Жизненное пространство и время как фактор и форма самособирания человека

Актуальность темы

исследования.

В настоящий период наблюдается глубинное изменение характеристик пространства и времени. Современную ситуацию, вслед за А. В. Ахутиным, можно определить как поворотное время, время концов и начал, «состояние после конца, но до начала"1. Важным критерием отличия настоящей эры «текучей современности» от предшествующей эры «тяжелой» современности 3. Бауман называет пространство и время.

Пространство и время человека выстраиваются в процессе общения и, по сути, являются социальными категориями. С их специфической формой связан способ включения человека в социально-культурный мир. Однако сегодня людям сложно быть современниками, трудно выстраивать пространство совместности для диалога — ослабла гравитация духа времени, распалась единая картина мира. Проблемой оказывается само существование, жизнь человека. Так, в наше время все труднее «родиться», «быть молодым», «стареть», «не стоять на месте» и «не отставать от жизни». Актуализируются темы одномерности, смерти человека, хроноцида (убийства времени), виртуальной реальности, потери человеком метафизического измерения вечности и бесконечности. Социальность оказалась не в состоянии выполнять функцию источника совместности и современности людей. Для поиска этого источника требуется обращение к первоосновным, на наш взгляд, формам пространства и времени — к пространству и времени человеческого бытия.

Для человека актуальна жизнь в двух измерениях: в подлинном (бытийственном) и неподлинном. Но тогда в каких формах пространства и времени человек подлинно живет, где его истинное, живое пространство-время.

1 Ахутин А. В. Поворотные времена / А. В. Ахутин. — СПб: «Наука», 2005. — (Серия «Слово о сущем»). — С. 6. жизни? В связи с этим актуальна специфическая постановка проблемы жизненного пространства и времени человека.

В экзистенциальном отношении проблема жизненного пространства и времени человека проявляется в феномене потерянного^ во времени и пространстве, ситуативного, частичного, одномерного человека, живущего «сегодняшним днем» — неистинной, мертвой жизныо, замкнутого на самом себе, утратившего связь с реальностью, не видящего в ней свое место, существа без будущего и прошлого, неспособного овладеть существующими формами пространства и времени жизненного мира и собрать их в целое.

Для современности характерно усиление действия социальных сил (даже свободное время во многом не принадлежит самому человеку, а захватывается социальностьюрабочее и домашнее пространство-время сливаются в одно). Социальные институты, реклама, язык, идеология в различных своих проявлениях пытаются собрать человека извне. Ему легче поддаться внешней * сборке, чем противостоять ей и самому создавать себя. Однако человеку, чтобы 'ч быть и оставаться человеком, необходимо самому прикладывать усилия для собирания. От него самого требуется самостоятельный интенциональный акт ' «заботы о себе» (М. Фуко). Вероятно, той областью, где возможно самособирание человека, и является пространство и время его жизни. Поэтому мы исследуем внутреннее жизненное пространство и время человека в связи с автопоэтическими способами построения самого человека как целого.

Обладая большим эвристическим потенциалом, концепт жизненного пространства и времени человека заключает в себе смыслосодержащие ориентиры, позволяющие по-новому (через темпорально-спациальный анализ) взглянуть на жизнь человека и становление личности в социальности, а тематизация проблемы собирания человека в жизненном пространстве и времени — раскрыть ценностные аспекты принципов человеческого существования.

Конкретизацией анализа пространства-времени человеческой жизни становится в этом плане гуссерлианское понятие жизненного мира. Жизненный мир, с нашей точки зрения, продуктивно рассматривать как социальный феномен. Именно в таком качестве он может стать источником конституирования внутреннего мира человека. Анализ пространства и времени жизни человека через выявление социальной основы жизненного мира представляется нам наиболее перспективным способом исследования. Находясь на пересечении проблемных областей социальной философии, философской антропологии и онтологии, исследование приобретает особую жизненную значимость в условиях современного обострения проблематики человеческого существования.

Степень разработанности проблемы.

Долгое время в философии не фиксировалось внимание на жизненном пространстве и времени человека как на отдельной, самобытной форме пространства-времени, имеющей свои специфические особенности. На наш взгляд, проблема жизненного пространства и времени человека оказалась малоразработанной прежде всего потому, что пространство и время традиционно относились к понятиям онтологического дискурса как объективные, независимые от человека внешние границы человеческого. В нашей работе мы рассматриваем пространство и время еще и как имманентные формы жизни человека, как продукты человеческого конструирования. Новаторским является исследование жизненного пространства-времени человека как формы и результата автопоэзиса.

Пространственно-временной подход к исследованию социальных явлений приобретает все большую значимость, предоставляя обширный инструментарий исследования, способствующий раскрытию новых оттенков социальной реальности. Жизненное пространство и время человека находится в методологическом поле многих областей знания, в сфере различных ценностно-целевых ориентации. Однако не осуществлялись попытки синтезировать, по принципу дополнительности, различные модели пространства-времени — не найдено их общее основание, что позволило бы показать их частными случаями универсального жизненного пространства-времени человека.

Исследование в заявленном нами аспекте опирается на рассмотрение жизни как автономного целого представителями философии жизни. Но жизнь берется нами не как безличное первоначало и особая субстанция, как ее понимали, например, Ф. Ницше, А. Бергсон, В. Дильтей, О. Шпенглер, А. Шопенгауэр, а жизнь как конкретная, человеческая «действующая жизнь», жизненный мир человека (Э. Гуссерль). Гуссерлианская линия осмысления нашла отражение в работах М. Хайдеггера и феноменологов — М. Мерло-Понти, Г. Башляра, Э. Левинаса и др.

Понятия жизненного пространства и времени человека активно используются в социальной философии, психологии, культурологии, антропологии, геополитике и т. д. Проблематика пространственно-временной оценки мира и человека, социокультурной обусловленности категорий пространства и времени затрагивалась в работах 3. Баумана, М. М. Бахтина, Ж. Бодрийяра, В. И. Вернадского, П. П. Гайденко, Ж. Делеза, И. Канта, К. Леви-Стросса, Б. В. Маркова, Л. А. Микешиной, X. Ортеги-и-Гассета, С. А. Смирнова, А. Дж. Тойнби, Н. Н. Трубникова, М. Фуко, О. Шпенглера. Социальная пространственность человеческого бытия представлена в работах Г. Башляра, П. Бергера, П. Бурдье, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Э. Левинаса, Т.' Лукмана,.

П.А. Сорокина, А. Филиппова. Временной аспект человеческой жизни в различных его проявлениях исследовался Аврелием Августином, Аристотелем, Ф. Гваттари, Ж. Делезом, И. Кантом, М. К. Мамардашвили, Платоном, О. Розенштоком-Хюсси, М. Фуко, М. Хайдеггером, В. Г. Щукиным, М. Эпштейном.

Объект исследования — пространство и время как категории человеческой жизни.

Предмет исследования — жизненное пространство и время как фактор человеческой жизни и одновременно результат самособирания человека в жизненном мире.

Цель диссертационной работы — социально-философский анализ жизненного пространства и времени как фактора и формы события самособирания человека через выявление темпорально-спациального измерения жизненного мира. Для реализации поставленной цели исследования необходимо решить следующие теоретические задачи:

— критически исследовать представления о пространстве и времени и рассмотреть культурно-исторический процесс овладения пространством и временем, выявив тем самым эвристическую значимость исследования жизненного пространства и времени человека;

— выявить диалектику социальной сферы и жизненного мира, обнаружив недостаточность существующего подхода к социальности как оторванной от жизненного мира человека;

— раскрыть значение феномена жизненного мира как «дома» всех возможных форм пространства и времени, «родины» человеческой культуры и места культурного рождения каждого конкретного человека;

— подвергнуть анализу сущностные характеристики понятия «хронотоп» М. М. Бахтина, выявив границы применения данного понятия, в том числе при исследовании жизни человека;

— выявить специфику способа самособирания (автопоэзиса) человека в жизненном пространстве и времени как формы проживания человеком настоящей, «живой жизни» в событии совместности и современности.

Методологические основания исследования. На наш взгляд, в своих крайних формах традиционный социально-философский подход применительно к проблеме жизненного пространства и времени человека может быть нацелен преимущественно на исследование социального и культурно-исторического пространства и времени и тем самым выносить за скобки конкретную жизнь человека, а философско-антропологический подход при анализе может уводить от социальной реальности. Мы пытались избежать этих крайностей и осмыслить жизнь человека как единство культурно-общественного и личностно-человеческого пространства-времени.

В диссертации нашли применение методы и принципы топологического и темпорального анализа бытия человека в его классической (Аристотель, Платон, Августин, Р. Декарт, И. Кант), феноменолого-экзистенциалистской (М. Хайдеггер, М. К. Мамардашвили, О. Розеншток-Хюсси), постструктуралистской (Ж. Делез, Ф. Гваттари, М. Фуко) трактовках.

Большую роль в исследовании сыграли идеи М. К. Мамардашвили: психологической топологии пути жизни, «заново-рождения», «живой жизни», «утраченного времени», тавтологии, собирания человека через эстезис, у-топос, великодушие и современность и др. Для формирования концептуальной основы работы оказались значимы: идея «второй навигации» (Платон) — анализ пространства и времени как форм субъективности, хотя и не в виде жизненного.

4 О пространства и времени (И. Кант) — образ дома (Г. Башляр, Э. Левинас, Б. В. Марков, Г. П. Меньчиков, К. Ясперс), понятие хронотопа, «исторической инверсии» (М.М. Бахтин) — анализ Зона и Хроноса (Ж. Делез), идея автопоэзиса-самопроизведения (Ж. Делез, Ф. Гваттари, С.А. Смирнов) — концепция современности, принцип «epimeleia» — «заботы о себе» (М. Фуко), исследование проблем онтологии и метафизики человека (В.Д. Губин), культурно-исторический анализ представлений о пространстве и времени как жизненных формах (Г.Д. Гачев, П. П. Гайденко, Н.Н. Трубников) и др.

Жизнь человека немыслимо рассматривать вне ценностных категорий смысла и ценности жизни. Поэтому в ходе работы было необходимо социально-философский, философско-антропологический и экзистенциальный аспекты анализа дополнить ценностным подходом. Использование указанных подходов методологически значимо на фоне логико-проблемного метода, связанного с обнаружением основных проблемных узлов жизненного пространства-времени человека, диалектического метода, рассматривающего явления и процессы в их единстве и взаиморазвитии, исторического метода, метода анализа и синтеза, компаративистского метода, основанного на сопоставлении и сравнении философских систем, подходов к проблеме жизненного пространства-времени человека.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем:

— выделен новый срез проблематики социального пространства и времени — анализ жизненного пространства-времени человека, что впервые позволило.

2 Пространство и время предстают у Канта априорными формами теоретической разработки, а не практической жизни. определить понятие «жизненный мир» как категорию социальной философии, а сам феномен жизненного мира представить как основу и источник жизненности социальной сферы;

— выявлена амбивалентность функционирования жизненного пространства-времени человека в ситуации постмодерна: с одной стороны, человек теряет жизненную основу в мире в виде объективного пространства и временис другой стороны, открывается возможность жизни в непосредственном человеческом жизненном пространстве-времени (человек, чтобы оставаться человеком, оказывается вынужденным самостоятельно заботиться о своей человечности, а его одиночество и бесприютность могут способствовать открытию его новой свободы);

— в социально-философский анализ жизненного пространства-времени введено понятие эон-атопа для обозначения особой формы подлинного жизненного пространства-времени — настоящего как единства неделимого события, «живой жизни», чистого становления, синхронности времен (Эона) и свободы от определенного места (atopon'a), что позволило выявить событийную сущность жизненного пространства и времени человека;

— установлено, что человек собирает себя в акте автопоэзиса по принципу «второго плавания», смысл которого заключается в связи времен и создании цельного личного пространства посредством внутренней проблематизации и актуализации смыслов жизненного мира. Данный принцип позволил осмыслить жизненное пространство-время человека как одновременно свободную по отношению к внешнему миру форму и продукт самоконструирования человека;

— форма жизненного пространства-времени человека определена как единство и взаимодополнение двух измерений — жизнепредставления (хронотопа) и жизнепроживания (эон-атопа), что позволило выявить связь жизненного мира человека с внепространственным и вневременным «срезом» мира (бытием) через событие совместности и событие современности.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Социальная ситуация постмодерна, резюмируемая в тезисах конца человека и смерти самого социального, оказывается оторванной от жизненного мира и приводит к одиночеству, «онтологической неуверенности» человека и разрушению связи человека с социальностью и миром в целом. В этой связи данное исследование вырабатывает особую философскую позицию, обращенную непосредственно к жизни человека и к самому человеку как источнику, цели и средству «оживления» социального.

2. Человеческое жизненное пространство и время, по сути, есть форма жизни человека — не нейтральная, не абстрактная по отношению к человеку субстанция, но всегда ценностно нагруженная, конкретно-жизненная форма. Жизненное пространство и время связаны с сакральным измерением, неоднородны, не существуют сами по себе, а свободно выстраиваются жизнью человека через событие совместности и современности. Через со-бытие трансцендирования (в ситуации «тавтологии» — совпадения сущности и существования) жизненное пространство-время может выходить в измерение «живой» вечности и бесконечности.

3. Жизненный мир является многомерным смысловым единством пространства и времени — он содержит в себе все жизненные экзистенциальные возможности (все возможные пространственно-временные смысловые формы). В жизненном мире можно выделить ядро — центральные, глубинные, интимные «домашние» структуры внутреннего мира человека, для которых характерны архаичное время и закрытое, защищенное внутреннее пространство, существующие по законам души. Этот «домашний» жизненный мир, поддерживая форму человека, не давая ему раствориться в себе, одновременно связывает человека с жизненным миром культуры. Известная метафора дома получает в данном контексте новое определение в качестве социальной антитезы бытийственной бездомности человека.

4. Хронотоп как принцип осмысления и описания мира и человека в науке и искусстве представляет собой характерное для мышления классической культуры прямое перспективное видение, мертвое «картинное» представление жизни извне, с абстрактной точки зрения. Однако жизненное пространство-время человека выстраивается по принципу «пойэмы» и поэтому не может быть описано исключительно через понятие «хронотоп».

5. Жизненный мир в аспекте анализа пространства и времени представлен в проекции взаимодействия двух планов: плана хронотопического — научного анализирующего, разделяющего, определяющего, разворачивающегося в измерении «мертвой жизни», ставших структур, и плана эон-атопического — целостного, событийного, экзистенциального измерения «живой жизни». Эон-атопичсский подход способен дать адекватное описание событий социальной и человеческой жизни, которые существуют по особым, неньютоновским законам души и великодушия: им присуще нелинейное течение времени, сосуществование разнородных времен и неоднородное пространство. Два плана жизни — хронотопнчный и эоничный — существуют в режиме взаимодополнения и соединяются в жизни человека, определяя форму его самособирания в целое в автопоэзисе.

Научно-практическая значимость.

Настоящая диссертационная работа раскрывает потенциал темпорально-тополошческого подхода в области постановки социально-философских проблем и их исследования. Предлагается новый вариант целостного осмысления феномена жизненного пространства и времени в контексте жизненного установления человека. В ходе проведенного исследования обобщен и систематизирован значительный объем концептуально разрозненных работ в различных областях знаний, посвященных проблеме пространства и времени и жизни человека.

Результаты диссертации могут быть использованы при дальнейшей концептуальной разработке проблематики пространства и времени, жизни и человека, жизненного мира, а также при подготовке лекционных курсов и семинаров по социальной философии, философской антропологии, онтологии, культурологии, истории и философии науки, этике и эстетике.

Апробация результатов исследования.

Основные положения диссертационной работы изложены в 9 публикациях автора (одна — в издании, рекомендованном ВАК).

Отдельные теоретические положения и результаты исследования были изложены в выступлениях на итоговых научных конференциях студентов Казанского государственного университета (Казань, 2002;2004 гг.), на Международном научном симпозиуме «Время культурологии», посвященном 75-летию Российского института культурологии (Москва, 23−26 мая 2007 г.). t.

Структура диссертации.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка использованной литературы.

Заключение

.

Проблема жизненного пространства и времени человека в современности приобретает особую актуальность в связи с тем, что постмодерн, концентрируя жизнь в земном измерении «здесь и сейчас», открыл не столько возможность, сколько необходимость творения самим человеком подлинно человеческого жизненного пространства и времени. Человек получил возможность самостийно строить собственное жизненное пространство и время.

В процессе работы был обобщен и систематизирован значительный объем концептуально разрозненных работ в различных областях знаний, посвященных проблеме пространства и времени и жизни человека. Продуктивным оказалось выявление темпоралыю-спациального измерения жизненного мира человека как точки схождения социального и человеческого планов бытия.

В ходе анализа способов понимания и представления пространства и времени в логическом и историческом аспектах было выяснено, что пространство и время являются по своей сути категориями человеческой жизниони не существуют сами по себе, а полагаются жизнью человека. Причем при исследовании человека и его жизни пространство и время не могут пониматься абстрактно, как субстанции, внешние жизни человека. Наоборот, своей жизнью, которая сама в этом случае является субстанцией, человек в некотором роде творит пространство и время. Таким образом, жизненное пространство и время человека оказываются продуктами человеческого жизнепроживания, автопоэзиса.

Жизненное пространство и время, по сути, есть формы жизни человека, которые выстраиваются по особым экзистенциальным законам души и «великодушия». Поэтому жизненное пространство и время человека — это не абстрактные по отношению к человеку субстанции, но всегда ценностно нагруженные, конкретно-жизненные формы, которые характеризуются прерывностью, анизотропностью, анизохронностыо (неравномерностью) и обратимостью. Жизненное пространство и время человека диалектично связано с внепространственно-вневременным «срезом» мира — способно прорываться в измерение «живой» бытийственной вечности и бесконечности через событие трансценденции.

Жизненное пространство и время социально обусловлено: именно в социальном пространстве и времени заложены структурные основы организации жизненных реалий. Жизненное время выстраивается жизнью человека через событие современности, а жизненное пространство — в событии совместности. Но жизненное пространство-время человека может выстраивать собственную реальность. Жизненное и социальное пространство и время человека обуславливают друг друга в своем становлении: социальное является фундаментом и фактором пространства и времени жизни человека, а жизненный мир является основой и источником жизненности социальной сферы, оживляет социальные структуры, компенсирует недостаточную развитость общественных отношений и институциональных форм.

В «жизненном мире» в виде множества «узелков» собраны жизненные смыслы. Жизненный мир является домом (родиной) форм жизнепроживания человека. Жизненное пространство и время человека не есть нечто исключительно автономное. Человек неразрывно связан с жизненным миром. Поэтому потеря связей с ним ведет к ощущению человеком бездомности, безместности, одиночества, пустоты. Человека самого можно понимать как жизненный мир.

В жизненном мире можно выделить ядро — глубинные, интимные «домашние» структуры внутреннего мира человека, которые действуют по законам души, подобным логике бессознательного и мифа. Этот «домашний» жизненный мир, собирая форму человека, не дает ему раствориться в себе и одновременно связывает его с внешним миром.

Сущность человека противоречива, поэтому в своей жизни он не может пониматься одномерным, определенным. Человек разорван диалектическими противоречиями внутри себя. Он собирает себя и свою жизнь в противоречивое драматическое целое во времени и в пространстве (выступая здесь как автопоэзис) по принципу «эстезиса», «пойэмы», «великодушия» и «второго рождения»: делая «современным» и «сопространственным» себе (то есть проблематизируя, делая актуальным) жизненный мир, со-бытийствуя ему.

Настоящее по своей сути диалектично. Оно может быть представлено в проекции взаимодействия двух планов: плана хронотопического — научного анализирующего, разделяющего, определяющего, разворачивающегося в измерении «мертвой жизни», ставших структур, и плана эоническогоцелостного, событийного, экзистенциального измерения «живой жизни». Два плана жизни — эоничный и хронотопичный — существуют в режиме взаимодополнения и соединяются в жизни человека.

На наш взгляд, в дальнейшем следует обратить внимание на феномен одиночества человека, исследовать проблему присутствия (жизни) человека в жизненном мире.

В исследовании жизненного хронотопа возможно более глубокое применение метода, лишь частично использованного в работе: анализ метафор, описывающих жизнь человека пространственно-временным образом и, может быть, более полно выражающих многомерность и диалектическое единство и противоречивость жизни человека, например — «жизненный путь (дорога)», «дом», «жилище» в жизни человека, «идти в гору», «жить на дне (на обочине чего-либо)» и другие.

Большое поле изыскания несет в себе исследование таких феноменов, как память, сознание, надежда, мечта, отчаяние, воспоминание, «радость жизни», счастье и др., когда проявляются качества, присущие именно жизненному пространству-времени человека. Вероятно, собственно обращение к исследованию непосредственных жизненных феноменов человека поможет полнее раскрыть нашу тему.

Можно далее продолжать исследование соотношения социального и жизненного миров, например, в ракурсе рассмотрения особых мест в жизненном и социальном мирах, анализа непосредственного механизма трансценденции (экзистирования) человека.

Перспективным представляется дальнейший поиск экзистенциального содержания абстрактных естественнонаучных представлений о пространстве и времени, что может обогатить исследование жизненного пространства и времени человека.