие в науке название анакреон-теи. Вопрос о подлинности текстов еще не ставился, и потому «этьеновское» издание пятидесяти пяти греческих оригиналов (вместе с частичным переводом тридцати одного из них на латинский) «Anakreontis Teij Odae», появившееся к тому же в момент всеобщего увлечения пиндарической поэзией, было обречено на ошеломительный успех. Тот почти экстатический восторг, с которым Западная Европа встретила публикацию этих стихотворений, предвосхитил Пьер Ронсар. Шестой сонет в его первой книге «Любовных стихотворений» («Les Amours», 1552) свидетельствовал о том, что лидер Плеяды по достоинству оценил новонайденную раритетную рукопись, с которой ознакомился еще до ее выхода из печати. Фрагментарная творческая обработка одной из песен «Анакреонта» фактически сделала Ронсара зачинателем новой для Европы поэтической традиции, получившей дальнейшее развитие в его сборниках «Роща» («Bocage», 1554) и «Смесь» («Meslanges», 1555).

Хотя уже в 1557 году Франческо Робортелло подверг сомнению принадлежность найденных текстов Анакреонту (писавшему на ионическом, а не дорическом диалекте), они не только выдержали многочисленные переиздания, но в кругу восторженных почитателей древнего автора породили колоссальное число переводов и подражаний. Благодаря превосходному знанию древних языков магистральное направление для поэтических штудий такого рода в литературах Европы задавали поэты Плеяды. Наряду с Ронса-ром, одним из наиболее усердных поэтов-анакреонтиков был Антуан Баиф, а первый адаптированный перевод анакреонтеи на французский язык, опубликованный в 1556 году, осуществил Реми Белло.

Поэты Плеяды часто практиковали включение сочинений сотоварищей по школе в собственные лирические сборники. Следуя этой традиции, своему переводу анакреонтеи Белло предпослал ронсаровскую элегию «Кри-стофлю де Шуазелю, моему старинному другу», содержавшую программное противопоставление грациозной анакреонтической лирики серьезной пиндарической поэзии.

При оценке поэтического слога Анакреонта Ронсар не поскупился на самые лестные и изысканные эпитеты, назвав его «восхитительным, ласкающим, певучим». Расточительно щедрый на похвалы «французский Пиндар и Гораций» с готовностью признал «в искусстве наторелого» старика лучшим учителем для всех современных поэтов. «Божественный и чудный» (303, с. 212) стих Анакреонта он явно предпочел «тяжеловесному» Пиндару:

Хвалу воздай тому, кто прояснить бы мог.

Нам Пиндара хаос, брюзгливый, жесткий слог,.

Докучный стиль письма, густой поток словесный,.

Назойливую суть и смысл тяжеловесный.

Народ их не поймет. Мне мил Анакреон! (303, с. 211).

Декларированное здесь охлаждение Ронсара к Пиндару, чей «воинственно суровый» стих годен лишь на то, чтобы «устрашать наивных школяров» (303, с. 212), чрезвычайно знаменательно.

Так в середине XVI века началась бурная культурная экспансия в Европу поэтического сборника, приписываемого легендарному представителю сольной мелической лирики. В результате его многочисленных переизданий и переводов псевдо-Анакреонт занял прочное место в ряду наиболее почитаемых античных авторов, высоко ценимых за изящную простоту стиля и бе-зыскусность в выражении чувства.

Благодаря посредничеству французской литературы стремительно нарастал интерес к анакреонтической поэзии и в Германии. Уже в XVII столетии здесь появились первые переводчики и подражатели Анакреонту, хотя пика своей популярности ассоциирующийся с этим именем жанр достиг ближе к середине следующего века. Важную роль в процессе его становления на немецкой почве сыграла полемика о рифме, спровоцированная «Беседами художников» И. Я. Бодмера (1724). С появлением названного трактата в Германии активизировался интерес к обсуждению многоплановой стихотворной проблематики. Данное обстоятельство побудило И. К. Готшеда в 1733 году перевести нерифмованными стихами шесть песен Анакреонта, как бы подав тем самым пример для аналогичных опытов поэтам из Галле И. Н. Гетцу, И. П. Уцу, И.В. Л. Глейму.

Подлинный расцвет анакреонтики в Германии начался в 40-х годах XVIII века. Своеобразный «анакреонтический бум» вызвала публикация поэтического сборника Глейма «Versuch in scherzhaften Liedern» («Опыт шуточных песен», 1744 -1745), сделавшего его автора признанным главой анакреонтического течения в немецкой поэзии. Наряду с переводами он создавал собственные стихи, имитирующие стиль и метрику анакреонтеи, а также частично рифмованные свободные подражания анакреонтическим одам.

Вскоре оформилась своеобразная «плеяда» немецких поэтов-анакреонтиков, наиболее талантливыми среди которых (помимо уже упоминавшихся выше Уца, Гетца и Глейма) были Г. Э. Лессинг, Ф. Якоби, И.Б. Ми-хаэлис. Увлечение анакреонтикой в Германии, опосредованное влиянием французской поэзии, приняло такие масштабы, что И. Х. Кестнер сравнил его с эпидемией чумы, поразившей немецкую литературу. Он же создал язвительное эпиграмматическое стихотворение, где ехидно высмеял бесталанность поэтов-анакреонтиков, способных только на то, чтобы «клепать на женских рифмах бессмысленную прозу» (178, с. 91−92), воспевая девушек и Вакха, Вакха и девушек, пьяные поцелуи и поцелуи пьяные. Симптоматично, что расцвет анакреонтики в Германии не был особенно продолжительным, охватив приблизительно лишь три десятилетия. Появление в 1769 году трактата Бодмера «Grazien des Kleinen» («О грации маленьких») знаменовало собой начало борьбы за ее вытеснение из пределов литературного пространства немецкой поэзии.

Германия начала освоение греко-латинского наследия почти на столетие позже Франции. Характерный для Ренессанса интерес к сочинениям древних авторов далеко не сразу обрел благодатную почву в стране, раздираемой конфессиональными спорами. В не знавшей Ренессанса России античность переживалась принципиально иначе, чем в Германии, а тем более в Италии или Франции. Первоначально здесь отсутствовало неотъемлемо присущее Европе и глубоко прочувствованное ею ощущение незыблемой связи времен, той культурной преемственности, которая позволяла возводить собственную генеалогию непосредственно к греко-римским истокам. В отличие от Запада, классическая древность не была устойчивой константой нашей отечественной культуры и с разной степенью интенсивности проявляла себя лишь в отдельные периоды ее развития.

Еще в конце XVI века составитель «Грамматики словенской» Лаврентий Зизаний обратился к современникам с призывом во всем следовать «грецким поетам». Однако русская словесность вплоть до начала Петровской эпохи явно не спешила приобщаться к достижениям «паганской» культуры и, исполнясь благоговейного трепета, осваивать художественный опыт античных авторов. Сказанное в полной мере относится и к творческому наследию Анакреонта, имя которого стало известно русской поэзии уже в XVII веке.

Легендарное предание о смерти древнегреческого поэта, подавившегося виноградной косточкой, было хорошо знакомо автору энциклопедического по охвату материала «Вертограда многоцветного». Развивая излюбленный барочной поэзией топос о равенстве всех перед неотвратимой смертью, Симеон Полоцкий посвятил Анакреонту отдельный фрагмент в цикле.

Смерть" :

Анакреонт поета ягоды ядяше, от них же во гортани единая сташе И бысть смерти виновна. Здрава умертвила, безсилная силнаго во гроб низвалила (309, с. 154).

Судьба жизнерадостного грека, попавшегося в ловушку коварной Смерти, преподносилась с ортодоксально-христианской точки зрения. Роковая случайность, оказавшаяся для Анакреонта гибельной, осмыслена в качестве назидательного примера заслуженного возмездия человеку, который поплатился за свою беспечность и обрек себя на вечные муки:

А иже не готови ко смерти бывают, зде телом, а душею вечно умирают (309, с. 155).

Так в русской поэзии у Анакреонта стала складываться предосудительная репутация язычника и неисправимого грешника, подверженного плотским страстям, без меры предающегося земным наслаждениям и утехам.

В русле христианской ортодоксии воспринимался он и другим барочным поэтом — Андреем Белобоцким, автором компилятивной поэмы «Пента-теугум». В ее третьей книге «О гегене и муках вечных» именно Анакреонт открыл галерею мучеников ада, низвергнутых в геенну огненную за великие грехи:

Под лавою в аде спрятан, изыде, Анокреоне!

Муки, им же еси предан, всему миру скажи явне.

Аще звязан и прикован, изыти к нам не можеши,.

За грехи тако наказан, плачи сам, а нас не теши (309, с. 231).

Резкому осуждению в данной поэме подвергалось античное «баснословие» в целом. Провоцирующее многоразличные человеческие пороки (и прежде всего пьянство), в представлении автора, оно открыто ассоциировалось именно с анакреонтико-эпикурейским типом мироощущения:

Вы Бахуса суще внуки, чаши, кружки выпивали,.

Душком пити ваша штуки, даже бочки пусты стали (309, с. 228).

Из сказанного очевидно, что в барочной рецепции поэтическая и бытовая личность Анакреонта осмыслялась сквозь призму строгих религиозно-нравственных критериев, подвергаясь при этом резкому осуждению и остракизму как противоречащая строгим моделям православного поведения.

Петровская эпоха грандиозных преобразований и свершений в плане социальной психологии сопровождалась нарастанием оптимистического мироощущения. Человек нового времени радостно переживал свое освобождение от регламентирующих предписаний религиозной морали, основанной на аскетизме. Зарождающаяся культура светского типа, отчетливо ориентированная на европейские образцы, кардинально видоизменила модель бытового и общественного поведения молодого представителя поднимающейся нации. Данные обстоятельства благотворно сказались и на судьбе русской анакреонтической поэзии. В отличие от Запада, России XVIII века предстояло не «возродить» и заново освоить греческую и римскую древность, но трансплантировать и «присвоить» богатейшие пласты ее духовного наследия, создать свой культурно-исторический образ античности, актуализировав в ней наиболее созвучные себе стороны.

В последние десятилетия интерес специалистов к проблематике «русской античности» заметно активизировался. Глубокая и интенсивная разработка ее культурологических аспектов в классических трудах А. Ф. Лосева и О. М. Фрейденберг, в фундаментальных работах А. В. Михайлова, В. М. Живова, Г. С. Кнабе стала прочным методологическим фундаментом для новейших литературоведческих исследований. Проблема восприятия и творческого освоения русскими литераторами традиций античной художественной мысли уже привлекала пристальное внимание Д. М. Буланина, А. Н. Егунова, С. А. Кибальника, Т. Г. Мальчуковой, Л. И. Савельевой и ряда других ученых. Однако описание механизмов освоения античного наследия в России продолжает оставаться одной из наиболее актуальных задач отечественного литературоведения.

При изучении таких жанровых образований в литературе нового времени, которые ведут свою генеалогию из окутанной легендами античной древности, сложность решаемых при этом задач многократно возрастает. Исследователь невольно оказывается перед необходимостью обсуждать вопросы жанровой специфики параллельно с анализом процесса ассимиляции обследуемых литературных фактов на русской почве.

К настоящему времени отечественная наука о русской литературе XVIII века уже располагает целым рядом монографических исследований, углубленно рассматривающих ведущие драматургические жанры данной эпохи (монографии П. Н. Беркова, В. А. Бочкарева, И. А. Вишневской, О. Б. Лебедевой, Г. В. Москвичевой, М. П. Одесского, Ю.В. Стенника) в плане их тематического наполнения, функциональной природы, исторической поэтики. Буквально в последние годы появились интересные работы об отдельных лирических и лиро-эпических жанрах русской поэзии XVIII века: пасторали (Т.В. Саськова), сонете (Л.И. Бердников), пиндарической (Н.Ю. Алексеева, Т.И. Смолярова) и сафической одах (Е.В. Свиясов), стихотворных переложениях псалмов (Л.Ф. Луцевич). На этом фоне откровенная маргинальность анакреонтического жанра, практически выпавшего из сферы пристального внимания современных литературоведов, становится обостренно ощутимой и выглядит далеко не случайной. Неблагоприятное впечатление от сложившейся ситуации усугубляется фактом существования достаточно давней, хотя и не очень богатой открытиями традиции творческих изысканий в этой области.

Филологическому изучению русской анакреонтической поэзии XVIII века как специфического литературного феномена положил начало Н.Н. Ку-тателадзе работой 1915 года «К истории классицизма в России. Анакреонти-ческия песни в русской литературе XVIII столетия». Свой труд, весьма внушительный по объему привлеченного к анализу фактического материала, автор скромно назвал «историко-литературным этюдом». Эта номинация не вполне соответствовала тем весьма серьезным целям и задачам, которые поставил перед собой Кутателадзе. В его намерения входило «представить в общем обзоре наиболее важные моменты внешней истории песен Анакреонта и выяснить роль этих песен в процессе развития лирических форм XVIII столетия» (198, с. 361).

Несомненной заслугой первого исследователя русской анакреонтики XVIII века являлось развернутое обоснование органичности ее появления в отечественной поэзии послепетровского периода. Нельзя не признать справедливость его утверждения, что анакреонтическая поэзия оказалась родственной по духу уже сложившейся к тому времени в России традиции светской любовной лирики. С присущей ему основательностью Кутателадзе предложил небольшие, но фактографически насыщенные обзорные очерки об анакреонтике трех виднейших поэтов классицистической и постклассицистической эпох — А. Д. Кантемира, М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина.

В центр своего исследования ученый поставил проблему поэтического стиля, убедительно продемонстрировав стилевой дуализм, характерный для русской поэзии второй половины XVIII века, где динамично нарастало противостояние между грациозной задушевностью анакреонтического стиля и тяжеловесным официозом торжественной, пиндарической оды. Конфликтность этих двух стилевых тенденций Кутателадзе справедливо расценил как появление первых признаков начавшегося разложения пиндарической лирики. Глубинную же причину подобного межстилевого противоборства исследователь усмотрел в бессилии тогдашней литературно-теоретической мысли: скованная жесткими регламентациями псевдоклассицистической эстетики, она вынуждено сопротивлялась активной экспансии анакреонтической лирики в русскую поэзию.

Пионерская работа Кутателадзе могла дать мощный толчок специальному и углубленному литературоведческому изучению отечественной анакреонтической поэзии. Однако поступательного освоения этого достаточно мощного пласта в многожанровой толще русской лирики нового времени не последовало. Не исключено, что сдерживающим фактором в данном процессе стал научный скептицизм JI.B. Пумпянского, чрезвычайно низко оценившего идейно-художественные достоинства русской анакреонтики.

Анакреонтическая поэзия. тоже основана Ломоносовым., но так как этот тип поэзии кончается Державиным (у Пушкина он уже анахронизм), то это малосущественная и чрезвычайно переоцененная сторона русской поэзии XVIII века" (293, с. 69). Столь прохладная и вместе с тем категорическая оценка, слегка приправленная к тому же «омфалической» солью, была направлена главным образом и почти исключительно против анакреонтики Державина, чья поэзия незадолго до этого (в предверии 150-летия со дня смерти старика-" предтечи") была фактически открыта заново.

Безапелляционный вердикт Л. В. Пумпянского, озвученный еще в начале 20-х годов прошлого столетия, возымел далеко идущие последствия. Он едва ли не предрешил на долгие десятилетия вперед практически полное отсутствие интереса к изучению анакреонтической поэзии со стороны советских исследователей. Более того, в своих лекциях о русском классицизме Пумпянский фактически отнес русскую анакреонтику XVIII века к разряду исторических курьезов. Ее появление в России ученый объяснил фатально предрешенной для отечественной поэзии необходимостью обременить себя тяжким грузом чужих ошибок и заблуждений. По мнению Пумпянского, молодой литературе, еще находившейся в процессе становления, было суждено «разделить общий удел того ряда ошибок» (293, с. 69) относительно личности и поэзии Анакреонта, через которые прошли едва ли не все развитые литературы Европы.

Безоговорочный скепсис Пумпянского поддерживали не все тогдашние знатоки русского XVIII века. Учитывая его оригинальные историко-литературные построения и уникальное представление об особой генологии русской литературы, Г. А. Гуковский в процессе работы над книгой «Русская поэзия XVIII века» (JI., 1927) сумел выработать собственную концепцию развития отдельных поэтических жанров XVIII века.

Серьезной опорой для исследователя русской анакреонтики продолжает оставаться статья Гуковского «Об анакреонтической оде» (94, с. 117−156), давно перешедшая в разряд литературоведческой классики. Главная цель ее автора заключалась в обосновании тезиса о первостепенной значимости метрических параметров для жанровой идентификации русской анакреонтической оды, которая, как известно, не отличалась тематическим единством. На богатом фактическом материале, выбранном из сочинений А. П. Сумарокова и представителей его поэтической школы, Гуковский продемонстрировал своеобычность анакреонтической стилистики, интенсивно эксплуатирующей инвариантный прием повтора в его образно-тематических, синтаксических, звуковых, морфологических, грамматических модификациях и разновидностях. Со времени первой публикации исследования Гуковского об анакреонтической оде прошло уже более трех четвертей века, однако его научная ценность продолжает неуклонно возрастать.

Специальный интерес к проблемам анакреонтического жанра проявил в свое время американский русист К. Дрейдж. В 1962 году он опубликовал обзорную статью о рецепции греческой анакреонтеи русскими поэтами XVIII века — от А. Д. Кантемира до И. И. Дмитриева и Н. М. Карамзина включительно (427). Весьма значительный по объему материал, оказавшийся в поле зрения исследователя, с неизбежностью предопределил конспективную беглость его интерпретации, но вовсе не лишил небольшую по размеру статью концептуальной целостности и логической законченности. Далеко не со всеми утверждениями Дрейджа можно безоговорочно согласиться. Уязвимость его позиции напрямую обусловлена унифицированностью базового критерия в оценке художественного достоинства русскоязычных переложений анакреонтеи. Остается только сожалеть, что исследователь не осознал необходимость выявлять в каждом конкретном случае внутренние мотивы, определявшие характер авторской трансформации исходного материала. Закономерным следствием подобного просчета стало практически полное игнорирование Дрейджем тех моментов национального своеобразия, которыми был отмечен диалектический процесс становления и развития анакреонтической поэзии в России XVIII века.

Обзорная статья К. Дрейджа, по-видимому, осталась неизвестной немецкой исследовательнице русской анакреонтики XVIII века Д. Шенк. Выполненная в русле традиций академического литературоведения, ее монография 1972 года (436) охватывает обширнейший (хотя далеко не полный) фактический материал, позволивший обследовать анакреонтическую поэзию в перспективе ее развития от переводов А. Д. Кантемира 1736 года до переводов И. И. Мартынова, опубликованных в самом начале XIX века. Научная новизна капитального исследования Шенк определялась, в частности, тем, что оно включало отдельные главы, посвященные А. П. Сумарокову и М. М. Хераскову, чья анакреонтика, как правило, находилась на периферии внимания немногочисленных исследователей их творчества. Содержащая немало ценных наблюдений, монография немецкой русистки ввела в научный оборот целый ряд анакреонтических текстов, не переиздававшихся после своей первой публикации в журналах XVIII века. Общая картина развития анакреонтического жанра в России, нарисованная в монографии Шенк, впечатляет масштабностью хронологического охвата, но довольно расплывчата в концептуальном отношении и не оставляет впечатления целостности, завершенности. Подобное ощущение возникает прежде всего из-за отсутствия главы о Г. Р. Державине — крупнейшем русском поэте-анакреонтике рубежа XVIII — XIX веков.

Наряду с попытками исследователей с той или иной степенью полноты поэтапно реконструировать длительный процесс становления анакреонтического жанра в России предпринимались также крайне немногочисленные, буквально единичные научные разыскания, предметом которых становилось творческое наследие отдельных поэтов-анакреонтиков. В этом ряду следует назвать методологически устаревшую статью К. М. Колобовой о стихотворном цикле Ломоносова «Разговор с Анакреонтом» (178) — глубокую, хотя и не бесспорную по выводам статью Ю. В. Стенника, доказывающего антитетич-ность поэтических (в том числе и анакреонтических) традиций Ломоносова и Державина (349) — статью Г. Н. Ионина об анакреонтических стихах Карамзина и Державина, опубликованную в восьмом выпуске сборника «XVIII век» (145) — и наконец, фундаментальные работы Г. Н. Ионина и Г. П. Макогоненко, сопровождающие публикацию сборника «Анакреонтических песен» Г. Р. Державина в серии «Литературные памятники» (148- 236). В перечне литературы вопроса нельзя оставить без внимания также компактные, чаще всего разрозненные наблюдения, включенные в монографические очерки творческого пути того или иного писателя, внесшего свой вклад в развитие русской анакреонтики.

Что касается отечественного литературоведения последних лет, то в нем начали появляться редкие проблески исследовательского интереса к творчеству русских поэтов, «работавших» в анакреонтическом жанре. Об этом свидетельствуют, в частности, новейшие работы А. А. Казакевича, С. И. Панова, О. Н. Рудневой, Т. В. Саськовой, Л. В. Чернышевой. Однако принципиальное значение этих отрадных фактов не стоит преувеличивать. Трудно не согласиться с В. М. Живовым, автором вступительной статьи к переизданному в 2001 году сборнику ранних работ Г. А. Гуковского, который с сожалением констатировал: «. никакой лучшей картины развития данного жанра предложено не было» (94, с. 18). В этом кратком резюме авторитетный культуролог вполне объективно оценил современный уровень научного осмысления русской анакреонтики XVIII — начала XIX века.

Отечественному литературоведению понадобится время, чтобы преодолеть накапливавшуюся десятилетиями инерцию скептического отношения к русской анакреонтической поэзии. Рецидивами этой застарелой, но еще не до конца изжитой тенденции являются спорадические попытки исследователей оспорить «жанровый суверенитет» анакреонтической оды. Характерный тому пример — позиция составителей антологии «Русская литература — век XVIII. Лирика». Изданная ими подборка лирических стихотворений открывалась вступительной статьей Н. Д. Кочетковой, которая подвергла сомнению правомочность выделения анакреонтической оды в особый жанр и предложила видеть в ней лишь стихотворную форму: «Впрочем, может быть, вернее было бы говорить все-таки о стихотворной форме, а не о жанре, учитывая разнохарактерность содержания анакреонтической оды» (182, с. 14).

Показательной в этом смысле является также новейшая работа Н. Ю. Алексеевой о становлении отечественной торжественной оды. Исследовательница ограничилась здесь выделением лишь двух разновидностей одического жанра, представив основное направление развития русской лирики XVIII века как переход от умеренной горацианской к высокой пиндарической оде (12, с. 4). Подобные ревизионистские настроения, не затухающие в научной среде, диктуют настоятельную необходимость специально мотивировать продуктивность рассмотрения анакреонтической оды в качестве особого типа художественной целостности литературного произведения и исторически сложившейся разновидности одического жанра.

В обоснование заявленного тезиса укажем прежде всего на непреложный факт устойчивого присутствия жанровой дефиниции «анакреонтическая ода» (реже — синонимичной ей номинации «анакреонтическая песня») в творческом сознании русских поэтов елизаветинской и екатерининской эпох. Этим определением, как правило, предварялись публикации произведений в этом стихотворном жанре. Данное обозначение стало общепринятым у наших отечественных лириков скорее всего благодаря его широкой распространенности в европейской переводческой и литературно-художественной практике. Столь же прочно в России XVIII века было усвоено и традиционалистское представление о теоретической модели анакреонтического жанра, исходным эмпирическим материалом для которой послужили лирические миниатюры, вошедшие в состав анакреонтеи.

Идеальное, «правильное» произведение в анакреонтическом духе четко ассоциировалось в культурном сознании с определенным набором характеристик. Канону анакреонтической оды, воспевавшей любовь, вино и женщин, отвечали нерифмованные стихотворные произведения малого объема, отличавшиеся совпадением стиха с синтаксической единицей фразы, выполненные в астрофической форме «in continue», размером, который в русской силлабо-тонической версии идентифицировался с 3-стопным ямбом или 4-стопным хореем с женскими окончаниями. Уже само существование жанрового канона анакреонтической (любовной) оды — взятого в отвлечении от его конкретных реализаций — дает весомые основания для утверждения ее эстетического равноправия с одами горацианскими (нравоучительными) и пиндарическими (торжественными). Не последнюю роль играет, наконец, и то обстоятельство, что все три одические разновидности получили свое название от имен древних авторов, ставших символическими отождествлениями созданных ими жанров.

Наличие у традиционного жанра определенной системы устойчивых характеристик отнюдь не снимает вопроса о его эволюции. Еще представители формальной школы, и прежде всего Ю. Н. Тынянов, пришли к пониманию динамической природы жанра и констатировали переменчивость его объема, обусловленную подвижностью жанровых признаков (376, с. 255— 270). В концепциях современных ученых жанр рассматривается как относительно устойчивое образование с постоянными функциями и исторически изменяющимся объемом, на трансформацию которого решающее влияние оказывает творческая индивидуальность писателя и его внутренняя мотивация (396, с. 3−25).

Хотя ядром литературного жанра справедливо считаются содержательные особенности, теоретическое признание получил тот факт, что на ранних этапах литературного развития (в том числе и в классицистическую эпоху) именно формальные, а не содержательные аспекты могли осмысляться в качестве доминирующих жанрообразующих признаков. Совокупность перечисленных обстоятельств не оставляет малейших сомнений в праве отечественной анакреонтики XVIII — начала XIX века на статус самостоятельного жанрового образования, соприродного пиндарической и горацианской одам, но обладающего при этом яркой национально-исторической спецификой.

Итак, жанровая проблематика русской анакреонтической оды уже давно не является «откровением» для отечественного и зарубежного литературоведения. Однако обстоятельное знакомство с историографией вопроса позволяет уверенно констатировать, что данный феномен отечественной поэзии вплоть до последнего времени относится к разряду малоизученных. Слабая разработка важнейших проблем истории и поэтики анакреонтического жанра является серьезным препятствием для построения новой, современной концепции истории отечественной поэзии.

Характерная для риторической эпохи обостренность жанрового мышления настоятельно предписывает исследователю необходимость историко-эволюционного подхода к литературному материалу. Между тем вопрос о генезисе, поэтике, специфических условиях становления, исторического существования и функционирования анакреонтического жанра в русской поэзии XVIII — начала XIX века еще не был предметом специального литературоведческого исследования в отечественной науке. Назрела необходимость заполнить этот пробел в историко-литературной картине русского XVIII века, предложив современное концептуальное осмысление идейно-художественной специфики и жанрово-стилевого своеобразия анакреонтической оды в ее национально-исторической вариации.

Комплексное изучение русской анакреонтики как целостного феномена является актуальной историко-литературной проблемой. Оно предполагает подробное воссоздание основных этапов эволюции анакреонтического жанра в России XVIII — начала XIX века, построение общей картины формирования его продуктивной модели, всестороннее осмысление специфических особенностей его идейно-тематической и художественной природы, а также аналитическое объяснение тех семантико-стилевых трансформаций и внутрисистемных смещений, которые претерпела эта жанровая структура на разных стадиях ее исторического существования на русской почве.

Объектом исследования в настоящей работе стали индивидуальные жанровые модели анакреонтической оды (песни) в творчестве А. Д. Кантемира, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Г. Р. Державина. Предпочтение отдано не экстенсивному подходу к исследованию русской анакреонтики за счет расширения привлекаемого к анализу материала, но, напротив, интенсивной проработке уже введенных в научный обиход литературно-художественных фактов. Целесообразность подобного выбора очевидна: углубленное и сосредоточенное изучение произведений, созданных центральными фигурами историко-литературного процесса («ядром семиосферы», в терминологии Ю.М. Лотмана), позволяет уяснить магистральное направление, ведущие тенденции, наиболее общие закономерности и внутреннюю логику жанрового развития отечественной анакреонтики, определить национальную специфичность принципов жанрообразования, а также функциональную природу данного жанрового феномена в рамках определенной литературной эпохи.

Динамичный процесс становления анакреонтической поэзии в России, как известно, протекал не без активного влияния французской и немецкой жанровых традиций. Это не означает, однако, что стадиальность ее развития может быть описана в привычных для традиционной компаративистики категориях влияния или заимствования. Напротив, рецепция анакреонтической поэзии и личности Анакреонта в России XVIII — начала XIX века представляется чрезвычайно репрезентативной как для уяснения индивидуальных особенностей восприятия античного художественного наследия отечественными авторами, так и для наиболее общей характеристики национального механизма его освоения русской культурой, что предполагает, в частности, анализ специфически национальных принципов присвоения «чужого» «готового» текста.

Анакреонтическая ода относится к числу так называемых «жанров de facto» (выражение С.С. Аверинцева), по вполне понятным причинам не удостоившихся канонизации ни в античных поэтиках (где предлагались развернутые теории лишь узкого круга так называемых «старших» жанров или жанров «de jure»), ни в поэтиках позднейших времен. Данное обстоятельство, по-видимому, было немаловажным для большинства литераторов петровской и послепетровской эпох, осваивавших жанровый репертуар развитых литератур Запада. Следует учесть также, что на первых порах многие особенности рецепции анакреонтической поэзии в России XVIII века предопределялись не только его маргинальностью как жанра, фактически вынесенного за скобки литературно-теоретической рефлексии, но — в гораздо большей степени — незавидной репутацией самого Анакреонта, чья слава «великого грешника» намного опередила его поэтическую известность в России.

Предметом диссертационного исследования являются художественная аксиология, этико-эстетический статус и основные параметры функциональной значимости анакреонтического жанра в художественном сознании и творческой практике ведущих русских литераторов XVIII — начала XIX века — А. Д. Кантемира, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Г. Р. Державина.

Вторжение анакреонтической оды в жанровую систему отечественной поэзии отнюдь не было бесконфликтным. Освоение классической древности культурой, из стадиального развития которой «выпала» эпоха Ренессанса, было процессом не менее многотрудным и сложным, чем во Франции конца XVII — начала XVIII века с ее знаменитым «спором о древних и новых». Россия также была поставлена перед необходимостью самостоятельно решать целый комплекс литературно-теоретических, лингвостилистических и общеэстетических задач. С самого начала «обустройства» на новом литературном пространстве отечественная анакреонтика выступала либо в качестве благоприятного фона, либо непосредственным объектом и материалом целого ряда достаточно бурных литературных полемик.

К числу наиболее приоритетных аспектов в изучении анакреонтического жанра относится детальная реконструкция основных направлений его тематического развития, преломленная в плане методологии сквозь призму фундаментальных идей о связи семантики и метра. Специалисты совершенно справедливо настаивают на необходимости скорейшего решения обозначенной научной задачи. Однако при этом они не принимают во внимание одно чрезвычайно существенное обстоятельство: тщательному обследованию анакреонтического жанра на содержательно-тематическом уровне должен предшествовать целый ряд пропедевтических разысканий. Речь идет о выявлении тех программных предпосылок, которые не спорадически и самопроизвольно, но вполне осознанно и системно реализовывались в художественной практике поэтов-анакреонтиков, непосредственно обусловливая стилевое и идейно-тематическое своеобразие создаваемых ими жанровых моделей.

Цель диссертации — определить магистральные направления и ключевые закономерности развития отечественной анакреонтики XVIII — начала XIX века, реконструировав философско-идеологический и эстетический контекст, взаимодействие с которым оказало решающее влияние на механизм жанрообразования, процесс присвоения «чужого» текста и семантику национально-исторической модификации традиционного жанра.

Основная цель настоящего исследования предполагает постановку и решение следующих конкретных задач: выявить философские идеи и эстетические концепции, которые легли в основание русской анакреонтической поэзии XVIII — начала XIX века и стимулировали ее эволюциюобъяснить внутреннюю мотивацию обращения к анакреонтике А. Д. Кантемира, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Г. Р. Державинараскрыть теоретические предпосылки и эстетический потенциал созданных ими индивидуальных авторских моделей анакреонтического жанрауяснить жанровые позиции М. В. Ломоносова и А. П. Сумарокова в их диалектическом развитии и взаимодействииобнаружить многослойный полемический подтекст русской анакреонтической поэзии XVIII — начала XIX века и раскрыть его функции в литературной борьбе того времени.

Методологическую основу исследования составляет системное единство приемов анализа лирического произведения, выработанных отечественным литературоведением. Комплексное изучение русской анакреонтики обеспечивается синтетическим сочетанием историко-литературного подхода с методами культурно-исторического, системно-типологического, сравнительно-исторического, структурно-семантического, интертекстуального анализа. Специфика объекта исследования и характер поставленных в нем задач актуализировали также необходимость обращения к сфере междисциплинарного гуманитарного знания. Использование данных и методик смежных дисциплин (философии, истории, культурологии, искусствознания) обеспечивает достоверность результатов при изучении литературно-художественного материала, созданного в культурном пространстве XVIII века — одного из самых сложных и противоречивых периодов в истории отечественной словесности.

Теоретическую базу исследования составила концепция стадиального развития мировой литературы (С.С. Аверинцев, М. Л. Андреев, М. Л. Гаспаров, П. А. Гринцер, А.В. Михайлов), согласно которой динамика литературного процесса в России XVIII века определяется переходом от традиционалистской художественной формации к эстетике рефлективного антитрадиционализма. Важнейшими научными ориентирами для автора диссертации явились содержательные исследования по проблемам жанра и стиля (Ю.Н. Тынянов, С. С. Аверинцев, В. Е. Хализев, JI.B. Чернец, А. С. Курилов, А. А. Смирнов, Н. Т. Пахсарьян, Н. Д. Тамарченко и др.), по проблемам теоретической и исторической поэтики лирического рода литературы (В.М. Жирмунский, M.JI. Гаспаров, Г. Н. Поспелов, Л. Я. Гинзбург, В. Д. Сквозников, С. Н. Бройтман и др.).

В настоящей работе впервые осуществлена реконструкция емкого фи-лософско-эстетического контекста, оказавшего решительное влияние на формирование индивидуальных моделей анакреонтического жанра в творческом наследии ведущих русских литераторов XVIII — XIX веков. Новизна использованной исследовательской стратегии позволила обнаружить и подвергнуть аналитическому рассмотрению совокупность факторов, приведших к существенному обновлению семантики традиционного жанра в его специфически русской национальной модификации. Выявление многослойного полемического подтекста в отечественной анакреонтике обозначенного периода предоставило возможность по-новому осмыслить ее отношение к западноевропейским моделям данного жанра и «легкой поэзии» рокайльного типа. Избранный ракурс исследования дал основание более приниципиально, нежели это делалось раньше, поставить вопрос об историко-литературном и эстетическом значении национальной традиции анакреонтической поэзии. Этим определяется научная новизна диссертационного исследования.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту: 1. Созданием первой русскоязычной версии анакреонтеи А. Д. Кантемир преследовал не только культурно-просветительскую, но и полемическую цель. Поэтический сборник «Анакреонта Тиейца песни» представлял собой художественный аргумент в стиховедческом споре убежденного силлабиста с В. К. Тредиаковским как автором «Нового и краткого способа к сложению российских стихов». Собственной поэтической практикой Кантемир продемонстрировал жизнеспособность традиционной системы стихосложения, активизировав внутренние возможности ее обновления. Миметическая интерпретация греческого оригинала позволила поэту успешно актуализировать его главнейшие метрико-ритмические и фонетико-стилистические особенности, осмыслив их в качестве универсальных субстанциональных признаков стиха и поэтического текста вообще. Тем самым Кантемир конституировал непосредственную генетическую связь нового российского «стихотворного наречия» с античной поэтической традицией.

2. Рецепция личности и поэзии Анакреонта М. В. Ломоносовым претерпела значительную эволюцию, что свидетельствует о строгой избирательности его дифференцированного подхода к античному наследию. Первоначально жанровая позиция Ломоносова формировалась под явным влиянием философско-эстетических воззрений Б. Фонтенеля и отличалась откровенной тенденциозностью. Автор «Риторики» выступил инициатором русского «спора об Анакреонте», проблематика которого была узнаваемым аналогом перипетий французского «спора о древних и новых». Впоследствии, в результате творческого освоения эстетических идей И. И. Винкельмана, Ломоносов признал возможным морально-аллегорическое истолкование анакреонтических фабул и в вольном переложении оды XXVIII из анакреонтеи создал эталонный текст для всей жанровой традиции.

3. Анакреонтическая ода А. П. Сумарокова отличалась разнообразием тематического репертуара и содержала многослойный полемический подтекст. Она служила художественным аргументом автора в обличении щегольской культуры и рокайльной системы жизненных ценностей, в поэтоло-гических размышлениях об общественном статусе поэта и назначении поэзии, в лингвостилистической дискуссии с Ломоносовым о возвышенном как универсальном критерии поэтического. В инициированном Ломоносовым «споре с Анакреонтом» Сумароков стоял на «антифонтенелевской» позиции и вслед за Г. В. Козицким позитивно оценивал морализаторский потенциал баснословных преданий древности. Субъектная организация анакреонтических стихотворений Сумарокова носила экспериментальный характер: в ней обозначились тенденции к смене традиционного жанрового героя индивидуально-творческим типом лирического субъекта.

4. Первостепенную роль в оформлении идейно-смыслового пространства сборника «Анакреонтических песен» Г. Р. Державина и придании ему концептуального единства сыграло творческое освоение поэтом неоплатонических парафраз К. М. Виланда и утилитарной этики К. Гельвеция. Неоплатонический по своей глубинной сути микрокосм державинской анакреонтики представлял собой автороцентристскую модель бытия. Личность Анакреонта осмысливалась Державиным в качестве инвариантного образа Поэта, ядро которого оформила категория свободы. Основные слагаемые авторского мифа Анакреонта стали важными факторами в поэтической самоидентификации Державина как суверенной творческой личности и оригинального гения.

5. Русская анакреонтика XVIII — начала XIX века принимала деятельное участие в выработке базовых стиховедческих, литературно-теоретических, поэтологических, общеэстетических представлений и понятий, имевших первостепенное значение для национальной идентификации новой русской литературы.

6. Полемичность стала жанрообразующим признаком русской анакреонтики XVIII — начала XIX века, выявив изначально присущий ей мощный теоретический потенциал. Данная конститутивная особенность, устойчиво проявлявшаяся на всех этапах исторического существования, непосредственно обусловила расширение тематического репертуара, а также увеличение семантического и функционального объема анакреонтического жанра в его национально-исторической модификации.

7. Эволюция русской анакреонтики сопровождалась интенсивной «интеллектуализацией» жанра, в семантике которого получили художественное преломление актуальные для новой России нравственно-философские постулаты, общеэстетические концепции и теоретические споры, в том числе и легендарный «спор о древних и новых» во Франции рубежа XVII — XVIII веков.

Теоретическая значимость настоящей работы связана с возможностью углубить существующие научные представления о двух важнейших методологических проблемах современной теории литературы — о взаимоотношении теоретической модели жанра и ее историко-литературных манифестаций, о смене канонических жанров неканоническими. Историческая жизнь анакреонтического жанра в России протекала в условиях динамично обновлявшейся эстетической практики нового времени, когда наметились кардинальные сдвиги в самих основах художественного сознания. На смену традиционалистской художественной формации приходила эстетика рефлективного антитрадиционализма, приведшая к переориентации с нормативной поэтики на эстетику художественного творчества. В диссертации подробно прослеживается динамика жанрообразовательного процесса в русской анакреонтике от А. Д. Кантемира до Г. Р. Державинапоказано, что начальный этап формирования продуктивной модели анакреонтического жанра обусловливался преимущественно так называемой «памятью жанра» (выражение М.М. Бахтина), в творчестве же М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Г. Р. Державина анакреонтика постепенно обретала статус явления, имманентного индивидуальному художественному опыту и жанрово-эстетическому сознанию конкретного поэта.

Практическая значимость. Материалы и результаты исследования могут быть использованы в преподавании истории художественного перевода, общих и специальных историко-литературных и теоретических курсовв организации спецкурсов и спецсеминаров по анализу поэтического текстав руководстве курсовыми, дипломными работами студентов, магистерскими сочинениями и кандидатскими диссертациями аспирантовпри комментировании изданий анакреонтических стихотворений А. Д. Кантемира, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Г. Р. Державина.

Структура работы. Диссертация общим объемом 384 страницы состоит из введения, четырех глав (с выделением разделов, посвященных анализу различных аспектов темы и интерпретации отдельных анакреонтических стихотворений А. Д. Кантемира, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Г. Р. Державина), заключения и списка использованной литературы (440 наименований).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Культурно-исторический феномен «Анакреонт в России» является органической составной частью и важнейшим звеном многогранной, фундаментальной проблемы «Русская Античность». Интерес к личности Анакреонта и атрибутируемой ему поэзии не угасал на протяжении всех трех веков существования новой русской литературы. Давно общепризнано то мощнейшее воздействие, которое оказала анакреонтика на формирование русской любовной лирики. Столь же непреложна и первостепенная роль данного жанра в создании тематического репертуара так называемой «легкой поэзии». Вместе с тем русская анакреонтика еще таит в себе много нерешенных загадок, ответить на которые позволит использование новых исследовательских стратегий.

Отечественной анакреонтике XVIII — начала XIX века свойственна собственная внутренняя логика развития, в которой отчетливо преломились ведущие тенденции и общие закономерности историко-литературного процесса в целом.

В историко-эволюционном плане становление и дальнейшее развитие анакреонтической поэзии в России XVIII — начала XIX века осуществлялось по трем основным направлениям:

1) актуализация эстетического и дидактического потенциала исходной жанровой модели;

2) ревизия, полемическое осмысление и последующая инновационная семантическая трансформация традиционного жанрового канона;

3) переход от индивидуально-авторских модификаций анакреонтического «претекста» к созданию наджанровой структуры синтетического типа.

Процесс становления и дальнейшего бытования анакреонтики на русской почве поистине уникален и богат интригующими подробностями, которых не знала история других жанров, зародившихся и расцветших в нашей литературе классицистической эпохи. Уже на ранних этапах своего существования русская анакреонтика продемонстрировала не вполне обычную для этой разновидности поэзии философскую глубину, до сих пор фактически не замечавшуюся исследователями. Предложенная в настоящей работе концепция эволюции отечественной анакреонтики XVIII — начала XIX века утверждает детерминирующую роль философско-эстетического контекста в творческом диалоге русских поэтов с жанровой традицией и в определении основных направлений собственных структурно-содержательных жанровых инноваций.

В поэзии Ломоносова начался процесс своеобразной «интеллектуализации» русской анакреонтики. Неизменно остававшаяся важнейшим объектом и активным участником разнородных собственно литературных и окололитературных полемик, она столь же энергично откликалась на различные этико-философские прения, будоражившие сознание русских интеллектуалов XVIII века. Постепенно философское начало сделалось стабильным признаком глубинной структуры произведений анакреонтического жанра в его лучших образцах. В них преломились и нашли художественное отражение многие актуальные для Европы и России нового времени философские постулаты, теоретические споры, общеэстетические концепции.

Выявление культурно-исторического контекста следует признать принципиально важным условием, надежно обеспечивающим адекватное прочтение и объективное осмысление емкого идеологического содержания «анакреонтического текста». Закономерным следствием способности чутко реагировать на новейшие философско-эстетические веяния стала полистилистическая природа национальной модели данного жанра, в которой нашлось место классицистическим, рокайльным, предсентименталистским и предро-мантическим тенденциям и веяниям.

Художественная практика русских поэтов-анакреонтиков сопровождалась обостренной теоретической рефлексией, в которой преломились неповторимый творческий опыт, культурный кругозор и ценностно-мировоззренческие установки конкретного автора. Подобная систематическая рефлексия имела целью не регламентирование конвенциональной функции анакреонтического жанра, но выработку нравственных предпосылок и философско-эстетических оснований для бесконфликтной трансплантации традиционного жанра с компромиссной моральной семантикой в этическое пространство отечественной художественной словесности. Данный факт позволяет постулировать историческую закономерность и эстетическую оправданность вхождения анакреонтической разновидности оды в жанровую иерархию классицизма и ее последующую миграцию в поэтические системы сентиментализма и предромантизма.

Конститутивным признаком анакреонтического жанра в его национально-исторической модификации стала полемическая отзывчивость, выявившая присущий русской анакреонтике мощный теоретический потенциал, который с разной степенью интенсивности реализовывался на всех этапах ее литературной биографии. Полемичность закономерно привела к расширению (а в ряде случаев — к фактическому размыванию) границ традиционного для данного жанра тематического репертуара, вследствие чего произошло увеличение его семантического и функционального объема.

Полемический вектор русской анакреонтики XVIII — начала XIX века являлся носителем ее национально ориентированной авторефлексии и важным показателем влияния национальной ментальности на литературное сознание эпохи, стремившейся к сохранению в процессе европеизации национальной самобытности и этнокультурной идентичности.

Став одним из ведущих жанров «легкой поэзии», русская анакреонтика XVIII — начала XIX века не только ответила на потребность общества в литературе, отражающей приятные стороны жизни частного человека, но оказала мощное влияние на теоретико-литературную концептуализацию лирики как самостоятельного литературного рода. В первые десятилетия XIX века она начала утрачивать свою ведущую роль в решении поэтологических проблем и постепенно исчерпала свой эстетический потенциал. В результате фактического свертывания жанра до отдельного первоэлемента его поэтики (темы, мотива, эмоционального тона, метра, стиля) анакреонтика «растворилась» в произведениях других жанров — от гусарской песни, дружеского послания или басни до повести и романа включительно.