Вечные образы как константы культуры

Актуальность темы

исследования. В современной ситуации, когда многие страны мира переживают переход от индустриального типа общества к информационному, философское осмысление элементов и различных механизмов культуры, которые обеспечивают, с одной стороны, культурогенез1, а с другой, передачу новым поколениям культурного наследия, преемственность социокультурного процесса, представляется особенно актуальным. Среди стоящих перед человечеством глобальных угроз выделяется и проблема культурного кризиса, которая существенно изменилась со времен постановки этой проблемы как философской и социологической в XIX — начале XX века (Ф. Ницше, Г. Зиммель, 3. Фрейд, П. Сорокин и др.) и обрела черты, выдвигающие ее на первый план при характеристике социальных изменений в «обществе риска» (У. Бек) или «обществе знаний» (Р. Лэйн, Н. Штер, М. Кастельс и др.). Одной из актуальных задач, которые стоят перед философией культуры в системе гуманитарных знаний, является обобщение источников, процессов и результатов трансляции культурно-исторического опыта (традиций, обычаев, образцов поведения и т. п.) от поколения к поколению, включения личности в различные практики инкультурации и т. д., с помощью которых происходит воспроизводство социума и сохраняется его культурная целостность.

В стремительно меняющемся мире традиционные институты социальной солидарности (семья, церковь и т. п.) теряют свое былое значение, некогда эффективные способы упорядочения социальных связей существенно трансформируются и, в конечном счете, вынуждают человека искать новые для него социокультурные ориентиры. Безусловно, это больше характерно для стран европейского типа и меньше для тех стран, где религия продолжает оказывать значительное влияние на все сферы жизни (главным образом, исламские государства Ближнего Востока,.

1 См., например: Флиер А. Я. Культурогенез. М., 1995.

Центральной и Юго-Восточной Азии). Но глобализация, выходя за рамки собственно экономического процесса, все активнее влияет и на глубинные культурные основания обществ. Характерным для глобализирующегося мира становится снижение регулирующей роли традиции как на уровне макроструктур, так и в повседневной жизни индивидов, что имеет далеко идущие последствия для целостности национальных культур и поддержания менталитета народов. По Ю. Хабермасу, этот процесс возник еще в XIX веке, когда критика традиционного и превознесение новаций стали обычной практикой образованных слоев общества, соблюдение социальной и культурной нормы все более переводится в сферу индивидуального или группового выбора. Как следствие возросла степень вариативности поведенческих установок. В такой ситуации человек, не имея каких-либо внешних ограничителей, начинает выстраивать свою картину мира посредством произвольно выбираемых фундаментальных ценностных предпочтений. Мир, таким образом, воспринимается фрагментарно и избирательно. На этом фоне актуализируется «гамлетовский вопрос» «Быть или не быть?» (как и образ его носителя — шекспировского Гамлета) в совершенно новых ракурсах и в новом масштабе.

В XX — начале XXI вв. неизбежность для человека опираться на более чем сомнительный, самостоятельно сконструированный под влиянием множества противоречащих один другому импульсов жизненный план становится столь очевидной, что формируется встречное движение к национальной, религиозной, социальной, культурной солидарности, вновь возвращается интерес к устойчивым формам регуляции совместной жизни, обеспечивающим и устойчивую социокультурную идентичность.

Философская проблема противоречия между фрагментарностью воспринимаемого мира и снижением значения традиции, с одной стороны, и необходимостью поддержания устойчивости культурной основы общественной жизни, с другой, оказывается существенной для современного интеллектуального дискурса. В научном аспекте этот дискурс предполагает выявление особых элементов культуры, которые позволяют ориентироваться в окружающей действительности в условиях все возрастающей скорости перемен и перманентной дестабилизации социальной и культурной жизни. Именно в этом контексте актуальна разработка проблематики констант культуры. Их изучение способно внести ясность в механизмы передачи устойчивых оснований социокультурного опыта в ситуации, характеризующейся неопределенностью ценностно-нормативной регуляции.

Константные основания культуры имеют разные формы, среди которых определенную роль играют вечные образы. Наряду с мифами, архетипами, религиозными догмами, нравственными нормами и др. вечные образы входят в культурное ядро, то, что каждый может считать «своей» культурой, т. е. то, что, по словам В. М. Межуева, «выполняет функцию культурного самосознания человека». Осмысление оснований культуры (что в настоящее время и составляет, согласно М. К. Мамардашвили, суть философии) с необходимостью предполагает изучение различных «мировоззренческих универсалий» (В. С. Степин) именно в рамках философии культуры. В числе форм таких универсалий в современных условиях актуальным становится философский анализ константных свойств и взаимосвязи с культурной средой вечных образов.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы устойчивости и изменчивости культурных форм в той или иной мере постоянный предмет философского осмысления действительности со времен Античности (проблема вечности у Гераклита, Платона, стоиков, гностиков и др.). В более узкой предметной области философии культуры как особого философского течения, в котором принято выделять линию Баден-ской школы неокантианства, концепции «философии жизни» (В. Дильтей), «новой онтологии» (Н. Гартман, X. Фрейер), направленную на методологическое обоснование «науки о культуре" — линию критики фаустовской цивилизации» (Г. Зиммель, О. Шпенглер, X. Ортега-и-Гас-сет, А. Бергсон и др.) и линию, связанную с формированием универсальной теории культуры (Э. Кассирер, И. Хейзинга, А. Тойнби и др.), первая и третья наиболее чувствительны к проблематике культурных универсалий, которые могут истолковываться как константы культуры. Такова, в частности, трактовка ценностей в аксиологии В. Виндельбанда и Г. Риккерта.

Современные исследователи констант культуры (Ю. С. Степанов в его фундаментальном труде «Константы: Словарь русской культуры», 1997, и др.) отдают приоритет в формировании философского представления о них в строгом смысле Г. В. Лейбницу, однако с не меньшим основанием можно обнаружить истоки такого представления в неоплатонизме эпохи Возрождения, что следует из трудов А. Ф. Лосева, связывавшего философию культуры с выявлением «доминирующего перво-принципа» (который представляет собой «предельную обобщенность» данных слоев исторического континуума), т. е. также, в конечном счете, выходившего на проблематику констант культуры.

Различные стороны констант культуры и их субъектного восприятия изучали Г.-Г. Гадамер, Э. Жильсон, Т. Ф. Кузнецова, Вал. А. Луков, С. В. Лурье, В. М. Межуев, В. С. Степин, А. Я. Флиер, подчеркивая, среди прочего, важнейшее значение таких констант для формирования картины мира, мировоззренческих универсалий, культурных тезаурусов и т. д. Ряд философов и исследователей философских проблем затрагивают проблематику устойчивых культурных форм и влияний, обращаясь к классической литературе (3. Фрейд — к образам Ф. М. Достоевского, М. Унамуно — к образу Дон-Кихота, М. М. Бахтин — к смеховой культуре Ренессанса, образам Ф. Рабле и др.). Такое обращение нередко необходимо авторам для осмысления проблем современности (например, в своей теории модернити С. Тулмин выходит на тематику направленности гуманистов XVI века на универсалии культуры).

В философской литературе широко распространено обращение к фигуре Шекспира и в еще большей мере к шекспировским образам в качестве аргументации той или иной концептуальной идеи. Ряд образов (Гамлет, Отелло, король Лир, леди Макбет и др.) используются как общекультурные символы. Между таким применением шекспировских персонажей и «вечными образами» как константами культуры нет практически никакой дистанции, что проясняет философский смысл соответствующих конкретных культурных феноменов в контексте общих закономерностей существования культуры и позволяет рассматривать понятие «вечные образы» в рамках категориального аппарата философии культуры и культурологии.

Понятие «вечный образ» сформировалось в литературоведении и восходит к трудам представителей так называемой школы заимствований (А. Н. Веселовский, А. Аарне, Т. Бенфей). В различных аспектах оно отражено в работах таких ученых, как И. М. Нусинов, Е. М. Мелетинский, Д. В. Поль. Однако лишь в некоторых трудах проблематика вечных образов выведена за пределы собственно литературоведческого анализа и осмысляется в культурологическом и философски ориентированном контексте (Вл. А. Луков, Н. В. Захаров).

Из анализа литературы следует, что понятие «вечный образ» пока не изучено в аспекте философии культуры и его связи с константными и изменчивыми составляющими культурных содержаний и форм.

С учетом научной актуальности темы и ее недостаточной разработанности в философии культуры в диссертации формулируются объект, предмет, цель и задачи данного исследования.

Объектом исследования стали константы культуры.

Предмет исследования — вечные образы как константы культуры. Этот предмет эмпирически рассмотрен на материале «гамлетовского вопроса», выступающего на протяжении столетий одним из знаковых для мировой культуры в целом, а также в особенности для некоторых национальных культур (включая русскую).

Цель исследования состоит в выявлении основных характеристик и особенностей вечных образов как констант культуры.

Целью определяются задачи диссертации: проанализировать сущность констант культуры и ее интерпретацию в философско-культурологическом дискурсевыявить атрибутивные признаки вечных образов и охарактеризовать их место в системе констант культурыприменить тезаурусный поход для выявления общего, особенного и единичного в вечных образах как константах культурыохарактеризовать философский смысл «гамлетовского вопроса» и философско-культурный аспект образа его носителя — шекспировского Гамлета в свете проблемы вечных образов как констант культурыпоказать влияние диалога русской и европейской культур на осмысление «гамлетовского вопроса» и установить его связь с христианской картиной мира.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляет историко-материалистическая линия философии культуры, в рамках которой в большей или меньшей степени выражены важные для данной работы теоретические положения М. М. Бахтина, Д. С. Лихачева, А. Ф. Лосева, Ю. С. Степанова, B.C. Степина, В. М. Межуева. В качестве основного в данной работе используется соотносимый с этой линией те-заурусный подход, разрабатываемый научной школой тезаурусного анализа мировой культуры (Вал. А. Луков, Вл. А. Луков, Т. Ф. Кузнецова, Н. В. Захаров и др.).

В решении конкретных вопросов диссертантом учтены положения неокантианской аксиологии, трактовка универсальных категорий К. Г. Юнгом, понимание интертекстуальности в постмодернистской философии культуры Ю. Кристевой, Ж. Деррида. Исследование вечных образов в контексте культурных констант опирается на обобщения, сделанные в отношении отдельных литературных произведений И. М. Нусиновым, Е. М. Мелетинским, Д. В. Полем.

Для достижения цели исследования применялись также следующие методы: сравнительно-исторический (А. В. Веселовский,.

Ф. Бальдансперже, П. Ван Тигем, В. М. Жирмунский), структурно-семиотический (Ю. М. Лотман, Ю. С. Степанов и др.), аксиологический (Э. Кассирер, В. Виндельбанд, Г. Риккерт).

Положения, выносимые на защиту:

1. В культурно-историческом процессе стабилизационную, регулирующую и ориентационную функции выполняют константы культуры, которые представляют собой наиболее устойчивые и значимые концепты (особого рода понятия, сочетающие в себе логические и ценностные основания). Они обеспечивают поддержание субъектом целостности своего тезауруса и лежащей в его основе социокультурной картины мира.

2. Эти сущностные характеристики констант культуры определяют их наиболее распространенные формы проявления в повседневности культуры: знак, символ, образ. Как культурные формы в данном контексте они закрепляют содержания особого рода, а именно такие, которые в исторически преходящих культурных контекстах сохраняют свой изначальный смысл и при этом легко соединяются с содержаниями, актуальными для наличной исторической ситуации, и сами таким путем остаются актуальными культурными ориентирами на протяжении эпох.

3. Константы культуры являются опорными элементами культуры, ограничивающими и канализирующими процессы социокультурной динамики. Они являются центральными составляющими культурного тезауруса субъекта.

4. Вечные образы — константы культуры, представляющие собой художественные образы, широко используемые в искусстве и сохраняющие свою актуальность в разные исторические эпохи благодаря сочетанию смысловой емкости и неисчерпаемости, высокой духовно-эстетической ценности, поливалентности, особой степени целостности, позволяющей им выполнять для субъекта ориентирующую функцию в социальной и культурной действительности. Они выступают в формах образов-персонажей, образов-вещей и символов, вечных вопросов, вечных сюжетов, крылатых слов.

5. Вечные образы — константы-инварианты, имеющие характерное смысловое ядро, признание которого как ценности может значительно разниться в тезаурусах разных культурных миров. В одни исторические эпохи те или иные вечные образы, возникшие как непосредственно в данной культуре, так и заимствованные из других культур, могут находиться в самом центре тезауруса, доминирующего в данном социуме, и быть особенно актуальными, в другие присутствуют лишь на его периферии. Однако пока существует та или иная культура, они обязательно будут присутствовать в тезаурусе культурной элиты.

6. Вечный образ Гамлета и так называемый «гамлетовский вопрос» «Быть или не быть?» — являются культурными константами русской и европейской культур. Их трактовки менялись в зависимости от общественно-исторического и культурного контекста, но они сохраняли свое положение как поле реминисценций и толкований.

7. Наличие одной и той же культурной константы в разных культурах дает основание выявлять близость этих культур. Различное понимание вечного образа, его переосмысление, переконструирование в различных культурах позволяет охарактеризовать их национальные особенности.

Новизна исследования и его научно-теоретическая значимость заключается в следующем:

1. Выявлены основные характеристики констант культуры и обосновано их положение в ядре культурного тезауруса субъекта.

2. Показана сущность вечных образов как культурных констант и установлены особенности их функционирования в социуме.

3. На примере вечного образа Гамлета и «гамлетовского вопроса» раскрыт механизм трансформации культурных констант в разные исторические эпохи и в тезаурусах представителей различных культурных традиций и социальных слоев.

4. Дана культурфилософская интерпретация Гамлета и «гамлетовского вопроса» как освоенных русским культурным тезаурусом вечных образов, которые подверглись длительному и разнонаправленному переосмыслению в процессе трансляции от поколения к поколению культурно-исторического опыта, существенно отличающегося от первоисточника этих художественных феноменов.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут использоваться в вузовских курсах философии культуры, культурологии, теории и истории литературы, в учебных пособиях по этим курсам.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на Международной конференции и XVI Съезде англистов (Великий Новгород, 2006), IV и V Международных научных конференциях «Высшее образование для XXI века» (Москва, 2007, 2008), XII научной конференции аспирантов и докторантов МосГУ (Москва,.

2008), Международной научной конференции «Шекспировские чтения 2008» (Москва, 2008), Международной научной конференции «Трансформации культуры в глобальном информационном обществе» (Москва,.

2009), Международной научной конференции — научно-дидактическом семинаре «Комплексное изучение человека: проблемы методологии» (Кишинев, Молдавия, 2009). По теме диссертации опубликовано 26 научных работ общим объемом 16,0 п. л. (авт. вклад диссертанта 11,0 п. л.), большинство из них размещено также в Интернете: www.mosgu.ru.

Структура диссертации определяется поставленными задачами, включает Введение, 3 главы (в каждой по 2 параграфа), Заключение и список использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В ходе проведенного исследования была предпринята попытка выявить специфику вечных образов как культурных констант. Если в рамках литературоведения вечные образы все чаще становятся предметом для различного рода исследований, то в культурологии и философии культуры этот вопрос остается еще малоизученным.

Вечные образы как константы культуры представляют собой уникальный материал: с одной стороны, будучи элементами культуры, уходящими корнями в мифологию той или иной культуры, они позволяют рассмотреть их на обширном культурно-историческом материале, с другой стороны, они не являются чем-то сугубо архаичным и традиционным (в отличие от мифа или архетипа), а наоборот, чаще всего находятся не только в центре тезауруса образованной элиты, но и присутствуют в той или иной степени в тезаурусе большинства представителей той или иной культуры. Таким образом, их изучение возможно, по сути, не только на межнациональном уровне, но и на уровне, например, субкультур. Более того, они чаще, чем другие константы культуры (мир, мать, родина, человек, закон и т. д.), подвергаются переосмыслению в силу смены доминирующих культурных приоритетов.

Большой интерес вечные образы представляют в качестве особых элементов культуры, изучение которых позволяет лучше понять процесс диалога между культурами. По существу вечные образы как константы культуры обладают той степенью художественной ценности, которая делает их «интересными», «своими» и в других культурах, т. е. это позволяет им преодолеть мембрану тезауруса носителя иной культуры. Так, например, в ходе западноевропейской культурной экспансии образ Макбета и Короля Лира вошел в японскую культуру. Очевидно, что чем кардинальнее отличие одной культуры от другой, тем «специфичнее» рецепция смыслового содержания, которое заключает в себе вечный образ. Хорошим примером здесь могут выступать фильмы А. Куросавы «Трон в крови» (1957) и «Ран» (яп. «хаос») (1985). В первом из них образы Макбета и Леди Макбет существенно переосмысляются через призму японской культурной традиции. Во втором — образ короля Лира сопоставлен с легендарным японским даймё Мори Мотонари, хотя все же стоит отметить, что образ японского феодала был соотнесен с вечным образом кельтского короля позже, поскольку А. Куросава заметил сходство только после возникновения у него замысла картины. Однако изучение вечных образов в разных культурных мирах дает возможность найти столь необходимые для полноценного диалога точки соприкосновения.

Итак, выявление тенденций в рецепции вечных образов позволяет обнаружить особенности национальных культур в силу специфики понимания различных мотивов, которые заключены в данных художественных образах. Именно поэтому особенно большой потенциал, с нашей точки зрения, могут представлять исследования вечных образов в рамках национальных культур стран Европы. Посредством осмысления различий в понимании вечных образов можно, отталкиваясь от единых для них корней общеевропейской культуры, «родства духа» (Э. Гуссерль), выявить их своеобразие и специфические черты, которые и позволяют, по сути, называть их национальными.

Особое место в данном исследовании было уделено сравнению различных толкований образа Гамлета на Западе и в России. С одной стороны, это позволяет вскрыть явные отличия между европейской и русской культурами, с другой стороны, это дает возможность оценить их взаимовлияние, сопоставить в общем ходе развития. Среди точек зрения мыслителей «фаустовской цивилизации» можно выявить тенденцию, при которой медлительность Гамлета в совершении акта кровной мести чаще пытаются объяснить / оправдать теми или иными причинами с позиций разума, поскольку европеец тяготеет к высокой оценке действия и поступка во имя поставленной цели (именно так характеризовал «фаустовского человека» О. Шпенглер). Этим можно объяснить, в частности, вновь получившее в настоящее время достаточно широкое распространение явления «антигамлетизма» на Западе.

В русской же культуре образ Гамлета получил несколько другое понимание. С одной стороны, известно, что влияние точек зрения западноевропейских мыслителей на русскую культуру, начиная с эпохи Петра Великого, было велико, но они так или иначе не становились абсолютно «своими». Осмысление образа Гамлета является прямым тому подтверждением: идеи, касающиеся данного вечного образа, переосмыслялись и получали преломление через призму тезаурусов русских философов, писателей, поэтов и т. д. Именно в России имя Гамлета стало нарицательным, а понятие «гамлетизм» получило большее, чем на Западе, распространение. Русскому человеку в большей степени характерны мечтательность, медлительность, нерешительность, ему присущи глубокое раздумье и обращение к вопросам духовности, вечный поиск некоего идеала и стремление обрести истину. Поэтому и отношение к Гамлету в России в какой-то степени иное, хотя безусловно существуют и исключения. Однако эти исключения" принадлежат тем, кто исходил из «отсталости» русского пути развития и необходимости преобразований по западному образцу. Для этих мыслителей образ Гамлета по существу и становился символом чрезмерной нерешительности и затягивания столь необходимых, с их точки зрения, для России реформ. Только в советский период в отечественном шекспироведении можно обнару жить многочисленные попытки представить Гамлета в качестве «революционера», который не решается на акт мести только в силу сложившийся ситуации, четко осознающим, что и когда ему следует предпринимать.

Проведенное исследование позволило прийти к следующим выводам:

1. Вечные образы представляют собой особый вид культурных констант. Обладая присущими константам культуры качествами, они имеют особую природу формирования. Уходя корнями в мифологию, они играют большую роль на разных этапах истории культуры, причем их значение усиливается с наступлением эпохи постмодернизма и интертекстуальности.

2. Вечные образы представляют собой элементы культуры особой значимости, которые играют большую роль в трансляции культурно-исторического опыта. Отсюда налицо возможность использования теории вечных образов как культурных констант в теории и практике образовательного процесса.

3. Выявленные качества вечного образа Гамлета и «гамлетовского вопроса» позволяют говорить о том, что они входят в тезаурус как породившей их западноевропейской культуры, так и культуры русской, в которой заключенный в них константный мотив подвергся переосмыслению и переконструированию.

4. Специфичные точки зрения на «гамлетовский вопрос» среди мыслителей разных европейских стран дают материал для культурно-философского обоснования характеристик национальных культур в рамках европейского культурного мира. Анализ вечного образа Гамлета как культурной константы позволил выявить специфические черты его интерпретаций представителями европейских национальных культур (преимущественно английской, французской и немецкой), а также в рамках русской культурной традиции.

5. Константы в естественнонаучном понимании неизменны, в гуманитарном — они в какой-то исторический момент могут быть в центре тезауруса и быть неизменными для значимого большинства, а в какие-то — быть на его периферии, сохраняя свое особое качество как бы внутри себя, испытывая при этом значительные внешние видоизменения. При трансформации отношения к константной части вечного образа значимой части социума велика вероятность возникновения в нем (социуме) кризисного состояния культуры.