Психология межэтнических отношений в ситуации социальной нестабильности

Актуальность. Кризис постсоветского общества подтвердил, что отношения между различными этническими группами — одна из самых уязвимых сфер человеческих отношений. В эту плоскость проецируются экономические, социальные и политические проблемы, нередко оборачиваясь этнофобиями, межэтническими конфронтациями и политическим противостоянием. В хронологию событий, сопровождающих распад СССР и становление новой России, навсегда вписаны драматической строкой этнические конфликты Нагорного Карабаха, Абхазии, Приднестровья, Южной и Северной Осетии, Чечни. Межэтнические отношения стали значимой и порой неблагополучной частью социальной реальности, и мы расплачиваемся сегодня за прошлые и настоящие ошибки в этнонациональной политике ростом числа вынужденных мигрантов, войнами, этническим насилием и нетерпимостью.

Международная практика урегулирования этнических конфликтов показывает, что важнейшей темой переговорных процессов, усилий различных политических, религиозных и этнических групп неизбежно становится проблема поиска психологических стратегий по преодолению конфликтных ситуаций. В Уставе ЮНЕСКО звучит мысль о том, что войны начинаются прежде всего в умах людей. И здесь же происходит поворот к миру. Различные социологические и психологические подходы, развиваемые в рамках изучения социальных конфликтов как за рубежом, так и в России СBurton, 1987; Coser, 1956; Dahrendorf, 1959; Deutch, 1973, Fisher, 1990; Larsen, 1993; Гришина, 2000; Здравомыслов, 1995; Степанов, 1996, и др.) дают общую основу для понимания психологической природы межэтнических проблем. Среди социальных конфликтов выделяются обладающие весьма специфическими чертами этнические конфликты. Их психологические аспекты изучаются в антропологических, этнологических, политологических, социологических и социально-психологических исследованиях (Coakley, 1993; Horowitz, 1985; Gurr, 1993; Абдулатипов, 1995; Губогло, 1996; Дробижева 1994, 1996; Малжова, 1997; Мукомель, 1997; Паин, Попов, 1997; Тишков, 1997; Ямское, 1997). Тем не менее в современной психологической науке этнический конфликт является все еще недостаточно изученным и далеким от интеграции исследовательским полем.

Анализ научной литературы по изучению социальных конфликтов, различных подходов к их концептуализации, опыта создания интегративных теорий этноцентризма и этнических конфликтов убеждает в том, что в работах этого направления нередко исследуется гораздо более широкая проблемная область, чем та, которая должна охватываться категорией этнического конфликта, как, главным образом, политического явления. В первую очередь речь идет о психологических аспектах, интерес к изучению которых существенно вырос в современной конфликтологии за последние годы. Дальнейшее развитие психологических исследований проблемных отношений между этническими группами требует соответствующего обустройства методологической парадигмы конфликта, в которой психологам становится особенно неуютно, когда вопрос о динамике межэтнических отношений обозначается как центральная тема исследования. В этом случае концептуализация понятия «межэтническая напряженность» как социально-психологической характеристики межэтнических отношений позволяет, на наш взгляд, выделить в парадигме социального конфликта особую область исследования, а в психологии межэтнических отношений — специальный предмет ее изучения в условиях социальной нестабильности.

В контексте методологии исследования сложных систем с позиции их вариативности, множественности и разнообразия (Асмолов, 1996) осознается необходимость перехода от методологии анализа межэтнических отношений, фокусирующейся на конфликтах, к методологии, фокусирующейся на изучении межэтнической напряженности, как проявления противоречий между тенденциями к межкультурному объединению и росту единообразия и тенденциями к росту значимости отличительности и многообразия в поликультурном обществе. Среди основных аргументов в пользу концептуализации в этнопсихологии категории «межэтническая напряженность» наиболее важны следующие: (1) Категория межэтнической напряженности позволяет исследовать более широкий и более глубинный диапазон отношений, в том числе отношения типа «группа-личность», «личность-личность», «личность-общество», динамику переходов интерсубъектных и интрасубъектных отношений в этносоциальных ситуациях межгруппового и межличностного взаимодействия. (2) Категория межэтнической напряженности не имеет такого негативного оценочного смысла, как категория конфликта, и опирается на широкое феноменологическое поле психологических состояний и процессов, в котором доминирует скорее конструктивная, чем деструктивная направленность. (3) Категория межэтнической напряженности, призванная отражать динамику межэтнических отношений, дает больше возможностей для выявления условий, влияющих на межэтническое взаимодействие в том или ином направлении, понимания социальнопсихологических и индивидуальных психологических механизмов, определяющих трансформации в системе отношений между этническими группами вплоть до конфликтов и кризисов. (4) Исследование межэтнической напряженности открывает возможности изучения механизмов перехода групповых психологических состояний в групповые действия. (5) Категория межэтнической напряженности позволяет использовать при анализе форм проблемного межэтнического взаимодействия методологию не конфликта, а конкуренции, в первую очередь такой ее формы как продуктивная конкуренция (.Шмелев, 1997). (6) В социально конструктивном плане смещение фокуса исследований от конфликта к межэтнической напряженности открывает новые пути построения социальных норм толерантности, как норм, поддерживающих продуктивную конкуренцию и рост разнообразия в гражданском обществе. (7) Категория межэтнической напряженности охватывает широкий спектр этносоциальных ситуаций в Российской Федерации, среди них конфликт — лишь одна из ситуаций, для которой характерно «противоречие в целях и ценностях между сторонами, стремление сторон контролировать друг друга, антагонистические чувства сторон по отношению друг к другу» (Fisher, 1990).

Исходя из вышесказанного, в нашем исследовании отстаивается положение о том, что переход в сфере психологического анализа межэтнических отношений от изучения отдельных конфликтов к анализу межэтнической напряженности как феноменологического психологического поля, а этнических групп как напряженных этносоциальных систем (К.Левин) позволяет приблизиться к разработке конструктивной содержательно-динамической модели диагностики состояния межэтнических отношений и прогнозирования их развития. В этом случае исследование межэтнических отношений приобретает также более позитивную направленность, так как изучаются не столько сами конфликты, сколько возможности конструктивного потенциала межэтнических отношений, сохранения и развития этнической толерантности.

Теоретико-методологическая основа исследования. Общенаучной методологией исследования, с одной стороны, выступает конструкционизм, который в современных социальных науках приобретает все большую популярность, с другой — социокультурные, культурно-исторические и историко-эволюционные принципы детерминации психических процессов и явлений, как общая парадигма современной психологии. Конструкционизм уже завоевал доминирующую позицию в социологии (П.Бергер, Т. Лукман), в этнологии и антропологии (Ф.Барт, Э. Геллнер, Э. Хобсбаум, В. Тишков), нашел в лице К. Гергена авторитетного сторонника в социальной психологии. К. Герген в числе предшественников социального конструкционизма в психологии называет основоположника феноменологической социологии А. Шюца, основателя символического интеракционизма Дж. Мида и заложившего основы культурно-исторической теории ЛС.Выготского. Нас привлекает умеренный конструкционизм, который смыкается с культурно-исторической психологией Л. С. Выготского, получившей развитие Bt работах А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурии, и с психологией социального познания.

Социальный конструкционизм и психологию социального познания объединяет рассмотрение познания как процесса социального конструирования, а также перемещение объяснения человеческих действий из сферы разума в сферу социального взаимодействия (Андреева, 1999). В этом ключе особое значение имеет одна из важнейших идей, лежащая в основе психологической теории, — принцип субъективной интерпретации, которая не является «чистым» продуктом конструирования реальности познающим субъектом, а представляет именно результат взаимодействия между человеком и ситуацией (Росс, Нисбетт, 1999).

Существенное воздействие и на отдельного человека, и на целые группы оказывает ситуация социальной нестабильности, которая вызывается быстрыми и радикальными изменениями, принимающими в зависимости от условий исторического развития, социокультурных и этнопсихологических особенностей специфическую для каждого государства форму. 1990;е гг. В. А. Ядов определил как высокоактивную стадию социальных трансформаций в России (Ядов, 2000). Результатами воздействия ситуации социальной нестабильности являются изменения механизмов социального познания, роли социальных институтов и форм социального контроля, создание нового образа социального мира в целом и его отдельных элементов (Андреева, 2000). Специфика постсоветского общества как полиэтнического государства определила сферу межэтнических отношений как область важнейших социальных трансформаций.

По пути, обозначенному направлениями современной методологии социальных и поведенческих наук, идут многие исследователи, внесшие значительный вклад в развитие психологии межгрупповых и межэтнических отношений. Разрабатывая социально-психологический подход к исследованию межэтнических противоречий и конфликтов, мы опирались на концепции и идеи, развиваемые в отечественной и зарубежной социальной психологии и психологии личности (Агеев, 1990; Андреева, 1997, 2000; Асмолов, 1993, 1996; Будилова, 1983; Донцов, 1979, 2000; Журавлев, Шорохова, 1998; Леонтьев А. А, 1983; Леонтьев Д. А. 1999; Петренко, 1997; Сушков, 2000; Шширев, 1997, 1999; Ядов, 1975, 1994,1995; Allport, 1954; Campbell, 1965; Hewstone, 1986; Klineberg, 1982; Levine R. A, 1972; Moscovici, 1984; Rotkbart, 1984; Sherif, 1961; Tajfel, Turner, 1986; Van Dijk, 1993), в зарубежной кросс-культурной психологии, в психологии этнических меньшинств (Berry, 1990; Brislin, 1980; Gudykunst, 1988; Hofstede, 1984; Leung, 1988; Triandis, 1980, 1985, 1986; Vassilliou, 1967, 1985), а также в отечественной этнопсихологии (.Асмолов, Шлягина, 1984; Бороноев, Павленко, 1994; Джандилъдин, 1971; Кон, 1966, 1995; Королев, 1979; Лебедева 1993,1997, 1999; Левкович, 1985,1990; Лурье, 1994; Марцинковская, 1994; Медведев, 1990; Мулдашева, 1991; Мухина, 1996; Науменко, 1992; Павленко, 1992, 1994; Петренко, 1987; Поршнев, 1973; Платонов, Почебут, 1993; Резников, 1997; Рощин, 1994; Рыжова, 1995; Сикевич, 1996; Старовойтова, 1985; Стефаненко, Ениколопов, Шлягина, 1993; Стефаненко, 1999; Трусов, 1984; Хотинец, 1998; Шайгерова, 2001; Шлягина, Данзанова, 1995; Шпет, 1996).

Взаимосвязь этих парадигм позволяет исследовать не только первичную, но и вторичную реальность «микросоциального уровня», учитывая влияние на формирование межэтнических отношений социальной ситуации, особенностей исторического и политического развития общества, особенностей этносоциальной и социокультурной среды, когнитивно-мотивационных сфер личности и группы. Такой подход, опирающийся на широкую совокупность переменных, дает возможность выйти в контексте межэтнических отношений на анализ психологической природы этносоциальных фактов действительности.

Микросоциальный уровень исследования предполагает рассмотрение в качестве реальных носителей межэтнической напряженности социальных субъектов взаимодействия — этнических групп и индивидов, как их представителей. В понятиях внутригрупповой и межэтнической напряженности находят отражение и характеристики психологического состояния этнических групп, и их взаимоотношений. Особенности каждой этнической группы могут быть поняты только через призму культурно-исторических взаимоотношений и взаимодействий с другими группами. Исследуя этнические группы и межэтнические отношения через отдельную личность, автор рассматривает ее в русле вышеуказанных парадигм как продукт развития определенной этносоциальной и культурно-исторической целостности (Леонтьев А.А., 1983). В связи с этим личность исследуется как типичный представитель данной этнокультурный среды и данного времени, претерпевающий в трансформирующемся обществе изменения вместе с группами, к которым он принадлежит, и самим обществом в целом.

Опора на указанные парадигмы в построении подхода к исследованию межэтнических противоречий и конфликтов выдвигает на первый план морально-психологическую составляющую научной концепции, которая сама служит средством преобразования действительности (Шихирев, 1997). В связи с этим в основу предлагаемого здесь подхода к исследованию межэтнических отношений положены идея синергизма и принцип толерантности, развиваемый в контексте Федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в Российском обществе» правительства Российской Федерации.

Идея синергизма (от греч. synergos — вместе действующий), впервые появившаяся в работах Р. Бенедикт и развиваемая А. Маслоу, предполагает становление высокосинергичного общественного устройства, при котором «эгоизм и альтруизм сливаются таким образом, что возрастает степень межличностного объединенного действия и гармонии в обществе» (Maslow, 1971). Идея синергизма особенно плодотворна в контексте решения проблем поликультурного общества, так как направляет на поиски в нем такого баланса этноцентризма и этнического альтруизма, который позволил бы сохранить оптимальный уровень психологической напряженности — с одной стороны, поддержать культурное и этническое многообразие мира, с другой — наладить межэтнический диалог и служить интересам всех членов общества.

Принцип толерантности в качестве социальной и психологической основы культуры мира и согласия между народами активно внедряется авторитетной международной Организацией Объединенных Наций. Толерантность как ценность интегрированного общества, как основополагающий нравственный принцип солидарности человечества, как практика и принцип действия во взаимоотношениях между людьми, как позитивная личностная характеристика привлекла в последние годы внимание многих исследователей и в России, внесших значительный вклад в изучение и популяризацию этого понятия (Асмолов1998; Дробижева, 1997; Тишков, 1997). Этническая толерантность рассматривается как социально значимая характеристика, определяющая такой способ принятия этнокультурных различий, который исключает развитие этнофобий и межэтнических конфронтаций (Уолцер, 2000), как важное условие формирования позитивного диалога в межэтнических отношениях, а интолерантность — как барьер на пути разрядки межэтнической напряженности.

Идеи синергизма и толерантности станут действенны в практике межэтнических отношений, если не будут опираться на традиционную этику, предполагающую «отрицание отрицательного», абсолютное противопоставление Добра и Зла и в связи с этим разрядку отвергнутых негативных теневых сил и устранение чувства вины на основе психологии «козла отпущения», когда негативное проецируется на человека или группу людей, которые считаются врагами. Опорой должна стать альтернативная этика, чьей задачей является поощрение не стремления к «совершенству», а стремления к целостности и интеграции личности (Э.Нойманн). Рассмотрение межэтнических проблем на основе такого этического подхода открывает новые пути для разрешения этнических противоречий и конфликтов.

Особое значение для разработки теоретико-методологической основы диссертации составляют следующие методологические подходы и теоретические концепции отечественных и зарубежных психологов: а) теория социального поля К. Левинаб) концепция социальной идентичности Г. Тэжфела и его коллегв) концепция психосоциальной идентичности и жизненных кризисов Э. Эриксонаг) концепция относительной депривации (Т.Гурр, С. Хантингтон) — д) историко-эволюционный подход к исследованию личности А.Г.Асмоловае) мета-теория генерализованного адаптационного синдромаж) политико-философская концепция толерантности М. Уолцераз) ряд идей и концептов, связанных с динамикой межличностных и межгрупповых отношений аналитической психологии К. Юнгаи) подходы к исследованию категорий потребности и напряженности в работах ЬСЛевина, А. Маслоу, Г. Мюррея, в теории человеческих потребностей Дж. Бертонак) антропологические исследования национализма и этничности (Л.М.Дробижева, Б. Вильямс, К. Вер дери, Э. Геллнер, В. А. Тишков, Э. Хобсбаум и Т. Эриксен).

Основная эмпирическая база данного исследования явилась результатом работы автора в рамках особого направления по исследованию межэтнических отношений в отечественной науке, возглавляемого Л. М. Дробижевой. Это направление сочетает этносоциологический, этнологический и социально-психологический подходы в изучении таких феноменов как этническое самосознание, этническая идентичность, межэтнические установки, этнические конфликты. Одним из важнейших принципов данного направления является опора на широкомасштабные эмпирические кросскультурные исследования, что позволяет строить теоретические концепции на основе репрезентативного сравнительного эмпирического материала, полученного непосредственно в межгрупповом социальном контексте.

Не только методологической, но и важной содержательной основой работы выступили отечественные антропологические, этнологические, этносоциологические и исторические исследования межэтнических отношений, этнополитических и этнокультурных процессов (Аклаев, 1990; Анчабадзе, 1996; Артановский, 1973; Арутюнов, 1989; Арутюнян, 1972, 1984; Бгажноков, 1983; Велик, 1989, 1993; Блиев, 1985; Бзаров, 1984; Бромлей, 1983, 1987; Волкова, 1989, 1996; Гузенкова, 1995; Гостиева, 1994, 1996;

Дзадзиев, 1985; Дробижева 1985, 1994, 1996, 1998; Калоев, 1989; Клементьев 1973; Кожанов, 1978; Козлов, В.И., 1974; Коростелев, 1995; Коротеева, 1999, 2000; Крюков, 1976; Маликова, 1998; Пименов, 1986; Снежкова, 1982; Соколовский, 1994; Тишков, 1989, 1997; Уарзиати, 1990 и др.).

Объект исследования — представители этнических групп и этнические группы в различных ситуациях межэтнической напряженности — титульное и русское население Татарстана, Тувы, Саха (Якутии), Северной Осетии-Алании, Чечни, Ингушетии, лидеры и активисты национальных движений Тувы и Северной Осетии-Алании, Терское казачество Северного Кавказа, вынужденные мигранты (переселенцы и беженцы). Социально-психологическими исследованиями и этносоциологическими опросами было охвачено более 5000 человек.

Основная цель исследования — раскрыть психологическую природу межэтнической напряженности в трансформирующемся обществе и через ее понимание решить задачу диагностики этого феномена и воздействия на него на групповом и личностном уровнях. Регуляторная функция межэтнической напряженности психологически реализуется в отношениях этнических групп как социальных субъектов к самим себе, друг к другу и к действительности. Эти отношения объективируются в этносоциальные представления, этнические образы, этническую картину мира. Исследование особенностей этих образований, механизмов их трансформаций в условиях различных ситуаций межэтнической напряженности, их влияния на групповое поведение и индивидуальное поведение личности представляет предмет данного исследования.

Поставленная цель предполагает решение совокупности теоретических, методических, эмпирических и практических задач. В качестве основных теоретических задач выступают следующие: разработать. систему понятий, описывающих феноменологическое поле межэтнической напряженностиисследовать этническую идентичность как его конструктисследовать атрибутивные, социально-перцептивные, мотивационно-потребностные механизмы внутригрупповой и межэтнической напряженностираскрыть содержание потребности в этнической идентичности и взаимосвязь между мотивационно-потребностным компонентом этничности и этномобилизационными процессамиисследовать особенности, функции и механизмы действия этнических образов в различных ситуациях межэтнической напряженностипроанализировать взаимосвязь между трансформациями этнической идентичности и формами этнополитической мобилизацииисследовать фазовую динамику межэтнической напряженности и особенности активизации системы психологической защиты этнической группы в условиях роста межэтнической напряженности.

Методические задачи: разработать систему социально-психологических индикаторов как основу для создания специальных эмпирических программ изучения, измерения, а также мониторинга межэтнической напряженностисконструировать батарею адекватных методов и методических приемов для измерения уровня межэтнической напряженности, характера этномобилизационных процессов и уровня этнической толерантностиапробировать методический инструментарий в различных ситуациях межэтнической напряженности.

Эмпирические задачи: исследовать различные ситуации межэтнической напряженности, критические рубежи ее роста в различных регионах России (Татарстан, Тува, Саха (Якутия), республики Северного Кавказа) — изучить межэтническую напряженность как социально-психологическую характеристику, отражающую психологические состояния и особенности этнического самосознания у различных этнических групп (титульного и русского населения республик Северного Кавказа, Терского казачества, вынужденных мигрантов из Грузии и Чечни) — раскрыть этнопсихологические аспекты отношений между народами Северного Кавказа в различных ситуациях межэтнической напряженности на основе интерпретации совокупности антропологических, исторических, демографических, политологических, социологических и психологических эмпирических данныхсравнить трансформации этнической идентичности у народов России в разных ситуациях межэтнической напряженностипровести кросскультурный анализ особенностей этномобилизационных процессов, способов разрешения ситуаций межэтнической напряженности, поведенческих стратегий, общих психологических диспозиций в сфере межэтнического взаимодействия у разных народов России.

Эмпирической основой работы является ряд социально-психологических исследований и этносоциологических опросов, организованных и проведенных автором самостоятельно, а также совместно с коллегами в процессе участия в различных исследовательских проектах.

1) Этносоциологический опрос и исследование этнических стереотипов у беженцев из Южной Осетии и внутренних районов Грузии. Осуществлено в сентябре 1991 г. в период наибольшего обострения отношений между Грузией и Южной Осетией (350 респондентов).

2) Этносоциологический опрос населения Владикавказа (Северная Осетия) (май, 1992), проведенный за 5 месяцев до начала вооруженного конфликта между Ингушетией и Северной Осетией (750 респондентов — русские, осетины, ингуши).

3) Социально-психологическое исследование особенностей этнического самосознания у осетин, ингушей, чеченцев и русских, проведенное через полтора года после обострения осетино-ингушских отношений в октябре 1982 г. (112 респондентов).

4) Социально-психологическое исследование самосознания Терского казачества, проведенное в 1993 и 1995 гг. в различных республиках Северного Кавказа (236 респондентов).

5) Социально-психологическое исследование городского населения Северной Осетии-Алании, Тувы, Татарстана и Саха (Якутии). Осуществлено в рамках проекта «Этническая идентичность, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» (рук. проф. Дробижева JI.M.). (1994;1996 гг.) (3000 респондентов).

6) Социально-психологическое исследование лидеров и активистов национальных движений Северной Осетии-Алании и Республики Тыва, проведенное в рамках проекта «Этническая идентичность, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» в августе-сентябре 1994 (70 респондентов — осетины и тувинцы).

7) Социально-психологическое исследование русских переселенцев (казаков) из Чечни, проведенное в августе-сентябре 1994 г. в Северной Осетии-Алании (40 респондентов — русские, казаки).

8) Социально-психологическое исследование русских беженцев из Грозного (январь-февраль 1995 г.) (40 респондентов).

9) Исследование отношения москвичей к «лицам кавказской национальности» (август, 1996 г.) (40 респондентов).

10) Социально-психологическое исследование межэтнических установок у татар, осетин, якутов, тувинцев и русских. Осуществлено в рамках проекта «Этнические и административные границы: факторы стабильности и конфликтности» (рук. проф. JI.M. Дробижева) (1997г.) (свыше 3000 чел.).

11) Исследование социокультурной адаптации вынужденных мигрантов из ближнего и дальнего зарубежья. Научно-практические программы РГНФ, УВКБ ООН и Российского общества Красного Креста (научный рук. Солдатова Г. У.) (1997;2001) (свыше 500 чел.).

12) Исследование феноменов справедливости и доверия у представителей разных этнических групп в Татарстане, Якутии, Башкортостане и Оренбургской области.

Осуществлено в рамках проекта «Социально-экономическое неравенство этнических групп и проблема интеграции в Российской Федерации» (Рук. проф. JI.M. Дробижева) (1999;2000).

Методы эмпирического исследования. Эмпирическая проверка гипотез на основе разрабатываемой феноменологии психологического исследования межэтнической напряженности потребовала создания специального методического инструментария. В методическую программу исследования включены четырнадцать методик и методических разработок, семь из которых были разработаны автором самостоятельно и совместно с коллегами в разные годы и сами явились объектами исследования.

К числу последних относятся специальные психологические методы и методические приемы исследования личности и социальной группы, главной целью которых является измерение уровня и характера межэтнической напряженности и изучение центрального конструкта ее феноменологического поля — этнической идентичности. Среди них: (1) Диагностический тест отношения (ДТО), созданный с целью исследования эмоционально-оценочного компонента этнического образа- (2) методическая разработка на выявление типов этнической идентичности и степени этнической толерантности- (3) опросник на выявление этноаффилиативных тенденций- (4) методическая разработка «Культурно-ценностный дифференциал», созданная для исследования ценностных ориентаций и психологических универсалий- (5) модификация теста личностных конструктов Дж. Келли для изучения когнитивного содержания этнической идентичности- (6) методические приемы исследования статуса этничности в структуре социальной идентичности и уровня этнополитической мобилизации сознания- (7) методические приемы исследования конативного (поведенческого) компонента этнической идентичности. Помимо авторских методик в работе использовались широко известные личностно и социально-психологически ориентированные методы: тест Куна и Макпартленда «Кто Я?» (Кикп, MacPartland, 1954), тест рисуночной фрустрации Розенцвейга (Тарабрина, 1994), тест агрессивности Басса-Дарки (Практикум по психодиагностике, 1990), тест руки Вагнера, Цветовой тест отношения (Эткинд, 1980) — Символический тест (см. Burns, 1979), модифицированная шкала Э. Богардуса, использовались также методы анкетирования и полустандартизированного интервью.

Обоснованность и достоверность полученных результатов определяется следующими моментами. Обследование представителей разных этнических групп проводилось на основе единой эмпирической программы, включающей несколько вариантов, что позволило провести сравнительное кросскультурное исследование различных ситуаций межэтнической напряженности. Опираясь на данные социально-психологических исследований, проведенных на сравнительно небольших выборках, мы адаптировали наши специфические методические приемы для включения в этносоциологические опросники и получили уникальные кросс-культурные материалы на больших репрезентативных социологических выборках (около 3000 человек), величина случайной погрешности в которых не превышала 5%. Достоверность выводов об универсальном характере выявленных социально-психологических особенностей и механизмов развития межэтнической напряженности обеспечивалась также соблюдением всех основных принципов проведения эмпирических исследований, использованием методов математической обработки данных и подтверждением ряда результатов данными, полученными в психологических и социологических исследованиях других авторов.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Построение содержательно-динамической модели диагностики и прогнозирования межэтнических отношений определяется переходом от методологии, фокусирующейся на конфликтах, к методологии, фокусирующейся на изучении межэтнической напряженности как широкого феноменологического поля психологических явлений и процессов, в котором доминирует не деструктивная, а конструктивная направленность на межэтническое взаимодействие.

2) Межэтническая напряженность — социально-психологическая характеристика отношений и взаимодействий между этническими группами. Рост межэтнической напряженности происходит в результате динамического противоборства побуждающих и сдерживающих ее психологических сил, которые, одновременно усиливаясь и уравновешивая друг друга, повышают до определенного критического предела уровень внутригрупповой напряженности. В случае дальнейшего роста побуждающих психологических сил межэтническая напряженность достигает своего деструктивного уровня.

3) Психологические силы, побуждающие рост межэтнической напряженности, представляют собой результат взаимодействия таких факторов, как трансформации личностной и групповой этнической идентичности по типу гиперидентичности, рост массовой фрустрации и неудовлетворенности, виновниками которых рассматриваются другие этнические группы, изменения (снижение или повышение) этносоциального статуса группы, фрустрация этнических потребностей, актуализация психологической зашиты этнической группы и активизация этнически интолерантных личностей. Психологические силы, сдерживающие рост межэтнической напряженности, выступают как результат сохранения и укрепления позитивной этнической идентичности, доминирования толерантности в межэтнических отношениях, сохранения и расширения общего семантического межкультурного пространства и укрепления чувства межкультурной близости, удовлетворения этнических потребностей.

4) Этническая идентичность выступает системообразующим основанием целостности и интеграции этнической группы и основой самоопределения личности в ситуации социальной нестабильности. В полиэтническом обществе трансформации этнического самосознания по типу гиперидентичности являются психологическим механизмом перехода латентной межэтнической напряженности в фрустрационную, конфликтную и кризисную.

5) Позитивная этническая идентичность выступает механизмом формирования конструктивного уровня внутригрупповой и межэтнической напряженности, необходимого для сохранения целостности и интегрированности собственной этнической группы и одновременного развития позитивных отношений с другими группами. В российском обществе позитивная этническая идентичность имеет характер нормы, сдерживающей рост межэтнической напряженности. Ситуация социальной нестабильности и рост межэтнической напряженности не снижают представленность такой нормы в групповом сознании, но способствуют активизации в нем гиперэтничных установок.

6) Рост межэтнической напряженности определяется уровнем активизации психологической защиты этнической труппы, представляющей взаимодействие мотивационно-потребностных, социально-перцептивных и этнокультурных механизмов. Психологическая защита этнической группы является фактором, который ограничивает пределы конструирования этнической идентичности и корректирует динамику этномобилизационных процессов.

7) Состояние неудовлетворенности, вызванное фрустрацией групповой потребности в этничности, приводит к росту межэтнической напряженности и активизации этномобилизационных процессов. Мотивационная основа мобилизации группы как субъекта интолерантности определяется совокупностью неудовлетворенных аффилиативных мотивов (мотивов привязанности), детерминированных потребностью в этнической принадлежности, и статусных мотивов (мотивов самоуважения и достоинства), детерминируемых потребностью в позитивной этнической идентичности и этнической безопасности.

8) Основой психоконсультационной и психокоррекционной работы по адаптации и реабилитации лиц, пострадавших в этнических конфликтах, беженцев и вынужденных мигрантов является восстановление целостности и интегрированности личности через преодоление кризиса идентичности, изменений в мотивационно-потребностной сфере, осознание и снятие негативных проекций, формирование установок толерантного сознания, преодоление культурных барьеров и последствий культурного шока в сочетании с психокоррекцией посттравматических стрессовых расстройств.

Научная новизна и теоретическая значимость работы состоит в том, что впервые: (а) на основе концептуализации межэтнической напряженности как социально-психологического феномена осуществлено исследование психологических аспектов проблемных межэтнических ситуаций- (б) разработана система взаимозависимых понятий, раскрывающих содержание межэтнической напряженности на теоретико-методологическом, эмпирическом и операциональном уровнях- (в) обобщены и систематизированы психологические, антропологические, этнологические, социологические, политологические и культурологические результаты исследований этнических конфликтов, этничности, этнического самосознания, этнической идентичности в контексте проблемных межэтнических отношений- (г) разработана гибкая система методов, которая способна выявлять динамику межэтнической напряженности, прогнозировать и улавливать критические моменты межэтнических отношений с целью их раннего предупреждения- (д) через призму социально-психологического феномена межэтнической напряженности рассматриваются различные аспекты межэтнических отношений, широкий круг эмпирических объектов и явлений.

Практическое значение работы. (1) Разработанные программы и методы этнопсихологического исследования представляют специализированный социально-психологический инструмент диагностики и мониторинга уровней внутригрупповой и межэтнической напряженности и характера этномобилизационных процессов. Это также способ дать точные прогнозы темпов и векторов эскалации напряженности в обществе и на основе понимания глубинных психологических механизмов своевременно принять соответствующие меры по ее локализации и регулированию. (2) Результаты исследования представляют систематизированную научно-информационную базу этнопсихологических данных по ряду регионов России. Результаты имеют сравнительный кросс-культурный характер, что делает их особенно актуальными в процессе выработки региональной политики в национальной сфере, разработки программ регулирования межэтнических отношений и предотвращения эскалации межэтнической напряженности, для прогнозов этнических миграций. (3) Эмпирические и прикладные результаты исследования представляют психологический компонент комплексной работы по развитию интеграционных тенденций в обществе. Исследуемые механизмы межэтнического восприятия, особенности мотивационно-потребностной сферы, принципы психодиагностики этнических образов, выявленные взаимосвязи между установками и групповым поведением могут явиться эффективной научной основой по психокоррекционной работе в целях развития взаимопонимания между народами. (4) Теоретические и эмпирические результаты исследования, раскрывающие глубинные психологические механизмы и закономерности трансформации межэтнических отношений в кризисные периоды развития общества, могут быть использованы в качестве основы социальной этнотерапии как на высоком политическом уровне в процессе конструирования социальных отношений с целью предотвращения развития дезинтеграционных тенденций в обществе, так и в практической работе общественных деятелей, профессиональных политиков, психологов и социальных работников, занимающихся урегулированием этнических конфликтов и поисками способов их разрешения, психологической реабилитацией беженцев и вынужденных переселенцев.

Положения и выводы, содержащиеся в работе, реализованы в деятельности автора в качестве эксперта правительственных и общественных организаций в области межэтнических отношений, в практической работе в Центре социально-психологической адаптации и реабилитации мигрантов при Российском Обществе Красного Креста, в Научно-практическом Центре психологической помощи мигрантам УВКБ ООН. На основе исследования прочитан курс лекций «Психология межэтнической напряженности» на факультете психологии МГУ (1999;2000гг.), разработаны и ведутся тренинговые программы по формированию толерантности у подростков и взрослых, тренинги социокультурной адаптации мигрантов.

По теме диссертации опубликовано свыше 70 работ (из них 16 работ на английском языке), в том числе две монографии и одно учебное пособие, 15 работ написано в соавторстве, общий объем работ, обобщенных в диссертации, составляет свыше 90 печатных листов.

Апробация работы. Основные положения исследования обсуждались на заседаниях сектора социально-психологических проблем межэтнических отношений Института этнологии и антропологии РАН (1990;2000гг.) — в Международном Институте Мира (Осло, 1996, 1997), на Ученом совете Института этнологии и антропологии РАН (1998) — на заседаниях кафедры психологии личности факультета психологии МГУ (1999,2000).

Материалы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на УП Съезде Всесоюзного общества психологов (Москва, 1989) — Всесоюзной конференции по социальной психологии (Кострома, 1989) — Международной конференции «Этничность и конфликты в пост-коммунистическом мире» (Амстердам, 1990) — Международной конференции «Русские меньшинства в республиках бывшего СССР» (Вашингтон-Мичиган, 1992) — Международной конференции «Этнические конфликты в постсоветском обществе» (Прага, 1993) — Международной конференции «Национализм, этническая идентичность и разрешение конфликтов в Российской Федерации» (Стзнфорд, 1995) — Международном симпозиуме «Толерантность и насилие в современных обществах» (Москва, 1995) — Международной конференции «Толерантность, взаимопонимание и согласие» (Якутск, 1995) — Международном семинаре «Демократизация и национализм в республиках Российской Федерации» (Вашингтон, 1996) — Международном симпозиуме «Этничность в постсоветском пространстве: сущность, роль в обществе, перспективы» (Киев, 1996) — Международной конференции «Административные и этнические границы: факторы стабильности и конфликтности» (Москва, 1998) — Антропологическом Конгрессе (Москва, 1999) — Международном симпозиуме «Этничность и социальная мобильность в республиках Российской Федерации» (Вашингтон, 2000) — научной конференции «Социально-экономическая дифференциация этнических групп и проблемы интеграции в РФ» (Москва, 2000) — Международном семинаре «Психологическая помощь вынужденным мигрантам из зон военных и этнических конфликтов» (Москва, 2001) — Ломоносовских чтениях МГУ (Москва, 2001) и др.

2. Результаты исследования представляют систематизированную научно-информационную базу данных по Северному Кавказу, а также по ряду других регионов России. Результаты имеют сравнительный кросскультурный характер, что делает их особенно актуальными в процессе выработки региональной политики и стратегической линии национальной политики в Российской Федерации.

3. Эмпирические и прикладные результаты исследования представляют психологический компонент комплексной работы по развитию интеграционных тенденций в обществе. Здесь главная задача этнопсихолога заключается в усилении взаимопонимания между народами, на основе которого возможно также изменение позиций конфликтующих сторон. Рассмотренные в работе механизмы межэтнического восприятия, особенности мотивационно-потребностной сферы, принципы психодиагностики этнических образов, выявленные взаимосвязи между установками и групповым поведением могут явиться эффективной научной основой по психокоррекционной работе в целях развития взаимопонимания между народами.

4. Теоретические и эмпирические результаты исследования, раскрывающие глубинные психологические механизмы и закономерности трансформации межэтнических отношений в кризисные периоды развития общества, могут быть использованы в качестве основы «этнотерапии» как на высоком политическом уровне в процессе конструирования социальных отношений с целью предотвращения развития дезинтеграционных тенденций в обществе, так и в практической работе общественных деятелей, профессиональных политиков, социальных работников, психологов по урегулированию этнических конфликтов и поисках способов их разрешения, по реабилитации беженцев и вынужденных переселенцев.

Своевременная и квалифицированная работа в этом направлении может оказаться достаточно эффективной, так как в Российской Федерации сохранились широкие психологические возможности межкультурной интеграции. В частности, это выражается в том, что среди жителей Республик России существенно доминирует число лиц, которых мы назвали посредниками — людей, открытых для иной культуры. Это говорит о том, что стремление к межэтнической кооперации и сотрудничеству — центральная стратегия поведения во взаимоотношениях между народами России. Она выражается в непопулярности экстремизма, в преобладании позитивной оценки прошлого опыта межэтнического взаимодействия, в высокой готовности к кооперации на личностном уровне, в значимости гражданства республики для русских и российского гражданства для титульных народов.

Кроме того между различными народами России существуют обширные общие семантические зоны — важнейшая база межкультурного понимания. Совпадающие характеристики в представлениях народов о самих себе позитивны с точки зрения самодекларации этническими группами их позиций в сфере межгруппового взаимодействия. В такой форме кристаллизуются сегодня на семантическом уровне остатки традиционных представлений о советском человеке. И это перспективное психологическое наследство для урегулирования межэтнических отношений в новой России. Это также обнадеживающая основа для эффективной «этнотерапии», как политической и социально-психологической деятельности, направленной на развитие интеграционных тенденций в обществе. Понимаемая в таком смысле этнотерапевтическая деятельность означает профилактику и «лечение» националистических проявлений, этнофобий и этнической нетерпимости на разных уровнях общественной активности — от Президента страны до психолога, оказывающего конкретную психотерапевтическую помощь беженцу из зоны этнического конфликта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Анализ результатов исследования позволил нам сделать следующие теоретические и эмпирические выводы.

1. В контексте методологии исследования сложных систем с позиции их вариативности, множественности и разнообразия необходим переход от методологии психологического анализа межэтнических отношений, фокусирующейся на конфликтах, к методологии, фокусирующейся на изучении межэтнической напряженности, как проявлении противоречий между тенденцией к сохранению особенностей и границ этнической группы и тенденцией к ее изменению, между тенденциями к межкультурной интеграции и росту единообразия и тенденциями к росту значимости отличительности и многообразия в поликультурном обществе. Категория межэтнической напряженности охватывает широкое феноменологическое поле психологических явлений и процессов, в котором субъектами взаимодействия выступают этнические группы и их представители, характеризующиеся различными уровнями психологической напряженности.

2. Межэтническая напряженность — целостная социально-психологическая характеристика полиэтнической системы. В 1990;х гг. рост межэтнической напряженности стал важной особенностью отношений между некоторыми народами Российской Федерации. Межэтническая напряженность — многосубъектный и многоуровневый социально-психологический феномен. В нем отражено взаимовлияние внутригруппового и межгруппового уровней взаимодействия в контексте не только межэтнических, но и межконфессиональных отношений, а также отношений, обусловленных субэтническими и субконфессиональными различиями. Межэтническая напряженность распространяется в полиэтнической системе по принципам индукции и группового этномобилизационного противодействия. Она структурирует «энергетическую» картину в отношениях между народами по осям потенциально-конфликтных этносоциальных измерений — «большинство-меньшинство», «коренной-некоренной», «титульный-нетитульный», в соответствии с которыми распределяются роли «сильных» и «слабых», «ведущих» и «ведомых», «хозяев» и «гостей». В условиях кризисной социально-экономической трансформации полиэтнического общества характер напряженности в группах этнического меньшинства определяется ростом напряженности в группе этнического большинства.

3. К середине 1990;х гг. был разрушен тот уровень национальной идентичности, который в системе самокатегоризаций определялся как «советский человек». Процесс создания нового уровня национальной идентичности сопровождается культурным, символическим, идеологическим и психологическим оформлением этнических групп. Этническая идентичность как когнитивно-мотивационное ядро самосознания этнической группы становится системообразующим основанием сохранения ее целостности и интегрированности, важнейшей основой внутригруппового и межгруппового взаимодействия и призмой, через которую преломляется окружающий мир. Становление у народов России новых идентичностей происходит через взаимосвязанные изменения их внутренней иерархической структуры и содержания. Кризисные трансформации этнической идентичности по типу гиперэтничности определяют психологическую основу роста межэтнической напряженности. В этом случае этничность уже не просто выполняет функции внутригрупповой интеграции и культурной отличительности, а превращается в психологический инструмент отчуждения, этнической дезинтеграции в обществе, используемый этнонациональными элитами.

4. В трансформирующемся российском обществе этническая принадлежность оказалась наиболее доступной и устойчивой формой групповой идентичности. Повышение статуса этничности в структуре социальной идентичности в первую очередь у титульных народов республик Российской Федерации — это компенсация расщепленной и потерявшей прежнюю значимость общегражданской идентичности. Значимость этничности возрастает в соответствии с ростом стремления народов к самостоятельности. Существенное усиление этнического компонента в структуре идентичности по сравнению, например, с гражданственностью, делает этничность основой, через которую личность нередко пытается не только поддержать, но и повысить свой статус, а группа — сохранить свою целостность и интегрированность.

5. В ситуации социальной нестабильности в полиэтническом государстве шческая идентичность выступает кризисной формой самоопределения личности. этни1 ой группе становится одной из важнейших категорий социальной идентичности, и «вертикальные», когда групповой уровень идентичности начинает существенно доминировать над личностным (деперсонализация), а также содержательные трансформации по типу гипоидентичности и гиперидентичности (этноэгоизм, этноизоляционизм, этнофанатизм), детерминируют способы.

Структурные трансформации идентичности — «горизонтальные», когда членство в этносоциальной адаптации личности в условиях социальной неопределенности. Трансформации этнической идентичности определяют характер ее кризиса. Психологическим механизмом трансформации этнического самосознания по типу гиперидентичности выступает психическая инфляция. Она развивается на основе универсального группового противопоставления «мы-они», гипертрофированного стремления к позитивной этнической идентичности с собственной группой, идентификации с коллективной «тенью» и с архетипами, проекций негативных содержаний психики на другие этнические группы и ведет к дезинтеграции и деперсонализации личности.

6. Проявления негативного отношения к другим этническим группам в форме агрессивных или насильственных действий по результатам наших исследований не связаны с этнокультурной принадлежностью. Ситуация затяжной межэтнической напряженности и стремление народов к независимости при условии собственной государственности в прошлом и демографическом доминировании могут обуславливать сравнительно высокую допустимость агрессивных или насильственных действий против других групп. И титульному народу, и русскому населению республик, если и свойственны агрессивные тенденции, то они имеют скорее защитный характер не только на групповом, но и на личностном уровне. Это выражается, в частности, в усилении проективных механизмов в процессе восприятия людьми разных национальностей друг друга: переносе социально-нежелательных характеристик на другую этническую группу.

7. Этнические образы — преимущественно социальные конструкции. Если содержание стереотипа «задается культурой», то содержание предубеждений и предрассудков — актуальной ситуацией социальной нестабильности. Позитивные этнические стереотипы — это когнитивные этнокультурные инструменты поддержания оптимальной проницаемости этнических границ, негативные этнические образыпредубеждения и предрассудки — психологические средства увеличения плотности этнических границ. Психологической формой концентрации межэтнической. напряженности этнические образы становятся по мере того, как в них накапливается негативное содержание и негативный эмоциональный заряд. Процесс кристаллизации негативного этнического образа сопровождается ростом искаженности (неадекватности), снижением сложности и внутренней дифференцированности его когнитивного содержания, усилением негативного аффективного заряда и укреплением связи между соответствующим объектом и его негативной оценкой, согласованностью сфер, установок и поведения, ростом его деперсонифицированности и дегуманизированности. Диагностика процесса кристаллизации негативных этнических образов повышает возможности прогнозирования роста межэтнической напряженности и характера этномобилизационных процессов.

8. По мере усиления межэтнической напряженности в обществе возрастает число этнически интолерантных лиц, для которых характерны гиперэтничные и ксенофобные установки. Анализ эмпирических результатов исследования свидетельствует о том, что этническая интолератность в большой степени есть ситуативная характеристика, определяемая актуальным и прошлым опытом межэтнического взаимодействия, а не «культурной» предрасположенностью. В то же время для этнически интолерантных лиц характерны специфические личностные особенности, определяющие их восприятие и поведение по отношению к представителям других этнических групп. В условиях социальной нестабильности этнически интолерантные личности составляют социально активную часть этнической группы и являются важным психологическим фактором, ускоряющим рост межэтнической напряженности в силу их влияния на представленность и степень распространения гиперэтничных установок в групповом сознании.

9. «Этническое» преломление онтологических потребностей в идентичности и безопасности формирует потребность в этничности, которая имеет три стороны и порождает три группы мотивов: аффилиативных, связанных с потребностью в этнической принадлежности, статусных, связанных с потребностью в позитивной этнической идентичности и архетипических, связанных с потребностью в этнической безопасности. Уровень удовлетворенности потребности в этничности отстает от ее роста. В результате увеличивается выраженность этноаффилиативных, статусных и архетипических мотивов у большинства представителей этнической группы, а также повышается уровень массовой невротизации, фрустрации и неудовлетворенности, виновниками которых рассматриваются другие этнические группы. Состояние неудовлетворенности, вызванное фрустрацией групповой потребности в этничности, является важной психологической силой, побуждающей рост внутригрупповой и межэтнической напряженности.

10. На основе концептуальных и эмпирических разработок понятий, описывающих феноменологическое поле межэтнической напряженности, определилась система показателей, позволяющих измерить побуждающие и сдерживающие ее рост психологические силы, а также уровень внутригрупповой и межэтнической напряженности. Выделяются три взаимосвязанные группы показателей: (1) показатели этнической идентичности, связанные с ее статусом, трансформациями, содержанием- (2) показатели фрустрации и неудовлетворенности- (3) показатели этномобилизационного поведения.

11. В условиях роста межэтнической напряженности активизируется психологическая защита этнической группы, направленная на ее стабилизацию посредством снижения чувства тревоги, вызванного негативными изменениями в межэтнических отношениях, а также разрушением целостности и самостоятельности группы. Активизация психологической защиты группы происходит в результате нарушения компенсаторной связи между коллективным бессознательным и сознанием. В качестве основы психологической защиты этнической группы рассматриваются, во-первых, универсальные мотивационно-потребностные и социально-перцептивные механизмы. Во-вторых, психокультурные механизмы, определяемые культурными моделями и этнопсихологическими характеристиками.

12. Межэтническая напряженность как динамический феномен характеризуется периодами роста и спада. Исследование межэтнической напряженности в диапазоне от скрытой фоновой напряженности к проявлениям агрессии и насилия в отношениях между народами определило выделение четырех фаз: латентной (фоновой), фрустрационной, конфликтной и кризисной. Переход к очередной фазе означает каждый раз достижение определенных критических рубежей, оценка которых необходима для диагностики уровня межэтнической напряженности и предупреждения ее дальнейшего роста. Усиление межэтнической напряженности и активизация этномобилизационных процессов на психологическом уровне выражается в следующем: (а) повышается статус этничности в структуре групповой социальной идентичности- (б) этническое самосознание трансформируется по типу гиперэтничности- (в) этнические стереотипы трансформируются в предубеждения и предрассудки и кристаллизуются негативные образы- (г) растет неудовлетворенность групповых потребностей в позитивной этнической идентичности и этнической безопасности- (г) растет число этнически нетерпимых лиц- (д) сокращается дистанция между негативными этническими образами и реальными действиями.

13. Доминирование этнической идентичности по типу «нормы», когда позитивное отношение к собственному народу сочетается с позитивным отношением к другим народам (механизм позитивной этнической идентичности), задает конструктивный уровень внутригрушювой и межэтнической напряженности, необходимый для сохранения целостности и интегрированности собственной этнической груйпы и одновременного развития позитивных отношений с другими группами. В ситуации латентной межэтнической напряженности такой тип этнической идентичности соответствует подавляющему большинству членов группы. Трансформации этнического самосознания по типу гиперидентичности являются центральным психологическим механизмом перехода латентной межэтнической напряженности в фрустрационную, конфликтную и кризисную. Для фазы фрустрационной напряженности характерен одновременный рост побуждающих и сдерживающих напряженность психологических сил, борьба между которыми, несмотря на режим квазистационарного равновесия (такой баланс сил, когда побуждающие силы уравновешиваются сдерживающими) существенно повышает уровень внутригрупповой напряженности. На фазе конфликтной и кризисной напряженности противоборство психологических сил разрешается в пользу более ускоренного роста побуждающих напряженность сил по сравнению со сдерживающими.

14. У вынужденных мигрантов, прошедших через ситуацию кризисной межэтнической напряженности, снижена фрустрационная устойчивость, реакции на фрустрацию выражаются в повышенном уровне агрессивности, разрушается социально-психологический регулирующий механизм позитивной этнической идентичности, что ведет к этнофобиям и этническому негативизму, включая негативизм и по отношению к собственной этнической группе. Идентичность не выполняет свои основные функции: интегрирующую на групповом уровне и адаптивную — на личностном. Все эти процессы лежат в основе дезадаптации невротического типа, резко снижающей возможности интеграции вынужденных мигрантов в другую культуру.

15. Поддержание конструктивного уровня внутригрупповой и межэтнической напряженности требует особого внимания к проблемам соотношения этносоциальных групповых статусов и оценкам взаимоотношений как справедливых или несправедливых, удовлетворению этносоциальных потребностей, основанных на стремлении к позитивной этнической идентичности, проблемам осознания и понимания взаимных интересов, усилению психологического чувства межкультурной близости и расширению общих семантических межкультурных зон, формированию адекватных и позитивных образов друг друга, укреплению взаимного доверия.

Теоретические и эмпирические результаты исследования определяют его прикладную значимость. Практические выводы могут быть суммированы следующим образом:

1. Разработанные программы и методы этнопсихологического исследования представляют специализированный социально-психологический инструмент мониторинга уровня межэтнической напряженности и характера этномобилизационных процессов. На его основе возможна не только текущая диагностика состояния межэтнических отношений и выявление очагов межэтнической напряженности, но и прогнозирование темпов ее роста и распространения, а также прогнозирование этнических миграций.