Юридическая герменевтика как теория о способах изложения воли в юридическом тексте и способах ее толкования

Актуальность темы

диссертационного исследования обусловлена историей развития герменевтики как отрасли знаний об установлении воли создателя текста, в том числе правового содержания, и поиском знаковой системы, позволяющей наиболее полно и безошибочно ее передать. Рост объема законодательства Российской Федерации и ее субъектов, обусловленный бурным развитием экономических и политических отношений, не сопровождается усилением системности нормативного массива и правовых отношений им урегулированных. При этом наблюдаются обратные процессы: к правовым пробелам и коллизиям добавилась конкуренция норм. Это приводит к необходимости поиска новых подходов не только к вопросу создания правовых норм, но и к вопросу их толкования. Во многом, пути решения проблем юридической техники и толкования лежат в их комплексном рассмотрении: данные отрасли знаний связаны выявлением воли законодателя с той лишь разницей, что юридическая техника ставит своей задачей поиск наилучших способов ее передачи, а толкование ставит своей задачей поиск способов наиболее полного и верного её восприятия. Современная юриспруденция, отличается высокой степенью эклектичности методологии, отсутствием концепций и теорий, описывающих различные по форме, но единые по содержанию правовые явления. Сказанное свидетельствует о том, что существует острая необходимость в выявлении единых подходов, которые позволят преодолеть обособленное рассмотрение правовых проблем, основываясь на единых целях, задачах, принципах права.

В современной правовой системе Российской Федерации появились такие явления, которые не могут быть объяснены в рамках традиционного понимания юридической техники и толкования, например, правовая и антикоррупционная экспертизы. Особенность этих явлений состоит в том, что с содержательной стороны, характеризуясь, как особые акты толкования они преследуют цель по выявлению и устранению «дефектов», «эксцессов» правого регулирования общественных отношений. При этом акты такого толкования неразрывны и неотделимы от процесса создания правовой нормы, поскольку стало понятно, что проще не допустить появление некачественной с юридико-технической точки зрения правовой нормы, чем устранять последствия ее действия в будущем. Обособленное рассмотрение предмета, целей, способов и приемов правовой и антикоррупционной экспертиз не в состоянии описать с правовой точки зрения ситуацию, когда нормативный акт еще не принят, официально не опубликован, но его уже толкуют с целью устранения его технико-юридических недостатков. Не подлежит описанию с позиции традиционных подходов к юридическим явлениям, то обстоятельство, что целью антикорупционной экспертизы является не более полное и точное изложение воли законодателя, а предотвращение негативных социальных процессов (коррупции).

Актуальность исследования герменевтики связана и с наблюдаемым кризисом теории толкования, который выражается в затянувшемся поиске метода, позволяющего информацию, полученную при применении различных способов толкования, преломить через сугубо юридические категории, к которым можно отнести юридические конструкции, правовые принципы, методы правового регулирования. Существующие способы толкования работают с различным аспектами правовой нормы, которые, сами по себе, юридическими не является. Так, например, грамматический способ толкования работает со словесным выражением нормы, логический с логической структурой нормы и т. д. Представляется, что юридическая герменевтика способна быть специальным юридическим методом, обладающего свойственными ему только признаками и позволяющего во многом решить проблемы, связанные с поиском знаковой системы или средства передачи правовой информации, исключающей или минимизирующей неоднозначность восприятия воли законодателя, выраженной текстуально.

Степень научной разработанности темы. Поскольку юридическая герменевтика представляет собой сложное научное явление, основанное на подходах и методах предложенных философами как прошлого, так и настоящего, и находящее свое выражение, главным образом, в способах толкования текста юридического содержания, то степень научной разработанности складывается из нескольких составляющих.

Вопросами герменевтики как теории о понимании внутреннего мира автора (так называемое субъективное течение) занимались: в. средние века — Блаженный Августин, Гуго Гроций, в современное время — Вильгельм Дильтей, Фридрих Даниель Эрнст Шлейермахер, Мартин Хайдеггер, Ханс-Георг Гадамер, Эмилио Бетти, Поль Рикер.

В юридической науке проблемам толкования посвящены работы XIX веке такие европейские ученые как Ф. К. Савиньи, Г.-Ф. Пухта, а немногим позже в отечественной юриспруденции — Е. В. Васьковский, А. Д. Градовский, И. А. Покровский, Г. Ф. Шершеневич. В советский и современный период, так или иначе, проблемы выявления воли законодателя при движении правовой информации рассмотрены в работах С. С. Алексеева, А. Я. Берченко, Н. Н Вопленко, А. В. Малько, Н. И. Матузова, А. В. Мелехина, А. В. Мицкевича, П. Е. Недбайло, Г. С. Прокофьеваа, А. В. Полякова, А. С. Пиголкина, А. Ф. Черданцева.

Проблемы юридической техники нашли свое выражение в работах зарубежных европейских правоведовХГХ в. — Ф. К. Савиньи, Ф. Жени, Рудольф фон Иеринг, и российских ученых — Н. М. Коркунова, П. И. Люблинского, М. Сперанского, Ф. Тарановского, М. Унковского, Г. Ф. Шершеневича. В советский и современный период этим проблемам посвящены работы С. С. Алексеева, JI.M. Бойко, В. К. Бабаева, В. М. Баранова, Н. А. Власенко, Г. И. Денисова, Т. В. Кошаниной, О. Л. Красавчикова, В. Н. Карташова, Д. А. Керимова, Р. Лукича, Н. И. Матузова, А. В Малько, А. Нашица, А. С. Пиголкина, Ю. А. Тихомирова, А. А. Ушакова, А. Ф. Черданцева, Д. В. Чухвичева.

При этом в современной российской науке появились работы, в которых юридическая герменевтика рассматривается как методологическая основа для объяснения процесса формирования правопонимания, правосознания, правового мышления — работы Е. Н. Атарщиковой, А. И. Овчинникова, А. Е. Писаревского.

Объектом исследования выступают общественные отношения, складывающиеся в правотворческой и правоприменительной и иной юридической деятельности при использовании различных способов и приемов, как изложения юридического текста, так и его толкования.

Предметом диссертационного исследования являются нормы российского права, регулирующие процессы правотворчества и правоприменения, вопросы правовой экспертизы, а так же состояние и степень разработанности в современной юридической науке проблем юридической герменевтики и взаимосвязи способов, приемов юридической техники и толкования.

Цель диссертационного исследования состоит в анализе вида познавательной деятельности, направленного на выработку объективных, системно-организованных и обоснованных знаний о способах изложения воли в юридическом тесте и способах ее толкования, а также исследовании средств и способов, позволяющих наиболее полно и однозначно выявить волю законодателя в юридическом тексте, и предложение средств и способов, позволяющих обнаружить и устранить недостатки изложения воли законодателя.

В соответствии с поставленной целью, основными задачами диссертационной работы являются:

— рассмотреть развитие герменевтики как самостоятельной теории понимания в ее соотношении с интерпретацией текстов;

— проанализировать герменевтику как самостоятельный метод теории права и выявить ее основные признаки;

— рассмотреть юридическая технику и юридическую герменевтику как знания о способах изложения норм права.

— исследовать толкование права и герменевтику как деятельность по установлению действительного содержания юридических норм.

— оценить роль правовой конструкции в деятельности по формированию, изложению, уяснению и разъяснению правовой нормы;

— проанализировать правовую экспертизу как деятельность по выявлению и устранению недостатков юридического текста.

— проанализировать основы юридической герменевтики как метода, позволяющего выявить волю законодателя в тексте юридического акта;

Методологической основой диссертационного исследования выступила базирующаяся на применении всеобщих принципов научного познания (объективности, всесторонности, полноты), общенаучных методов познания (анализ, синтез, индукция, дедукция и т. д.) и специальных частно-научных методов исследования (сравнительно-правовой, формально-юридический). Их применение позволило диссертанту изучить объект исследования целостно и всесторонне.

Теоретической основой исследования послужили фундаментальные положения, содержащиеся в научных трудах в сфере общей теории права М. И. Абдуллаева, А. В. Васильева, Р. Ф. Васильева, Н. А. Власенко, А. Д. Керимова, А. В. Малысо, Г. В. Мальцева, М. Н. Марченко, Н. И. Матузова, B.C. Нерсесянца, А. С. Пиголкина, В. М. Сырых, Н. Н. Тарасова, Ю. А. Тихомирова, А. И. Экимова, Ю. А. Тихомирова и других.

Источниковедческую базу исследования составляют: Конституция Российской Федерации 1993 г.- федеральные конституционные законыфедеральные законы, подзаконные нормативные правовые акты, содержащие нормы права, регулирующие процессы правотворчества, использования способов и средств законодательной техники, а так же связанные с вопросами проведения правовой экспертизы. В работе исследованы акты судебной практики (Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации) для выявления использованных способов и прием уяснения текста юридической нормы.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в комплексном исследовании юридической герменевтики как самостоятельной юридической теории о специальных приемах (способах) изложения воли законодателя в тексте нормативного акта и воли участников правоотношений в иных юридически значимых документах, а также способах уяснения и разъяснения содержания юридического текста.

В диссертации обосновывается единство в методе юридической герменевтики знаний о приемах юридической техники и способов толкования, а также раскрывается значение и роль юридической (правовой) конструкции как гносеологического приема для целей формирования, изложения, уяснения и разъяснения правовой нормы. При этом автором делается особый акцент на то обстоятельство, что гносеологическое применение правовой конструкции' стало возможным только благодаря высокому уровню юридической техники. Также проводится анализ и выявление правовых категорий, которые не могут быть поняты, описаны в рамках классического подхода к вопросам толкования и изложения воли законодателя, к числу таковых автор работы относит правовую и антикоррупционные экспертизы.

Проведенное диссертационное исследование позволило сформулировать и обосновать следующие основные теоретические положения и. выводы, обладающие элементами научной новизны и выносимые автором на защиту:

По мнению автора, поскольку герменевтику необходимо понимать как теорию методологии, имеющую целью выявить смысл текста, исходя из его объективных (значение слов и их исторически обусловленные вариации) и субъективных (намерения автора) оснований, то в систему юридической герменевтики входят: знания о способах выражения воли в юридическом тексте (юридическая техника) — знания о приемах (способах) уяснения и разъяснения содержания юридического документа (толкование) — знания о правовой экспертизе юридических текстов как специальной сфере знаний об исправлении дефектов юридических текстов, а способах, приемах ее проведения и сферах применения.

Автор диссертации сделал вывод о том, что юридическая герменевтика, как единая теория, особое внимание уделяет не только изучению объективных закономерностей, связанных с созданием, принятием, толкованием и применением нормативно-правового акта, но также вопросам субъективного, личностного восприятия и преломления воспринятого через призму собственного правового мышления, правопонимания, систему ценностей правого материала.

На основе анализа доктринальных источников, автором выявлено, что в теории права нет единого понимания соотношения «толкования права» и «юридической герменевтики», а среди существующих взглядов выделяются такие направления:

1) толкование норм права не является юридической герменевтикой, выделение юридической герменевтики научно необоснованно (Ф.К Савиньи, Г. Ф. Пухта);

2) герменевтика — самостоятельная отрасль знаний, но со временем произошло выделение из нее самостоятельного направлениятеория государства и права использует достижения герменевтики для толкования юридических текстов (Н.И. Матузов, А. В. Малько, А.С. Пиголкин);

3) юридическая герменевтика и толкование норм права являются тождественными понятиями и представляют собой отрасль знаний теории государства права (Г.Ф. Шершеневич, Е. В. Васьковский, С. С. Алексеев, И. А. Иванников, А.В. Мелехин);

4) юридическая герменевтика рассматривается как самостоятельная наука не только о толковании текстов нормативно-правовых актов, но и о процессе формирования правопонимания (А.И. Овчинников, А.Е. Писаревский).

На основе выявленных автором основных признаков герменевтики как самостоятельного метода (системность (комплексность) восприятия текста правовой нормыпоследовательность восприятия юридического текстакорреляция применяемых способов толкования с примененными приемами юридической техникиразвитие приемов юридической техники с учетом традиционных подходов к способам толкованияцикличность процесса толкования), сделан вывод о том, что метод юридической герменевтики характеризуется замкнутостью, цикличностью процесса формирования и толкования правовых норм, а также в комплексном подходом к вопросу выражения и восприятия «воли законодателя». Метод юридической герменевтики раскрывается в способах толкования и коррелирующих им способах изложения юридического текста. Указанные выше признаки юридической герменевтики есть проявление основной герменевтической категории — герменевтического круга.

Поскольку герменевтический круг в философской традиции представляет собой способ, согласно которому понимание частей возможно при понимании целого и, соответственно, наоборот, понимание целого возможно только при понимании части, то, по мнению автора, применительно к юридическому нормативному тексту, герменевтический круг проявляет себя.

— в комплексном применении способов толкования и коррелирющих им способах выражения воли законодателя;

— в необходимости выражения воли законодателя в юридическом тексте, через фиксацию идеальной модели поведения (юридическую конструкцию);

— в изучении правого текста, как чрез понимания частей юридического текста и отдельных правовых понятий в нем зафиксированных, так и через понимания всего текста, посредством создания целостного представления о зафиксированной законодателем правовой модели регулирования общественных отношений.

Герменевтический круг также находит свое выражение в необходимости учета субъективного начала в процессе толкования — текст нормы права не уясняется одномоментно, за прочтением следует уяснение. Полученная в результате такого уяснения информация может породить новые вопросы, требующие уяснения, и связанные с более глубоким пониманием правовой нормы.

По мнению автора, только комплексное восприятие правового материала, а именно: идеальных моделей правового поведения (юридических конструкций), выраженных текстуально, позволяет сформировать наиболее полное и отвечающее действительности правовое понимание правовых явлений.

В рамках герменевтической теории, строящейся на основе тесного взаимодействия юридической техники и толкования, автор диссертации определяет правовую конструкцию как идеальную (существующую лишь на уровне сознания) абстрактную модель поведения, изложенную посредством типических (формально-юридических) признаков, единственным средством выражения которой является юридическая техника, которая, в свою очередь, обладает достаточным и адекватным набором средств, способов и приемов объективации воли законодателя, выражающей модель поведения, для придания ей правового значения. На этом основании автор диссертации делает вывод, что выявленная воля законодателя есть выявленные процессы формирования, введения в правовую систему и функционирования идеальных моделей поведения (правовых конструкций) и правовых механизмов регулирования общественных отношений.

Автор, основываясь на том, что правовой конструкции присущи характерные только доя нее признаки (которые обуславливают ее внутреннюю структуру, определяют ее содержание и границы применения), считает что с содержательной стороны толкование правовой нормы представляет собой наиболее полное выявление правовой конструкции, посредством установления всех типических признаков, и обеспечения согласованного применения всех правовых конструкций, моделирующих конкретное правоотношение. Квалификация (т.е. определение правовой конструкции, примененной к конкретному общественному отношению) является частью процесса толкования. При этом процесс выявления основных типических признаков правовой конструкции начинается задолго до начала процесса толкования конкретной правовой нормы. Субъект толкования задолго до начала толкования, основываясь на полученных ранее правовых знаниях, имеет представление или, говоря герменевтическим языком, «предпонимание» правовой конструкции, подлежащей уяснению в конкретной правовой ситуации.

Автор диссертации сделал вывод, что единое рассмотрение юридической техники и толкования также позволяет описать такие правовые явления, как правовая и антикоррупционные экспертизы. С содержательной стороны правовая экспертиза нормативного акта представляет собой интерпретационный акт, который проводится, как правило, до принятия и официального опубликования нормативного акта. Такое толкование имеет специальную цель — проверку правильности применения правил, приемов, способ юридической техники, а также устранения правых пробелов и лакун. В целом весь этот процесс подчинен наиболее полному и правильному, с правовой точки зрения, выражению воли законодателю, посредством учета уже существующих правовых связей и конструкций. На данной стадии формирования воли законодателя и ее объективация в надлежащую форму процесс поиска надлежащей правовой формы, и и процесс поиска ее дефектов настолько тесно «сплетены», что не представляется возможным их разделить.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что сформулированные в нем выводы развивают и дополняют знания в области юридической техники, толкования, обозначая основные сферы взаимодействия указанных отраслей знаний на основе использования методов юридической герменевтики. Взаимодействие юридической техники и толкования описано в раках единой теории, позволяющей дать наиболее полные и объективные знания о каждой из названных отраслей знаний.

Практическая значимость исследования связана с тем, что теоретический анализ проблемы, составляющий предмет диссертационного исследования и сделанные выводы могут быть использованы в дальнейшем как для дальнейшего совершенствованию процессов правотворчества и правоприменения в российской правовой системе так и в образовательном процессе при преподавании соответствующего раздела курса «Теории права и государства» и спецкурсов, в том числе, для подготовки учебно-методических материалов.

Апробация результатов диссертации. Основные теоретические положения и выводы исследования обсуждены и одобрены на заседаниях предметно-методической комиссии и кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, докладывались диссертантом на заседании круглого стола в рамках проекта «Экспертная политика в законодательной деятельности» (Москва, 2010), а также отражены в опубликованных научных статьях автора.

Структура работы обусловлена поставленной целью исследования и направлена на решение установленных задач. Работа состоит из введения, двух глав, состоящих из семи параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.

Заключение

.

Исторический анализ становления и развития герменевтики показывает, что ее развитие преимущественно происходило в двух направлениях, которое можно обозначить, как субъективное и объективное. Перовое из указанных направлений имело своей целью установить, зафиксировать и объяснить внутренние психологические процессы автора текста. Сторонниками субъективного направления являлись такие выдающиеся философы, как Фридрих Даниель Эрнст Шлейермахер, Вильгельм Дильтей, Мартин Хайдеггер, Ханс-Георг Гадамер, Поль Рикер. Основными категориями, с которыми работали указанные авторы, являются: «предпонимание», «предрассудок», «горизонт понимания». Процесс понимания и объяснения того или иного явления социальной среды начинается еще задолго до того, как мы начинаем работать непосредственно с текстом. На процесс интерпретации оказывают влияние историческая, культурная среда и психологические особенности, что и создает «предпонимание» или «предрассудок», при этом понятию предрассудка придается положительный окрас, в смысле предопределяющего, формирующего суждение о явлении, предмете социальной, гуманитарной сферы. Из «предрассудка» и «предпонимания» складывается «горизонт понимания», через который и преломляется понимание изучаемых нами явлений социальной среды. Очень важной в рамках субъективного направления герменевтики является указание на необходимость достижения одного духовного уровня с автором текста. Аврелий Августин именует конгениальностью состояние достижения с автором текста единого духовного уровня. Чтобы достичь такого состояния необходимо «вжиться» в историческую, культурную среду автора, проникнуться его мотивациями и целями, что, надо заметить, является полезной рекомендацией и в наше время. Процесс толкования должен быть лишен поверхности, скоропостижности в выводах, он должен характеризоваться глубиной проникновения в мотивации законодателя, в его намерения.

Процесс анализа правовой нормы с учетом субъективного начала, исходя же из конкретной ситуации ее применения, проявляет себя следующим образом. Говоря о «вживании» в правовую ситуацию, мы указываем необходимость всестороннего, полного, беспристрастного изучения правовой ситуации, говорим о необходимости понять, прочувствовать ее. Будучи очень абстрактной, данная рекомендация, тем не менее, является очень важной. «Вживание» предполагает не безразличное или критическое отношение, а соучастное, положительное применительно к судебному порядку разрешения спора, оно предполагает постановку интерпретатором (судьей, правоприменителем) себя на место как одной, так и второй стороны, при этом необходим последующий возврат в исходное положение и проведение анализа полученной информации о данном правовом случае. Такое «вживание» осуществляется не спонтанно и произвольно, и заключается не в эмоциональном сопереживании сторонам, а в целенаправленном и последовательном установлении всех обстоятельств дела и оценки всех возможных вариантов поведения каждой стороны. Варианты такого поведения, как и значимые обстоятельства, выясняются интерпретатором на основе собственного опыта, правопонимания и правосознания (представлений о том, как указанные ситуации регулируются правом, какие нормы права регулируют данные отношения). В свою очередь, собственный опыт дополняется по результатам исследования фактических обстоятельств каждого конкретного дела и выводов о содержании нормы права. Подтверждением наличия субъективного начала в процессе интерпретации, а также необходимости его учета является то, что правовой текст, как правило, не уясняется одномоментно. С каждым прочтением выясняются все новые обстоятельства и особенности правового регулирования той или иной ситуации. В принципе, процесс прочтения и, соответственно, уяснения правовой нормы может продолжаться бесконечно долго. За каждым прочтением следует уяснение, затем опять прочтение и уяснение, что, в свою очередь, отражает герменевтическую категорию «герменевтический круг», одним из проявлений которой является невозможность одномоментного и однозначно точного уяснения правовой нормы. И дело здесь, отнюдь, не только в низкой коммуникативной способности и неоднозначности языка, а еще и в особенностях его восприятия человеком. Отмеченные выше моменты или особенности процесса интерпретации нельзя отбрасывать, если ставится задача по наиболее полному, точному и объективному установлению воли законодателя, выраженной текстуально.

Представители объективного течения герменевтики ставили перед собой принципиально иные цели и задачи, которые сводились к объективному установлению значения письменных знаков, выражающих волю автора текста. Внутренние переживания, чувствования отодвигаются на второй план и признаются не значимыми, в лучшем случае второстепенными. Можно даже говорить о неком правопреемстве между объективным направлением герменевтики и толкованием, как институтом теории государства и права.

В спектре воззрений о соотношении «толкования права» и «юридической герменевтики» можно выделить четыре точки-состояния, относительно которых группируются взгляды исследователей в области теории государства, надо также отметить, что такое разделение произведено на основании анализа юридической литературы, имеющейся по данному вопросу, при этом сами авторы не относят себя ни к одну из направлений:

1) толкование норм права не является юридической герменевтикой, выделение юридической герменевтики беспочвенно, безосновательно, научно необоснованно (Ф.К Савиньи, Г. Ф. Пухта);

2) герменевтика — самостоятельная отрасль знаний, но со временем произошло выделение из нее самостоятельного направления, которое было включено в состав теории государства и права как институт «толкование норм права" — теория государства и права использует достижения герменевтики для толкования юридических текстов (Н.И. Матузов, А. В. Малько, А.С. Пиголкин);

3) юридическая герменевтика и толкование норм праваявляются по сути, тождественными понятиями и представляют собой институт теории права (Г.Ф. Шершеневич, Е. В. Васьковский, в настоящее время — С. С. Алексеев, И. А. Иванников, А.В. Мелехин);

4) юридическая герменевтика рассматривается как самостоятельная наука, но не только о толковании текстов нормативно-правовых актов, но и о процессе формирования правопонимания (А.И. Овчинников, А.Е. Писаревский).

Диссертант делает вывод о наличии у герменевтики самостоятельного метода, который и позволяет говорить о ней, как самостоятельной теории о способах изложения воли законодателя и способах ее уяснения. Метод — это всегда способы применения различных средств, направленных на постижение предмета исследования. В данном случае, применительно к герменевтике, нужно указать, что предметом исследования является правовой текст или текст правового содержания. Безусловно, указанный предмет охватывается предметом теории права и государства, а вот метод имеет свойственные только ему характеристики и признаки. В раскрытии признаков герменевтики помогает такая категория, как «герменевтический круг», который сторонниками объективного направления герменевтики раскрывался в возможности познания текста в целом, только при познании его частей и, соответственно, наоборот, познание текста в целом дает возможность познать его части. Отталкиваясь от данной герменевтической категории, положенной в основу объективного течения герменевтики, можно утверждать, что к основным признакам метода герменевтики как самостоятельной теории относится: а) системность (комплексность) восприятия текста правовой нормы. Текст юридической нормы представляет собой логическую цепочку суждений. Только обнаружение логической связи между суждениями, комплексное ее восприятие может привести к полному и наиболее адекватному восприятию юридического текста. Кроме того, не только слова, образующие норму, характеризуются наличием логических связей, но и правовые нормы между собой также находятся в логической взаимосвязи. Неустановление связей правовых норм и их частей влияет на полноту, объективность установления воли законодателя, выраженной текстуально. б) последовательность восприятия юридического текста. Установление достоверной воли законодателя требует последовательного решения более простых задач: установления буквального значения нормы, исходя из содержащихся в ней слов и выражений (текстуальный уровень толкование) — уточнение содержания правовой нормы, исходя из ее взаимосвязи с иными правовыми нормами, уточнение содержания правовых понятий, терминов, у которых отсутствует легальная дефиниция, уточнение содержания нормы с учетом исторических закономерностей изменения законодательного текста (контекстуальный уровень толкования) — проверка правильности толкования, исходя из целей законодательной нормы, последовательности, логичности, разумности правового регулирования, отсутствия «эксцессов», «дефектов» в правовой ткани воздействия на общественное отношение, в механике правового воздействия на поведение субъектов (функциональный уровень толкования) — в) корреляция применяемых способов толкования с примененными приемами юридической техники, а также развитие приемов юридической техники с учетом традиционных подходов к способам толкования. Безусловно, знания о приемах изложения юридического текста необходимы для его верного понимания. В то же время, складывающиеся способы толкования юридического текста влияют на формирование приемов юридической техники. Такая корреляция способов толкования является как предметом исследования юридической герменевтики, так и средством, позволяющим устанавливать истинную волю законодателя. Указанная взаимосвязь является принципиальной характеристикой герменевтического круга, как способа, помогающего в раскрытии герменевтики как метода теории государства и права. Так, формируя правовую норму, законодатель ориентируется на существующие приемы юридической техники и способы их толкования. Однако в процессе правоприменения воля законодателя может бьггь воспринята с искажениями. «Дефекты» толкования отражаются на редакции правовой нормы, призванной их преодолеть, на изменении применимых способов юридической техники. Так статья нормативного акта может претерпевать множество текстуальных корректировок без изменения ее сущностного содержания — правовой конструкцииг) цикличность процесса толкования. Указанный признак герменевтики как самостоятельного метода теории государства, направленный на раскрытие правовой конструкции, заключается в том, что правовая норма может толковаться с применением различных способов, имеющих разноуровневое положение, кроме того, количество применения способов неограниченно и может повторяться неограниченное количество раз, образую постоянный процесс, направленный на выявление воли законодателя, опосредуемой правовой конструкцией. С содержательной стороны процесс толкование предполагает применение различных способов, составляющих различные уровни. Однако на уровне функционального толкования интерпретатор может выявить «дефект»: например, такое действие толкуемой правовой нормы, которое без очевидных причин поражает действие иных правовых норм или приводит к противоположному правовому результату, создает исключение для группы субъектов. Данные дефекты, выявляемые в процессе правоприменения, не могут быть произвольно преодолены интерпретатором. Необходимо вновь с учетом нового «предзнания» (предпонимания) правовой нормы, под соответствующим углом зрения применить способы толкования с целью выявления границ расширительного и ограничительного толкования в рамках функционального назначения правовой нормы. Максимальное количество таких циклов неограниченно.

Юридическая герменевтика, как метод теории государства и права заключается в замкнутости, цикличности процесса толкования правовых норм и формирования правового текста, а таюке в комплексном подходе к вопросу выражения и восприятия «воли законодателя», фиксирующей идеальную модель поведения (правовую конструкцию). Кроме того, данный метод указывает на диалектическое единство таких категорий, подлежащих учету при толковании, как способы изложения и способы восприятия юридического текста.

При освещении вопроса юридической техники в рамках юридической герменевтики приходим вывод, что юридическая техника не так уж «технична», она не сводится только к техническому элементу, ей присущ большой объем содержательного. Кроме того, юридическая техника через свои приемы и способы устанавливает связи, корреспондирует с толкованием, а иногда и предписывает интерпретатору строгий алгоритм действий, который необходимо совершить, дабы получить наиболее точный и объективный результат по установлению воли законодателя, выраженной текстуально.

Говоря о взаимодействии юридической техники, автор указывает, что такое взаимодействие проявляет себя на каждом элементе юридической техники. Так, например, правильность применения юридической терминологии, безусловно, способствует облегчению процесса толкования, а неправильность применения юридического термина может сильно затруднить процесс интерпретации и даже может не позволить получить достоверный правовой результат в деле уяснения нормы права. Юридическая терминология, как правило, связана с грамматическим и специально-юридическим способами толкования. Более того, процесс интерпретации и процесс применения юридической терминологии зиждется на одних и тех же принципах, к числу которых можно отнести:

— в случае если самим автором нормы в ее тексте указано, в каком смысле следует понимать какое-либо слово или термин (дана легальная дефиниция), то в таком именно смысле оно и должно быть понимаемо (проявление единства терминологии);

— словам и терминам должен придаваться смысл, в котором они употреблялись в то время, когда был издан нормативный акт (проявление доступности терминологии);

— словам и терминам должно придаваться то значение, какое с ними связывается в данном кругу лиц (проявление доступности терминологии);

— в случае наличия сомнения в понимании слов и терминов следует отдавать предпочтение обычному значению перед исключительным, техническому пред обыденным, обширному пред узким (проявление устойчивости терминологии).

Юридические презумпции и фикции, являясь по своей сути умозаключениями, могут быть реализованы, правильно применены, только с помощью логического способа толкования, который их сжатую словесную оболочку позволяет согласовать с внутренним, как правило, очень объемным содержанием.

Такие приемы изложения юридического текста, как прямой, ссылочный или бланкетный не только демонстрируют взаимосвязь юридической техники и толкования, а являются императивными велениями законодателя, указывающими на необходимость применения системного способа толкования. Данное веление законодателя не может быть проигнорировано под страхом получения неверного результата толкования.

Кроме того, ни один интерпретационный акт не возможен без правильного применения юридической техники. Акт толкования высших судебных инстанций, акт доктринального толкования должен отвечать требованиям лаконичности, доступности, простаты. Все указанное достигается за счет правильного применения приемов, способов и средств юридической техники, что, в свою очередь, определяют общий уровень такого акта интерпретации, определяя его авторитетность и практическую применимость. Применимость, «авторитетность» акта толкования во многом определяется не тем, что оно дано уполномоченным на то лицом в акте специального толкования, а тем насколько правильно применены средства, способы юридической техники и насколько этот акт ясен, однозначен с точки зрения установления и выражения воли законодателя. Примером акта толкования, авторитет и практическая применимость которого определена высоким уровнем юридической техники и объективностью, полнотой установления воли законодателя, является постановление Президиума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 03 февраля 2004 года № 12 133/03. В нем, объективно, полно установленная воля законодателя, четко, лаконично, однозначно выраженная в акте казуального толкования привела к тому, что указанный акт толкования приобрел статус официального толкования, преломив, существовавшую до этого правоприменительную практику в системе арбитражных судов. В настоящее время в теории права такие акты казуального толкования именуются актами толкования «по принципиальным делам». Указанный выше интерпретационный акт стал актом толкования по «принципиальному делу» и применяется в настоящее время, продолжая формировать судебную практику. Отметим лишь, что не каждый акт официального толкования имеет столь продолжительный период практического применения.

Кроме того, автор работы приходит к выводу, что возможность исключить двусмысленность восприятия правовой нормы достигается двумя средствами: способами толкования, а также техническими средствами организации и построения правового текста (юридической техникой). Толкование как процесс, направленный на установление (уяснение), разъяснение воли законодателя, также невозможен без применения знаний о формировании законодательного текста. И, наоборот, в отсутствие знаний о проблемах восприятия, интерпретации юридического текста невозможно обогатить, усовершенствовать юридическую технику. Таким образом, образуется единый возвратный процесс работы с текстом правовой нормы и волей законодателя, осуществляемый различными субъектами правовой деятельности. Формирование правовой нормы и её толкование зиждется на одних и тех же принципах, закономерностях, приемах — это стороны одного и того же процесса, процесса передачи информации о правовом предписании, правовой модели поведения, содержащейся в правовой норме. Достижение понимания правовой нормы возможно, как за счет работы с ее содержанием: юридической конструкцией, целью, функцией правовой нормы (категории, относимые к толкованию), так и за счет форм ее выражения, способов и средств изложения правового материала (категории, относимые к юридической технике). В настоящий момент, при осознании наличия реальных проблем в области систематизации права, толковании права, необходим поиск подхода, позволяющего наиболее эффективно исследовать два взаимосвязанных процесса: изложения воли в юридическом тексте и восприятие воли, содержащейся в юридическом тексте. При этом необходимо учитывать, что способы и приемы юридической техники служат средствами, позволяющими сориентировать в выборе адекватных и эффективных способов толкования для каждого конкретного правового текста.

Юридическая техника и толкование направлены на один объект — волю в правовом тексте. Данное положение в полной мере отвечает герменевтической традиции: способы толкования, правила и способы изложения и «изъятия» воли законодателя образуют «единый герменевтический универсум», который опосредуется, как глобальный и всеобъемлющий текст, постижение его смысла составляет цель любого социального знания. Там, где есть текст, всегда возникает герменевтический круг или процесс понимания. Механизм взаимодействия юридической техники и толкования выражается в следующем. Правовая информация содержательного характера, носящая регулятивный характер, при помощи юридической техники как средств обработки правовой материи обретает доступную с точки зрения восприятия форму. Толкование, в свою очередь, работая с формой правовой информации, проникает к содержанию правовой материи. Далее субъект, постигший содержание правовой информации, осознав недостатки правового предписания, может санкционировать введение в действие нового правового регулятора, облекая его в надлежащую форму.

Корреляция способов толкования и приемов юридической техники особенно заметна при разрыве в системе применения приемов юридической техники, изменении значения терминов, кардинального изменения законодательного регулирования. Так, на момент принятия Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях действовали три нормативных акта, которые устанавливали требования по стандартизации (Закон Российской Федерации от 10.06.1993 № 5154−1 «О стандартизации»), сертификации (Закон Российской Федерации от 10.06.1993 № 5151−1 «О сертификации продукции и услуг») и обеспечению единства измерения (Закон Российской Федерации от 27.04.1993 № 5150−1 «Об обеспечении единства измерений»). Каждый из законов имел близкую, но самостоятельную, непересекающуюся сферу правового регулирования. При этом Законом Российской Федерации «О сертификации продукции и услуг» были установлены требования, как для обязательной, так и добровольной сертификации. 30 декабря 2001 года, принимая Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, законодатель исходил из описанного правового регулирования. А потому в статье 19.19 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях законодатель применил такой способ изложения правового материала, который позволил четко разграничить сферу действия и применения государственных стандартов, сертифицирования и единства измерения, установив при этом самостоятельную административную ответственность за нарушение требований каждой из перечисленных систем. В данном случае законодатель предопределил необходимость применения таких способов толкования как грамматический, систематический и логический применительно к каждой части указанной статьи. Однако Федеральным законом от 27 декабря 2002 года N 184-ФЗ «О техническом регулировании» законодатель изменил сферу применения стандартов и системы сертификации, что привело к смешению составов административной ответственности, когда из буквального смысла части 1 и 2 ст. 19.19 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях следует возможность наступления ответственности за одно и то же деяние. Соответствующие дефекты правовой конструкции ныне необходимо устранять на основе данных, полученных по результатам исторического и функционального толкования. Только учет существующей прежде системы регулирования критериев качества производимого и реализуемого товара, позволяет правильно установить признаки, образующие объективную сторону правонарушений, предусмотренных частью 1, 2 статьи 19.19 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

В юридической литературе достаточно давно ведется спор относительного того, что представляет собой юридическая конструкция: можно ли её отнести только к сугубо техническим средствам юридической техники или же ее правовая природа является куда более сложной.

Автором анализируются существующие подходы к пониманию правовой конструкции, которые делятся на два течения:

1. Юридическая конструкция — это прием юридической техники, готовый типовой образец, схема, в которую облекается нормативный материал. Их использование облегчает формулирование юридических норм, придает нормативной регламентации общественных отношений четкость и определенность, обеспечивает, следовательно, необходимую формальную определенность права (С.С. Алексеев, Г. И.Денисов).

2. Юридическая конструкция — это форма познания юридической материи, идеальная модель, отражающая сложное структурное строение урегулированных правом общественных отношений, юридических фактов или их элементов (А.Ф. Черданцев).

Анализируя существующие правовые конструкции, монографические исследования конкретных правовых конструкций, акты судебного толкования, приходим к выводу, что правовая конструкция представляет собой идеальную (существующая лишь на уровне сознания) абстрактную модель поведения, изложенную посредством типических (формально-юридических) признаков правовую категорию, существование которой во многом обусловлено существующим уровнем юридической техники. Правовая конструкция представляет собой сложный, разделимый только мысленно, «сплав» технического и гносеологического в праве. Применение абстрактного, в противовес казуальному способу изложения юридического текста, позволило использовать правовую конструкцию как средство построения, систематизации, структурирования и толкования права.

Каждой правовой конструкции соответствует правовое понятие, отражающее наиболее существенные свойства правовой конструкции и символизирующее ее, а также набор приемов описания правовой конструкции в юридическом тексте.

Правовые конструкции существуют в трех уровнях абстракции: конструкции первого уровня (на уровне правового института), непосредственно регулирующие правоотношение, конструкции второго уровня (отраслевые), конструкции третьего уровня (межотсраслевые, общеправовые). Проведенный автором работы анализ существующих в юриспруденции точек зрения относительно природы юридической конструкции позволил говорить о том, что правовая конструкция как правовое явление имеет сложную внутреннюю структуру и дуальную правовую природу, заключающееся в том, что она является средством моделирования общественных отношений, что было достигнуто только при достаточном техническом оснащении юриспруденции. Такое понимание юридической конструкции не совсем согласовывается с классическим подходами и пониманием юридической техники, поскольку правовая конструкция в большей степени является внутренней, а не внешней структурой права.

Кроме того, не только правовая конструкция не может быть в полной мере описана в рамках классического подхода к вопросу толкования и юридической техники. Еще одним таким явлением является правовая экспертиза в целом и антикоррукционная, как особая ее разновидность, в частности.

На основе анализа взглядов на содержание и сущность правовой экспертизы в научной литературе можно выделить широкое и узкое ее понимание. В широком понимании правовая экспертиза — это деятельность специально уполномоченных лиц, обладающих специальными познаниями, необходимых для разрешения вопросов, возникающих при осуществлении юридической деятельности, в том числе и при нормотворческой деятельности.

В узком понимании правовая экспертиза, главным образом, связывается только с правоприменительной деятельностью, осуществляемой в рамках конкретных уголовных, гражданских или административных дел. Проведение такой экспертизы санкционируется (назначается) судьей, следователем, прокурором и проводится лицом, обладающим специальными познаниями в той или иной сфере (экспертом), с целью установления обстоятельств, способствующих принятию правильных и обоснованных решений.

Проведенный автором анализ доктринальных источников и нормативно-правовых актов, позволил сделать вывод, что правовая экспертиза есть это деятельность, направленная на установление, выявление и устранение «дефектов», эксцессов выражения воли законодателя в правовом тексте. Но, если с внешней стороны ее можно охарактеризовать как деятельность по выявлению, обнаружению дефектов юридической техники нормативно-правового акта, то остается не разрешенным вопрос о том, что представляет собой правовая экспертиза нормативного акта с сущностной стороны:. С содержательной стороны правая экспертиза нормативного акта представляет собой интерпретационный акт, однако, не совсем в классическом его понимании, поскольку он проводится, как правило, до принятия и официального опубликования нормативного акта. Такое толкование имеет специальную цель — проверку правильности применения правил, приемов, способ юридической техники, а также устранения правых пробелов, лакун, а также устранения конкуренции правовых норм. В целом, весь это процесс подчинен наиболее полному и правильному, с правовой точки зрения, выражению воли законодателю, посредством учета уже существующих правовых связей и правовых конструкций. На данной стадии формирования воли законодателя и ее обличении в надлежащую форму процесс поиска надлежащей правовой формы и процесс поиска ее дефектов настолько тесно «сплетены», что не представляется возможным их разделить. Такой акт интерпретации наиболее наглядно демонстрирует взаимообусловленность и взаимосвязь двух различных по проявлению, но схожих по целям и задачам отраслям юридических знанийюридической техники и толкования.

Все вышеуказанное подтверждает вывод о том, что при достаточно сильном оснащении юриспруденции различными техническими средствами, способов, позволяющих проникнуть в сущностные характеристики права в целом и правовой нормы, в частности, не так уж много. Достижение цели — проникновение в сущность правовых процессов, возможно только при наличии единой, комплексной теории, наличествующей самостоятельным методом. Деятельность в этом направлении начата только сейчас, когда пересматриваются классические подходы к пониманию толкования, юридической техники, когда традиционно технические средства — правовые конструкции, рассматриваются в качестве средств познания права, когда появились средства — правовая и антикоррупционная экспертизы, нацеленные на содержательное усовершенствование правового предписания. Таким образом, автором указывает на необходимость преодоления существующей эклектичности юриспруденции, которая выражается в пробельности и отсутствии комплексного подхода к правовым проблемам, с целью устранения неоправданного разделения диалектически связанных процессов, подчиненных одной цели — наилучшему, с точки зрения восприятия, выражению воли законодателя и ее полному восприятию.

Герменевтическая теория, имеющая своей целью поиск в гуманитарной сфере знаковой системы, подобной системе математического языка, позволяет исключить двусмысленность, неоднозначность восприятия воли законодателя. Юридическая герменевтика как комплексная теория о способах изложениях воли законодателя и способах толкования не только не игнорирует субъективный фактор привнесения, возникающего в процессе толкования, но предлагает адекватные средства противодействия.

Именно боязнь привнесения субъективного, боязнь искажения воли законодателя привела в теории государства и права к дискуссии о квинтэссенции толкования: может и должен ли интерпретатор ограничиться только анализом текста нормативного акта и не прибегать к анализу контекста правовой нормы. Автором работы проанализированы существующие в литературе подходы к вопросу о возможности постановки интерпретатора на место законодателя и сделан однозначный вывод, что такая подмена недопустима. Решить проблемы наиболее полного установления воли законодателя, выраженной текстуально, установления границ судебного усмотрения и тем самым исключения подмены законодателя судьей-нормотворцем призван герменевтический метод. Герменевтический метод позволяет полученную с помощью способов толкования информацию преломить через юридическую конструкцию и способен указать конечную цель, на достижение которой должен быть нацелен интерпретатор. Юридическая конструкция является правовой константой, которая может позволить устранить или минимизировать двусмысленность восприятия правового текста. Выявление и правильное установление всех типических признаков той или иной правовой конструкции позволяет в полном объеме раскрыть волю законодателя, изложенную текстуально.

К юридической конструкции как к средству выявления воли законодателя, изложенной текстуально, прибегают высшие судебные инстанции. Так, например, Высший арбитражный суд Российской Федерации в определении от 02 декабря 2009 года N ВАС-13 944/09 «О передаче дела в президиум Высшего арбитражного суда Российской.

Федерации", находя основания для передачи дела в президиум Высшего арбитражного (уда" проводит анализ двух правовых конструкций: виндикационного иска и конструкции доли в общей долевой собственности.

Основанием для обращения в Высший арбитражный суд стала отмена решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16 января 2009 года и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 21 апреля 2009 года по делу N А56−31 225/2008 и отказ Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа в удовлетворении иска закрытого акционерного общества «Невский Гранит» об истребовании из незаконного владения имущества — 2/3 долей трансформаторной подстанции.

192 «Вестник ВАС РФ», N 5, 2010.

КТПН-702 по мотиву того, что доля в праве, в отношении которой заявлены требования по настоящему иску, не является вещью, она не может находиться в фактическом владении какого-нибудь лица и, соответственно, не может быть истребована.

Для начала, оценивая решение суда первой, ВАС РФ указывает на то, что суд первой инстанции правильно установил обстоятельства, с которыми законодатель связывает возможность виндикации. Статьи 301 и 302 Гражданского Кодекса Российской Федерации связывают удовлетворение виндикационного иска со следующими признаками, наличествующими при рассмотрении дела: предъявление его невладеющим собственником к владеющему несобственнику, не являющемуся добросовестным приобретателемтребование об истребовании имущества из чужого незаконного владения заявлено в пределах срока исковой давности. Затем Высший арбитражный суд Российской Федерации анализирует понятие доли, указывая, что на основании пункта 1 статьи 209 Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), определяющей содержание права собственности, собственнику принадлежит право владения, пользования и распоряжения своим имуществом. В силу статьи 128 ГК РФ в понятие имущества входят не только вещи, но и иное имущество. Глава 16 ГК РФ предусматривает право общей долевой собственности, в том числе на неделимую вещь, допуская установление долей в праве соглашением сторон (пункт 4 статьи 244, пункт 2 статьи 245). Подстанция является неделимой индивидуально-определенной вещью, в отношении которой общество и объединение предусмотрели доли в праве собственности договором от 12 февраля 1997 года. Доля в праве общей долевой собственности представляет собой имущество, имеющее для собственника и третьих лиц определенную стоимость. Такая доля в праве оборотоспособна. Она может быть отчуждена, получена по наследству, на нее может быть обращено взыскание за долги. К сделкам с долями в праве собственности на недвижимое имущество применяются те же правила, что и к сделкам с недвижимостью (статья 251, отсылающая к пункту 2 статьи 223 Кодекса). Так, пункт 1 статьи 131 ГК РФ, предусматривая государственную регистрацию права собственности на недвижимые вещи, ограничения этого права, его возникновение, переход, прекращение, не содержит исключений относительно недвижимого имущества, находящегося в общей собственности нескольких лиц.

Доли в праве на недвижимое имущество регистрируются в органах государственной регистрации. Они имеют индивидуально-определенные юридические характеристики, предопределенные самой вещью. Устанавливая общие правила о защите права собственности, ГК РФ не ставит их в зависимость от того, является ли лицо, требующее защиты в судебном порядке, единоличным собственником имущества, собственником его доли в натуре, либо доли в праве на имущество. И в заключении, делает вывод следующего содержания. Статьи 301 -303 Кодекса предусматривают истребование имущества из чужого незаконного владения, не сужая это понятие до вещей как физически существующих предметов материального мира.

В итоге, высшая судебная инстанция выделяет только наиболее значимые для каждой из поименованных правовых конструкций типические признаки. После чего, выявляется механизм взаимодействия двух правовых конструкций с констатацией того, что законодательство не содержит юридических препятствий для виндикации (возврата) долей в праве собственности на имущество, как правовой конструкции, позволяющей защищать свои права всем собственникам.

На основе анализа правоприменительной практики автор диссертации сделал вывод, что в деятельности высших судебных инстанций существуют примеры того, когда типические признаки правовой конструкции выявляются неправильно, что ведет к ее неправильному пониманию в целом. Нарушается логика понимания правовой материи, воля интерпретатора замещает собой волю законодателя (например, Постановление Конституционного суда от 14 июля 2005 года № 9-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Г. А. Поляковой и запросом Федерального Арбитражного суда Московского округа» 193, вызвавшее неоднозначную оценку не только в юридической среде в целом, но со стороны самих суде Конституционного суда Российской Федерациисудьи Г. А. Гаджиев, А. Л. Кононов, В. Г. Ярославцев выразили свои особые мнения, которые отличаются особой степенью несогласия с принятым постановлением, при этом основное несогласие выразилось с том, что были допущены нарушения в толковании правовой конструкции налоговой ответственности, что проявилось в.

193 Собрание законодательства РФ, 25.07.2005, N 30, ч. 2, ст. 3200 неправильном установлении такого типического признака, как срок давности привлечения к ответственности).