Неклассический образ науки в российской культуре: Социально-философский аспект

Социокультурные основания науки, научного познания научно-рационального мышления нуждаются в переосмыслении. Парадоксом эпохи можно назвать ситуацию, сложившуюся в мире за последние 2−3 десятилетия: наиболее значимые научно-технические достижения (в генетике, кибернетике, информационных технологиях, ядерной физике) в возрастающей степени оборачиваются поражением человека.

Наука остается наиболее динамичным и существенным фактором всей жизни современного человечества. Ее влияние на другие сферы деятельности людей — производство, технику и технологию, военное дело, экономику, политику, культуру и быт — неоспоримо и продолжает стремительно возрастать. Сегодня отвечая на вопрос, для чего нужна наука и что она дает современному человеку? — философы обычно связывают его с господством над природой и обществом, со становлением личности, с развитием мира. Благодаря науке человек вышел из ограниченного земного влияния и стал по-настоящему космическим существом. В науке наиболее отчетливо реализуется установка западной культуры — понимание человека как активного, деятельного и самоценного существа, чья активность направлена на преобразование природного и социального мира и самого человека. Однако любой процесс, явление предстают для науки только в объектной форме — как-то, на что направлена деятельность субъекта. Именно отношение науки к явлениям мира как объектам кладет определенный предел ее притязаниям. Объектное знание уже не возвращается к субъекту и не изменяет его бытия. Наука остается сама по себе, а человек сам по себе. Такие смысложизненные понятия, как любовь, долг, совесть, честь, свобода явно не поддаются онаучиванию в классическом понимании науки и научной рациональности. С осознанием данного факта во многом связано противопоставление познавательного и ценностного аспектов знания. В российской культуре такое осознание произошло уже в XIX веке. Так, Ф. М. Достоевский «полагал, что наука в качестве познавательной системы, которая должна оставаться неантагонистичной по отношению к системе ценностей, должна ограничиваться вспомогательной ролью. Открывая человеку новые возможности, наука не должна деструктурировать его, вырывая с корнями из „почвы“ и разрывая все живые связи, соединяющие его с „другими мирами“. Слишком высокая оценка объективного знания порождает, по Достоевскому, опасность утраты необходимого субъективного измерения не только на уровне человека, но и на уровне человечества. В системе культуры эстетические и духовные ценности играют огромную роль, и наука, по убеждению Достоевского, не должна вести секуляризации в этой области» 1. Понимание того, что наука не всесильна и не всеохватна, приводит к реабилитации здравого смысла, мифологического и метафизического сознания, широкому распространению иррационалисти-ческих мотивов в философии, искусстве и культуре. Так, уже в середине 20 столетия возникло мощное антисциентистское движение. Главный и актуальный вопрос, поставленный антисциентизмом, звучит так: не ошиблось ли человечество в выборе своего пути, поставив на науку и рационализацию всех сфер человеческой деятельности столь высоко? Поэтому переосмыслению подлежат, в первую очередь, ценностные, нормативные основания науки и научной рациональности. В том числе — выявление более широкой культурной основы, исследование альтернативных, отличных от классического европейского типа форм рациональности и образов науки, один из которых сложился в русской культуре двух последних столетий, и пока что изучен и востребован явно недостаточно.

Любой человек, в том числе и ученый, — это человек своей эпохи, его деятельность всегда обусловлена конкретной социокультурной обстановкой. Мир не дан ему в непосредственной чистоте и ясности, а задан через миро.

1 Аллен Л. Достоевский: рациональность, наука и эстетика. // Разум и культура. Труды международного франко-советского коллоквиума. М. 1983. С. 144−145 воззренческие установки, язык, образование, культуру. Мировоззренческие представления выражают свойственные данной культуре наиболее общие характеристики основных компонентов и сторон человеческой жизнедеятельности: о месте человека в мире, о социальных отношениях, духовной жизни и ценностях человеческого мира, о природе и организации ее объектов. Транслируя накопленный социальный опыт, передаваемый из поколения в поколение, универсалии культуры обеспечивают воспроизводство определенного образа социальной жизни и определенных типов личности. Универсалии культуры реализуются и развертываются не только в формах рационально-логического постижения объектов, но и в других формах духовного и практического постижения человеком мира. Эти категориальные структуры обнаруживают себя во всех проявлениях материальной и духовной культуры общества того или иного типа. Они функционируют в обыденном языке, феноменах нравственного сознания, в художественном освоении мира, технике — технологических процессах и т. д. Поэтому без выяснения социокультурных оснований науки, ее детерминации вненаучными факторами все рассуждения о возникновении и развитии науки будут вводить в заблуждение.

Кроме культурно-мировоззренческого контекста, в который помещена наука той или иной эпохи, важное значение в раскрытии темы нашего исследования принадлежит общественным потребностям в научных знаниях, санкционирование властями тех или иных знаний как приемлемых или нежелательных, финансовая и моральная поддержка ученых со стороны общества. Само зарождение науки стало возможным в определенную историческую эпоху, в определенном типе культуры, общественного устройства. Наука оказалась не плодом раздумий «чистого разума», а очень человеческим делом. Только проанализировав исторический путь науки, социальный и интеллектуальный контексты, можно подойти к адекватному пониманию природы науки.

В XX веке в философии и методологии науки произошли существенные изменения. Если до середины столетия вопросы, связанные с социокультурной детерминацией научного знания игнорировались, то во второй половине века — интерес к этим вопросам значительно возрос. В постпозитивистской философии науки эти вопросы трансформировались в проблему критериев рациональности. Разделение постпозитивистских философов науки по проблеме места социокультурных факторов в теоретической модели развития научного знания на два противоположных лагеря в значительной мере обусловлено различием в представлениях о специфике действующих в науке критериев рациональности. Представители одного из них, отождествляя стандарты рациональности с логико-методологическими процедурами, утверждали, что рациональная реконструкция науки возможна, но что она должна быть осуществлена на основе только имманентных самой науке когнитивных компонентовлюбое обращение к социокультурным факторам трактовалось ими как уступка иррационализму (Д. Агасси, И. Лакатос, Л. Лаудан, К. Поппер). Сторонники другого, полагали, что обращение к социокультурным фактором для объяснения динамики развития научного знания неизбежно, но на этом основании они утверждали, что научное познание по своему эпистемологическому статусу не отличается от таких форм интеллектуальной деятельности как мифология и религия (Т.Роззак, Дж. Роулз, П. Фейерабенд, К. Хюбнер).

Не меньшую остроту к концу столетия приобрела проблема объективного и человекоразмерного образа науки. Так, позитивистские философские направления стремились элиминировать из понятия объективного все человеческое. С другой стороны, такие направления, как философия жизни, интуитивизм, экзистенциализм, выступали против притязаний деперсонализированного разума, каким им представлялась наука, отстаивали примат человеческого над научным и требовали поворота философии к человеку и его проблемам. Многие приверженцы этих направлений рьяно выступали против попыток сведения рациональности только науке, против отождествления науки и рациональности, обращаясь к выявлению культурно-исторического бытия рациональности.

Наука является плодом международного сотрудничества, но в последнее время историки и философы науки больше внимания стали уделять исследованию региональных, национальных особенностей и характеристик научного творчества. Из всего многообразия национально-исторических образов науки менее изучены образы науки, выросшие на культурной российской почве. Хотя недостатка в выдающихся российских ученых не ощущается, все же приходиться констатировать, что «наши философы науки с завидным упорством занимаются анализом западной науки» 1. Такое положение дел иногда объясняют тем, что российская наука, поскольку ее становление происходило значительно позднее западноевропейской, лишь перенимала результаты и организационные формы последней, в связи с чем ее анализ мало что может добавить к общей картине науки. Справедливо на это возражает В. П. Филатов, утверждая, что распространение западноевропейского типа науки «предполагает наличие в воспринимающем науку обществе собственных ценностных и социальных предпосылок, без чего оно не может быть успешным». Обнаружение таких предпосылок является одной из задач современных исследований по истории отечественной науки.

Цель исследования.

Осуществить философскую реконструкцию, сформировавшегося в российской традиции образа науки, который обладает рядом преимуществ для уточнения общей природы науки, формирование нового типа научной.

1 Филатов В. П. Образы науки в русской культуре // Вопросы философии. — 1990. — № 5. С. 35. рациональности и может быть востребован в настоящее время или в ближайшем будущем.

Задачи исследования.

1) Обосновать приоритетный характер потребности современной науки в новом образе рациональности и новых формах деятельности, толерантных к некоторым областям вненаучного знания.

2) Доказать, что абсолютизация классической науки и ее эмансипация от других областей человеческой деятельности разрушает целостный феномен человека.

3) Обосновать положение о том, что в российской культуре рациональность не сводится к внутринаучным ее типам, а ассимилирует ее культурно-исторические типы, пронизывает собой жизненный мир человека.

4) Раскрыть парадоксальность двух взаимоисключающих тенденций в становлении российской науки: а) имеющие принудительный характер формы институционализацииб) появление оригинальных концепций, идущих вразрез с доминирующими установками институционализированной науки, а также условия разрешения этого парадокса.

5) Аргументировать тезис, утверждающий, что своеобразие российской науки заключается не в конструировании единого образа науки, а в ориентации на множественность образов, в рамках которых вырабатываются творческие идеи и подходы, впоследствии, как правило, получающие подтверждения в разных областях знания.

6) Исследовать онтологические, гносеологические и социокультурные основания образа науки будущего и те возможности, перспективы, которые имеет в этом контексте российская наука.

Методологические принципы исследования.

Базисным является метод социально-философского анализа науки с позиций герменевтического прочтения и историко-философской реконструкции скрытых смыслов и феноменов культуры.

Следующим является методологический принцип, связанный с обоснованной констатацией в литературе последних лет антропологического поворота в современной культуре и получивший в диссертации названия принципа антропологической вариативности научного знания. Использование методологического перехода от онтологической и гносеологической проблематики к антропокосмической позволяет увидеть смену ориентации в современной социодинамике науки: неуклонно осуществляется отход от объективистского понимания науки к проблеме поиска субъектного измерения науки и рациональности. С позиций этого методологического принципа нами сформулированы аргументы, как против методологического анархизма, так и против методологического позитивизма в современной философии науки. Согласно сторонникам последнего, введение субъектного измерения в науку, как считают некоторые ученые, может привести к разрушению самого тела науки, так как вместе с субъектом входят культурно-исторические, социально-психологические, индивидуально-психологические, аксиологические особенности, которые начинают нивелировать объективность науки в традиционном смысле. Однако следует заметить, что в данном случае речь идет не о «психологизме» или «субъективном релятивизме» как методологическом приеме. Психологизм, как известно, настаивал на признании логики частью психологии, осуществлял психологическое отождествление всеобщих принципов логики с индивидуальными формами поведения людей. В отличие от этого, в диссертации проводится идея вариативности познания, признается недостаточность одного лишь рационально-логического мышления при познании окружающей действительности. С другой стороны, можно вполне объективно выделять параметры субъективного. Например, можно определить социальный статуе интеллигенции в системе общественного производства, типы коллективности в науке (научные сообщества), стили мышления, понимаемые как исторически меняющиеся способы духовного производства субъектов и т. д. В такой трактовке наука, рассматриваемая как феномен человеческого существования, перестает быть отчужденным знанием, она вновь обретает утраченное в новое время «человеческое лицо», наполняется духом гуманизма.

Историко-философская реконструкция немыслима без применения герменевтического метода, так как возникает большая потребность в адекватной интерпретации аутентичных текстов российских мыслителей. «Самый характер истории науки, по существу, отличает ее от истории других течений культуры. Ибо в истории науки ход ее современного развития заставляет искать и видеть в ее прошлом то, о чем и не догадывались прежние исследователи. Необходимо вновь научно перерабатывать историю науки, вновь исторически уходить в прошлое, потому что, благодаря развитию современного знания, в прошлом получает значение одно и теряет другое. Каждое поколение научных исследователей ищет и находит в истории науки отражение научных течений своего времени. Двигаясь вперед, наука не только создает новое, но и неизбежно переоценивает старое, пережитое» 1. А обращение к истории именно российской науки «необходимо не только для правильного самоопределения русским обществом своего значения в истории человечества, не только для выработки правильного национального чувства — это необходимо прежде всего для дальнейшего роста и укрепления о научной работы на нашей родине.» .

Состояние и степень разработанности проблемы.

1 Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки. М., 1981. С. 218.

2 Вернадский В. И. Очерки по истории естествознания в России в XVIII столетии // Вернадский В. И. О науке. — Т.1. Дубна, 1997. С. 101.

В настоящее время изучением науки заняты гносеология, философия науки, логика и методология научного исследования, история науки, социология науки, психология научного творчества и т. д. Возникла комплексная дисциплина — науковедение, «наука о науке», призванная объединить и синтезировать разнородные воззрения на науку, ее сущность и функции. Несмотря на добытый позитивный массив знаний, прояснение ряда краеугольных положений о природе и социокультурной сущности науки остается актуальной проблемой. Непосредственно на диссертационное исследование повлияли:

1) Работы, в которых исследуется проблема определения рациональности и выявления многообразия ее культурно-исторических типов. (Н.С.Автономова, И. С. Алексеев, Е. А. Алексеева, А. П. Барчугов, В. С. Библер, А. С. Богомолов, П. П. Гайденко, Б. С. Грязнов, А. Я. Гуревич, П. Ф. Йолон, И. Т. Касавин, В. В. Кизима, П. В. Копнин, С. Б. Крымский, М. К. Мамардашвили, М. А. Мамонова, Н. В. Мотрошилова, Н. С. Мудрагей, А. Л. Никифоров, Т. И. Ойзерман, Б. А. Парахонский, В. Н. Порус, Б. И. Пружинин, В. Л. Рабинович, К. В. Рутманис, З. А. Сокулер, В. С. Степин, В. С. Швырев, В. В. Шкода и другие).

2) Отечественные и зарубежные работы, исследующие проблему генезиса науки (и как формы познания, и как явления социальной жизни), ее динамику и рост. В отечественной философско-методологической литературе эти вопросы разрабатываются такими исследователями, как В. И. Авдеев, А. А. Баталов, И. В. Блауберг, Г. Н. Волков, В. П. Гайденко, П. С. Дышлевый,.

A.В.Звезденюк, В. А. Звиглянич, В. В. Ильин, А. Т. Калинкин, С. Г. Кара — Мурза,.

B.И.Кашперский, Б. М. Кедров, А. В. Кезин, В. Е. Кемеров, В. В. Ким, Л. М. Косарева, А. С. Кравец, Б. Г. Кузнецов, Н. И. Кузнецова, В. В. Лапицкий, В. А. Лекторский, И. Я. Лойфман, И. Н. Лосева, Э. С. Маркарян, А. А. Маркова, Н. И. Мартишина, И. В. Мартынычев, Л. А. Микешина, С. Р. Микулинский, Н. Н. Моисеев, А. П. Огурцов, П. Г. Олдак, М. К. Петров, Д. В. Пивоваров, В. Г. Пыхтин, А. И. Ракитов, М. Н. Руткевич, Ю. Н. Солонин, А. В. Тягло, и.

A.Д.Урсул, И. Т. Фролов, В. В. Целищев, С. А. Чернов, Э. М. Чудинов,.

B.С.Швырев, В. И. Шинкарук, Б. Г. Юдин, Э. Г. Юдин.

Из иностранных авторов особо отметим таких исследователей, как Д. Агасси, Г. Башляр, Д. Белл, Дж. Бернал, Д. Блур, М. Вартофский, М. Вебер, Дж. Гилбрейт, А. Койре, Т. Кун, И. Лакатос, Л. Лаудан, М. Малкей, К. Манхейм, Р. Мертон, Д. Нидам, М. Полани, К. Поппер, И. Пригожин, Р. Рорти, Дж. Роулз, Г. Салмон, И. Стенгерс, П. Тейяр де Шарден, С. Тулмин, П. Фейерабенд, Г. Хакен, Дж. Холтон, Э. Цильзель, И.Элкана.

В последнее время в области эпистемологии складывается традиция, рассматривающая науку и научную деятельность в культурно-историческом контексте (Л.М.Андрюхина, Н. В. Бряник, Н. С. Злобин, Ф. Капра, И. Т. Касавин, Е. А. Мамчур, В. Г. Федотова, В.П.Филатов). Неоспоримая ценность подобного плана исследований заключается в раскрытии многообразия конкретных культурно-исторических образов науки, что, в свою очередь, ведет к осознанию несоизмеримости стандартов, эталонов, идеалов европейского классического типа науки с когнитивными, с ценностно-нормативными основаниями локальных культур. В связи с этим подвергается существенной трансформации европоцентристская оценка результатов и методов познавательной деятельности, проводимой в иных культурных регионах. Если традиционно такая деятельность считалась анти-, квази-, вне-, метанаучной, то в настоящее время произошла не только ее реабилитация, но и было установлено, что она обладает рядом преимуществ по сравнению с классическими формами теоретического мышления.

3) Работы, исследующие процесс институционализации и функционирования структурной организации науки в России (М.Т.Белявский, Н. И. Кузнецова, Г. А. Лахтин, С. М. Некрасов, Г. Е. Павлова, Л. Н. Пушкарев, Е. В. Соболева, М. И. Фундаминский, Г. Г.Шпет).

4) Труды, в которых исследуются истоки естественнонаучных представлений, знаний на Руси и их дальнейшее развитие. Таких работ мало: это связано с отсутствием оригинальных источников, что значительно затрудняет точную датировку рождения науки в российской культуре (В.И.Вернадский, В. К. Кузаков, Т. И. Райнов, В.Л.Ченакал). Применительно к XXVII векам использование понятия «наука», «естественнонаучное знание» в названии некоторых книг требует определенного разъяснения. Так, работа Т. И. Райнова имеет подзаголовок: «Очерки по истории донаучных и естественнонаучных воззрений на природу». Таким образом, Райнов как бы утверждает, что наука состоит из «донаучного» и «естественнонаучного» компонентов. Поэтому период истории до Петра I, по Райнову, можно условно назвать «донаучным», а после эпохи Петра — собственно научным этапом. Кузаков В. К. более осторожно подходит к этой проблеме. Он переносит внимание с демаркации донаучного и естественнонаучного на проблему разграничения «естественнонаучного знания» и «естественнонаучного представления». Разница, по Кузакову, заключается в том, что первое понятие «более высокого порядка и означает, что речь идет о научных знаниях в полном смысле этого слова» 1. Второе понятие является более широким. «И под ним можно подразумевать все, что имеет отношение к различного рода представлениям о явлениях природы. В том числе и представления, иногда в значительной мере неверно отражающие реальность» 2. При этом «одним из компонентов (этапов) естественнонаучных представлений является «народная наука» и простона.

— 5 родные представления". В этом смысле можно согласиться с Кузаковым и некоторыми другими исследователями, когда они утверждают существование «науки» или «народной науки» на Руси до XVIII века. Кузаков В. К. Очерки развития естественнонаучных и технических представлений на Руси в X — XVIII вв. С. 4.

2 Там же.

5) Публикации, в которых исследуется проблема самобытности российской культуры и таких ее составляющих, как философия и наука, а также раскрываются различные аспекты творчества отечественных философов и ученых (В.Н.Акулинин, С. В. Аржанухин, А. С. Атманских, П. Т. Белов, Т. И. Благова, Н. К. Бонецкая, А. Г. Борисов, Н. В. Бряник, Н. К. Гаврюшин, Н. Ф. Галактионов, Г. Д. Гачев, Ф. И. Гиренок, Е. И. Гостеева, В. Н. Демин, Б. В. Емельянов, А. Ф. Замалеев, В. П. Казначеев, К. Касьянова, В. М. Князев, В. И. Копалов, Т. П. Короткая, В. А. Кувакин, О. Д. Куракина, В. А. Кутырев, В. П. Леднев, А. Ф. Лосев, К. Н. Любутин, Е. Н. Некрасова, А. А. Никандров, Н. И. Никитина, А. И. Павленко, С. М. Половинкин, В. Ш. Сабиров, Н. С. Семенкин, С. Г. Семенова, А. Д. Сухов, Н. Ф. Уткина, С. С. Хоружий, Г. П. Худякова, С. К. Шардыко, П. С. Шкуринов, Л. А. Шумихина, А. Л. Юрганов,.

A.В.Юревич, В.Н.Ягодинский).

6) Оригинальные труды российских философов и ученых Х1Х-ХХ веков, таких как Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, В. И. Вернадский, Н. Я. Данилевский,.

B.В.Зеньковский, И. А. Ильин, К. Д. Кавелин, И. В. Кереевский, С. А. Левицкий, К. Н. Леонтьев, Н. О. Лосский, В. Н. Муравьев, Э. Л. Радлов, В. С. Соловьев,.

C.Н.Трубецкой, Н. А. Умов, Н. Ф. Федоров, П. А. Флоренский, С. Л. Франк, Н. Г. Холодный, А. С. Хомяков, К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский, В. Ф. Эрн.

В результате, оценивая современное состояние разработки проблемы, мы должны признать ее слабую освещенность в научной литературе. В большинстве работ указывается на заимствованный характер российской науки, что ведет к отрицанию специфики и оригинальности ее. Авторы таких публикаций, как правило, разделяют европейское понимание типа науки и считают, что методы, эталоны, стандарты научной деятельности, оформившиеся и развивающиеся в этом типе науки, являются универсальными, общекультурными. А несомненные достижения российских ученых объясняются более или менее удачным привитием универсального метода европейской науки. Вопросы о способах отношения между европейским типом науки и неевропейским остаются открытыми. Кроме того, большое количество исследований посвящено знаменитым российским ученым: их биографиям, научному становлению, творческому наследию. Очень много таких работ появилось в советское время. И, несмотря на значительность и ценность многих исследований, все же приходиться констатировать наличие в них идеологических стандартов того времени, искажающих истинное понимание мировоззренческих и теоретических оснований ученого. С другой стороны, изучение творчества конкретных персоналий не выявляет общего характера, духа российской науки. Поэтому неудивительно почти полное отсутствие таких обобщающих работ (за исключением публикаций, в которых российской науке как атрибутивное свойство приписывается материализм).

Слабо изученной остается проблема становления науки как социального института и обретения институционализированной наукой того инварианта, который стал доминирующим в российской культуре. По сути дела, именно критика, полемика и даже борьба между теми, кто признавал, и теми, кто отрицал наличие такого инварианта, позволяет говорить о самосознании российской науки, имеющей своеобразную и неповторимую форму. А в связи с охватившим современную науку и цивилизацию кризисом обращение к неклассическому образу науки, укорененному в российской культуре, может оказаться полезным и востребованным если не в полном объеме, то хотя бы в той части, которая способствует построению нового типа науки, более гармоничного и более природои человекоразмерного.

Заключение

.

Нам пора понять, что переход к жизни в искусственной среде требует гораздо большей настойчивости, интенсивности в изучении человеческих качеств, что мир техники, технологий — это зеркало не столько мышц и сухожилий, а — нашего ценностного мира, его одномерности, односторонностичто он выражен в намерениях, целях, потенциях, идеалах познания и опредмечивания знаний. Причем внесение таких субъективных факторов в науку не утверждает отказ от объективного знания, а означает гуманизацию ее образа. Пристрастно — субъективный исследователь не лишается способности создавать новое знание или открывать истину, но он достигает этого другими способами, нежели теми, которые предписаны традиционными парадиг-мальными или нормативно — методологическими регламентациями.

Наука антиномична и противоречива. В ней присутствуют: субъективность и объективность, стремление к истине и ее фальсификация, бескорыстие ученых и жажда признания и славы и т. д. Антиномичность науки выражается в многообразии ее образов и методологических установок. Реальная динамика науки как раз и представляет собой борьбу и столкновение различных образов, желание отдельных ученых или научных школ выдать свое понимание науки за единственно верное. В российской науке это также присутствует. Но, помимо всего прочего, отечественная наука отличается и таким качеством как толерантность, которую можно интерпретировать, как стремление видеть мир во всем его антиномическом многообразии, признание за вненаучным знанием определенного когнитивного статуса.

Неклассический образ выражает следующие тенденции в современной социодинамике науки.

1. Приоритет гуманитарных проблем в изучении человека.

2. Синтез естественнонаучного знания с концепциями качественного обновления политической, экономической, социальной и технологической систем.

3. Трансформация рациональности с преодолением разрыва субъекта и объекта, детерминизма и целей человека, законов и ценностей.

4. Трактовка человека не как демиурга, вершины эволюции, а как посредника между природным бытием и формами его изменения. «Homo sapiens не есть завершение создания, он не является обладателем совершенного мыслительного аппарата. Он служит промежуточным звеном в длительной цепи существ, которые имеют прошлое, и, несомненно, будут иметь будущее.» 1.

Нам надо понять, что «именно классическая наука, которую на протяжении определенного периода времени было принято считать символом культурного единства, а не наука как таковая, стала причиной. культурного кризиса». Поэтому обращение к неклассическому образу науки, в котором предпринимается попытка «снятия» негативных последствий деятельности современной техногенной цивилизации, обращение к сущностным его параметрам является актуальной темой дальнейших исследований. Нам необходимо осознать, что сказанное — не методологические допущения, а выражение насущной потребностичто без построения нового образа науки, образа действительно неклассического, отказывающегося от упрощения, профани-зации бытия — человечество не сможет преодолеть угрозу самоуничтожения. Только качественное изменение образа науки, научной рациональности, форм и способов общения, языка науки может привести к действительному решению проблем.

1 Вернадский В. И. Научная мысль как планетное явление. С. 371.

2 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. С. 100.

Теоретическая новизна результатов и положений, выносимых на защиту, заключается в следующем:

— дается развернутое определение концептуального понятия «образ науки» — раскрывается его перспективность в деле построения нормативного базиса для нового культурно-исторического типа рациональности;

— определяется различие между культурно-историческими и внутринауч-ными типами рациональности;

— раскрывается, исторически сложившейся в отечественной культуре, институционализированный инвариант европейской науки, ставший стандартом и формальным нормативом научных исследований в России XIXXX веков;

— выявляются основные параметры неклассического образа науки, сформированного в российской культуреопределяется его эвристические возможности, способствующие преодолению кризиса классического типа рациональности;

— дается новая интерпретация процессам антропологизации современного научного знания, состоящая в понимании субъекта научной деятельности в качестве посредника между реально существующим миром и формами его изменений.