Право как феномен культуры в учении Г.Д. Гурвича

Актуальность темы

исследования Формирование в России современного правового государства, гражданского общества, социально-ориентированной рыночной экономики предполагает существенное философское переосмысление роли права в развитии общества. В настоящее время в отечественной философии и теории права идет сложный процесс поиска нового типа правопонимания, отвечающего современным социокультурным реалиям и учитывающего как собственный исторический опыт, так и мировые достижения в исследовании правовых начал общественной жизни. «Пока же отсутствие в нашей юриспруденции достаточно авторитетной и общепризнанной позиции в этом фундаментальном для нее вопросе, -отмечает известный отечественный юрист В. В. Лаптева, — влечет за собой и отсутствие полноценной правовой доктрины, что негативно сказывается на состоянии правовой практики"1.

Формирование правовой доктрины российского общества, дальнейшее развитие его правовой культуры предполагают философское осмысление феномена права с целью выработки принципиальных положений нового правопонимания, которое позволило бы адекватно выразить требования времени. Необходимой составляющей такого осмысления является исследование отечественной философско-правовой традиции, представленной и той ее частью, которую называют «русским зарубежьем». Несмотря на то, что процесс реинтеграции научного наследия «русского зарубежья» в отечественную научную традицию стал привычным для нас, однако остается еще много имен, получивших широкую известность за рубежом, но практически забытых на Родине. К их числу относится и имя Георгия Давидовича Гурвича (1894 — 1965), чьи труды стали классикой мировой философии и социологии, а философско-правовые взгляды — одной из важнейших составляющих неклассической правовой мысли. Несмотря на то, что Г. Д. Гурвич родился и вырос в России, здесь получил базовое образование.

1 Лаптева В. В. Российская юриспруденция в поисках нового типа правопонимания // Наш трудный путь к праву: Материалы философско-правовых чтений памяти академика B.C. Нерсесянца. — М., — 2006. — С.36. и сформировался в целом как ученый, его творчество до настоящего времени не получило должного освещения в российской науке. Работы Г. Д, Гурвича получили широкое признание как во Франции, где он преимущественно жил и работал, так и за ее пределами.

Несмотря на то, что Г. Д. Гурвич писал свои работы преимущественно на французском языке, став классиком западноевропейской философско-правовой и социологической мысли, он всегда стремился давать ответы на проблемные вопросы общественной практики, учитывая многовековой духовный опыт российского народа, сконцентрированный в его нравственных ценностях и правосознании. Решая вопрос о роли права в общественной жизни, о соотношении права с другими сферами культуры, Г. Д. Гурвич стремился преодолеть те односторонние трактовки права, которые благодаря либерализму, марксизму и позитивизму фактически разорвали связь права и культуры, абсолютизировав некоторые социальные и правовые реалии европейского общества XIX в.

Актуальность философского осмысления правовой концепции Г. Д. Гурвича заключается в том, что формирование современной правовой культуры российского общества требует серьезных усилий со стороны всего общества. Стремление преодолеть позитивистское и сциентистское понимание права, приводящее к его вульгаризации и лишению мировоззренческого и экзистенциального смысла, попытка освободить правопонимание от догматико-юридической и авторитарно-политической ограниченности, согласовать право с глубинными тенденциями развития самого общества, выявить зависимость права от состояния духовной культуры общества — таковы основные философские задачи, которые ставил перед собой Г. Д. Гурвич, и которые не потеряла своей актуальности и в наши дни.

Научное наследие Г. Д. Гурвича, посвященное проблемам философии и социологии права, представляется, несомненно, значимым и актуальным предметом современных философско-правовых, этических и культурологических исследований. Г. Д. Гурвич стремился создать учение, которое, по его мнению, должно стать основой для понимания правовойреальности как таковой и, в частности, для понимания тех тенденций развития права, которые отражают изменения современного социума. Это учение представляет собой определенный синтез идей русской философской и юридической мысли и идей западной философии, прежде всего феноменологии и философии жизни. Г. Д. Гурвич стремился создать концепцию, сочетающую идеи поиска нравственного смысла человеческого существования и согласования их с пониманием справедливости, с реалистической доктриной правопонимания, которая могла бы претендовать на институционализацию в действующем правопорядке.

Степень разработанности проблемы. В отечественной философской и юридической литературе представлено крайне незначительное количество научных исследований, посвященных анализу идей Г. Д. Гурвича. Единственной монографической работой о творчестве Г. Д. Гурвича на русском языке является работа болгарского ученого П.Н. Попова". Содержащая определенный ценный материал, однако написанная в критическом и идеологизированном ключе, данная работа все же не может претендовать на полноту и объективность со стороны автора, который видел свою главную цель в классовом анализе воззрений Г. Д. Гурвича.

В 90-е гг. XX в. начинается процесс возрождения интереса к идеям Г. Д. Гурвича в философской, социологической и теоретико-правовой литературе в связи с разработкой проблем методологии юридической науки, поиском новой парадигмы правопонимания. Следует отметить работы М. В. Антонова, И. А. Голосенко и Р. Е. Гергилова, Н. В. Варламовой, А. В. Полякова, Е. А. Прибытковой, Е. В. Тимошиной и др., в которых дается определенная реконструкция и анализ отдельных философско-правовых и социологических взглядов Г. Д. Гурвича преимущественно в контексте дискуссий по проблеме правопонимания в современной философии права и юриспруденции. Следует.

2 Попов П. Н. Критика «диалектического гиперэмпиризма»: микросоциология школы Жоржа Гурвичафилософские основы, концепции, классовая сущность (пер. с болг.), — М., — 1981. также отметить работы В. Н. Назарова, в котором дан достаточно глубокий анализ отдельных идей Г. Д. Гурвича в контексте рассмотрения развития российской этической мысли.

Несмотря на то, что философский, социологический и теоретико-правовой интерес к работам Г. Д. Гурвича в настоящее время растет, специальные философские исследования его взглядов, соответствующие современным теоретическим и методологическим представлениям, в отечественной литературе в настоящее время практически отсутствуют.

Таким образом, отдельные идеи Г. Д. Гурвича получили самое общее освещение в отечественной юридической и философской литературе. Вместе с тем, следует признать, что его культурологическая и философская концепция права, объединяющая философско-методологические, этические и юридические идеи, остается практически неисследованной в современной российской философской науке.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования выступает комплекс идей, взглядов, принципов, теоретических положений и эмпирических обобщений, связанных с рассмотрением специфики построения философско-правового учения и культурологической концепции права Г. Д. Гурвича. Предметом исследования являются мировоззренческие основания, методологические принципы, теоретические положения и практические результаты решения Г. Д. Гурвичем проблемы построения интегративной концепции права и решения проблемы интерпретации права как феномена человеческой культуры.

Цель н задачи исследования. Основной целью данного исследования является философский анализ учения Г. Д. Гурвича о праве, обществе и культуре, который служит основой для рассмотрения и решения методологических, теоретических и практических вопросов философии, социологии и юридических наук и дает основание для целостного понимания его концепции права в рамках отечественной и зарубежной философско-правовой традиции.

Реализация указанной цели потребовала постановки и решения ряда исследовательских задач:

1. выявление социокультурных, мировоззренческих и методологических предпосылок философско-правовой концепции Г. Д. Гурвича;

2. определение философско-методологических оснований концептуализации правовых феноменов в философии Г. Д. Гурвича;

3. анализ философских оснований трансперсонализма Г. Д Гурвича и выявление значения этой концепции для решения проблемы соотношения права и нравственности;

4. раскрытие философских оснований утверждения Г. Д. Гурвичем положения о духовной природе права, решения им проблемы соотношения духовного и чувственного в праве;

5. систематизация основных направлений критики Г. Д. Гурвичем западноевропейских и российских философско-правовых и теоретико-правовых концепций соотношения права;

6. реконструкция философского идеал-реалистического обоснования права как феномена культуры Г. Д. Гурвичем;

7. раскрытие мировоззренческого и методологического значения сформулированного Г. Д. Гурвичем теоретического понятия социального права;

8. выявление методологических принципов построения культурологического учения о праве в соответствии с основными положениями философии права Г. Д. Гурвича;

9. определение понятий свободы и справедливости как основных категорий философии права и интегральной юриспруденции Г. Д. Гурвича и соотнесение этих понятий с этической, философско-правовой и теоретико-правовой традициями;

10. определение значения философско-правового учения Г. Д. Гурвича для развития мировой и отечественной философской культуры.

Теоретические источники исследования. Исследование проводилось на основе анализа и реконструкции оригинальных трудов Г. Д. Гурвича, в которых раскрывается сущность его философско-правовой концепции, выявляется специфика соотношения права и культуры, рассматриваются методологические и практические следствия предложенного решения.

Методология исследования Теоретической базой диссертационного исследования являются философские и философско-правовые работы отечественных и зарубежных авторов. Были использованы работы по по философии права Г. В. Мальцев, М. Н. Марченко, B.C. Нерсесянца, Э. А. Позднякова, А. В. Полякова, Ю. В. Тихонравова и др. Разработанные ими представления о сущности, специфике и функциях права дают принципиальную возможность постановки и решения проблемы понимания права как феномена человеческой культуры в рамках философско-правовой концепции Г. Д. Гурвича. Большое значение для решения данной проблемы имеет разработка в отечественной философии системного подхода к праву.

В диссертационном исследовании использовались следующие методы: метод сравнительно-исторического анализа правовых концепцийметод философского анализакультурологический подход, позволяющий выявить ценностное содержание философско-правового учения Г. Д. Гурвича, обосновать место его правового учения в системе культурных ценностейметод системного категориального анализа, метод рациональной реконструкции и герменевтический метод.

Научная новизна исследования заключается в целостном философском исследование концепции права Г. Д. Гурвича, основу которой составляет понимание права как сложного феномена культуры, что дает возможность рассматривать право как своеобразную форму общественной регуляции, неразрывно связанную с ценностной сферой человеческой культуры.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. 1. В диссертации доказывается, что методологические основания философско-правовой концепции и культурологи права Г. Д. Гурвича представлены «гиперэмпирической» диалектической концепции, согласно которой единственным источником знания считается интегральный опыт, понятие которого имеет широкое значение (интеллектуальный, религиозно-мистический, психологический опыт и т. д.). Данная методологическая позиция отмечает близость философии Г. Д. Гурвича установкам прагматизма и «философии жизни» и его критическое отношение как к эмпиристской, так и к рационалистической традициям европейской философии. В методологическом отношении концепция Г. Д. Гурвича направлена против методологических принципов позитивизма и юридического индивидуализма, господствовавших в российской и зарубежной юриспруденции и философии права XIX — начала XX вв.

2. В работе впервые обосновывается, что правовая действительность для Г. Д. Гурвича представляет собой сложный культурный феномен, доступный опытному познанию. Именно это принципиальное положение позволяет ученому преодолеть редукционизм и конструктивизм стандартных теоретико-правовых подходов, суть которых заключается в сведении специфической действительности права к действительности иного порядка (нормативного, понятийного, психологического, социологического, нравственного). По убеждению Г. Д. Гурвича, правовая действительность не может быть реконструирована во всей своей специфике, она может быть лишь схвачена в опытном восприятии, в котором она ощущается и воспринимается непосредственно. Соответственно и право может рассматриваться как специфический феномен культуры, а не как вторичная конструкция.

3) В работе доказывается, что познание права, по Г. Д. Гурвичу, возможно только посредством интегрального учения о юридическом опыте. Это учение объединяет философию права, социологию права и теорию (догму) права. Существенным аспектом понимания Г. Д. Гурвичем природы социологии права является культурологический аспект этой науки, поскольку она представляет собой социологию человеческого духа. Духовность права рассматривается мыслителем как особый предмет философии, занимающейся изучением ценностей, идей и действий, которые воплощают ценности с точки зрения их объективной действенности и истинности.

4) В диссертации обосновывается, что взаимозависимость социология права и философия права определяется тем, что обе дисциплины, по утверждению Г. Д. Гурвича, изучают один и тот же объект — непосредственный юридический опыт. Понятие юридического опыта, в свою очередь, зависит от понятия интегрального опыта как опыта идей, ценностей, духовности, множественности, единичности и т. д. В разработке концепции интегрального непосредственного опыта, Г. Д. Гурвич опирается на идеи У. Джеймса, А. Бергсона, Э. Гуссерля, М. Шелера, Ф. Pay, и в результате, приходит к выводу о том, что интегральный непосредственный опыт, представляет собой помещенную во временную перспективу интуицию, которой сообщена бесконечная изменчивость, такой опыт является опытом как духовного, так и чувственного порядка.

5) В диссертационном исследовании впервые доказывается, что, основной смысл обращения Г. Д. Гурвича к разработке концепции непосредственного юридического опыта в целях познания специфической правовой действительности определяется необходимостью критического преодоления метафизической абсолютизации традиционных юридических понятий и схватывания спонтанного, динамичного развития живого права. Эта цель определяет специфику методологии Г. Д. Гурвича как диалектической методологии.

6) В диссертации обосновывается, что специфика юридического опыта как феномена культуры связывается Г. Д. Гурвичем с взаимопроникновением морального и логического опыта, с одной стороны, духовного и чувственного опыта, — с другой. Это взаимопроникновение конкретизируется в специфических актах интуитивного признания, а юридический опыт формируется посредством системы коллективных актов признания «нормативных фактов» и воплощенных в них ценностей.

7) В работе аргументировано показывается, что Г. Д. Гурвич обозначает первичную, непосредственно переживаемую реальность права как «нормативный факт», пытаясь тем самым диалектически реконструировать взаимопроникновение идеального и чувственного, ценности и бытия, автономии и гетерономии, которые непосредственно воспринимаются в юридическом опыте и предшествуют любому суждению. Соответственно, и справедливость он характеризует как предварительное и нестабильное примирение конфликтующих нравственных ценностей на основе их логизации, а также как идею, требующую чувственно воспринимаемого существования «нормативных фактов». Юридический опыт отличается крайне антиномичным характером.

8) В диссертации доказывается, что радикальный юридический эмпиризм Г. Д. Гурвича с необходимостью приводит его к плюралистической правовой концепции, предполагающей, с одной стороны, множественность духовных данных юридического опыта, разнообразие правовых ценностей, а, с другой стороны, множественность правопорядков, утверждающих себя как равнозначные друг другу.

9) В работе утверждается, что Г. Д. Гурвич является последовательным критиком индивидуалистического правопонимания, поскольку, согласно его представлениям, право получает свою общеобязательность не от произвола индивидов или социальных групп, а непосредственно из социального Целого, таким образом право и социальная действительность неразрывно связаны и не могут мыслиться самостоятельно — это основная идея интегрального правопонимания.

10) В диссертации обосновывается, что, опираясь на традицию философско-правового спиритуализма (Гроций, Лейбниц, Вольф, Фихте и др.) Г. Д. Гурвич сформулировал концепцию философского трансперсонализма, который представляет собой особую этическую концепцию, синтезирующую в себе противопоставление индивидуализма и универсализма в идее сверхсознательного потока чистого созидания (Дух).

11) В работе впервые доказывается, что трансперсонализм получает свое юридическое выражение через идею социального права, представляющее собой автономное право всеединства. Посредством социального права происходит самоинтеграция всякой активной социальной целостности, таким образом, социальное право является правом интеграции.

12) В диссертации доказывается, что для Г. Д. Гурвича понятие права с необходимостью связано с идеей справедливости. Соответственно и все характеристики права должны определяться, исходя из понятия справедливости: в противном случае такие характеристики не являются существенными и необходимыми признаками права. Справедливость является необходимым этапом становления морального идеала, однако существенно отличается от этого идеала в силу своей внутренней структуры.

13) В работе впервые показывается, что в трансперсоналистской перспективе Г. Д. Гурвича не может ставиться вопрос ни о полном отделении справедливости от морального идеала, ни об их отождествлении. Моральный идеал, синтезируя индивидуализм и универсализм, предполагает совершенную гармонию персональных (личностных) и трансперсональных ценностей, но не их воплощение в реальной жизни. Однако именно неизбежное расхождение между гармонией морального идеала и дисгармонией действительной жизни ставит проблему справедливости. Справедливость призвана предварительно сглаживать конфликты трансперсональных и персональных ценностей, признаваемых в качестве равнозначных. Справедливость представляет собой I определенную стадию рационализации морального идеала, сведение его к количественному аспекту, причем сам этот идеал является иррациональным (алогичным).

14) В диссертации обосновывается, что трактовка права как феномена культуры осуществляется Г. Д. Гурвичем на основе идеал-реалистической концепции нормативных фактов, преодолевающей противопоставление «социологизма» и «нормативизма» в трактовке феномена права. В основе концепции нормативных фактов лежит идея существования таких общностей, которые одним и тем же действием и порождают право, и основывают на нем свое существование, которые творят свое бытие путем создания феномена права, служащего им в качестве основания. Те общности, в рамках которых процессы конституирования посредством права и создание права совпадают, являются нормативными фактами в точном значении этого термина.

15) В работе делается вывод, что теория нормативных фактов как первичных источников позитивности права имеет антипозитивистскую направленность, поскольку рассматривает формальные источники лишь как технические приемы констатации существования нормативных фактов. Любая попытка гипостазировать до абсолютного статус формальных источников права (например, «фетишизация закона», издаваемого государством) терпит неудачу, когда в поиске основания обязывающей силы позитивного права исследование доходит до обнаружения нормативных фактов. Таким образом, правовая концепция Г. Д. Гурвича преодолевает характерное для юридического позитивизма отождествление права и закона.

Теоретическая и практическая значимость работы. Материалы диссертации, использованные в ней подходы и полученные результаты, позволяют выявить характерные особенности трактовки права как феномена культуры в философской и культурологической концепции Г. Д. Гурвича. Право представляет собой многогранный феномен, определяющий различные стороны как индивидуальной жизнедеятельности человека, так и развития общества и культуры в целом.

Выявление сущности, характера особенностей права позволяет применять полученные результаты в целях социальной диагностики, корректировки социального развития. Это необходимо для повышения эффективности всех аспектов социальной деятельности, активизации ее ценностных аспектов, актуализации ее духовного смысла.

Результаты диссертационного исследования также способствуют разработке проблемно-теоретической основы для возможных подходов к изучению разнообразных аспектов взаимодействия философии, этики и юридических наук. Они могут применяться в лекционных курсах по философии и социологии права, теории права, истории русской философии, истории русской социологии. Изучение наследия русской философии и социологии права чрезвычайно актуально, оно способствует повышению теоретического уровня современных исследований как в области философии, так и в сфере юриспруденции, интенсификации их мировоззренческой, ценностной составляющей. Выводы данной работы также могут использоваться в психологии и педагогике, в теории социального управления при решении проблем формирования мировоззренческих установок личности, способствующих преодолению правового и нравственного нигилизма.

Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования были апробированы при чтении курсов по философии и этики для студентов Тульского педагогического университета им. JI.H. Толстого. Основные положения исследования докладывались на научных конференциях «XX век: эпоха российских революций» (Тула, 2007), «Проблематизация человеческого бытия в современном мире» (Курск, 2008 г.), «Хомяковские чтения» (Тула, 2008).

Работа выполнена на кафедре философии и культурологи Тульского Государственного педагогического университета им. JI.H. Толстого.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (состоящих из шести параграфов), заключения и списка литературы, общим объемом 168 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Философское учение Г. Д. Гурвича представляет собой результат осмысления права как феномена культуры. Бурные процессы исторических и преобразований первой половины XX в., драматический опыт мировых войн и революций предоставили ученому уникальную возможность наблюдать за спонтанным образованием новых форм социальной действительности.

Философское осмысление этих наблюдений привели Г. Д. Гурвича к построению собственной социально-философской и культурологической концепции, проникнутой настроениями «философии жизни», виталистическими мотивами «творческой эволюции», динамическим видением социальной реальности, и впитавшей в себя разнообразные и многочисленные идеи и принципы философской мысли XIX — начала XX вв., почерпнутые из идеализма И. Фихте, феноменологии Э. Гуссерля, философской антропологии М. Шелера, витализма А. Бергсона, идеал-реализма С. Л. Франка, интуитивизма Н. О. Лосского, психологизма Л. И. Петражицкого.

Синтез этих идей Г. Гурвич осуществил на основе «гиперэмпирической» диалектической концепции, согласно которой единственным источником знания считается опыт, поэтому и наука об обществе и праве должна основываться на опыт. Вместе с тем, Г. Д. Гурвич был последовательным критиком рационалистической и эмпиристской концепций опыта, вкладывая, вслед за прагматистами и сторонниками «философии жизни», в само понятие опыта очень широкое значение (интеллектуальный, религиозно-мистический, психологический опыт и т. д.). Исходя из этого, задачей науки об обществе является не открытие неких априорных форм, не формулирование закономерностей, а лишь восприятие, описание, изучение социальных фактов и обнаружение непосредственных причин таких фактов: «обнаружение спрятанного» в опыте.

Подобная методология используется Г. Гурвичем и для ответа на вопрос о специфике правовой действительности, которая представляет для него сложный культурный феномен, доступный опытному познанию. Главный недостаток прежних теорий он видит прежде всего в редукционизме и конструктивизме, суть которых заключается в сведении специфической действительности права к действительности иного порядка (нормативного, понятийного, психологического, социологического, нравственного). По убеждению Г. Д. Гурвича, правовая действительность не может быть реконструирована во всей своей специфике, она может быть лишь схвачена в опытном восприятии, в котором она ощущается и воспринимается непосредственно.

Итак, редукционизму и конструктивизму традиционной философско-правовой мысли Г. Д. Гурвич противопоставил идею непосредственного восприятия правовой действительности, понимаемой в качестве сложного культурного феномена. Методологическим развитием этой идеи является пересмотр традиционного соотношения философско-правового и юридического знания. Если конструктивизм приводит к последовательному разграничению теории права (догмы права), социологии права и философии права, то Г. Д. Гурвич настаивает на тесной взаимосвязи этих дисциплин, поскольку образуют интегральное учение, основывающееся на юридическом опыте, который единственно и позволяет постичь правовую действительность.

Вместе с тем, эти дисциплины решают специфические задачи. Философия права осуществляет инверсию и редукцию с целью очищения обыденного юридического опыта от концептуальных и прагматических наслоений посредством актуализации непосредственного юридического переживания. Социология права изучает типичные образцы поведения и социальных институтов, а теория права (догма права) представляет собой систематическое изложение действующего в определенном обществе права.

Существенным аспектом понимания Г. Д. Гурвичем природы социологии права является культурологический аспект этой науки, поскольку она представляет собой социологию человеческого духа. В силу этого обстоятельства социология тесно связана с философией. Духовность рассматривается мыслителем как особый предмет философии, занимающейся изучением ценностей, идей и действий, которые воплощают ценности с точки зрения их объективной действенности и истинности. Эти проблемы выходят за пределы социологии и предполагают философское исследование.

Социология ноэтического разума нацелена на глубинный анализ социальной действительности. Ее наиболее глубоким уровнем является уровень социальных символов, без которых невозможны ни организации, ни культурные паттерны, ни модели коллективного поведения. Символы трактуются исследователем как чувственные выражения духовных значений, занимающие промежуточное место между явлениями и вещами в себе.

Взаимозависимость социология права и философия права определяется тем, что обе дисциплины изучают один и тот же объект — непосредственный юридический опыт. Понятие юридического опыта, в свою очередь, зависит от понятия интегрального опыта как опыта идей, ценностей, духовности, множественности, единичности и т. д. В разработке концепции интегрального непосредственного опыта, Г. Д. Гурвич опирается на идеи У. Джеймса, А. Бергсона, Э. Гуссерля, М. Шелера и Ф. Pay. В результате, Г. Д. Гурвич приходит к выводу о том, что интегральный непосредственный опыт, представляя собой помещенную во временную перспективу интуицию, которой сообщена бесконечная изменчивость, является опытом как духовного, так и чувственного порядка. Существует множественность видов духовного опыта, причем все отдельные аспекты духовности представляют собой бесконечную целостностную систему, несводимую к иным целостностям (например, целостная система нравственных ценностей, которая в силу своей структуры несводима к целостной системе логических идей).

Интегральный непосредственный опыт может быть как коллективным, социальным, так и индивидуальным. Непосредственный коллективный опыт играет особую роль в рамках духовного опыта. Юридический опыт всегда является опытом коллективным и поэтому индивидуальный опыт оказывается исключенным из опыта юридического, благодаря самой структуре права. Обращение к непосредственному юридическому опыту в целях познания специфической правовой действительности требуется для преодоления пропасти между застывшей оболочкой традиционных юридических понятий и спонтанным, динамичным развитием живого права.

Свою концепцию непосредственного юридического опыта Г. Д. Гурвич связывает с идеями Ф. Жени, Э. Леви, Л. И. Петражицкого, М. Ориу Г. Д. и противопоставляет как концептуалистскому рационализму (нормативизм Г. Кельзена), так и сенсуалистическуму эмпиризму (натуралистический социологизм).

Характерную для юридического опыта черту исследователь видит во взаимопроникновении морального и логического опыта (опыта логических идей), с одной стороны, духовного и чувственного опыта — с другой. Это взаимопроникновение конкретизируется в том, что юридический опыт заключается в специфических актах интуитивного признания. Юридический опыт формируется посредством системы коллективных актов признания «нормативных фактов» и воплощенных в них ценностей.

Г. Д. Гурвич обозначает первичную, непосредственно переживаемую реальность права как «нормативный факт», пытаясь тем самым диалектически реконструировать взаимопроникновение идеального и чувственного, ценности и бытия, автономии и гетерономии, которые непосредственно воспринимаются в юридическом опыте и предшествуют любому суждению. Соответственно, и справедливость он характеризует как взаимопроникновение морального идеала и Логоса, как предварительное и нестабильное примирение конфликтующих нравственных ценностей на основе их логизации, т. е. на основе их обобщения и квантификации и, наконец, как идею, требующую чувственно воспринимаемого существования «нормативных фактов». Юридический опыт отличается крайне антиномичным характером.

Если моральный опыт позволяет доминировать опытному восприятию духовных ценностей, то юридический опыт, существенным образом связанный с самим процессом осуществления, не предоставляет духовному опыту никакого преимущества по отношению к чувственному опыту. В рамках такого опыта чувственное и духовное воспринимаются как равнозначные и взаимопроникающие друг в друга составляющие. Длительность юридического опыта имеет характер замедленной длительности, качественно-количественного времени, тогда как длительность в моральном опыте есть креативная длительность, есть чисто качественное время. Отсюда направленность нравственного действия всегда революционна, тогда как направленность действия юридического более нацелена на традиции.

В непосредственном юридическом переживании Г. Д. Гурвич различает: а) слой жестких правил (формальное и организованное право) — б) слой гибких правил (живое право в двух формах: интуитивное право и право неорганизованное) — с) слой нормативных фактов, более реальных, чем любые правила, и основополагающие по отношению к любой организации, — этот слой является наиболее глубоким и наиболее важным в юридическом переживании. Именно этот слой в конечном итоге и признается (хотя бы только в идеальном плане) в любом акте интуитивного признания.

Радикальный юридический эмпиризм с необходимостью приводит к плюралистической правовой концепции, согласно требуется четко разграничивать: с одной стороны, плюралистичность духовных данных юридического опыта, разнообразие правовых ценностей, множественность аспектов переживания идеи справедливостис другой же стороны, плюралистичность очагов юридического опыта, поскольку каждая группа может обладать собственным непосредственным юридическим опытом, что приводит к плюралистичности правопорядков, ряд которых могут утверждать себя как равнозначные друг другу.

Вместе с тем, Г. Д. Гурвич доказывает, что право заимствует свой авторитет, свою общеобязательность не от произвола индивидов или социальных групп, а непосредственно из социального Целого, поскольку право и социальная действительность неразрывно связаны и не могут мыслиться порознь — это основная идея интегрального правопонимания. Степень такой связи даже более интенсивна и прочна, чем связь с социальной действительностью других регулятивных механизмов общества, поскольку право более других регулятивных механизмов нуждается в коллективном признании, без которого невозможно его функционирование через систему корреляции взаимосвязанных прав и обязанностей.

Г. Д.Гурвич является последовательным критиком индивидуалистического правопонимания, согласно которому автономный индивид как усредненный представитель человеческого рода рассматривается в качестве высшей цели права, а негативное ограничение сферы внешней свободы индивидов определяется как единственная функция права. Именно подобная трактовка феномена права привела к тому, что даже самые авторитетные противники индивидуализма в социальной философии и моралистике XIX — начала XX в., такие как Сен-Симон, Маркс, Конт, Шеллинг, Фурье и Луи Блан, считали своей обязанностью бороться, наряду с принципом индивидуализма, также и с самой идеей права.

Таким образом, Г. Гурвич решает задачу создания новой социальной философии, которая характеризуется наличием развитой концепции социального права. Его решение представляет собой попытку возрождения идеи социального права, уже высказанную ранее Л. Дюги, опиравшегося на традицию философско-правового спиритуализма, связанных с именами Гроция, Лейбница, Вольфа, Фихте, Краузе, Прудона, идей исторической школы юристов (Моль, Арене, Л. фон Штейн, Гирке), а также воззрений М. Ориу и Р. Салейля.

В результате, Г. Д. Гурвич формулирует концепцию философского трансперсонализма, который представляет собой особую этическую концепцию, синтезирующую в себе противопоставление индивидуализма и универсализма в идее сверхсознательного потока чистого созидания (Дух). Трансперсонализм Г. Д. Гурвича, хотя и опирается на традицию западного философско-правового спиритуализма, идейно близок отечественной концепции соборности. Юридическое выражение трансперсонализм получает через идею социального права, которое представляет собой автономное право всеединства, с помощью которого происходит самоинтеграция всякой активной тотальности, таким образом социальное право является правом интеграции.

Право интеграции Г. Гурвич отличает как от права координации, так и от права субординации, признаваемого только системами юридического индивидуализма и одностороннего универсализма. Противопоставление социального и индивидуального права, права интеграции и права координации является для исследователя единственно допустимой оппозицией, поскольку право субординации представляет собой лишь деформацию права социальной интеграции.

Г. Д. Гурвич утверждает, что понятие права по самой своей сути связано с идеей справедливости. Право представляет собой попытку реализовать справедливость. Соответственно и все характеристики права должны вытекать из самого характера справедливости: в противном случае такие характеристики не являются существенными и необходимыми признаками права.

Идея справедливости является аксиологическим элементом права, и поэтому ее сущность постигается лишь путем противопоставления иным ценностям. Наиболее близки справедливости нравственные ценности и их высшая ступень — моральный идеал. Вопрос об отношениях между справедливостью и моральным идеалом зависит от общих этических и метафизических предпосылок. В индивидуалистических системах, связывающих все моральные ценности с отдельным индивидом, справедливость как принцип, предполагающий наличие сообщества связанных между собой лиц, оказывается полностью выведенной за пределы морального идеала и рассматривается как абсолютно независимый элемент. Справедливость, понимаемая только в «коммуникативном» аспекте становится неким сдерживающим механизмом, навязываемым исключительно извне множеству различных воль одной превосходящей их волей. В силу этого именно государству поручается задача реализации подобной справедливости, рассматриваемой практически в качестве некоей механической силы, предназначенной для уравновешения по отношению друг к другу индивидуальных правомочий.

Если индивидуализм выталкивает справедливость за пределы этики, то односторонний универсализм, наоборот, отождествляет справедливость с моральным идеалом, тем самым трансформируя этику в философию права, как это делали Платон и Гегель. С таких позиций справедливость рассматривается как идеальная мораль гармонично устроенной тотальностиединственное, что здесь допускается, — дистрибутивный аспект справедливости, учитывающий ролевые различия членов тотальности в социальном Целом.

Г. Гурвич доказывает, что в трансперсоналистской перспективе не может ставиться вопрос ни о полном отделении справедливости от морального идеала, ни об их отождествлении. Моральный идеал, синтезируя индивидуализм и универсализм, предполагает совершенную гармонию персональных (личностных) и трансперсональных ценностей, но не их воплощение в реальной жизни. Однако именно неизбежное расхождение между гармонией морального идеала и дисгармонией действительной жизни ставит проблему справедливости. Справедливость призвана предварительно примирить конфликты трансперсональных и персональных ценностей, признаваемых в качестве равнозначных. Справедливость предполагает человеческое несовершенство, разрыв между моральным идеалом и эмпирической действительностью, для которых справедливость служит посредником.

Справедливость является необходимым этапом становления морального идеала, однако существенно отличается от этого идеала в силу своей внутренней структуры, причем благодаря такому структурному различию справедливость и может выполнять свою специфическую роль.

Справедливость представляет собой определенную стадию рационализации морального идеала, сведение его к количественному аспекту, причем сам этот идеал является иррациональным (алогичным). Моральный идеал оказывается доступен только через действие, через волящую интуицию, состоящую в участии в трансперсональном потоке чистой креативной деятельности. Справедливость же останавливает интуицию-акцию и формулирует ее в форме суждения, и в силу этого обстоятельства находится между моралью и логикой. Действием, посредством которого проявляется справедливость, является не непосредственное участие в деятельности, не интуиция-акция, а признание ценности справедливости. Таким образом, справедливость играет роль скорее Логоса права, чем его идеала.

В рамках справедливости на место полностью индивидуализированный предписаний морального идеала становится общее правило, для несравнимых друг с другом лиц — общая типологиядля творческой деятельности определенная стабильность, выраженная в схематичной формедля системы чистых качеств — некий элемент количества. И только на основе этих форм общезначимости, стабильности, количественности, которые справедливость ставит на службу моральному идеалу, последний и реализует все свои творческие силы.

Итак, согласно Г. Д. Гурвичу, право отличается от нравственности: а) по своему логицизированному характеру, по строгой определенности его требований, чему противостоят алогичность, неопределенный, и подвижный характер нравственных предписанийб) по определенной степени общезначимости и типичности, которые свойственны правовым нормам, тогда как моральные нормы имеют строго индивидуализированный и абсолютно конкретный характерв) по многосторонней и императивно-атрибутивной структуре правовой нормы, которой противостоит односторонняя и исключительно императивная структура нормы моралиг) по необходимо позитивному характеру нормы права, который делает такую норму неким средним между автономной и гетерогенной нормами, тогда как моральная норма всегда есть норма исключительно автономнаяд) по тому признаку, что право оказывается способным к реализации путем принуждения — что абсолютно невозможно для моральной нормы. Так же, как pi моральная норма, служа моральному идеалу и получая от него свое оправдание, право в силу своей внутренней структуры отличается от нравственности настолько, насколько возможно.

Г. Д. Гурвич отрицает такую характеристику права, как «минимум нравственности». Самостоятельное по своей природе и в силу своего посредующего положения между логикой и моралью право никоим образом не может рассматриваться как разновидность «минимальной нравственности». В целях выполнения своей позитивной функции право так же, как и нравственность, обладает своим «максимумом». Право неразрывно связано с нравственностью, но по природе своей отлично от нееих отношение аналогично отношению между справедливостью и моральным идеалом.

Указанные отношения возможны в силу трактовки права как феномена культуры на основе идеал-реалистической концепции нормативных фактов. Теоретическое значение этой концепции видится исследователю в том, что с ее помощью можно преодолеть противопоставление «социологизма» и «нормативизма» в трактовке феномена права. Это противопоставление приводит к диалектике противоположных позиций, препятствующих адекватному пониманию феномена права, таких как: автономия и гетерономия, должное (нормативное) и сущее (фактическое), «право» и «сила», идеализм и реализм, право как необходимая форма общественной жизни и право как второстепенный продукт общественной жизни.

В основе концепции нормативных фактов лежит идея существования таких общности, которые одним и тем же действием и порождают право, и основывают на нем свое существование, которые творят свое бытие путем создания феномена права, служащего им в качестве основания. Те общности, в рамках которых процессы конституирования посредством права и создания права совпадают, являются нормативными фактами в точном значении этого термина. Таким образом, государство не может считаться единственным нормативным фактом.

Г. Д. Гурвич различает нормативные факты, или первичные источники права, и технические приемы для формальной констатации этих фактов, или вторичные источники. Закон, статут, договор, обычай сами по себе являются причиной позитивности в праве только в той мере, в какой они представляют собой констатацию первично существующих нормативных фактов.

Теория нормативных фактов как первичных источников позитивности права лишает вторичные или формальные источники права того чрезмерного значения, которое им приписывается, в частности в неопозитивистской философии права и стандартной теории права, и разоблачает эти вторичные источники лишь как технические приемы констатации существования нормативных фактов. Любая попытка гипостазировать до абсолютного статус формальных источников права (например, «фетишизация закона», издаваемого государством) терпит неудачу, когда в поиске основания обязывающей силы позитивного права исследование доходит до обнаружения нормативных фактов.

Г. Д. Гурвич также разграничивает формальное позитивное право и интуитивное позитивное право. Оба этих вида права обретают свою обязывающую силу из констатированных ими нормативных фактов, но подобная констатация происходит в первом случае с помощью заранее предусмотренных технических приемов, а во втором случае — благодаря непосредственной интуиции соответствующих нормативных фактов. Все философско-правовое направление «возрожденного естественного права», по мнению Г. Д. Гурвича, свидетельствуют именно об интуитивном позитивном праве, основывающем свою обязывающую силу на непосредственно констатируемых нормативных фактах. Он также доказывал, что формальные источники права не следует однозначно увязывать с существованием государства, поскольку из десяти источников права только закон (как предписание, санкционированное не допускающим сопротивления принуждением) предполагает существование государства. Ни один из других источников права, включая те, которые могут быть реализованы посредством организаций, и те, которые преимущественно реализуются вне организаций, не зависят от государства, поскольку утверждают себя в рамках любой общности и любой организации.

Нормативные факты как социальные реалии, существование которых основывается на порождающем их праве, Г. Д. Гурвич разделял на два вида: на нормативные факты «союза» (единства) и нормативные факты «отношения к Другому» (юридически значимые сделки). Нормативные факты единства, дают начало социальному праву, нормативные факты «отношения к Другому» дают начало индивидуальному праву. Г. Д. Гурвич констатирует приоритет нормативных фактов союза по отношению к нормативным фактам «отношения к Другому», поскольку первые образуют ту основу, на которой возникают и развиваются вторые. В силу этого и правопорядок социального права имеет приоритет по отношению к правопорядку права индивидуального.