Медвежий культ и отражение его в устной народной прозе русских старожилов Восточной Сибири: семантика, сюжетно-мотивный фонд нарративов, номинации

Диссертация посвящена многоплановому анализу «медвежьего» фольклора русских старожилов Восточной Сибири. В центре внимания находятся ключевые идеи, представленные в фольклоре, мифологии, народной терминологии и охотничьей обрядности. Исследование носит междисциплинарный характер, в нем ставится и решается широкий круг задач из области фольклористики, лингвистики, этнологии. Образ медведя в материальной и духовной культуре многих народов Северной Евразии известен с глубокой древности. Он отражен в памятниках изобразительного искусства, в фольклоре, верованиях и обрядовой деятельности. Медведь имел отношение к разнообразным сферам жизнедеятельности человека, занимал в них важное место, что привело к сложению так называемого «культа медведя» .

Из всего многообразия первобытных культов медвежий культ — наиболее важная веха в культурной истории человечества, свидетельствующая «об интеллектуальном выделении человека из природы и становлении в его сознании картины мира» [Столяр, 1971, с. 145]. Самые первые сведения о культе медведя отмечены в эпохе палеолита, о чем говорят археологические находки — «медвежьи пещеры» — хранилища костей хищника. Такие памятники выявлены в начале XX столетия в альпийской зоне Центральной Европы. Культ медведя имел больший ареал, он «охватывал Скандинавию и Кольский полуостров, Северо-Восточную Европу, всю таежную Сибирь, Амурский край и таежную зону Северной Америки. Следы культа медведя найдены в Швейцарии, а в античную эпоху также во Фракии, в различных странах Малой Азии и в Тавриде» [Васильев, 1948, с. 78].

На территории России следы медвежьего культа найдены в Ильинской пещере близ Одессы, в Ярославском крае (могильники Фатьяновской культуры II тысячелетия до н.э.) [Рыбаков, с. 133−134].

По словам Б. А. Рыбакова, важным доказательством существования.

3 | медвежьего культа у славян являются находки на городище Тушемля на Смоленщине, датируемом VII—VIII вв. н.э., т. е. тем временем, «когда славянская колонизация продвигалась в толщу балто-литовских и финно-угорских племен» [Рыбаков, с. 141]. В результате археологических работ было обнаружено овальное городище, в одном из его дворов «находилась небольшая столбовая ограда, внутри которой обнаружен вертикально врытый столб, увенчанный сверху черепом медведя. Значит, главным персонажем в священном месте данного укрепленного поселка. была голова медведя или шкура, облекавшая центральный столб. Здесь налицо ритуальное отчленение головы и шкуры медведя и поклонение им» [Рыбаков, с. 141−142]. Подобные обряды и предназначенные для них святилища, — отмечает исследователь, — и «являются тем посредственным звеном, которое связывает идущую из мустерьерской глубины первичную медвежью магию с позднейшими отголосками тотемического медвежьего культа в русских сказках и белорусских комоедицах XIX в.» [Рыбаков, с. 142]. В дополнение к этнографическим источникам H.H. Воронина Б. А. Рыбаков привлекает данные традиционной вербальной культуры, в частности, сказки о медведе и описания белорусской комоедицы, считая их ярким свидетельством существования культа медведя у славян.

В то же время в среде ученых сложилось устойчивое мнение о том, что в народных воззрениях восточных славян поверья о животных, в том числе о животных-оборотнях, сохранились в весьма отрывочном виде [Токарев, 1957, с. 43]. Материалами, которые могли бы подтвердить существование медвежьего культа у восточных славян, как полагают некоторые исследователи, могли бы стать фольклорные данные русского старожилого населения Сибири. Именно на них как на один из важных источников изучения i медвежьего культа указывает С. А. Токарев [Токарев, 1957, с. 43]. Об этом пишет и Б. А. Рыбаков, считая важным делом «установить наличие у восточнославянских народов (.) следов медвежьего праздника» [Рыбаков,.

1997, с. 140]. Некоторые ученые полагают, что особой ценностью обладают материалы народной прозы, «сопоставленные и рассмотренные в единстве», они, «несомненно, указывают на существование у восточных славян культа медведя со всеми характерными для этого культа представлениями, родственными тем, что хорошо известны по материалам верований и обрядов других народов, в частности, сибирских» [Юдин, с. 29].

Однако такие материалы немногочисленны. Одни из них нашли отражение в статье A.M. Поповой, Г. С. Виноградова «Медведь в воззрениях русского старожилого населения Сибири», опубликованной в 1936 году. В нее вошли несколько мифических рассказов о медведе, собранных в начале '20-х годов, среди них — сюжеты о человеческом происхождении медведя [там же, с. 78−79] и о сожительстве женщины с медведем [там же, с. 80]. Как замечают сами авторы, это лишь «небольшой материал, добытый. у русского старожилого населения Сибири» в двух уездах: в Тулуновской волости Нижнеудинского уезда и в Яндинской волости Балаганского уезда Иркутской губернии [там же, с. 78]. Следует отметить статью Ф. Ф. Болонева, Ф. Е. Фурсовой «Культ медведя в верованиях крестьян Сибири» [Болонев, Фурсова, 2003]. Приведенные в ней материалы позволили ученым констатировать наличие у русского населения Сибири культа медведя, о чем свидетельствуют: поверья, привязанные к «естественному», живому или мертвому, медведю, «хозяину леса» — сложный сплав верований относительно медведя-оборотня, в которого превращался человек в силу определенных обстоятельств, обрядовкомплекс календарных обычаев и обрядов, связанных с ряжением медведем (там же). Кроме того, имеются неопубликованные материалы. Это несколько текстов, записанных в русских селениях Пичугской волости Приангарского края этнографом A.A. Савельевым во время его ссылки в период с 1910 г. по 1917 г. (тексты хранятся в фонде фольклорного архива Государственного литературного музея /инв. 4- № 1274), 12 рассказов, зафиксированных в 1970;х годах Е. И. Шастиной у русских, проживающих на Лене, Нижней Тунгуске, 5 несколько текстов, записанных В. П. Зиновьевым в Забайкалье, все они находятся в личных архивах фольклористов, а также в фольклорном архиве Восточно-Сибирской государственной академии образования. Прояснение вопроса стало возможно лишь в результате длительных планомерных полевых исследований, предпринятых автором данной работы в период с 1980 г. по 2011 г. В процессе собирательской деятельности нами была разработана специальная Программа, на основании которой был собран обширный материал о почитании медведя среди русского населения Восточной Сибири. В результате тридцатилетних полевых изысканий были выявлены живые очаги бытования «медвежьего» фольклора на территории Восточной Сибири:

1) Приленье: Иркутская область (Жигаловский, Казачинско-Ленский, Качугский, Киренский, Усть-Кутский районы) — Республика Саха (Якутия) (Ленский район);

2) Нижняя Тунгуска: Иркутская область (Катангский район);

3) Ангаро-Енисейская зона: Красноярский край (Абанский, Богучанский, Енисейский, Казачинский, Канский, Кежемский, Мотыгинский, I.

Тасеевский, Туруханский районы) — Иркутская область (Балаганский, Братский, Нижнеилимский, Усть-Илимский, Усть-Удинский, Чунский районы);

4) Присаянье: Иркутская область (Заларинский, Зиминский, Куйтунский, Нижнеудинский, Тайшетский, Тулунский, Черемховский районы) — Республика Бурятия (Тункинский район);

5) Прибайкалье: Республика Бурятия (Баргузинский, Кабанский, Курумканский, Северо-Байкальский районы) — Иркутская область (Ольхонский район);

6) Забайкалье: Республика Бурятия (Баунтовский, Заиграевский, Кижингинский, Кяхтинский районы и др.) — Читинская область (Акшинский, Балейский, Борзинский, Каларский, Калганский, Карымский, Краснокаменский, Красночикойский, Кыринский, Нерчинский, Могочинский, Петровск-Забайкальский, Сретенский, Тунгокоченский, Чернышевский, Читинский,.

Шелопугинский, Шилкинский районы и др.). В большинстве своем обследованные селения — старожильческие, освоенные русскими в XVII — XVIII столетиях. В отличие от населенных пунктов многих других регионов они долгое время из-за трудности сообщения были почти отрезаны от крупных промышленных центров, а некоторые и до сих пор не связаны с ними железнодорожной магистралью. Это во многом способствовало сохранению архаической традиционной культуры русских старожилов Байкальской Сибири, привезенной сюда более трехсот лет назад с материнской земли, из северного Поморья: из Новгородской, Архангельской, Вологодской губерний и др. регионов.

Состоявшиеся экспедиции позволили обследовать 1258 населенных пунктов, расположенных на территории этих районов, обнаружить очаги бытования «медвежьего» фольклора. Записи произведены от нескольких тысяч человек — русских старожилов, в том числе охотников, которые являются истинными знатоками медвежьей охоты и связанных с ней обрядов, обычаев, верований, носителями фундаментальных представлений о природе, о жизни животных, их поведении, жизнедеятельности. Именно рассказы таких людей, записанные в условиях естественного бытования вербальной традиции, и t явились основной источниковой базой данной работы. Собирание фольклорного материала велось путем фронтального обследования, которое заключается в безотборочном опросе населения. Основным методом собирания материала для данной работы стал метод «сосуществования», предполагающий достаточно долгое проживание собирателя среди носителей традиционной культуры, при котором непрерывно и непосредственно фиксируются устные рассказы в обстановке непринужденного разговора. В основу настоящей работы положены материалы 157 экспедиций, состоявшихся в период с 1980 по 2011 гг.: 33— Восточно-Сибирской государственной академии образования, 116 — личных экспедиционных поездок, а также 8 экспедиций в рамках научных проектов, которые были поддержаны государственными научными фондами, в том числе — РГНФ и РФФИ: «Сохранение и изучение традиционной культуры русских старожилов Ангаро-Енисейского бассейна в зоне затопления Богучанской ГЭС» РФФИ (№ 05−697 221) 2006 г.- «Сохранение и изучение традиционной культуры русских старожилов Байкальской Сибири» РГНФ № 06−04−180−30е) 2006 г.- «Говоры русских старожилов Байкальской Сибири в условиях иноэтнического окружения» РФФИ-Сибирь (№ 08−06−98 019р сибирь) 2008;2010, гг.- «Традиционная культура русских старожилов Байкальской Сибири в условиях иноэтнического окружения» РГНФ (№ 08−04−18 021е) 2008 г.- «Современное состояние устной народной прозы Приангарья» РГНФ (№ 09−04−18 013е) 2009 г.- «Русская традиционная культура Приангарского края в зоне затопления Богучанской ГЭС» РГНФ (№ 10−04−18 025е) 2010 г. и др. Руководителем отмеченных проектов является автор диссертации. >

Как показывают полевые изыскания, Восточная Сибирь в силу объективных причин оказалась хранительницей русского архаического «медвежьего» фольклора. Из всего собранного материала по традиционной культуре русских Сибири «медвежий» фольклор составил 12 964 единицы, хранящиеся в фольклорных архивах Восточно-Сибирской государственной академии образования, в личном архиве автора (далее — ЛА). В большинстве своем это произведения несказочной прозы (реалистические рассказы, былички, бывальщины, легенды, предания), а также заговоры, заклинания, обряды, обычаи и т. д. Объемный текстовой корпус — 4654 единицы — составили устные рассказы, описывающие охоту на медведя и связанный с ней ритуал добычи животного.

Охотничья обрядовая практика, связанная с медведем, включается в комплекс промысловых охотничьих обрядов, а также — в обрядовое и мифо-магическое поле, вобравшее в себя различные воззрения о медведе, обусловленные языческими верованиями. Таким образом, для реконструкции культа медведя у русских Восточной Сибири как системного целого возникает.

8 | необходимость рассмотреть бытующие у них поверья и обычаи, связанные с медведем, не только в промысловых культах, но и проявляемые в различных областях традиционной культуры русских с позиции их ритуализации.

Актуальность темы

данного диссертационного исследования определяется несколькими составляющими.

Одной из актуальных задач современной науки является изучение славянского фольклорного текста с точки зрения выявления содержащихся в нем мифологических представлений. В результате определения мифопоэтической семантики фольклорных нарративных текстов русских сибиряков на «медвежью» тему в ходе настоящего исследования стало возможным выявление комплекса основных мифологем, связанных с почитанием медведя как тотемного животного.

Кроме того, в науке практически отсутствуют работы, где «медвежий» фольклор рассматривался бы как целостное и многожанровое явление, именно этим прежде всего обусловлена актуальность настоящего исследования.

Актуальность исследования определяется также активизацией изучения в настоящее время региональных/локальных фольклорных традиций. Следуя региональному принципу исследования, автор диссертации впервые выявляет характер отражения медвежьего культа в устной народной прозе русских старожилов Восточной Сибири.

Актуальность темы

исследования определяет его цель — выявить характер отражения культа медведя в устной несказочной прозе русских I старожилов Восточной Сибири, определить мифопоэтическую семантику и сюжетно-мотивный фонд фольклорных нарративов о медведе в данной региональной традиции. ;

Исходя из поставленной цели, в работе определены следующие задачи:

1) систематизация собранного фольклорного материала по теме исследования- 1.

2) определение места устных рассказов в выявлении генезиса культа медведя в русской традиционной культуре Восточной Сибири;

3) перекодировка в фольклорном тексте семантики и структуры обрядности, связанной с культом медведя;

4) отражение в устной народной прозе Восточной Сибири общерусских черт и локальных особенностей в почитании медведя русскими;

5) сравнительно-сопоставительный анализ обрядово-ритуальных текстов, связанных с культом медведя у русских и в традиционной культуре коренных народов Сибири;

6) установление сюжетно-мотивного состава и жанровой принадлежности произведений «медвежьего» фольклора;

7) осуществление работы по систематизации сюжетно-мотивного фонда анализируемых фольклорных нарративов и составлению указателя сюжетов мифологических рассказов о медведе.

Объектом исследования является устная народная несказочная проза русских старожилов Восточной Сибири.

Предмет исследования: повествовательный «медвежий» фольклор — произведения народной несказочной прозы, в которых нашли отражение традиционные представления и знания русских сибиряков о медведе, об обрядах медвежьего культа, о способах охоты на медведя.

Материалом исследования послужили фольклорные тексты, записанные автором во время полевых исследований Иркутской области, Красноярского края, Забайкалья, Бурятии, южной части Республики Саха (Якутии) в период с 1980 по 2011 гг.- материалы из фольклорного архива ВСГАО, из личных архивов сибирских фольклористов Е. И. Шастиной, В. П. Зиновьева, М. Р. Соловьевой и др.

Методами исследования стали следующие: сравнительно-сопоставительный, историко-типологический, структурно-семантический, функционально-контекстный, комплексный метод филологического исследования фольклорных нарративов, ареалогический метод.

Теоретико-методологической базой исследования послужили общие теоретико-методологические принципы изучения фольклора, сформулированные в отечественной фольклористике В. Е. Гусевым, Б. Н. Путиловым, В. М. Гацаком, К. В. Чистовым, фундаментальные труды по устной народной прозе В. Я. Проппа, Е. М. Мелетинского, Э. В. Померанцевой, теоретически и методологически значимые исследования Ф. И. Буслаева, А. Н. Веселовского, Д. К. Зеленина, Е. А. Костюхина, В. Н. Топорова, Б. А. Рыбакова, С. А. Токарева, Г. С. Виноградова, М. К. Азадовского, Ю. И. Смирнова, JI.E. I.

Элиасова, Е. И. Шастиной, Р. П. Матвеевой, И. З. Ярневского, В. П. Зиновьева и др.- работы по традиционной культуре, лингвокультурологии и этнографии славянских народов Н. И. Толстого, С. М. Толстой, A.JI. Топоркова, Т. А. Бернштам, А. Гуры и др.

Поскольку сравнительно-историческое изучение элементов культа медведя в этнических культурах тунгусских и таежных тюркоязычных, монголоязычных народов дает возможность более детальной реконструкции семантики образа медведя у русских, важно было учесть в ходе исследования научные труды фольклористов и этнографов, посвященные изучению культа медведя у коренных народов Сибири. Наиболее полно культ медведя у эвенков и других тунгусоязычных этносов отражен в трудах А. Ф. Анисимова, Г. М. Василевич. Среди исследований культа медведя у якутов наибольший интерес представляют работы В. М. Ионова, А. Е. Кулаковского, B.JI. Серошевского, И. А. Худякова, H.A. Алексеева, С. К. Колодезникова и др. Верования алтайцев и шорцев, связанные с медведем, освещены в работе Л. П. Потапова. Наиболее подробно изучен культ медведя и т.н. «медвежий праздник» у обских угров-хантов и манси. Обско-угорский медвежий праздник изучали H.H. Харузин, В. Новицкий, A.M. Золотарев, Б. А. Васильев, В. Н. Чернецов, В. М. Кулемзин, З. П. Соколова, И. Н. Гемуев, H.A. Гондатти, Н. В. Лукина и др. Исследованию почитания медведя у народов Амура и Сахалина посвящены работы A.B. Смоляк и Е. А. Крейнович.

Положения, выносимые на защиту:

1. Традиционная вербальная культура русского старожилого населения Сибири является важным источником, подтверждающим существование медвежьего культа у восточных славян. Бытующие в настоящее время произведения устной несказочной прозы представляют собой материал, на основе которого возможна реконструкция ранних форм культа медведя у русских Восточной Сибири как системного целого.

2. В устной народной прозе русских сибиряков нашел отражение целый комплекс признаков и действий, характерных для почитания медведя как животного-тотема: родовое тотемическое имязапрет наносить вред тотемуверования о связи человека с животным — их взаимопревращения, половое сожительство, биопсихическое сходствоохранительные свойства тотема и его отдельных частей и др. I.

3. Номинации медведя в народной среде обусловлены традиционным запретом произносить слово медведь, что нашло отражение в нарративных текстах. Широчайшая сфера табуирования свидетельствует о сакральности этого животного.

4. Культовая значимость медведя у русских Восточной Сибири наиболее ярко выявляется в циклах реалистических рассказов об охоте на медведя. Обряды медвежьего культа у русских Восточной Сибири, воссоздаваемые в нарративах, отражают универсальную идею главного охотничьего мифа — мифа об умирающем и воскресающем звере.

5. В устных рассказах сибиряков «берложная» охота предстает в своем относительно архаическом виде вместе с мифо-магической составляющей. Именно в рассказах об охоте на «берложного» медведя нашел наиболее полное отражение специфический поведенческий комплекс, характерный для промыслового культа.

6. В основе всех устных рассказов об охоте на медведя, как на «берложного», так и на «ходового» (различных ее способов), обнаруживается.

12 1 единая семантическая система. По-разному проявляясь в фольклорных текстах, обрядовых акциях, в образах и символах народной культуры, эта система редко выражает себя эксплицитно и в полном виде восстанавливается главным образом в сумме своих фольклорных, лингвистических, этнографических конкретизаций.

7. Воплощенные в «медвежьем» повествовательном фольклоре мифологические представления русских сибиряков о медведе как о тотемном животном и обусловленные ими ритуально-магические действия имеют соответствия в культурных традициях коренных народов Сибири.

8. Сюжет о человеческом происхождении медведя — один из популярнейших сюжетов в русском фольклоре Сибири. Сходство медведя с человеком относится к числу устойчивых мотивов, реализуемых в фольклорных повествованиях о медведе различных тематических групп (внешнее сходство, сходство в поведении, в психо-эмоциональной и «умственной» деятельности).

9. Значительное место среди мифологических рассказов о медведе занимают сюжеты об особом отношении медведя к женщине. Сюжет о т сожительстве медведя с женщиной, зафиксированный в среде русских сибиряков, является международным и отражает веру в возможность чудесного брака со зверем, представляющую собой особую форму проявления тотемического культа.

10. Образ медведя, народные знания и мифологические представления о нем, культовые действия по отношению к медведю как священному животному находят отражение в фольклорных нарративах различной жанровой принадлежности: в быличках и бывалыцинах, легендах, преданиях, в устных рассказах об охоте, об этологических (поведенческих) особенностях животного, о содержании медведя и медвежат в домашних условиях, о календарных обрядах и праздниках, об обрядах хозяйственной магии, о народной медицине.

Научная новизна исследования определяется прежде всего тем, что в данной работе впервые в отечественной фольклористике устная народная несказочная проза о медведе рассматривается как целостная система, представляющая собой значительное явление традиционной вербальной культуры. На основе анализа, обобщения и систематизации обширного фольклорного материала, собранного автором работы в процессе многолетних полевых изысканий, в диссертационном исследовании определяется жанровый и сюжетно-мотивный состав повествовательного «медвежьего» фольклора, характеризуются основные тематические циклы, выявляется характер отражения в нем комплекса архаических воззрений русских сибиряков о медведе и обусловленных ими обрядовых действий.

Актуальной и эффективной является примененная в ходе данного исследования методика комплексного анализа «на стыке» фольклористики, этнографии и лингвокультурологии. Такой комплексный подход к изучению культа медведя в традиционной русской культуре, в т. ч. — в «медвежьем» фольклоре позволил: а) в историко-культурном, генетическом плане: определить мифологическую семантику образа медведя в данной региональной традиции (метод сравнительно-исторического изучения элементов культа медведя у русских и медвежьего культа у коренных народов Сибири) — б) в структурно-семантическом плане: выявить обусловленность мифологических представлений, верований и обрядов, связанных с почитанием медведя в среде русского населения Восточной Сибири, не только тотемистическими и промысловыми воззрениями на зверя, но и идеями отражения элементов культа медведя в проекции других культовых систем (пропициального, т. е. умилостивительного культа, культа умирающего и воскресающего зверя и др.).

Кроме того, в результате исследования введены в научный оборот ранее не опубликованные полевые материалы, записанные автором работы.

Теоретическая значимость исследования определяется вкладом в решение региональных и локальных проблем исторического изучения фольклора. Настоящая работа позволяет углубить и расширить научное представление о формах вербального отражения культа медведя в произведениях устной несказочной прозы. Данное исследование послужит основой для создания указателя сюжетов-мотивов повествовательного фольклора на «медвежью» тему. На примере диссертационной работы возможно выполнение аналогичных исследований на материале устной народной прозы других этносов. Диссертационное исследование может оказать влияние на развитие смежных гуманитарных дисциплин (этнографии, культурологии, этнолингвистики).

Практическая значимость исследования. Материалы и основные результаты работы могут быть использованы при исследовании различных аспектов традиционной культуры русских и других народов Сибири, в, том числе и при написании специальных и обобщающих фольклористических, этнографических работ. Практическая значимость работы также заключается в том, что ее положения и результаты могут быть использованы в учебно-образовательных целях: для подготовки лекционных курсов и учебных пособий по фольклору и этнографии восточных славян, истории русской культуры Сибири, теории фольклора и традиционной культуры. Опубликованные впервые материалы являются значимыми источниками для специалистов различных наук и могут быть включены в будущие издания русского фольклора Сибири.

Апробация работы. Основное содержание диссертации нашло отражение в 80 опубликованных в печати работах автора, в том числе: — в монографиях «Русская охота на медведя в Восточной Сибири в фольклорном и этнолингвистическом освещении» (Иркутск, 2002), «Охота на медведя: (по материалам народной прозы русских старожилов Восточной Сибири)» (Иркутск, 2003) — «Медвежий культ и отражение его в устной народной прозе русских старожилов Восточной Сибири: семантика, сюжетно-мотивный фонд нарративов, номинации» (Иркутск, 2010). Имеются публикации в сборниках материалов Международных и Всероссийских конференций, а также в.

15 1 периодических изданиях, рекомендуемых ВАК для публикаций основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук. Содержание диссертации отражено в докладах на следующих конференциях: Международной научной конференции «Восток — Запад: диалог культур» (Улан-Удэ, 1996), II Международном научном симпозиуме «Байкальские встречи» — «Традиционный фольклор в полиэтнических странах» (Улан-Удэ, 1998), Международной научной конференции «Байкальские встречи — 3. Культура народов Сибири» (Улан-Удэ, 2001), Международной научно-методической конференции «Русский язык: вопросы теории и инновационные методы преподавания» (Иркутск, 2001), Международной научной конференции «Традиционная культура восточных бурят» (Улан-Удэ, 2001), Международной научной конференции «Россия — Азия: становление и развитие национального самосознания» (Улан-Удэ, 2005), II Международной научной конференции «Литература в контексте современности» (Челябинск, 2005), региональной научно-практической конференции «Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции и проблемы современности», посвященной памяти проф. В. И. Дулова и его ученика проф. В. Г. Тюкавкина (Иркутск, 2005), Международной научной конференции «Мир фольклора в контексте истории и культуры монгольских народов», посвященной 90-летию со дня рождения проф. Н. О. Шаракшиновой (Иркутск, 2005), на X, XI, XVIII научно-практических семинарах-симпозиумах «Народная культура Сибири» Сибирского регионального вузовского центра по фольклору при ОмГПУ (Омск, 2001, 2002, 2009), Всероссийской научной конференции, посвященной 80-летию со дня рождения проф. В. П. Владимирцева «Образ Сибири в публицистике, литературе и фольклоре Х1Х-ХХ1 вв.» (Иркутск, 2010) и др.

Диссертационная работа обсуждена на кафедре литературы ВосточноСибирской государственной академии образования.

Структура диссертации соответствует поставленной цели и задачам исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения,.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Исследование разнообразных (в том числе историко-генетических и культурно-семантических) аспектов культа медведя в традиционной культуре русских старожилов Восточной Сибири, проведенных на основе анализа ряда мифологических, фольклорных, этнографических, лингвистических, и археологических материалов показывает, что, в целом, он является сложной синкретичной системой представлений и обрядов, имеющей длительный л >. период исторического развития. По-разному проявляясь в разных областях традиционной культуры русских, эта система в полном виде нигде эксплицитно не выражена, а восстанавливается лишь в сумме своих фольклорных, лингвистических, этнографических конкретизаций. ;

Развитию охотничьего промысла и связанных с этим занятием поверий, обычаев и обрядов в среде русских старожилов Сибири способствовали особенности их происхождения (в ХУП-ХУШ вв. преобладали севернорусские выходцы), подходящие природные условия — окружение лесными массивами и культурный контакт с местными народами, обусловивший явление культурной интерференции.

Поверья, обряды и обычаи, традиционные запреты, связанные с культом медведя, находят отражение в традиционной вербальной культуре русских сибиряков, особенно полно — в произведениях повествовательного фольклора.

Анализ устных народных рассказов о медведе, бытовавших у русских старожилов Восточной Сибири, обнаруживает сложный комплекс представлений о нем как о священном (сакральном) животном. Отношение к нему, как и ко всему сакральному, в традиционной культуре русских амбивалентно: с одной стороны, оно ритуализированное, т. е. в рудиментарных представлениях русских о медведе мы обнаруживаем отношение к нему как к н божеству, а с другой — профанно-бытовое, основанное на естественном поведении зверя и человека в природных условиях.

В связи с этим в фольклорно-мифологической традиции можно отметить два направления в формировании представлений, связанных с этим образом. С одной стороны, медведь является одним из культово почитаемых образов (доминирующим фактором в этом обстоятельстве является бытующая в представлениях таежных народов Северной Евразии идея тождества человека и медведя) с сакральными характеристиками, с другой стороны, он наделяется негативными чертами (связь с хтоническим миром, деструктивные функции образа).

Переходную стадию антропоморфизации образа медведя представляет ритуально-мифологическая идея оборотничества, которая характерна для ранних этапов развития любого общества. Этиологический мотив происхождения медведя от человека является универсальной мифологемой среди поздних вариантов мифологических рассказов о медведе и, таким образом, свидетельствует о позднем характере происхождения культа медведя у русских.

Полевые исследования последних десятилетий дают представление о «медвежьем» фольклоре русских старожилов Восточной Сибири как о целостной культурной системе, все еще актуальной и востребованной. Различные произведения «медвежьего» фольклора, как показали полевые изыскания в период с 1980 г. по 2011 г., до сих пор активно бытуют в среде русских Восточной Сибири в следующих регионах:

1) Приленье: Иркутская область (Жигаловский, Казачинско-Ленский, Качугский, Киренский, Усть-Кутский районы) — Республика Саха (Якутия) (Ленский район);

2) Нижняя Тунгуска: Иркутская область (Катангский район) — :

3) Ангаро-Енисейская зона: Красноярский край (Абанский, Богучанский, Енисейский, Казачинский, Канский, Кежемский, Мотыгинский, Тасеевский, Туруханский районы) — Иркутская область (Балаганский,.

Братский, Нижнеилимский, Усть-Илимский, Усть-Удинский, Чу некий районы);

4) Присаянье: Иркутская область (Заларинский, Зиминский, Куйтунский, Нижнеудинский, Тайшетский, Тулунский, Усольский, Черемховский районы) — Республика Бурятия (Тункинский район) — 1.

5) Прибайкалье: Республика Бурятия (Баргузинский, Кабанский, Курумканский, Северо-Байкальский районы) — Иркутская область (Ольхонский район);

6) Забайкалье: Республика Бурятия (Баунтовский, Бичурский, Заиграевский, Кижингинский, Кяхтинский, Мухоршибирский, Тарбагатайский районы и др.) — Читинская область (Акшинский, Балейский, Борзинский, Газимуро-Заводский, Каларский, Калганский, Карымский, Краснокаменский, Красночикойский, Кыринский, Нерчинский, Могочинский, Петровск-Забайкальский, Сретенский, Тунгокоченский, Хилокский, Чернышевский, Читинский, Шелопугинский, Шилкинский районы и др.).

Рассказы о медведе до сих пор пользуются большой популярностью. С ним связаны обрядовые действия, верования, приметы, в которых тесным образом переплетаются христианские и языческие черты. Об этом повествует множество мифологических рассказов, многие из них которых имеют высокохудожественную форму.

Анализ жанрово-художественной стороны мифологических рассказов о медведе позволяет выделить анималистические мифологические рассказы как самостоятельную разновидность русской устной мифологической прозы (жанр былички/бывалыцины) с рядом характерных поэтикостилистических особенностей. Устные мифологические рассказы о животных и птицах практически не выделялись исследователями русской народной несказочной прозы и не указывались в имеющихся в отечественной фольклористике указателях сюжетов-мотивов быличек и бывалыцин.

В устной мифологической прозе наиболее ярко воплотились мифопоэтические представления русских сибиряков о медведе. Одна из основных мифологем, характерных для «медвежьей» прозы, — идея уподобления медведя человеку — реализована в большинстве сюжетно-тематических циклов. Среди них один из наиболее популярных — цикл нарративов о случаях неожиданного столкновения человека с медведем. В пределах этого цикла обнаруживается целый ряд сюжетов, различающихся составом персонажей и мотивом исхода встречи. Отношение медведя к человеку может варьироваться от враждебного до дружелюбного, дружественного. В ряде сюжетов посредством фантастического вымысла воплощается мечта таежных русских о желаемых, доброжелательных, почти товарищеских взаимоотношениях могущественного хищника, «хозяина тайги» и человека (рассказы о том, как медведь просит женщину/девушку/мужчину вытащить из лапы занозу или застрявшую в горле кость.). I.

Значительное место среди мифологических рассказов о медведе занимают сюжеты об особом отношении медведя к женщине. Сюжет о сожительстве.

416 медведя с женщиной, зафиксированный в среде русских сибиряков, является международным и отражает веру в возможность чудесного брака со зверем, представляющую собой особую форму проявления тотемического культа.

Многие анималистические мифологические рассказы имеют структуру, характерную для демонологических рассказов (быличек и бывалыцин). По определению В. П. Зиновьева, быличкам/бывалыцинам присущ «мемуарно-иллюстрационный способ исполнения, требующий передавать рассказ как личное или услышанное от другого воспоминание, выступающее иллюстрирующим примером к определенному поверью» [Зиновьев, 1987, с. 392]. В мифологических рассказах о медведе поверье так же может сообщаться в начале повествования (как тезис) или в конце (как вывод, обобщение), то, есть выполнять роль инициальной или финальной формулы.

Наряду с мифологическими нарративами в работе наиболее подробно рассмотрены легенды и реалистические рассказы на «медвежью» тему.-Как показал анализ фольклорного материала, широко распространенными среди русских Восточной Сибири являются этиологические легендарные сюжеты: о превращении Богом человека в медведяо лишении Богом медведя «прихватного» (большого) пальца и др.

Мотив «Бог превращает человека в медведя» обнаруживается в 'ряде вариантов сюжета христианской легенды «Господь ходит по земле среди людей в образе странника в период от Пасхи до Вознесения».

Одним из реликтовых, наиболее архаических является зафиксированный в живом бытовании среди русских сибиряков легендарный сюжет «Мечёный медведь» (Богов медведь). На основе сравнительно-сопоставительного анализа нарративов данной сюжетно-тематической группы нами были выявлены следующие мотивы: «На меченом медведе ездит Бог" — «Меченый медведь является заблудившемуся в лесу человеку /охотнику/" — «Меченый медведь выводит заблудившегося человека /женщину/ из леса" — «Убивать меченого медведя нельзя /грех/" — «Меченый медведь не трогает человека" — «Людей, убивших меченого медведя, а также их близких родственников ожидают несчастья и смерть». Заслуживает особого внимания то, что названные мотивы находят воплощение не только в фабулатах, но и в меморатах. В последнем случае мотив легенды странным образом «включается» в содержание рассказа, изначально выдержанного в рамках реалистического нарратива.

Обширный массив «медвежьего» повествовательного фольклора составляют устные рассказы реалистического характера различной тематики: об охоте на медведя, об этологических (поведенческих) особенностях животного, о содержании медведя и медвежат в домашних условиях, об обычае обручения медведя, о календарных обрядах и праздниках, об обрядах хозяйственной магии, о народной медицине. Однако в ходе наблюдения стало очевидным, что многие из этих нарративов имеют мифологический подтекст, обусловленный устойчивостью в народной среде традиционных представлений, связанных с культом медведя.

Одним из распространенных является сюжетно-тематический цикл рассказов об охоте на медведя, в которых представлены два вида охоты: охота на медведя в берлоге, во время его зимней спячки, или иначе на «берложного» медведяохота на «ходового» медведя, т. е. охота на медведя вне берлоги." Как показывает анализ нарративов, в основе всех значимых компонентов охоты на медведя, как на «берложного», так и на «ходового» (различных ее способов), лежит единая семантическая система. В устных рассказах сибиряков «берложная» охота предстает в своем относительно архаическом виде вместе с мифо-магической составляющей.

В среде таежных русских распространены устные народные рассказы о медведе, в которых нашли отражение некоторые этологические (поведенческие) особенности зверя, связанные, в частности, с территорией его обитания, с подготовкой животного к зиме, с зимней спячкой и весенне-летним периодом его жизнедеятельности. В ходе исследования определен сюжетный состав нарративов данной тематической группы: каждый медведь имеет свою территорию обитаниямедведь осознанно выбирает место под берлогумедведь готовит берлогумедведь особым способом входить в берлогу: обратным следом, взадпятки/вваливается в берлогу «котом" — медведь переворачивается в середине зимымедведь встает из берлоги, очищается от пробки, реветмедведица относится к своим медвежатам как человеческая мать к своему ребенку и др.

В отдельную тематическую группу выделены нами устные рассказы об обычае домашнего содержания и выращивания медвежат, представляющие собой уникальный фольклорный материал, фиксация которого в настоящее время в отечественной фольклористике фактически отсутствует.

Как отмечается в работе, существенной чертой русских народных рассказов о домашних медвежатах является то, что в них отражены 1 две традиции изображения домашних медвежат: процесс одичания домашнего животного и традиция его очеловечивания. Данные экспедиционных материалов позволяют говорить и о некоторых способах содержания русскими медвежат в домашних условиях. Согласно устным рассказам старожилов, г наиболее распространными являются три способа: на воле, «без привязи», на цепи и в клетке. Обычай содержания и выращивания медведя в домашних условиях, отмеченный у русских Сибири, несомненно, есть остаток языческого медвежьего культа, позднее, возможно, принявшего форму развлечения, потешных игрищ. Он мог сохраниться в условиях архаического быта, в основе которого лежит древний тип хозяйствования — охота. (.

Среди материалов, собранных во время экспедиций 1980;2011 гг. в русских старожильческих селениях Сибири, особое место занимают устные расказы об обычае обручения домашнего медведя, который бытовал у русских Сибири до недавнего времени. Обручение медведя в некоторых местах Сибири имело характер промысла. В памяти старожилов сохранилось немало имен обручников. В ряде текстов сообщается о некоторых особенностях этого ремесла, в частности, указывается на сложность и трудоемкость обручения.

Процесс обручения медведя требовал от медвежатников знаний поведенческих особенностей зверя, терпения, сноровки мастера, он был сопряжен с довольно большими временными затратами. Промысел этот часто передавался из поколения в поколение, от отца к сыну. В некоторых семьях называют неколько колен наследственности этого ремесла. Русский обычай обручения медведя, отмеченный в Сибири, порожден архаической культурой, в основе которого лежит почитание медведя как тотемного животного.

Как удалось установить в процессе исследования, отдельные тематические группы и циклы устной прозы о медведе включают в себя повествования различной жанровой принадлежности. Так, тематическая группа фольклорных текстов о формах мифо-магического использования отдельных частей дела медведя (лапы, клыки, когти, шкура, горловой хрящ, глаза и др.) в повседневной жизни сибирских крестьян (в сфере быта, в обрядах хозяйственной и любовной магии, в народной медицине) представлена и устными рассказами, в которых дается описание мифо-магических действий, и быличками/бывалыцинами о случаях исцеления и спасения при помощи лапы, клыков, шкуры медведяцикл рассказов о столкновении человека с медведем также включает в себя и реалистические рассказы, и мифологические (былички и бывальщины) — тематическую группу нарративов о человеческом происхождении медведя составляют и этиологические легенды (сюжет о превращении Богом человека в медведя), и мифологические рассказы (бывальщины, в которых повествуется о случаях оборотничествапревращения людей в медведей в результате совершения ими магических действий). ь.

Как показало наблюдение над нарративами отдельных, наиболее популярных в народной среде сюжетно-тематических циклов, в ряде случаев бывает трудно точно определить жанровую принадлежность конкретного текста. Многие нарративы имеют переходный характер от реалистического рассказа к мифологическому, от мифологического рассказа — к этиологической.

420 легенде, реалистическое в основе своей повествование может содержать легендарный мотив (о меченом медведе, например).

Выявляя жанровый состав «медвежьего» повествовательного фольклора, мы можем еще раз убедиться, насколько сложен вопрос дифференциации жанров народной несказочной прозы. Фольклористы отмечают, что весьма трудно уловить различия между жанрами несказочной прозы, так как «их эстетическая функция значительно менее отчетлива и художественные признаки этих жанров не столь формализованы и для исполнителей не столь существенны» [Чистов, 1967, с.' 18]. Уместно привести утверждение Т. Н. Зуевой: «В разграничении фольклорного.

•ч материала по жанровому признаку никакая «точность» и «однозначность» невозможна, так как границы жанров обычно расплывчаты и подвижны. Фольклорный жанр имеет ядро и периферийную область, где происходит его взаимодействие с другими жанрами." [Зуева, 1992, с. 24]. г.

Думается, что появление смешанных жанровых форм в пределах устной несказочной прозы о медведе обусловлено длительным сохранением архаического жанрового синкретизма и тесным взаимодействием жанров в процессе исторического развития. Убедительна точка зрения И. А. Голованова, считающего, «что „нерасчлененность форм“ фольклора характерна не только для его первоначального, древнейшего состояния в связи с генетической связью фольклора с мифологией, но является перманентной особенностью его бытования, поскольку именно в таком нерасчлененном виде фольклорные мотивы, сюжеты и образы представлены на ментальном уровне — в сознании фольклороносителей» [Голованов, с. 16].

Медвежий" повествовательный фольклор на современном этапе его бытования — результат исторического развития и взаимодействия разностадиальных жанров мифо-эпической традиции: тотемических мифов, анималистических мифологических рассказов, быличек и бывальщин, легенд, примет и поверий, устных рассказов реалистического характера.

Само обилие выявленных в ходе исследования сюжетно-тематических групп и циклов повествовательного фольклора о медведе и их активное бытование в недавнем прошлом свидетельствует о том, насколько важное место занимает образ медведя в традиционной культуре русских сибиряков.' Как показало наблюдение над региональной традицией устной «медвежьей» прозы, разновидности фольклорного образа медведя, создаваемые в различных жанровых системах несказочного характера, своеобразно и разносторонне отражают эмпирические народные знания и мифологические представления о нем как о тотемном животном.