Политический дискурс в пространстве дискурса реагирования: на материале британской и американской прессы за 2000-2007 гг

Теоретической базой данной диссертации является теория дискурса. Термин «дискурс», будучи парадигмальным, характеризуется, как и любой па-радигмальный термин, многозначностью и расплывчатостью, что придает ему большую объяснительную силу. Разные толкования этого термина отражают разные аспекты обозначаемого им феномена. Некоторые ученые рассматривают дискурс (в структурном плане приравниваемый к тексту) в его связи с ситуацией: как текст в контексте (Dijk 1997) — как текст, взятый в событийном аспекте, в совокупности с влияющими на него экстралингвистическими факторами (Арутюнова 1990: 136−137) — как текст, погруженный в ситуацию общения (Карасик 2000: 5). В других определениях дискурс трактуется через человека: как речь, присваиваемая говорящим (Бенвенист 1974: 139) — как выражение особой мен-тальности и особой идеологии человека (Степанов 1995: 38−39). Дискурс также понимается в коммуникативном аспекте: как непрерывно возобновляемое или законченное, фрагментарное или цельное, устное или письменное сообщение, посылаемое и получаемое в процессе коммуникации (Плотникова 2005а: 7).

Многоаспектность понятия «дискурс», называемого Ю. С. Степановым новой чертой в облике языка конца двадцатого века (Степанов 1995: 71), находит отражение в многочисленных исследованиях, конкретизирующих особенности его функционирования. Как отмечает Е. С. Кубрякова, «исследование дискурса все более приобретает вид описания языка в многомерном пространстве с подвижной сеткой координат» (Кубрякова 2005: 29). Выделение и анализ разных типов дискурса сопровождается появлением новых понятий и терминов, характеризующих бытие и использование языка (Кубрякова 2005: 27). Дальнейшее расширение понятийно-терминологического аппарата, лежащего в основе современных дискурсивных исследований, представляет собой позитивную тенденцию, поскольку оно позволяет раскрыть суть дискурса.

Одним из новых понятий, появившихся в последние годы в анализе дискурса, является понятие пространства. Дискурс при этом определяется как «явление, происходящее в социально-психологическом пространстве, которое конституируется общающимися индивидами, играющими соответствующие коммуникативные, социальные, культурные, межличностные, идеологические, психологические роли» (Макаров 2003: 17).

Введение

понятия пространства в гуманитарные науки отражает общую тенденцию современной науки к анализу сложных систем, находящихся в состоянии неустойчивости, неопределенности, флуктуации. При таком анализе, как пишет М. Мерло-Понти, «мы сталкиваемся с альтернативой: либо вещи воспринимаются в пространстве, либо пространство мыслится как неделимая система, управляющая синтетическими актами, которые выполняются конституирующим умом. Мы должны мыслить о пространстве как об универсальной силе, определяющей возможность соединения вещей, а не представлять его как их вместилище или как абстрактную характеристику, которой вещи обладают в своей совокупности» (Мерло-Понти 1999: 312).

Базовыми теоретическими понятиями в диссертации являются понятия социального, коммуникативного и дискурсивного пространства. Социальное пространство понимается как многомерное пространство, в котором обитают люди и которое они познают (Бурдье 1993: 39). Коммуникативное пространство образуется взаимодействиями людей, применяющих для этого язык и другие семиотические системы. Оно представляет собой информационную среду, пронизанную коммуникативными потоками, в которые вступают отдельные люди, организации и государства (Почепцов 2001а). Под дискурсивным пространством, включенным в коммуникативное пространство, понимается среда сосуществования определенных дискурсов, объединенных по какому-либо признаку (Плотникова 2005; 2008). Дискурсивное пространство определяется также как «пространство социального взаимодействия, вербализуемое средствами того или иного языка» (Казыдуб 2006: 242).

В данной диссертации впервые предпринимается исследование разового политического дискурса с точки зрения его существования в пространстве дискурса реагирования. Термин «разовый политический дискурс» был введен Е.Ф.

Серебренниковойон определяется как дискурс, ограниченный местом и временем и являющийся составной частью более широкого собственного дискурса данного политика, а также дискурса того политического сообщества, к которому политик принадлежит (Серебренникова 2008). Термин «дискурс реагирования» был предложен С. Н. Плотниковой, которая понимает под ним любой дискурс, произведенный в качестве реакции на дискурс политиканеобходимость этого термина обосновывается тем, что в нем, в отличие от терминов «респон-сивный», «ответный» дискурс, акцентируется, во-первых, наличие у такого дискурса своего самостоятельного содержания и, во-вторых, креативность человека, реагирующего на политический дискурс, как говорящего или пишущего (Плотникова 2005).

Целью диссертации является анализ лингвистических механизмов, обусловливающих возникновение вокруг определенного политического дискурса пространства дискурса реагирования.

Предметом исследования являются когнитивные и структурно-функциональные аспекты взаимодействия политического дискурса и дискурса реагирования.

Объектом исследования служит корпус примеров, в которых прослеживается функционирование политического дискурса как порождающей причины дискурса реагирования, собранных на основе сплошной выборки из британской и американской прессы за 2000;2007 гг. Ограничение объекта исследования политическим дискурсом и дискурсом реагирования в британской и американской культурах обусловлено культурно-специфическим характером политической коммуникации и необходимостью выявления ее особенностей в отдельных культурах1. Анализу подвергаются различные массмедийные жанры — краткие информационные сообщения, редакторские и тематические статьи, колонки.

1 Общее историческое происхождение британской и американской культур определяет общность многих аспектов жизни в двух странах, а также общность базовых поведенческих (в том числе и речеповеденческих) паттернов (OGBAC, p. vi). обозревателей, интервью, карикатуры, шутки, письма в редакцию. Общий объем проанализированного материала составляет более 2000 примеров.

Актуальность исследования определяется важностью дальнейшей разработки научных представлений о процессах порождения дискурса, протекающих в объемных и сложных по структуре дискурсивных пространствах. Требует уточнения само понятие дискурсивного пространства. Пока еще точно не установлено, какие принципы обусловливают объединение друг с другом входящих в это пространство дискурсов. Актуальным является также дальнейшее изучение политического дискурса, в частности, политического дискурса социального адресата и выяснение его значимости в политической коммуникации.

В целом, особенности политической коммуникации уже хорошо изучены. Такая коммуникация представляет собой особый тип организации социальных взаимоотношений, при котором происходит циркулирование политически значимых сообщений внутри политических институтов и за их пределами (Швар-ценберг 1992; Шейгал 2004; Чудинов 2006; Schudson 1997 и др.). Политический дискурс определяется как сложное многомерное образование, в качестве адресантов которого выступают не только профессионалы, но и другие представители общества, например, журналисты, общественные деятели, рядовые граждане (Шейгал 2004; Чудинов 2006). Политический дискурс представляет собой полевую структуру, в центре которой находятся первичные, прототипные жанры (дискурс политиков), а на периферии — вторичные, маргинальные жанры, сочетающие в себе элементы политического дискурса и других видов дискурса, например, дискурса масс-медиа, рекламного, научного, художественного и бытового дискурса (Шейгал 2004: 244−245).

Разнообразные аспекты политического дискурса, продуцируемого политиками, получили всестороннее освещение как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе (Жельвис 1998; Дука 1998; Ушакова 2000; Баранов 2001; Базылев 2002; 2004; 2005; Шейгал 2004; Плотникова 2004; 2005; 2007; Паршина 2004; Кара-Мурза 2005; Михалева 2005; Чудинов 2006; Edelman 1977; Atkinson 1984; Seriot 1985; Campbell 1986; Denton 1986; 1998; Lakoff 1991; Herbeck 1994; Perloff 1998; Trent 2000; Chilton 2002; 2004 и др.). Однако по сравнению с первичными жанрами политического дискурса, политический дискурс непрофессионалов изучен в гораздо меньшей степени. Исследованию подвергались лишь некоторые отдельные жанры и используемые в них лингвистические средства (Артемова 2002; Чаплыгина 2002; Веселова 2003; Кочкин 2003; Масленникова 2004; Иванова 2004; Слепцова 2005 и др.). В связи с этим предпринятое в диссертации исследование политического дискурса, производимого социальным адресатом, несомненно актуально.

В своем исследовании мы исходим из следующей гипотезы. Дискурсы некоторых типов характеризуются неопределенностью относительно своего влияния: они могут остаться незамеченными, но могут также вызвать к жизни многочисленные другие дискурсы. Изучение того, какие из выраженных в политическом дискурсе смыслов получают развитие в дискурсе реагирования, позволит прояснить общую природу иррадиации смысла от дискурса к дискурсу. Данная гипотеза выводится из осмысления дискурса как когнитивного явления, имеющего дело с передачей знаний, с оперированием знаниями и с созданием новых знаний (Кубрякова 2005: 30).

Анализ когнитивной структуры дискурса требует, в первую очередь, исследования его концептуальной и пропозициональной структуры. В настоящее время концепт является одним из базовых понятий когнитивно-дискурсивной парадигмы в лингвистике, он трактуется учеными как ментальное образование, существующее в сознании человека и находящее выход из него при помощи определенных языковых средств. Концепт определяется как единица ментальных и психических ресурсов сознания и информационной структуры, отражающей знания и опыт человека (КСКТ: 90) — как «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, которые сопровождают слово и которые не просто мыслятся, но и переживаются, являясь приложением эмоций, симпатий и антипатий" (Степанов 1997: 41) — как глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного знания (Попова 2000: 4) — как «базовое перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера, подчиняющееся закономерностям психической жизни человека» (Залевская 2001: 90) — как многомерное смысловое образование, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны (Карасик 2002: 129). Установлено, что концепты внедрены в мозг человека в совокупности с другими концептами, образуя, таким образом, некие целостности — концептосферы (Лихачев 1993). Наличие определенной концептосферы характерно для отдельного индивида, для той или иной социальной группы, для этнокультуры в целом (Карасик 2002: 140−141).

Наряду с концептами содержание сознания составляют пропозиции, которые также рассматриваются в качестве структур сознания, единиц хранения знания, репрезентирующих мир (КСКТ: 139−140). Пропозиция признается учеными «базовой когнитивной единицей хранения информации, играющей главную роль в порождении и интерпретации дискурса, в том числе в составе когнитивных схем, фреймов, сценариев и ситуационных моделей» (Макаров 2003: 120). Изучение совокупности концептов, находящих вербальное выражение в дискурсе политиков и дискурсе реагирования и образующих общую для этих дискурсов концептосферу, а также анализ пропозиционального строения данных дискурсов представляется актуальным и теоретически значимым.

В соответствии с поставленной целью и в процессе доказательства выдвинутой гипотезы в диссертации ставятся следующие задачи:

1) описать пространственную модель политической коммуникации и политического дискурса;

2) определить место дискурса реагирования в данной модели;

3) систематизировать лингвистические маркеры структурной зависимости дискурса реагирования от исходного политического дискурса;

4) определить закономерности концептуально-пропозиционального развития исходного политического дискурса в дискурсе реагирования;

5) выявить тип связи, создающей структурное и когнитивное единство политического дискурса и дискурса реагирования.

В работе используются следующие методы • метод концептуального анализа, метод пропозиционального анализа, интерпретативнып метод, сравнительно-сопоставительный анализ, а также методика анализа интерпретирующих модусных высказываний, разработанная Н. Д. Арутюновой (Арутюнова 1999).

Новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые политический дискурс проанализирован с точки зрения пространственной модели коммуникации — в соотношении с порождаемым им дискурсом реагирования. Создана теоретическая модель, представляющая определенный политический дискурс и некое множество дискурсов реагирования на него как пространственно распределенную систему, характеризующуюся структурным и когнитивным единством. Выявлены способы структурной и когнитивной обработки дискурса политика в дискурсе реагирования. Доказано, что дискурс реагирования связан с политическим дискурсом обратной связью, характерной для структурирования пространств.

На защиту выносятся следующие положения-.

1. Политический дискурс может генерировать вокруг себя пространство дискурса реагирования. Модель политической коммуникации становится при этом пространственно-циклической. Инициируя дискурс реагирования, политик не имеет возможности полностью управлять многочисленными хаотичными взаимодействиями разнообразных индивидуальных и групповых дискурсов, возникающих в пространстве реагирования и постоянно изменяющих его. Хотя пространство дискурса реагирования порождается на основе дискурса политика и организуется вокруг него, оно способно развиваться самостоятельно, генерируя дискурсы реагирования второго порядка, вследствие чего оно все более расширяется и децентрализуется.

2. Дискурс реагирования, как целое, множественен и принадлежит социальному адресату — абстрактному коллективному субъекту, реагирующему на политический дискурс. Социальный адресат воплощается в конкретных адресатах — авторах отдельных дискурсов реагирования. Особенностями дискурса реагирования, как целого, являются: а) диалогичность, заключающаяся в его ответном характереб) интердискуреивность, проявляющаяся в опосредованной связи различных конкретных дискурсов реагирования друг с другом, возникающей благодаря их непосредственной связи с исходным политическим дискурсом.

3. Любой конкретный дискурс реагирования носит вторичный характер: это дискурс-реакция, порождаемый дискурсом-стимулом — дискурсом политика. В структурном плане вторичность дискурса реагирования заключается в содержащейся в нем отсылке к первичному дискурсу политика (в виде цитации, перифраза, аллюзии) и в его тематической предопределенности, состоящей в том, что его темы не являются самостоятельными, а развивают темы первичного дискурса.

4. В когнитивном плане дискурс реагирования связан с политическим дискурсом характерной для структурирования пространств обратной связью — кругообразными каузальными отношениями. Из двух типов обратной связи — позитивной и негативной — дискурсу реагирования в британской и американской культурах свойственна преимущественно негативная связь: он направлен, в основном, на верификацию неискренности политиков и на негативную аксиологическую оценку их действий и личностных качеств. Благодаря общей негативной направленности дискурса реагирования поддерживается стабильное состояние (гомеостаз) пространства политического дискурса и политической коммуникации, что, несомненно, способствует и социальной стабильности в целом.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что она вносит определенный вклад в развитие лингвистики дискурса, когнитивной лингвистики, политической лингвистики, теории коммуникации. Получает дальнейшую разработку пространственная модель коммуникации, конкретизируются понятия коммуникативного и дискурсивного пространства, углубляются существующие в лингвистике теоретические положения о процессе порождения дискурса, его диалогичности, интерпретации, интердискурсивности. Созданная теоретическая модель дискурса реагирования способствует уточнению общих представлений о концептосфере и пропозициональной структуре дискурса. Работа имеет и определенную междисциплинарную значимость, способствуя изучению лингвистических аспектов формирования общественного мнения и влияния, оказываемого средствами массовой информации на политическую структуру современного общества.

Практическая значимость работы состоит в возможности применения ее основных положений в преподавании вузовских курсов теории коммуникации, дискурсивного анализа, интерпретации текста, политической лингвистики, межкультурной коммуникации. Результаты и материалы исследования могут быть использованы при составлении учебных пособий по теории и практике английского языка, а также при руководстве курсовыми и днпломными работами.

Апробация работы. Результаты исследования были представлены на заседаниях кафедры английской филологии Иркутского государственного лингвистического университета (2005;2008 гг.). По теме диссертации сделаны доклады на региональных и межвузовских конференциях молодых ученых в Иркутском государственном лингвистическом университете (2006;2008 гг.). Результаты, полученные в процессе исследования, отражены в тезисах доклада на международной научной конференции «Прагмалингвистика и практика речевого общения» в Педагогическом институте Южного федерального университета Ростова-на-Дону (ноябрь 2007 г.). Основные результаты исследования отражены в 8 публикациях, в том числе в трех публикациях в ведущих рецензируемых научных изданиях. Общий объем публикаций составляет 2,2 печатных листа.

По структуре диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 202 наименования, в том числе 44 на английском языке, и приложений.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ.

В данной главе был проанализирован разовый дискурс политика, предназначенный социальному адресату, воплощенному в многочисленных конкретных адресатах, находящихся в разных точках географического пространства, принадлежащих к разным социумам и имеющих разные взгляды. Было установлено, что множественные дискурсы реагирования на один и тот же дискурс политика образуют вокруг этого дискурса общее дискурсивное пространство реагирования, которое возникает, как только дискурс политика попадает в средства массовой информации, и существует, непрерывно модифицируясь и расширяясь за счет других разовых дискурсов и откликов. Определено, что интеракция «политик — социальный адресат» носит пространственно-циклический характер.

Были выявлены особенности данного типа интеракции. Наиболее важными из них являются респонсивный характер дискурса реагирования, отсутствие периодической смены коммуникативных ролей «инициирующий — реагирующий», опосредованность средствами массовой информации и дистанцирован-ность во времени и пространстве.

Было выявлено, что дискурс политика и дискурс реагирования соотносятся по модели «стимул — реакция». Дискурс политика всегда первичен, он порождает ответный дискурс реагирования как результат восприятия и осмысления его содержания конкретными адресатами. Дискурс, который возникает в ответ на более ранние, уже существующие в политическом дискурсивном пространстве дискурсы реагирования других конкретных адресатов, определяется как дискурс реагирования второго порядка.

Дискурс реагирования вторичен еще и по той причине, что он зависит от дискурса политика в структурном и содержательном плане. Содержательная обусловленность дискурса реагирования заключается в его тематической предопределенности, а именно: в комментировании и оценке содержания дискурса политика. Структурная зависимость проявляется в повторении определенной части исходного дискурса политика в дискурсе реагирования. Хотя содержательной основой дискурса реагирования выступает весь дискурс политика, в структурном отношении реагирующий передает лишь небольшую часть этого дискурса, подвергая его обработке и значительному сокращению (до пределов одного или нескольких высказываний).

Отсылка к первичному дискурсу политика осуществляется в основном посредством прямой речи (цитации), косвенной речи (перифраза) и аллюзии. Прямая речь (цитация) является максимально точным способом передачи дискурса политика. Отмечаются такие типы цитации, как полная, редуцированная и сегментированная цитация. Полная цитация полностью сохраняет высказывание политика и передает его дословно, без каких-либо сокращений. Редуцированная (сокращенная) и сегментированная (разбитая на части) цитаты переплетаются с косвенной речью реагирующего, становясь структурными вкраплениями дискурса политика в дискурсе реагирования. При использовании косвенной речи реагирующий пересказывает содержание высказываний политика, осуществляя при этом их лексико-грамматические трансформации и сокращения. В результате изменения языкового выражения референтов и пропозиций политического дискурса могут отмечаться определенные смысловые различия между исходным дискурсом политика и его перифразированным вариантом, представленным в дискурсе реагирования. Аллюзия представляет собой отсылку к дискурсу политика (как правило, получившему широкую известность) посредством воспроизведения какого-либо его фрагмента, при этом отсутствует указание на авторство этого дискурса. Используя аллюзию, реагирующий рассчитывает на то, что его адресаты обладают знанием о содержании этого дискурса, а также о ситуации, в которой он был произведен.

Еще одной особенностью дискурса реагирования является его ярко выраженный интердискурсивный характер. Дискурс политика, получая широкое повторение в конкретных дискурсах реагирования, непосредственно связан с этими дискурсами, при этом обеспечивая их опосредованную связь друг с другом.

Выявлено, что в основе структурной зависимости дискурса реагирования от дискурса политика лежит когнитивное взаимодействие этих дискурсов. Концепты и пропозиции, выраженные политиком, обусловливают концептуально-пропозициональное содержание дискурса реагирования. Это происходит в силу того, что дискурс реагирования базируется на одной из важнейших когнитивных операций человеческого мышления — инференции, в ходе которой реагирующий интерпретирует пропозиции дискурса политика с опорой на контекст (ситуацию), дающий ему дополнительную информацию. Полученные в результате этого процесса выводы ведут к новым пропозициям, вербализуемым в дискурсе реагирования, который представляет собой, таким образом, присоединение нового знания к дискурсу политика. Другими словами, дискурс политика осуществляет когнитивно-дискурсивный запуск дискурса реагирования, который возникает не сам по себе, а на основе когнитивной переработки дискурса политика.

Определено, что когнитивное единство дискурса политика и дискурса реагирования заключается в общности их концептосфер и взаимосвязи их пропозиционального содержания, что выявляется благодаря языковому выражению пропозициональных установок, или интерпретирующих модусов, которые отражают отношение реагирующего к содержанию исходного политического дискурса. Основными модусами, при помощи которых происходит развитие смыслов, выраженных в политическом дискурсе, являются модус истинностной оценки и модус общей аксиологической оценки. Остальные модусы (модус чувственного восприятия, модус мнения, модус эмоционального состояния и отношения и др.) выполняют вспомогательные функции введения в ситуацию интерпретации, оформления этой ситуации, а также усиления двух основных модусов.

Употребление модусных языковых выражений свидетельствует о наличии петли обратной связи, характерной для структурирования пространств. Благодаря обратной связи элементы пространственно-распределенной системы, которую представляет собой политическое дискурсивное пространство, связаны между собой кругообразными каузальными отношениями. Политики и реагирующие, образуя единое дискурсивное пространство, воздействуют друг на друга — дискурсы политиков «запускают» дискурсы реагирования, которые развивают содержание этих исходных дискурсов и по петле обратной связи возвращают их к политикам в исправленном и дополненном виде.

Сутью когнитивного взаимодействия по типу обратной связи с модусом истинностной оценки является верификация пропозиций политического дискурса. В этом случае социальный адресат оценивает переданные политиком смыслы как ложные (искажающие истинную, с точки зрения социального адресата, картину мира), а самого политика как человека неискреннего. Установлено, что социальным адресатом критикуются такие виды неискренности политиков, как обман, лицемерие, клевета и притворство.

Когнитивное взаимодействие по типу обратной связи с модусом общей аксиологической оценки состоит в том, что реагирующий оценивает деятельность политика и его личностные качества. Эта оценка производится с опорой на определенный стандарт, имеющийся у реагирующего и представляемой им социальной группы, ценности которой он отстаивает. В фокусе оценки оказываются такие качества политика, как интеллект, образованность, лидерские способности, активность, результативность и др. Определено, что социальный адресат дает политику в основном отрицательную оценку, тем самым выявляя несоответствие политика его институциональной роли.

В целом, из двух типов обратной связи, установленных в теории систем, -позитивной и негативной, — дискурс реагирования характеризует преимущественно негативная обратная связь с дискурсом политика. Языковым проявлением этой связи являются высказывания с негативно-оценочной семантикой, которые по своему смысловому содержанию отражают стремление социального адресата к установлению истины и отстаиванию определенных общественных ценностей. Согласно теории систем, позитивная связь приводит к застою и потере стабильности, а негативная связь обеспечивает стабильность (гомеостаз) системы за счет устранения имеющихся недостатков. Данные положения служат объяснением негативной направленности дискурса реагирования: политик должен принять критику социального адресата ради сохранения стабильного состояния пространства политического дискурса и политической коммуникации, а также социальной стабильности в целом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Категория пространства, анализируемая в философии наряду с категорией времени как форма существования материи, получила дальнейшее осмысление в других гуманитарных науках, результатом чего явилось моделирование различных видов пространств: социального, культурного, языкового, коммуникативного, дискурсивного.

В данной работе описывается пространственная модель коммуникативного акта между политиком и народом, специфическими чертами которой являются единичность политика-адресанта, множественность социального адресата как коллективного субъекта и опосредованность коммуникации средствами массовой информации, которые, с одной стороны, выполняют чисто техническую функцию посредника, а с другой стороны, сами выступают в качестве активного участника политической коммуникации. За политиком, как правило, закреплена заданная общественным устройством прототипическая роль «говорящего», а за социальным адресатом — прототипическая роль «слушающего», находящегося в пространстве политической коммуникации автоматически, как часть социального мира. Модель коммуникации в таком случае является пространственно-линейной, поскольку социальный адресат не производит ответного дискурса. Когда социальный адресат выходит за границы пассивной роли получателя дискурса, делая осознанный выбор произвести ответный дискурсдискурс реагирования, — модель коммуникации становится пространственно-циклической. Мы придерживаемся широкого понимания политического дискурса, согласно которому к нему относится не только дискурс политиков, но и дискурс о политике, принадлежащий непрофессионалам (Шейгал 2004). Соответственно, дискурс реагирования определяется как политический дискурс в его периферийном варианте.

Данная трактовка дает нам основание рассматривать термин «политический дискурс» в строгом смысле (дискурс политиков) и в нестрогом смысле (дискурс реагирования). В терминах пространственной модели это означает примыкание периферийного пространства дискурса реагирования к центральному пространству политического дискурса.

Различные дискурсы реагирования организуются вокруг дискурса политиков, создавая общее пространство дискурса реагирования, которое способно к постоянной модификации за счет расширения/сужения его границ или за счет уплотнения/уменьшения интенсивности взаимодействий. Наличие и обилие дискурсов реагирования свидетельствует о демократичности современного обществалингвистическим проявлением этого, как установлено в диссертации, является диалогический характер взаимодействия политика и социального адресата. Диалогизация социальной жизни усиливается благодаря связи различных конкретных дискурсов реагирования друг с другом — их интердискурсив-ности. Эта связь не непосредственная, а опосредованная — через один и тот же проникающий в них исходный политический дискурс.

Любой дискурс реагирования является по своей природе вторичным дискурсом, поскольку причиной его порождения служит первичный дискурс политика. Дискурсивная деятельность реагирующего «запускается» определенным дискурсом-стимулом. В структурном плане вторичность дискурса реагирования состоит в том, что в нем присутствует переданный тем или иным образом дискурс политика, который реагирующий повторяет, развивая при этом его темы.

Повторение дискурса политика в дискурсе реагирования, конечно, не является полным. Оно происходит в сжатом, структурно обработанном виде — в виде слов, словосочетаний, высказываний, переданных посредством: 1) прямой речи (цитации) — 2) косвенной речи (перифраза) — 3) аллюзии. Цитация подразделяется на такие структурные типы, как полная, редуцированная и сегментированная цитация. Полная цитация дословно передает то или иное высказывание политика, редуцированная цитация сокращает такое высказывание, а сегментированная (разорванная и распределенная по частям) цитация передает высказывание политика в виде отдельных структурных вкраплений в дискурс реагирования. При перифразе, или косвенном цитировании, сохранение точных вербальных формулировок не является для реагирующего обязательным. Воспроизводя отдельные референты и пропозиции исходного дискурса, перифраз, в отличие от цитации, изменяет их языковое выражение. При использовании аллюзии отсылка к дискурсу политика производится за счет воспроизведения какого-либо его фрагмента без указания на его авторство, поэтому адресат должен владеть предварительным знанием о содержании дискурса политика, чтобы понять, о чем идет речь в дискурсе реагирования. В целом, повторение высказываний политика играет дискурсообразующую роль для дискурса реагирования — оно служит основой его структурной организации.

Выявленная структурная зависимость дискурса реагирования от дискурса политика основывается на когнитивном взаимодействии этих дискурсов. Наличие взаимосвязи пропозиций исходного политического дискурса и пропозиций дискурса реагирования диагностируется благодаря языковому выражению пропозициональных установок, или интерпретирующих модусов, отражающих отношение реагирующего к содержанию исходного дискурса. Употребление мо-дусных языковых выражений указывает на возникновение петли обратной связи, которая характерна для структурирования пространств и благодаря которой элементы любой пространственно распределенной системы оказываются связанными кругообразными каузальными отношениями. Кругообразность состоит в том, что дискурс политика производит «когнитивный запуск» дискурса реагирования, который развивает исходное содержание не линейно (в терминах теории систем: абстрагируясь от исходного содержания в каждом шаге его последующего развития), а кругообразно (возвращая исправленное и дополненное содержание по петле обратной связи к его источнику).

В диссертации выделяются два основных типа когнитивного взаимодействия политического дискурса и дискурса реагирования: 1) в дискурсе реагирования дается истинностная оценка исходного политического дискурса- 2) в дискурсе реагирования дается аксиологическая оценка исходного политического дискурса.

Взаимодействие по типу обратной связи с модусом истинностной оценки состоит в том, что при интерпретации политического дискурса реагирующий осуществляет верификацию его пропозиций, выявляя их ложность и, соответственно, определяя политика как человека неискреннего. Социальный адресат, в основном, обнаруживает у политиков такие виды неискренности, как обман, лицемерие, клевета и притворство. Характеризация каждого из этих видов производится реагирующим при помощи соответствующих языковых средств.

Взаимодействие по типу обратной связи с модусом аксиологической оценки состоит в том, что реагирующий, используя соответствующие языковые средства, оценивает деятельность политика и его личностные качества, выявляя, главным образом, его несоответствие своей институциональной роли — некомпетентность, глупость, недостаток знаний, недостойное поведение и т. п.

С точки зрения социальной когниции реагирующий как коллективный субъект — социальный адресат — заинтересован, со стороны фактов, в установлении истины, а со стороны действий политика — в установлении их соответствия общественным ценностям. Когнитивная обработка политического дискурса приводит к состоянию определенности неопределенные, неясные смыслы и восстанавливает реальное положение вещей. В обобщенном виде негативную направленность плюралистической интерпретации политического дискурса в дискурсе реагирования можно сформулировать следующим образом: социальный адресат не хочет быть обманутым и не хочет, чтобы нарушались отстаиваемые им ценности.

В целом, установлено, что из двух типов обратной связи, выявленных в теории систем, — позитивной и негативной — дискурсу реагирования свойственна преимущественно негативная обратная связь с политическим дискурсом. В языковом отношении это означает, что реагирующий, в основном, не хвалит, а критикует политика. Постоянная позитивная связь привела бы к застою и разрушению пространственно распределенной политической системы, в то время как постоянная негативная связь способствует устранению возникающих нарушений и сохранению равновесия системы. Поэтому благодаря негативной направленности дискурса реагирования поддерживается стабильное состояние пространства политического дискурса и политической коммуникации, что, несомненно, способствует и социальной стабильности в целом.

Проведенное нами исследование открывает, на наш взгляд, определенные перспективы для дальнейшего изучения понятия дискурсивного пространства в его приложении к другим типам дискурса.