Социальная организация образовательных миграций

Актуальность темы

исследования.

Международная студенческая мобильность становится массовым явлением во второй половине XX века. Интернационально-мобильные студенты представляют интерес для университетов и национальных государств по трем главным причинам. Во-первых, как источник финансовых и символических ресурсов, который интересен и университетам, и государствам. Во-вторых, как носители человеческого капитала, который может способствовать благосостоянию принимающей, страны в случае, если студент решится на последующую трудовую миграцию. В-третьих — в случае возвращения на родину — как потенциальные члены локальной элиты, которые будут политически лояльны стране, где было получено образование. Поэтому ряд исследователей считает, что к концу XX века на мировом рынке высшего образования разворачивается «соревнование за мировой талант».1 Это соревнование ведет к широким социальным трансформациям — трансформациям принимающих академических систем, рынков труда, миграционных политик и законодательства, стратегий на арене международных отношений т.д. Поэтому вопрос о том, какие закономерности определяют направление международной студенческой мобильности, становится все более актуальным для политиков, университетских администраторов и исследователей.

Несмотря на большое количество работ, посвященных иностранным студентам, было предложено только два ответа на данный вопрос. Для объяснения направления движения иностранных студентов ранее использовались две сильные и не противоречащие друг другу концепции: экономическая теория выталкивания-притяжения (pull-push theory) и теория. мировой системы (world system theory). Сторонники первой утверждают, что между регионами с дефицитом рабочей силы, и регионами, где существует ее избыток, посредством миграции устанавливается равновесие: индивиды стремятся максимизировать свой доход,.

1 Kuptsch С. Students and talent flow — the case of Europe: From castle to harbour? // Competing for global talent. Geneva, 2006. P. 33−62- Martin Ph. Competing for global talent: The US experience // Competing for global talent. Geneva, 2006. P. 87−106. переместившись из региона первого типа в регион второго. Международная студенческая мобильность в рамках этой модели интерпретируется как первый шаг на пути к трудовой миграции2 и получает громкий лейбл — «утечка мозгов».3 Сторонники второй теории утверждают, что направление движения студентов задает организация современной мировой системы: молодые люди из периферийных стран, претендующие на хорошее образование, перемещаются в страны ядра или" полупериферии, которые специализируются на высокотехнологичном производстве и предлагают лучшие образовательные услуги.4.

Обе теории помогают понять, вектор движения студентов: из менее богатых периферийных стран* с избытком трудовой силы — в более богатые и центральные с ее дефицитом. Однако они не позволяют объяснить явление, которое мы можем наблюдать в ходе статистического анализа распределения иностранных студентов по принимающим странам. Студенты из разных стран не распределены по центральным странам с дефицитом рабочей силы в точности пропорционально размерам исходящего потока и принимающей академической системы, как это было бы, если бы мы наблюдали стохастический процесс. Анализ данных Института статистики ЮНЕСКО позволяет обнаружить подобные (отклоняющиеся от случайных) распределения. Так, например, в 2007 году 65% всех интернационально-мобильных студентов из Казахстана, 57% студентов из Белоруссии, и 55% студентов из Армении учатся в России. 89% студентов из Алжира, 79% студентов из Сенегала и 67% студентов из Марокко учатся.

2 Концепция выталкивания-притяжения была очень влиятельна на протяжении 1960;1990;х, оказала сильное воздействие на приоритеты миграционной политики в разных странах, и по сей день остается самой известной концепцией за пределами поля миграционных исследований. В работах, посвященных интернационально-мобильным студентам, гипотезы и выводы формулируются в соответствии с ее экономической логикой. См., например: Myers R. G. Education and emigration: study abroad and the migration of human resources. New York, 1972; Tremblay K. Academic Mobility and Immigration//Journal of Studies in International Education. 2005. Vol.9. No.3. P. 196−228- Hazen H.D. and Alberts H.C. Visitors or Immigrants? International Students in the United States // Population, Space and Place. 2006. Vol. 12. P. 201−216.

3 Rao L. G. Brain Drain and Foreign Students: A study of the attitudes and intentions of foreign students in Australia, the U.S.A., Canada, and France. New York, 1979.

4 Chen T. and Barnett G.A. Research on International Student Flows from a Macro Perspective: A Network Analysis of 1985, 1989 and 1995 // Higher Education. 2000. Vol. 39. No. 4. Pp. 435−453- Barnett G.A. and Wu. R.Y. The International Student Exchange Network: 1970 & 1989// Higher Education. 1995. Vol. 30. No. 4. Pp. 353−368- Schott T. Ties between Center and Periphery in the Scientific World-System: Accumulation of Rewards, Dominance and Self-Reliance in the Center // Journal of World-Systems Research. 1998. Vol. 4. P. 112 — 144. во Франции и т. д.5 Сравнение со статистикой предыдущего десятилетия показывает стабильность таких связей между странами. Для выявления социальных детерминант, которые определяют направление международной студенческой мобильности, необходимо изучать организацию подобных устойчивых образовательных потоков.

Обнаружить группу закономерностей и элементы социальной структуры, которые могут объяснить возникновение, направление и устойчивость потоков международной студенческой мобильности, позволяет такой тип социологического исследования, в ходе которого анализируется организация процесса на • макро-, мезои микроуровне. Процессы макроуровня мы можем анализировать с помощью национальной статистики, но для изучения процессов мезои микроуровня требуется сбор информации о поведении отдельных индивидов и организаций. Этого позволяет добиться комплексное исследование одного из устойчивых студенческих потоков. Было выявлено, что таким потоком является поток из Казахстана в Россию, куда в настоящий момент вовлечено более 60% всех интернационально-мобильных студентов Казахстана.

Научная актуальность диссертационного исследования определяется тем, что оно позволяет найти ответ на исследовательский вопрос о детерминантах, задающих направление международной студенческой мобильности и распределение интернационально-мобильных студентов по принимающим странам. Практическая актуальность диссертационной работы определяется тем, что она позволяет дать феномену, интересующему политических деятелей и управленцев национальных систем образования, социологическое объяснение, на основании которого могут разрабатываться практические решения. Проблема исследования заключается в следующем: современная устойчивая и значимая для принимающих стран студенческая международная мобильность-организована в массовые потоки, однако структурные условия, которые детерминировали возникновение этих потоков и поддерживают процесс, до сих пор оставались за.

5 Данные Института статистики ЮНЕСКО (http://wvvw.uis.unesco.org/ev.php?lD=2 867 201&lD2=DOTOPIC). пределами исследовательского внимания. На заполнение обнаруженной лакуны нацелена данная диссертационная работа.

Степень разработанности проблемы.

Проблематика международной студенческой мобильности активно изучается в рамках междисциплинарной предметной области исследований образования. Одно из направлений данной предметной области фокусируется на характеристиках национальных рынков экспортных образовательных услуг. Обсуждаются особенности системы образованияпривлекающие иностранных студентовописываются характеристики разных групп студентов и мотивы выбора страны обучения, анализируется конкурентоспособность тех илииных дисциплин и специальностей на международном рынке (работы Д. Ван Акена6, Л. П. Веревкина и С. В Карелова7, Ф. Олтбача8, Ф. Э. Шереги, Н. М. Дмитриева и А.Л. Арефьева9).

Специалистов по педагогике и психологии интересуют процессы адаптации иностранных студентов, в принимающих странах, особенности обучения иностранцев, способствующая эффективному обучению среда (работы Р. Д’Арка10, А. Батчера и Т. Макграфа11, Л. Торстенссон12 и др.). Об индивидуальном опыте иностранных студентов, приобретаемых ими компетенциях, трансформациях идентичности, специфике транснационального образа жизни пишут Т. Гаргано13, Д. Л. Константиновский и Е.Д. Вознесенская14, Э. Мёрфи-Левин15, К. Монтгомери и Л. Макдауэлл16, Дж. Томеи17.

6 Van Aken D. The Time and the Trouble: Mobility Obstacles for Incoming Students From Outside Europe // Journal of Studies in International Education. 2001. Vol. 5. No. 4. P. 291−316.

7 Веревкин Л. П., Карелов С. В. Иностранные студенты в российских вузах: мотивы приезда и перспективы трудоустройства// Энергия: экономика, техника, экология. 2006. N 5. С. 68−73.

8 Altbach Ph. G. Impact and adjustment: Foreign students in comparative perspective // Higher Education. 1991. Vol. 21. No 3. P. 305−323.

9 Шереги Ф. Э., Дмитриев H.M., Арефьев А. Л. Научно-педагогический потенциал и экспорт образовательных услуг российских вузов (социологический анализ). М., 2002.

10 D’Arca R. Social, cultural and material conditions of students from developing countries in Italy // International Migration Review. 1994. Vol. 28. No. 2). P. 355−370.

11 Butcher A. and McGrath T. International Students in New Zealand: Needs and Responses // International Education Journal. 2004. Vol 5. No 4. P.540−551.

12 Thorstcnsson L. This Business of Internationalization: The Academic Experiences of 6 Asian MBA International Students at the University of Minnesota’s Carlson School of Management // Journal of Studies in International Education. 2001. Vol. 5 No. 4. P. 317−340.

13 Gargano T. (Rc)conceptualizing International Student Mobility: The Potential of Transnational Social Fields // Journal of Studies in International Education. 2009. Vol. 13. No.4. Pp. 331−346.

Анализ работ, выполненных в рамках исследований образования, позволяет сделать вывод, что они оперируют концепциями, которые объясняют организацию принимающей образовательной системы, но не ставят задачи рассмотреть мобильность между академическими системами разных обществ. Поэтому для понимания организации студенческих потоков теоретическая база исследований образования должна быть дополнена концепциями, которые позволяют рассматривать мобильность между разными обществами. Такие концепции развиваются в рамках междисциплинарного поля миграционных исследований.

Миграционисты традиционно рассматривают международную студенческую мобильность как явление, наличие которого имеет значимые последствия и для отправляющего, и для. принимающего общества. Политики рекрутинга иностранных студентов, экономические условия, привлекающие последних в страну, преимущества, которые страны-реципиенты получают от вливаний человеческого капитала в систему образования’и рынок труда, обсуждаются в работах К. Тремблей18, К. Куптч19, Ф. Мартина20 Дж. Кима21, А. Дрехера и П. Путваара. Интенсивное развитие студенческой мобильности и появление миграционных политик, ориентированных на студентов, помещено в более широкую дискуссию’о миграции как утечке мозгов в работах JI. Pao23 и А. Финд-лэй24. Влияние опыта обучения в другой стране на последующее миграционное.

14 Константиновский Д. Л., Вознесенская Е. Д. Образование за рубежом: социокультурный аспект // Социологический журнал. 2007. № 4. С. 97−114.

15 Murphy-Lejeune Е. Student Mobility and Narrative in Europe: The New Strangers. London. 2001.

16 Montgomery C. and McDowell L. Social Networks and the International Student Experience: An International Community of Practice? //Journal of Studies in International Education. 2009. Vol. 13. No. 4. P. 455−466.

17 Tomei G. Diasporic identity and orientation to co-development: a survey on foreign students attending the University of Pisa. COMCAD Working Papers. No 59. Bielefeld, 2008.

18 Tremblay. Ibid.

19 Kuptsch. Ibid.

20 Martin. Ibid.

21 Kim J. Economic analysis of foreign education and students abroad// Journal of Development Economics. 1998. Vol. 56. No. 2. P. 337−365.

22 Dreher A. and Poutvaara P. Students Flow and Migration: An Empirical Analysis. CESifo Working Paper No 1490. 2005.

23 Rao. Ibid.

24 Findlay A. From brain exchange to brain gain: Policy implications for the UK of recent trends in skilled migration from developing countries. International Migration Papers No. 43. Geneva, 2002. поведение обсуждается в работах X. Альбертса и X. Хэйзен25, Р. Кинга и Э. Ру-из-Желикеса26, Р. Майерза27.

Студенческие перемещения интересны социологам как основа для формирования миграционных потоков, в которые вовлечены высококвалифицированные работники. С. Вертовец28, Л. Ченг и Ф. Янг29, К. Селений и Р. Роадс30, Б. Хадрия31 считают, что университеты являются теми социальными институтами, где активно рекрутируются будущие трудовые мигранты. Они исследуют миграции специалистов в той* или иной области, и считают, что студенческие' траектории ведут к жизни в транснационациональных сообществах или эмиграции.

Значение студенческой мобильности в процессе перераспределения ресурсов в современной миросистеме обсуждается в работах М. Макмахон32, Т. Скотта33, Ц. Ченг, Дж. Барнетта и Р. Ву34. Ченг, Барнетт и Ву анализировали студенческую мобильность базовыми средствами сетевого анализа. Они обнаружили ядро (экономически-развитые страны во главе с США и Великобританией), полупериферию (ряд стран западной Европы, страны Центральной и Восточной Европы) и периферию международной сети обмена студентами (отправляющие страны Азии, Африки и Латинской Америки).

Анализ работ миграционистов, посвященных проблематике международной студенческой мобильности, позволяет сделать вывод: в рамках данной предметной области студенческие перемещения рассматривались в качестве одной из предпосылок трудовой миграции, однако социальная организация студенческих потоков не изучалась. Таким образом, проблематика не разрабо.

25 Hazen and Alberts. Idid.

26 King R. and Ruiz-Gelices E. International student migration and the European 'year abroad': effects on European identity and subsequent migration behaviour // International Journal of Population Geography. 2003. No. 9. P. 229−252.

27 Myers, Ibid.

28 Vertovec S. Transnational Networks and Skilled Labour Migration. Ladenburg Diskurs «Migration» Conference. Ladenburg, 2002.

29 Cheng L. and Yang P.Q. Global Interaction, Global Inequality, and Migration of the Highly Trained to the United States // International Migration Review. 1998. Vol. 32. No. 3. P. 626−653.

30 Szelenyi K. and Rhoads R.A. Citizenship in a Global Context: The Perspectives of International Graduate Students in the United States // Comparative Education Review. 2007. Vol.51. No. 1. P.25−47.

31 Khadria B. Skilled labour migration from developing countries: Study of India. International Migration Papers «No. 49. Geneva, 2002.

32 McMahon M.E. Higher Education in a World Market. An Historical Look at the Global Context of International Study // Higher Education. 1992. Vol. 24. No. 4. P. 465−482.

33 Schott. Ibid.

34 Chen and Barnett. Ibid.- Barnett and Wu. Ibid. тана, и студенческие потоки должны стать объектом изучения в рамках социологии миграции. Опираясь на опыт применения западных концепций инкорпорации и миграции в работах Б. Е. Винера и A.B. Тавровского35, И.В. Ивахнюк36, И.В. Ивлевой37, Т.Н. Юдиной38, для изучения студенческих потоков можно использовать теории Д. Мэсси39, А. Портеса40, Р. Уолдингера41 и др., объясняющие общие закономерности социальной организации миграции. Их необходимо дополнить работами, в которых рассматривается функционирование систем образования отправляющей и принимающей стран (В. Фиермана42, Д.Л. Константи-новского, Г. А. Чередниченко43 и др.), а так же работами, объясняющими особенности миграционных взаимодействий России и Казахстана, (А.Н. Алексеенко44, Ж.А. Зайончковской45, Н! Е. Масанова46, С.А. Панарина47, Е.Ю. Садовской48).

Теоретические основания исследования.

Основанием диссертационного проекта являются две взаимодополняющие теории: теория миграционных систем (М. Критц, X. Злотник, Дж. Фоссет) и теория миграционной сети (Д. Мэсси, С. Голд, М. Бойд). Первая позволяет объяснить генезис миграции: крупные потоки людей возникают между общества.

35 Винер Б. Е., Тавровский А. В. Мигранты на рынках труда в Санкт-Петербурге // Журнал социологии и социальной антропологии. 2009. № 4. С. 97−121.

36 Ивахнюк И. В. Евразийская миграционная система: теория и политика // Миграция и развитие. М., 2007. С. 114−135.

37 Ивлева И. В. Трудовые мигранты в городской экономике // Журнал социологии и социальной антропологии. 2009. № 3. С. 128−149.

38 Юдина Т. Н. Социология миграции: к формированию нового научного направления. М., 2003.

39Massey D.S. at all. Theories of international migration: a review and appraisal // Population and development review. 1993. Vol. 19. No. 3. P. 431−466.

40 Portes A. and Sensenbrenner J. Embededness and Immigration: Notes on Social Determinants of Economic Action // American Journal of Sociology. 1993. Vol. 98. P. 1320−1350.

41 Waldinger R. The Making of an Emigrant Niche // International Migration Review. 1994. Vol. 28 Nol. P. 3−30.

42 Fierman W. Language and education in post-Soviet Kazakhstan: Kazakh-medium instruction in urban schools // The Russian Review. 2006.

43 Константиновский Д. Л., Чередниченко Г. А. Система образования: открытые двери или дифференциация возможностей? // Россия реформирующаяся: Ежегодник — 2003. М., 2003. С. 176−190.

44 Алексеенко А. Этнодемографические процессы и эмиграция из суверенного Казахстана: причины и перспективы //Современные этнополитические процессы и миграция в Средней Азии. М., 1998. С. 96−113.

45 Зайончковская Ж. А Исторические корни миграционной ситуации в средней Азии // Миграция русскоязычного населения из Средней Азии: причины, последствия, перспективы. М., 1996: С. 41−64.

46Масанов Н. Миграционные метаморфозы Казахстана // В движении, добровольном и вынужденном. Постсоветские миграции в Евразии. М., 1999. С. 127−153.

47 Панарин С. А. Современный Казахстан: Социальные и культурные факторы изменений в положении русского языка // Вестник Евразии. 2008. № 4. С. 65−79.

48 Садовская Е. Ю. Миграция в Казахстане на рубеже XXI века: основные тенденции и перспективы. Алматы,. 2001. ми, которые на протяжении длительного времени соединены регулярными политическими и экономическими взаимодействиями, то есть составляют миграционную систему. Для понимания генезиса современных миграций необходимо исследовать историю формирования социальных структур, которые возникли в ходе устойчивых отношений между двумя обществами.49.

Теория миграционной сети позволяет понять организацию миграции как процесса. Теория опирается на предшествовавшие исследования инкорпорацииона. создавалась для объяснения организации-трудовых миграцийв диссертационной работе она адаптирована для изучения студенческой мобильности. Основное положение теории: базовыми элементами социальной структуры, которые организуют и поддерживают массовые миграции, являются социальные сети. Сети мигрантов могут стать основой для формирования институтов, которые способствуют тому, что миграция становится устойчивой и упорядоченной. Миграция всегда является процессом, который разворачивается во времени, поэтому для понимания ее современной организации необходимо изучать историческое развитие структур, которые ее поддерживают.50.

Цель исследования: изучить социальную организацию международной образовательной миграции' на примере студенческого потока из Казахстана в Россию. Задачи исследования:

1) на основании анализа социологической литературы по миграциям и инкорпорации мигрантов выделить концепции, которые позволяют объяснить возникновение и устойчивость массовых миграций;

2) выявить особенности функционирования системы международной студенческой мобильности и определить место потока из Казахстана в Россию в этой системе;

3) изучить исторические предпосылки возникновения студенческого потока;

49 jo International migration systems: a global approach/ ed. by Mary M. Kritz., L.L. Lim, H. Zlotnik. Oxford, 1992.

Massey at all. Ibid. P. 448−452- Gold S.J. Migrant Network: a Summary and Critique of Relational Approaches to International Migration //The Blackwell Companion to Social Inequality. Oxford, 2005; Boyd M. Family and Personal Networks in International Migration: Recent Developments and New Agendas // International Migration Review. 1989. Vol. 23. No.3. P. 638−670.

4) изучить существующие в Казахстане социальные институты, поддерживающие поступление в российские вузы;

5) описать процесс формирования социальных сетей казахстанских студентов и выявить характеристики этих сетей;

6) изучить институты, способствующие поддержанию студенческого потока в принимающих городах;

7) рассмотреть особенности организации отдельных студенческих субпотоков, идущих в разные российские города.

Объект исследования — студенческий поток из Казахстана в Россию. Предмет исследования — социальная организация этого потока.

Гипотезы исследования.

1. Поскольку массовые потоки людей возникают между обществами, которые длительное время были связаны отношениями политической, экономической и культурной взаимозависимости, система международной студенческой мобильности должна также отображать эти связи.

2. Устойчивая студенческая миграция в отправляющем обществе на микроуровне поддерживается персональным сетями бывших мигрантов, а на мезо-уровне — институтами. Сети и институты сокращают издержки на перемещение.

3. В принимающем обществе студенческий поток поддерживается персональными сетями студентов, которые составляют мигрантское сообщество. Наличие принимающего сообщества сокращает издержки процесса инкорпорации.

Методы сбора и анализа данных.

С целью реконструкции мезои микроуровня организации миграционного процесса в ходе исследования собирались экспертные интервью с администраторами принимающих вузовтелефонные интервью с работниками организаций, занимающихся рекрутингом абитуриентов в Казахстанефокусированные интервью с современными и бывшими студентами из Казахстана. Велось неформализованное наблюдение в ходе диаспоральных событийанализировались взаимодействия и репрезентации казахстанских студентов в Интернетпространстве. Для выявления макродетерминант, задающих направление студенческих потоков, был использован сетевой и многомерный статистический (кластерный и регрессионный) анализ.

Эмпирическую базу диссертационного исследования составили:

1) 78 интервью с современными и бывшими студентами из Казахстана, собранные в Санкт-Петербурге (20 интервью), Томске (34), Самаре (11) и Саратове (13) — города для проведения полевого исследования отбирались в соответствии с данными-Министерства образованиям распределении студентов из. Казахстана по российским регионам;

2) интервью с администраторами принимающих вузов- (8) и телефонные интервью с сотрудниками отправляющих центров в Казахстане (7);

3) дневники наблюдений (наблюдение велось на мероприятиях казахстанского студенческого сообщества в Петербурге);

4) статистические данные принимающих университетов Петербурга, Томска, Самары и Саратова;

5) статистические данные Министерства образования РФ, Федеральной службы государственной статистики (Росстат), Института статистики ЮНЕСКО, Агентства республики Казахстан по статистике;

6) материалы Интернет-мониторинга казахстанских образовательных форумов и. сайтов, созданных казахстанскими студентами, и т. д.

Научная новизна работы:

1. В" работе с помощью инструментария сетевого анализа описана система устойчивых и глубоких каналов образовательной миграции, дана социологическая интерпретация их структурных оснований и показано место России в этой системе (см. рис. 3.2).

2. На примере образовательной миграции из Казахстана в Россию впервые изучен процесс формирования потока международной студенческой мобильности.

3. Изучено, каким образом специфика процесса миграции влияет на процесс интеграции студентов-мигрантов в принимающем обществе. Показано, что сетевой характер миграционного процесса обуславливает интеграцию иностранных студентов в плотное мигрантское сообщество, а не в другие сегменты принимающего общества.

4. Показано, что для развития современных форм рекрутинга казахстанских студентов в вузы Петербурга и Томска существенное значение имела относительная автономия университетов в кризисный период 1990;х.

5. Осуществлено исследование функциональных трансформаций институтов' (казахстанских школ и российских общежитий) под воздействием студенческой-миграции.

Практическая значимость работы выражается в том, что полученные в ходе исследования выводы о механизмах функционирования институтов, поддерживающих поток иностранных студентов, могут быть использованы при разработке решений в области миграционной и образовательной политики, а также в ходе разработки кампаний по экспорту образовательных услуг. Материалы исследования могут быть использованы, для разработки курсов и подготовки учебных пособий по социологии миграции и социологии социальных сетей.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Академические системы государств, которые в прошлом осуществляли масштабную экономическую и политическую экспансию, получают в настоящий момент возвратные потоки в виде студенческой миграции с тех территории, куда был осуществлен экспорт языка, институциональных и культурных образцов. Одной из таких миграций является студенческий поток из Казахстана в Россию.

2. Социальная структура, которая поддерживает студенческий поток Казахстан — Россия, формировалась на протяжении XX века в ходе трех взаимосвязанных процессов. Первый — миграция, которая привела к появлению в Казахстане большого числа разных этнических групп. Она интенсифицировала ход второго процесса — распространения русского языка как доминирующего языка публичной сферы. Третий процесс — трансформация системы образования Казахстана, которая привела к тому, что во второй половине XX века в города школы с русским языком обучения численно доминировали и обладали большим престижем. Поэтому образованные городские семьи осуществляли выбор в их пользу, а дети из этих семей приобретали ресурс для образовательной миграции — знание русского языка.

3. Поскольку крупные образовательные центры РСФСР оказывались в иерархии образовательных центров СССР на самых высоких позициях, а знание русского языка предоставляло казахстанским школьникам ресурс для обучения, дети из образованных казахстанских семей, претендовавших на хорошее высшее образование, отправлялись учиться в российские вузы. К моменту распада СССР они были вовлечены в крупный по мировым масштабам студенческий поток.

4. Коллапс Советского Союза, разрушение прямых связей между образовательными системами и экономический кризис, который привел к уменьшению возможностей получать высшее образование, имели следствием лишь временное снижение объема студенческого потока из Казахстана в Россию. В то же время, комплекс возникших препятствий стал своеобразнымкатализатором, под воздействием которого сформировались отправляющие институты, которые организовали процесс перемещения.

5. В современных условиях, в отправляющем обществе миграционный поток поддерживается институтами, которые имеют две формы. Первая форма — это организации, рекрутирующие абитуриентов (образовательные центры, центры подготовки к поступлению в вузы и т. д.), которые позволяют сокращать издержки казахстанских школьников на поступление в российские университеты. Вторая форма — это ряд старых специализированных школ с русским языком обучения, которые стали действовать как отправляющие институты.

6. В принимающем обществе миграционный поток удерживается двумя! институтами. Первый — это традиционный институт инкорпорации студентов — университетское общежитие. Как социальный институт, создающий пространственную концентрацию мигрантов, общежитие способствует сохранению и укреплению их персональных связей, сокращает издержки адаптации. Второй институт имеет традиционную форму городской коммерциализированной рекреации — клубных вечеринок — и функции институтов мигрантских сообществ, то есть поддерживает социальные связи между разными сетями мигрантов и обеспечивает доступ к ряду значимых ресурсов.

7. В совокупности эти институты обуславливают устойчивость образовательной миграции во времени и пространстве и ее резистентность по отношению к политическимэкономическим и институциональным трансформациям:

Апробация работы.

Основные положения диссертации были изложены в опубликованных автором статьях и в выступлениях на российских и международных научных семинарах, школах и конференциях. В частности, на аспирантском семинаре Европейского университета в Санкт-Петербурге (март 2007), на III Всероссийском социологическом конгрессе (октябрь 2008), на семинаре центра изучения миграции, гражданства и развития COMCAD (Билефельд, январь 2009), публичном семинаре Центра независимых социологических исследований (Санкт-Петербург, март 2010), на международной конференции, организованной Центральным Европейским Университетом (Будапешт) и Центром миграционных исследований (Москва) в Одессе (сентябрь 2010). Материал, собранный для диссертационного исследования, использовался в ходе чтения курсов «Социология миграции» и «Социология социальных сетей» на факультете социологии Национального исследовательского1 университета — Высшей школы экономики (Санкт-Петербург). Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, пяти глав (в первой из которых, излагаются теоретические основания работы, во второй излагаются ее методологические основания, описаны техники сбора данных и эмпирическая база, в трех следующих излагаются результаты исследования), заключения, библиографии (167 наименований) и приложений, содержащих путеводители интервью, списки информантов, результаты кластерного анализа статистических данных.

Выводы главы. В главе описан процесс инкорпорации студенчески^* се" тей в принимающих городах. Показано, каким образом миграция трансф ровала функции российских общежитий и преобразовала их в социальных-*3 ин" статуты, поддерживающие миграцию. Условия жизни в российских общежитиях, которые в большинстве своем наследовали материальное оборудование и правила взаимодействий советской эпохи, привели к возникновению специфического поведенческого кода. Материальное оборудование общежитий и коллективные ожидания, вмененные институтом, прочно встраивают их в земляческие и соседские сети, и делают слабые связи, приобретенные в ходе перемещения, сильными. Таким образом, эмоциональные, временные и экономические ресурсы, казахстанских студентов на протяжении периода обучения используются для, поддержания сильных земляческих и соседских связейи не перераспределяются в каких-либо существенных объемах на создание и сохранение отношений с посторонними земляческому сообществу агентами (однокурсниками, коллегами по работе и т. д.).

Сетевое перемещение и общежитие формируют условия для создания и поддержания сильного и плотного принимающего сообщества. Агенты, которые составляют это сообщество, меняются с заданной университетскимпериодом обучения периодичностью, но само сообщество сохраняется. Оно обеспечивает вновь прибывающим, студентам комфортный социальный мир, предоставляя ему круг общения, определения ситуаций, бытовую помощь, возможности для заработка и т. д. Университетское общежитие становится частью институционального каркаса миграционной сетиматериальная и коммуникативная организация жизни в общежитии способствует поддержанию студенческого потока.

Еще один элемент социальной структуры, вокруг которого организовано взаимодействие студенческих сетей в Москве и Петербурге, образовался на основе традиционной. формы городской коммерциализованной рекреации — клубных вечеринок. В Москве и Петербурге этот городской институт рекреации, был интегрирован в механизм поддержания солидарности сообщества казахстанских студентов и имеет традиционные функции диаспоральных образований. Это предприятие осуществили в обоих городах активные и центральные члены сообщества — несколько студентов, которые обладали организаторскими и культурными компетенциями, а также могли задействовать существенный социальный и экономический капитал как в отправляющем, так и в принимающем обществах.

Миграция в Москву, Петербург, Томск и Новосибирск идет в большем объеме, чем в университетские центры Поволжья, благодаря селективности миграции и институтам, которые организуют процесс. Зоны влияния МосКВЫ и Петербурга являются самыми широкими: они привлекают абитуриентов и3 всех регионов Казахстана. Зона влияния западносибирских образовательных центров, среди которых Томск и Новосибирск являются самыми крупными и влиятельными, не распространяется только на Западный Казахстан. Зона влияния поволжских вузов распространяется только на Западный Казахстан.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Несмотря на исследовательскую и практическую значимость проблематики образовательной мобильности, организация процесса студенческой миграции в существующих работах по социологии миграции и социологии образования не обсуждается, хотя описываются ее последствия для принимающих и отправляющих стран. Для принимающих они обычно признаются положительными: существуют старый тезис экономистов о том, что студенческая миграция обеспечивает приток человеческого капитала, который в будущем может создать прирост экономического. Консенсус по поводу последствий таких миграций для отправляющих государств пока не достигнут. В более ранних исследованиях они оценивались как преимущественно отрицательные, поскольку отправляющие страны ждал отток человеческого капитала и уменьшение возможных прибылей в будущем.

В терминах сторонников критической версии миграционных исследований образовательную миграцию можно называть новой формой колониализма: раньше колониальные страны вывозили материальные ресурсы, теперь они получают лучшие человеческие. Негативные последствия для отправляющих стран описываются специальным, растиражированным и известным широкой публике термином «утечка мозгов» («brain drain»). Сейчас ряд исследователей предпочитают употреблять более нейтральный термин, «циркуляция мозгов» («brain circulation»), поскольку часть дипломированных специалистов или специалистов со степенью возвращаются в отправляющие страны. Но на данный момент не существует исследовательских доказательств того, что возвращение этих профессионалов не ведет к новому обороту человеческого капитала: многие возвращаются в качестве преподавателей в университеты, и начинается новый цикл рекрутинга студентов — посредством влияния вернувшихся — на магистерские и аспирантские программы университетов страны-реципиента. И «утечка мозгов», и их «циркуляция» — яркие политизированные лейблы, они позволяют судить об экономических причинах и последствиях студенческих миграций, однако, как и сильный тезис теории притяжения-выталкивания, оставляют социологам массу вопросов.

Судя по количеству работ, которые посвящены образовательным миграциям, они гораздо меньше, чем трудовые мигранты, интересовали социальных ученых в целом и социологов миграции — в частности. Такого рода диспаритет легко объясним. На сегодняшний день большинство стран Европы и США столкнулись с цепными реакциями трудовых миграций, и они воспринимаются как острая общественная проблема, для которой нужно искать практические решения, а потому изучать, выделять средства на исследования, объяснять возможность решения проблемы широкой публике и т. д.

Студенческая миграция является пока гораздо менее интересной с точки зрения выпуска популярных публикаций, политических спекуляций и получения внимания финансирующих организаций темой. Скорее всего, она была и будет интересна узкому кругу публики. Во-первых, она должна быть интересна представителям правительственных департаментов экономически развитых стран, которые занимаются разработкой преференций миграционной политики: большинство стран Западной Европы скоро будут переживать последствия демографического кризиса и старения населения, и уже сейчас появляются первые публикации о начале международной битвы за молодые таланты и международное студенчество. Во-вторых, по причине приближения все той же волны демографического спада, образовательная миграция должна интересовать весь управленческий персонал национальных систем образования: потоки иностранных студентов станут крупным выигрышем государств-игроков, определенным образом встроенных в структуру несовершенного рынка международного образования.

Диссертационная работа демонстрирует, что конъюнктура современного рынка международного образования зависит не только от качества и количества образовательных услуг, государственной образовательной/миграционной политики либо стратегий рекрутинга университетов, но так же от тех элементов социальной структуры, которые соединяют принимающее и отправляющее общество, и были организованы другими средствами и для других целей. Диссертационное исследование позволило показать, как в процессе политической и /или экономической экспансии осуществляется экспорт институциональных образцов и языка на зависимую территорию. Вместе с языковой и институциональной экспансией происходит усвоение специфических статусных иерархий пространства и мест. Центр, от которого исходят волны институционального влияния, оказывается в иерархии пространств на самой высокой ступени. Так, например, когда миграционная система образуется между метрополией и бывшими колониями, экономические, культурные и политические центры метрополии оказываются в транслируемой вместе с культурными образцами, иерархии выше, чем центры зависимых территорий. Поэтому образование в университетах бывшего центра в территориальной иерархии воспринимается, как такое образование, которое способно принести больше статусных выигрышей. В ответ на институциональный и языковой трансферт, организацию экономических отношений и устойчивой транспортной, сети страны, осуществлявшие экспорт, получают возвратные студенческие потоки, и эти потоки становятся значимым ресурсом для их академических систем.

Предшествующий экспорт языка и элементов образовательной системы, предоставляет потенциальным мигрантам ресурсы для перемещения в университеты государства-экспортера, а именно знание языка и организации образовательной системы и правил действия в ней. Иностранные студенты перемещаются не как отдельные атомизированные индивиды, но внутри студенческих потоков, которые идут по социальным структурам миграционных каналов. Институты, поддерживающие миграцию в отправляющем обществе, являются одним из главных элементов таких миграционных каналов. Эти институты, могут быть встроены в существующую в стране систему образования, и тогда выбор учебного заведения (школы, или университета) может определять будущую международную образовательную траекторию молодого человека. В образовательных системах отправляющих стран есть школы и университеты, которые производят «циркуляцию мозгов», обеспечивая простой доступ к бакалаврским, магистерским или докторским программам зарубежных университетов.

На примере образовательной миграции из Казахстана в Россию в диссертационной работе показано, как формируется социальная структура, поддерживающая современные студенческие потоки. Наличие многочисленных миграций, которые связывали территорию современных Казахстана и России, а также экспорт языка и унификация образовательных систем союзных республик, создали условия для последующего формирования отправляющих институтов. Поскольку крупные образовательные центры РСФСР оказывались в иерархии образовательных центров Советского Союза на самых высоких позициях, а знание русского языка предоставляло казахстанским школьникам необходимый ресурс для обучения, то дети из образованных казахстанских семей, претендовавших на хорошее высшее образование, отправлялись учиться в российские вузы. К моменту распада СССР они были вовлечены в поток студенческой миграции, который был довольно крупным по мировым масштабам.

Коллапс Советского Союза, который повлек за собой разрушение прямых связей между образовательными системами и экономический кризис, стал своеобразным катализатором, под воздействием которого отправляющие институты приобрели современные формы, организовали процесс перемещения и сделали его резистентным по отношению к социальным и экономическим трансформациям. В отправляющем обществе миграционный поток поддерживается институтами, которые имеют две формы. Первая, форма — это организации, рекрутирующие абитуриентов (образовательные центры, центры подготовки к поступлению в вузы и т. д.), которые были созданы персональными сетями выпускников российских вузов и позволили сокращать издержки казахстанских школьников на поступление в российские вузы. Вторая форма — это ряд старых специализированных школ с русским языком обучения, которые стали действовать как отправляющие институты.

В принимающем обществе миграционный поток удерживается, двумя основными институтами. Первый — это традиционный институт инкорпорации студентов-мигрантов — университетское общежитие. Как социальный институт, создающий пространственную концентрацию мигрантов, общежитие способствует сохранению и укреплению их персональных сетей, и поддерживает образовательную миграцию в целом. Второй институт имеет традиционную форму городской коммерциализированной рекреации — клубных вечеринок — и функции диаспоральных образований, то есть поддерживает социальные связи между разными сетями мигрантов, обеспечивает им доступ к ряду значимых ресурсов и средствам конструирования идентичности.

Исследование генезиса и развития образовательной миграции из Казахстана в Россию помогает понять организацию целой группы устойчивых студенческих потоков, идущих из государств Азии, Африки и Латинской Америки в академические системы стран, которые в прошлом были центрами крупных империй.